- Кинь мне его номер.
- Зачем тебе?
Оля пожала плечом.
- Хочу пообщаться, - она подпрыгнула на одной ноге и поскакала так вниз по лестнице, с остановками на каждой ступени, вскидывая согнутые в локтях руки в такт прыжкам. Оранжевые хвосты на голове раскачивались, короткая юбка в складку взлетала вокруг красно-чёрных леггинсов. На площадке Оля остановилась.
- Прикольный чувак, музыку пишет, - подмигнула Даниле и - кокетливо склонив голову набок, - Ну, ты же не будешь против?
Не дожидаясь ответа, Оля, подняв коленку, запрыгала в следующем пролёте. Последнее, что запечатлелось для Данилы в момент, когда она развернулась под лестничным маршем – розовая палочка леденца в уголке блестящих улыбающихся губ.
Данила слушал, как она допрыгала до двери подъезда и дальше, пока звук её лёгких шагов не слился с разноголосицей переулка, потом закурил. Он прислонился к холодной стене, выдохнул, выпустив дым и, медленно съехав по стене спиной, сел на пол. У него нет власти влиять на её решения, он не может быть против ничего, включая её желание общаться с тем, с кем ей угодно общаться, вне зависимости от его собственных чувств по этому поводу. Таково условие.
Десять тридцать вечера. Воскресенье. Эта неделя, прожитая рядом, вместе с Олей, девушкой, которую он почему-то любил, была его последней выпрошенной попыткой всё спасти. И сейчас это веселящееся: «кинь мне его номер…» демонстрировало со всей невыносимой очевидностью - попытка провалилась. Всё бессмысленно - такая простая безысходная мысль. Найдя нужный номер, Данила отправил его Оле.
В темноте размеренно разгорался и тускнел огонёк его сигареты. Свет погас. Он понял, что решение принято. Докурив, Данила поднялся и открыл дверь своей квартиры. За его спиной дверь мягко вошла в проём, щелчок замка поставил точку. Данила закрыл глаза. Не прикасаясь к выключателю, зашёл в тёмную кухню. Город за окном был чёрен. Всё здесь бессмысленно — это понимание проникло в него, чтобы больше не покинуть. Он вынул телефон из кармана, только чтобы убедиться: дисплей показывал связь в три палки, одну и вот, связи нет. Нет света, нет связи. Где-то рядом заплакал ребёнок, захлопали двери квартир. Топот на лестнице, встревоженные голоса, недоумевающие возгласы.
Данила стоял у окна, наблюдая, как на тёмную улицу внизу выходили люди, обозначая свои перемещения мечущимися световыми точками: телефонами, фонариками, фонариками в телефонах - почти уже бесполезными устройствами, их больше нельзя будет зарядить.
Он ждал неотвратимого. И вот за крышами города далеко, но не так далеко, чтобы остаться незамеченной, справа там, где небо переходило в рваную черноту леса медленно, страшно медленно проплыла огромная белая тень, проплыла отвесно вниз, чтобы своим прикосновением к земле произвести адский грохот, дошедший до Данилы мгновениями позже. Самолёт... Много самолётов везде. Дрожали стёкла, дрожали его руки, трепетал его дух, смиряясь и вбирая неизбежное: боль, страх и бесконечную вину. Внизу наступал хаос с его безумием и насилием.
Всё снова, по кругу, опять.