Миниатюра.
Она сидела в углу, смотрев на меня своими настороженно- испуганными глазами. Долгая пауза тянулась уже чёрт знает сколько времени. Как паутина, прилипшая к рукам, которую как бы ты ни снимал, но пока хорошенько не помоешь руки, не отмоешься.
- Это же ребёнок!- прошептала она.
Воздух был настолько спёрт от взаимных упрёков, что вдыхая его, можно было ощутить едкий дым, который, заполняя лёгкие, вызывал приступ кашля. Сквозь него, противным скрипучим голосом прозвучал ответ:
- Ему 15 лет уже, здоровый лоб, выше отца! А ты- ребёнок, ребёнок....
- А я ...
- Да что ты!
Какие-то доли секунды и я был возле неё, зеленея от ярости. Звук звонкой пощёчины повис в комнате. Даже уши заложило. Она не проронила ни слова. Лишь взгляд стал более выразительно- кротким, словно она смирилась с происходящим. Но нет. Через минуту она уже стояла передо мной скрестив руки на груди и говорила своим въедливо- застенчивым голосом, будто выпрашивала очередные джинсы из интернет- магазина.
- А помнишь вчера? Старик, что сидел около тебя? Ты его не пропустил...
Удар под дых застал её врасплох. Бить, сидя за столом, конечно, неудобно, но в этот раз получилось красиво. Она сложилось пополам и ударилась носом о мраморную столешницу, из-за чего откинулась обратно, разбрызгивая кровавые капли от открывшегося носового кровотечения. Я смотрел на неё своей протвной полуулыбкой. Знаете наверное, то чувство непонятного удовлетворения, когда кому-то хуже, чем тебе.
- Так тебе и надо!- с детской непосредственностью в голосе, сказал я.
Она отползла в свой угол. Вы думаете она заткнулась? Как бы не так. Её хватило на пол часа.
- Ну хорошо,- она сидела передо мной, с засохшими кровяными разводами под носом, противно пришмыгивая каждые десять секунд. Отёкший нос делал её голос как бы приглушённым, но в то же время противным, как- будто смотришь старый видос с первым Терминатором, с русским переводом на старой видеокассете. Помните? Парамаунт пикчерс представляет...
- Представляешь, что она чувствовала?- продолжала она свой монолог,- Ну пойми же, что так нельзя!
Я смотрел на неё, а злость опять закипала во мне, струясь по венам, заполняя меня снизу вверх, хотя до самого чувствительного места пока не добралась.
- Каково ей было видеть и слышать всё это?- говорила она. Взгляд от испуганного уже давно перешел в обличающий, эдакий Ленин в юбке на броневичке. И интонации, главное, интонации были те же.
- В конце концов,- тут она выдержала артистическую паузу- Это твоя мать!
Злость достигла мозга, где уже в какие-то мгновения превратилась в ярость. И вот, уже отбросив стул я сделал два удара, целясь в челюсть. Первым не попал, а второй сбросил её на пол, распластав по кафельному полу кухни. Сразу стало тихо.
"Господи, как хорошо то!"- подумал я. Адреналин продолжал бить меня, но уже отголосками, вызывая все новые и новые толчки сердца. И вот уже стук его сранялся с дыханием. Тело обмякло и потянуло в сон. Тишина. Простая тишина. Не тёмная или вонючая, как до этого. А простая тишина.
"Дышит ли?"- подумал я, приподнимаясь над столом. Она лежала раскинув руки за опрокинувшимся стулом. Грудь равномерно вздрагивала. Тоненькие руки все в синяках от предыдущих побоев были бледны, но на шее отчетливо билась венка.
"Живая, куда она денется?", произнес я про себя свой вердикт.
На полу, переполненная разными чувствами и мыслями обо всем, что меня окружает, вечно вмешивающаяся в обычный ход событий, происходящих вокруг меня, медленно приходила в сознание, моя Совесть.
27.07.2019 5.00