Часть вторая
Глава третья. 9 ноября 1973 года (продолжение)
- Замечательно, - осмотревшись, как точку поставил Виктор, - здесь нам никто помешать не должен. Как вы относитесь к тому, чтобы после той гадости, которую нам налили сегодня, принять на грудь немного нормальной горячительной жидкости?
Абсолютно все, безо всякого раздумья, эту идею поддержали.
- Ну, тогда я метнусь в каюту. Пары бутылок нам для начала, наверное, хватит, - то ли спросил, то ли подтвердил свои мысли Виктор и, заметив одобрительные кивки, направился к двери.
Там он обернулся и задал вопрос, лично мне показавшийся практически не разрешимым:
- Вот только для закуси у нас ничего нет. Что делать-то будем?
Люся подняла руку:
- Мы с собой немного всякой ерунды привезли, пойду, принесу. Только без меня, чур, не начинайте.
Следом за ней ушел и Дима. Наверное, только один я заметил его исчезновение. Остальные не обратили на это никакого внимания. Вышел человек и вышел. Мало ли по какой причине. Вернётся сейчас.
Я присел в удобное низкое кресло на колёсиках и начал наблюдать, как Надежда с Натальей столики вместе сдвигают, да кресла к ним подгоняют. Оказывается, не совсем прав я был, когда решил, что столики наглухо к полу привёрнуты. Девчонки то ли сами догадались, то ли заранее у кого-то узнали, но столы можно было очень даже быстро и легко из плена освободить, и куда хочешь передвинуть. Тем временем Вадим отошёл в самый дальний угол и там стоял, курил.
"Ну, до чего же она хороша, - думал я, рассматривая почти в упор Надю, - такая маленькая аккуратненькая, всё при ней. И на мордочку хороша и фигурка, что надо, в общем, просто на загляденье подружку я себе присмотрел. Хотя, конечно, ещё не ясно, как у нас с ней всё сложится, но будем надеяться на лучшее".
Вернулся Виктор, достал из карманов брюк две, завёрнутые в газеты, бутылки "Столичной":
- Извините, тёплая, но тут уж ничего поделать нельзя. Холодильниками каюты почему-то не оборудованы, а зря.
Людмила принесла целый пакет с едой. Чего там только не было. Малосольная красная рыбка, завёрнутая в пергаментную бумагу, так и сочилась жирком. Она была аккуратно порезана на тоненькие кусочки, так же, как и сырокопчёная колбаска, лежащая отдельно. Всё остальное было в жестяных банках: две банки с красной икрой, банка с крабами, и ещё одна с какой-то морской капустой. Я о такой даже не слышал никогда. Ну, а напоследок она вывалила на стол несколько бумажных кульков с различными печеньями и баранками.
- Вот хлеба у нас нет, да нож консервный я не нашла. Вроде из дома брала, но куда-то он подевался.
- Слушайте! А может бар ещё работает? Тогда я мигом, - мы даже опомниться не успели, как Виктор уже дверь с той стороны прикрыл.
Наступило неловкое молчанье. Вадим продолжал находиться в другом конце, он закурил то ли третью, то ли уже даже четвёртую сигарету.
"Интересно было бы подслушать его мысли, - начал раздумывать я, глядя, как он, одну не докурив, достал из пачки новую, - жаль прибор такой до сих пор не изобрели, а может и хорошо, что нет подобного устройства. Не знаю даже".
Девушки продолжали крутиться возле составленных столиков, а я сидел всё в том же кресле.
- Сейчас я вам фокус покажу, - с этими словами в салоне появился Виктор, - вуаля.
Вошёл официант с подносом, на котором стояли стаканы, три бутылки с явно холодной минеральной водой, это было даже издали видно, по запотевшему стеклу. Кроме того, на подносе стояла стопка тарелок и корзинка с белым хлебом, а также лежали вилки с ножами и консервный нож, которым официант ловко все жестянки вскрыл, после чего, пожелав нам приятно провести время, вышел, плотно прикрыв за собой дверь.
Подкатили мы с Вадимом наши кресла к столу, вокруг которого уже девушки сидели, а Виктор к двери пошёл, да начал светом баловаться, то с одной стороны его включит, то с другой. Наконец, добился он того, что осталась гореть только одна лампочка, в самом дальнем конце музсалона. В том районе, где сидели мы, наступил полумрак.
