Акварели Соколова. Павел Ферзен и Ольга Строганова.
Эта история легла в основу повести Пушкина "Метель"
Княгиня Наталья Петровна Голицына, которая является одним из прототипов старой графини в «Пиковой даме» А.С. Пушкина, имела дочь Софью Владимировну, которая вышла замуж за графа Павла Александровича Строганова.У Супругов было 5 детей. Три старших дочери выходили замуж за богатых родственников: Строганова, Голицына и Салтыкова. Младшую Ольгу ждала та же судьба. Мать и бабушка жениха ей присмотрели сами.
Бабушка Н.П. Голицына прочила Ольгу, по некоторым сведениям, за красавца князя Андрея Николаевича Вяземского (1802-1956), наследника богатого состояния, тогда поручика Кавалергардского полка, а впоследствии генерал-майора, подольского губернатора. Однако ни богатство, ни внешняя привлекательность высокого, стройного князя, ни его репутация в свете как честного и хорошего человека (хотя и серцееда) не привлекали Ольгу, самозабвенно влюблённую в графа Ферзена.
В начале июля 1829 года высший свет Петербурга облетела сенсационная новость: графиня Ольга Павловна Строганова убежала из дома и против воли матери обвенчалась с графом Павлом Карловичем Ферзеном , штаб-ротмистром Кавалергардского полка, в церкви Святого Александра Невского в селе Александровка близ мызы Тайцы под Гатчиной. Хотя в то время браки без благословения родителей не были большой редкостью, известие о похищении Строгановой, принадлежавшей к знатному и очень богатому роду, немедленно стало поводом для светских сплетен.
Павел Ферзен попросил руки любимой девушки, рассчитывая на её ответное чувство, свой графский титул, многообещающую карьеру и немалое состояние, хотя и несравнимое с богатством Строгановых. Но мать девушки, выражая мнение семьи, отказала ему. Чувств дочери она в расчёт не принимала.
В те годы решение о браке не было личным делом двоих. Мужчине (военному и штатскому) требовалось разрешение от его начальства. Если женился без оного – взыскания и отставка.
Обоим супругам необходимо было благословение на брак от родителей. Если венчались без такого, то бывали случаи признания брака недействительным.
Граф Ферзен (как и многие офицеры) – шалопай, мот и кутила. Анна Оленина (подруга Ольги Строгановой) называла его «самым большим в своем роде шалопаем». Но красавец:Ведь в кавалергарды принимали высоких светлоглазых блондинов приятной наружности.
Граф делал предложение Ольге Павловне и получил отказ. Ферзен по правилам этикета перестал бывать в доме Строгановых, но влюбленные тайно переписывались. Или они думали, что тайно.
29 мая 1829 года подруга императрицы Софья Бобринская писала мужу:
«Роман Ферзена идет большими шагами к похищению и кончится прощением родственников, а потом «чистым листом» для виновницы. Базиль предложил себя для этой экспедиции. Девица сама этого пожелала. Она хочет быть похищенной; он не возражает, отъезд семьи в Калугу будет сигналом. Надеюсь, Господь мне простит, не говоря уже о Базиле, что наш дом предназначен для этого бурного медового месяца».Василий Бобринский (брат мужа автора письма) тоже участвовал в похищении.
Софья Бобринская всё и обо всех знала. Ее письма мужу и императрице – ценнейших источник информации для современных историков и филологов. Вывод можно сделать: о готовящемся тайном венчании знали многие и не только в России: письма со сплетнями «летели» и за границу.
Похищение было тщательно подготовлено и продумано. Нашли священника, который согласился венчать. Как правило, батюшки закрывали глаза в обмен на внушительную сумму денег (в случае скандала священника ждала отставка, на взятку предстояло жить со всей семьей до конца жизни). В данном случае это 5000 рублей и еще тысячу обязались ему платить ежегодно.
Церковь выбрана так, чтобы граф и его друзья успели утром прибыть в свои полки. Влюбленных обвенчали.
Соучастниками были: штаб-ротмистр Конного полка Александр Бреверн, ротмистр Кавалергардского полка Александр Ланской и офицер Гусарского полка Павел Соломирский. Но как писали современники, знал и участвовал весь Кавалергардский полк (офицеры).
На квартире Ферзена, куда привезли после венчания Ольгу, ее ждала нанятая прислуживать модистка.
Случайно или нет, но и дату выбрали удачно: 18 (30) июня 1829 года русские войска взяли крепость Силистрию. Обычно такие события обсуждали оживленно в великосветских салонах: писали стихи, читали их по салонам, давались пышные обеды. Поэтому побег из дома мог остаться незамеченным для пересудов.
Но не вышло. Это похоже на анекдот, но зафиксирован он в письмах сестёр Ольги Строгановой. Встретились князь Михаил Голицын и Протасов:
«Слыхали главную новость?»
«Да, взятие Силистрии»
«Силистрия-то, конечно, но есть новости поважнее – похищение графини Ольги».
Скандал описан в дневнике графини Дарьи Федоровны Фикельмон (Долли). 30 июня 1829 года она приехала в Санкт-Петербург и поселилась недалеко от дачи Строгановых.
«На следующий день, пишет она, напротив нас произошел небольшой скандал. Ольга, дочь гp.Стpогановой,внучка княгини Вольдемаp, убежала ночью с Феpзеном и обвенчалась в 30-ти верстах отсюда, в присутствии всего корпуса кавалергардов.
