Экзаменатор позвонил Толе уже через день:
- Здравствуйте, юноша, вы можете прибыть на церемонию «допрос под повязкой» завтра в 22.00 по тому же адресу, офис №…
- Хорошо, - сказал Толя.
- До встречи, - ответили ему.
На следующий день он еле дождался вечера. Не от того, конечно, что ему не терпелось стать масоном, а потому что все-таки волновался, ведь он знал, что это сатанинская организация, а он – православный христианин, крещенный в детстве благодаря заботе своей бабушки, которая часто водила его в церковь на все праздники и причастие.
Толе пришлось снять свой крестик и оставить его дома.
В 22.00 он постучал в очередной офис на тридцать третьем этаже Royal Plaza.
Дверь тут же сама открылась перед ним, и он вошел в просторное помещение с черными стенами и потолком и бело-черным «шахматным» полом. Стены и потолок были увешаны масонскими символами, у стен стояло семь стульев с готическими спинками с масонской символикой. Через минуту в другую дверь в помещение вошли семь человек и сели на стулья, а седьмой подошел к Толе и со словами:
- Да будет свет, и стал Свет, - завязал Толе глаза, взял за локоть и повел куда-то.
Когда они остановились, его поводырь грубо застучал кулаком в дверь, Толе захотелось снять глупую повязку, извиниться и уйти.
Что-то щёлкнуло, донёсся голос неестественного тона, поводырь Толи назвал его, затем его подхватили, пригнули ему голову, потом подтолкнули в спину, и, шаркая шлёпками на босых ногах (была жара), он смиренно отдался на чужую волю.
Водя его по кругу, как ему показалось, у него стали спрашивать:
- Что такое свобода? Что такое братство? Что вы плохого сделали в жизни, за что вам стыдно? А что хорошего?
Толя отвечал, как учил его Коля, и это было очень кстати, потому что честно отвечать на всё это ему сейчас было бы совсем влом.
Дальше было почти страшно, так как он боялся оступиться и упасть. Пол подымался и опускался, ноги цеплялись о неровности. Он плохо разбирал слова, которые говорились для него напыщенным тоном. Зачем-то ему едва не опалили лицо, затем велели пить горечь, оказавшуюся вином, кисловатым и терпким, потом было слышно, как точат ножи, и на минуту Толе пришло в голову, не попал ли он действительно в скверную переделку и не окончится ли все это для него печально. Когда, наконец, с его глаз сняли чёрную повязку, он стоял совсем ошалелый и потный и, часто моргая, растерянно переводил глаза от кинжала у сердца к возвышенью комнаты, которое казалось ему ослепительно светлым.
Это состояние ошалелости и порядочной усталости продолжалось и дальше, когда все стало довольно обыкновенным, и незнакомый мужик лет шестидесяти с лентой через плечо говорил с полчаса, в общем, очень хорошие слова, пуская, где нужно, дрожь в голосе. Из речи мужика Толя узнал, что он стал учеником и неотёсанным камнем и что отёсывать себя он должен сам, хотя помогут и другие.
Ему сказали в следующий раз взять с собой 250$, явиться на собрание, которое будет проходить здесь же через неделю в восемь вечера и, молча и дружно, ушли в ту же дверь, что и пришли.
Оставшись один, Толя постоял с минуту в полном замешательстве и, наконец, двинулся к выходу. На душе у него было состояние, которое в народе описывают просто и точно в нескольких словах – «как будто кошки нас….ли».
Продолжение следует
http://proza.ru/2021/08/15/125