Выпили по капельке, закусили. Я рыбку красную, слабосолёную очень люблю, вот на неё и налёг, да так, что она быстро-быстро заканчиваться стала. Вадим у меня тарелку с ней забрал и на свою сторону переместил. Осталась рядом с моим локтем лишь неведомая морская капуста. Попробовал я её, вполне съедобной она оказалась. Что ж придётся теперь ей закусывать.
По-видимому, всем было неловко, поэтому и пили практически молча. Так отдельные слова говорили, типа – "Вам что подать? Колбаски или икорки?" И всё. Даже из весельчака и балагура Виктора вся его неуёмная энергия куда-то подевалась. Правда, тост один он замечательный сказал:
- За того казака.
Все его поняли и дружно стаканы сдвинули, так что даже стук такой достаточно громкий раздался, после чего сразу же все немного раскрепостились. Пошли анекдоты, а тоже осмелился на свой коронный тост про догадливых женщин. Смеялись все, не только ребята, но и девчонки его оценили. Надежда меня даже по голове погладила, молодец мол. Приятно так стало.
Водка закончилась быстро, да и что такое две бутылки на шестерых, ведь Дима так и не вернулся, и нас три пары осталось.
Я сидел, положив голову на руки, упершиеся локтями в колени, и задумался. О чём, задумался, сейчас даже не помню, но так глубоко задумался, что совершенно не видел, что вокруг творилось. Очнулся только, когда услышал слова Виктора:
- Мы вас покинем ненадолго, не скучайте. Надюша, ты этого охламона в чувство приведи.
Я понял, что он меня в виду имел. Осмотрелся. Вадим во всю с Наташкой целуется. Виктор с Людмилой, прихватив подушки с кресел, в самый тёмный угол направились. Надежда рядом сидит, на меня в упор смотрит, но молчит. Тут и соседняя пара с места сорвалась и тоже, подушки прихватив, куда-то в темноту двинула.
Я на Надю гляжу и ничего кроме неё не вижу. Такая девушка рядом со мной, и мы вдвоём остались. Что говорить, не знаю, все слова из меня куда-то вылетели. Наконец, выдавил из себя:
- Ну, а мы что?
- Что, что? Мы тоже люди, наверное, - ответила она, поднялась, одной рукой обе подушки с кресла зацепила, а другой меня за собой потянула.
Я на негнущихся ногах встал, а она, засмеявшись, глядя на меня такого растерянного, проговорила:
- Свет только погаси, а то мы тут, как на солнечной поляночке, оказались.
Я к двери метнулся, крайним выключателем щёлкнул. Угадал, сразу темнота наступила, и я на ощупь в сторону столика двинулся. Через несколько секунд глаза мои зелёные к темноте приспособились, и я так бодренько до своего кресла дошёл. Огляделся, а Надежды нигде не вижу, хотел уж голос подать, но меня кто-то за ногу дёрнул, и я чуть на пол не грохнулся. Еле-еле устоял, а снизу так основательно меня потянули, что я на пол опустился.
Сколько времени прошло, не знаю, да и знать не хочу, но выбрались мы с Надеждой на верхнюю палубу, прошли на самый нос. Уселись на лежак и, прижавшись друг к другу, долго сидели, на лунную дорожку глядя. Море совершенно спокойным было, даже ряби никакой не видно. За спиной огромный город спал, лишь иногда шум от проезжающей вдалеке машины напоминал, что мы к стенке в порту пришвартованы. А перед нами море. Наверное, это уже не пролив Босфор, он вроде бы за кормой остался, а Мраморное море. Берега не видно. А вдали, только от поверхности оторвавшись, или наоборот, пытаясь в воду нырнуть, огромный круг луны висел, и от него яркая дорожка по воде бежала, прямо в борт корабля упираясь. Я даже встать хотел, да пойти посмотреть, поднимается она по борту вверх или нет, но лень было. Да и слабость по всему телу разлилась, а сидеть, ощущая рядом эту удивительную девушку, было так хорошо, что я дёргаться не стал, так и продолжал сидеть, пока не услышал:
- Ладно, пора и по каютам, а то завтра будем на экскурсиях, как сонные мухи сидеть.
Надежда встала и, не оглянувшись, пошла к трапу, ведущему вниз. Я на секунду задержался, не осознав, что произошло, а когда попытался её догнать, не нашёл. Куда она исчезла, не знаю. Пришлось, отправиться в свою каюту. Там все уже спали.
Продолжение следует