Если я застряла в чистилище, помоги мне:
Из пут выбраться, разомкнуть кандалы.
Я попала сюда, потому что мысли извне
Навевали печальную песнь о любви.
О чертях, что тянули когтистые лапы,
И в придачу по локоть в крови.
Да, я здесь, но вопрос задавать не устану:
Если Бог всё же есть, почему хорошие так страдают?
И вливают в себя по стакану,
Чтоб на утро не дать голове упасть.
Отчего благими намерениями
Стоптана тропка в ад?
И кто взял на себя роль безликого палача?
Посмотри на меня, неужели ты мне не рад?
Можешь не отвечать, Он не терпит вранья.
Ты из тех, кто скрывает свою природу,
Не страдает, не плачет, вольготно дышит.
Будь ты мной, променял бы свою свободу
На пожизненный срок без излишеств?
Ты с невольным оскалом прищуришь глаза.
И сцедя с себя вострое слово,
Прикоснешься ко мне, зная, явно права,
Та, что стерпит пощёчину снова.
Не качай головы спесиво своей,
Видно, общество мной не кончается.
Но среди подобных тебе королей,
Люди вряд ли теперь венчаются.
Только там, где меня касался,
Словно выжгло жерлом вулкана.
Говоришь: "Будь смелее, не упрямься",
По-отцовски меня толкая.
Я на этой жаре растаю,
Разомлею, зальюсь румянцем.
Мне бы в хладные руки Кая,
Чтоб тебя не молить остаться.
Твёрдой поступью двигаюсь прямо,
Обогнув раскаленный очаг.
Вижу свет, что предвестник Рая,
Отражался в чужих очах.
Ты стоишь на плахе такой хладнокровный
И не смеешь роптать о прощении.
Твоё тело давно растоплено,
Всё пропитано болью, растлением.
Я тяну свою руку, врезаясь в упругий стан.
Ты смакуешь момент и тотчас
Опускаешь тяжёлое тело в чан
И весь таешь, победу мне проча.
На моём лице застывает скорбь,
И горячая жидкость касается ног.
Тишину прерывает еле слышная дробь.
Тебя нет. Так какой же от сердца прок?