Мать простила и затем вернула взбалмошную дочь; в конце концов все завершилось благополучно, в обществе немного покричали, но скоро об этом перестанут думать и увозить будут всех, кто захочет!»
О событиях такого масштаба сообщали посланники других стран своим министрам. Граф Отто Бломе, датский посланник, - посетитель салона Строгановых. Докладывал 26 июля 1829 года министру внутренних дел графу Шиммельману:
«Бурная страсть , вспыхнувшая в сердце младшей дочери графини Стpогановой к молодому Феpзену, офицеру кавалергардов, и сопротивление, которое этот союз встретил со стороны родственников , заставило гp. Ольгу решиться на отчаянный шаг и дать себя увезти. Подкупленный священник обвенчал их в одном из приходов».
Бабушка проклинала внучку. Мать, желая сгладить скандал, написала командиру Кавалергардского полка, что согласна на брак дочери. Записка эта тут же стала известна высшему свету и повеселила всех: мать написала ее после побега, а датировала днем ранее. Намекали, что побег вынужденный. Хотя нигде нет сведений о дате рождения первенца, Павла Ферзена.
Реакция на скандальное венчание оказалась долгой еще и потому, что бабушка похищенной графини (княгиня Наталья Петровна Голицына) считалась примером безупречного поведения в свете. Князь Федор Голицын называл ее «кузина Господа Бога».Мнение Натальи Петровны в высшем свете было весомым. Она часто осуждала людей за их поведение, недопустимое с точки зрения приличий.
Княгиня Е.Н. Любомирская писала брату в Париж:
«Это было немыслимо, неслыханно, неожиданно, печально, ужасно. Многие говорят, что это пощечина, нанесенная этому семейству Провидением за тщеславие».
Похищений и побегов из дома дворянок было много, и они становились предметом осуждения со стороны «усатой княгини», а тут её собственная внучка...И закончилось всё бы благополучно (мать же не стала требовать развенчания и признания брака недействительным), но вмешался император Николай Павлович.
Участников брака, заключенного с нарушением законов Российской империи, и вопреки православным канонам (без благословения родителей), Ферзен и его товарищи, А. П. Ланской, А. И. Бреверн и П. Д. Соломирский, бывшие свидетелями на свадьбе, были преданы военному суду. Ферзен был переведен в Свеаборгский батальон. Ольга поехала с мужем.
Так как наказанные офицеры - представители высшего света, то через какое-то время они вернулись служить в столицу. Граф Ферзен из гарнизона захолустной островной крепости – в Кирасирской полк, а через год в свой бывший – Кавалергардский.
Супруги поддерживали дружеские отношения со многими знаменитостями: К. Брюллов, А. Тургенев, В. А. Жуковский. Познакомившись с семьей Ферзенов в 1831 году, Д. Фикельмон записала в дневнике:
«Он не так красив, как я себе представляла, но у него очень приятное лицо, великолепная осанка, и мне кажется, что он хороший собеседник. Его жена прелестна, так хороша, такие тонкие черты, с таким грациозным выражением!»
Её супругу довелось переменить в 1829–1830 гг. несколько мест службы: Свеаборгский батальон, Киевский гусарский полк, Кирасирский её Величества полк. Вернувшись после подавления польского мятежа в 1830 г. в Кавалергардский полк, П.К. Ферзен прослужил до 1833 г. и в звании полковника вышел в отставку по состоянию здоровья. Жили супруги в Санкт-Петербурге близ Чёрной речки в доме, который им выделила С.В. Строганова.
В 1836 г. Павел Карлович поступил на гражданскую службу и сделал блестящую карьеру: являлся чиновником по особым поручениям при министре императорского двора, потом управляющим егермейстерской частью, обер-егермейстером. Репутация его в свете в корне изменилась. А.И. Тургенев упоминает его в своём дневнике в числе участников завтрака в трактире Демута 24 декабря 1836 г. в обществе А.С. Пушкина, В.А. Жуковского и других известных людей.
Супругов Ферзен и Брюллова связывали весьма дружеские отношения. В собрании П. К. Ферзена было немало произведений его работы. В марте 1835 О. П. Ферзен, узнав о намерении художника отправиться в путешествие на Восток, писала ему из Неаполя:
«Мы надеемся и верно не тщетно, что вы приедете с нами проститься, имея намерение предпринять столь долгое путешествие. Приездом вашим докажете мне, что мои просьбы всемогущи над вами, в чем вы меня столь приятно уверяли… Мы ждем вас с нетерпением и надеемся, что вы согласитесь посвятить три или четыре дня вашим старым приятелям».
Брюллов исполнил наряду с этим произведением также живописный портрет О. П. Ферзен и акварельный портрет графа П. К. Ферзена (1800–1884).
Молодая графиня умерла от чахотки в апреле 1837 года в Петербурге и была похоронена в Лазаревской церкви Александро-Невской лавры. В браке имела дочь и двух сыновей, которые воспитывались её сестрой, графиней Н. П. Строгановой.
Повторно граф женился только через 18 лет на фрейлине Елизавете Фёдоровне фон Раух (1820–1908), от которой имел двоих детей.
Карьера графа Ферзена оборвалась, когда ему было 70 лет, из-за того, что на царской охоте он неосторожным выстрелом случайно убил одного из егермейстеров. Было проведено служебное расследование, в результате которого графа отправили в отставку.
Он жил в основном в Германии и в тёплое время года в своём имении в Лифляндской губернии. Надолго пережив друзей своей молодости, Павел Карлович скончался в возрасте 84 лет в Дрездене, где и похоронен.