Участник международного литературного конкурса «Крымское приключение 2019». Рассказ опубликован в итоговом сборнике.
– Всё-таки мужики – это самая лучшая нация на свете! – уверенно заявляет шестидесятипятилетняя банщица, Анна Степановна. – Я о наших ребятушках, шахтёрах, – уточняет она, и Мила с Дашей тут же с ней соглашаются. Миле двадцать два года, Даше – двадцать.
– Вот сказала утром, что лампочка погасла в сушилке, окно плохо закрывается. Быстрёхонько всё сделали, ещё и мусор утащили на помойку. Пряниками угостили. Завтра я им пирожков с капусткой принесу, – продолжает Анна Степановна.
– А вот работали бы мы на ткацкой фабрике, где на сто ткачих два слесаря, – шутливо помечтала Даша, но её тут же весело перебили:
– Ну, нет! У нас лучше!
Кому уж, как не Даше с Милой знать, что лучше. Просто хорошо и замечательно. Коллектив на шахте в основном мужской, а среди женской части девчонки моложе всех, и, естественно, «ребятушки» относятся к ним очень внимательно и дружелюбно. В битком набитом рабочем автобусе для них всегда находится удобное местечко. Про лампочки и окна можно даже не говорить. Про пряники и конфеты тем более. Один весёлый парень даже пол лентяйкой помыл, а другой принёс вяленых чебаков и копчёную скумбрию. Придётся тоже в ответ пирожков или печенья настряпать.
Мила фельдшер в здравпункте, Даша машинистка подъёмной машины. Обе девчонки, по словам Анны Степановны, «смазливые, тонкие и звонкие». Сегодня, пока Даша находилась в раздевалке, кто-то положил на стол ветку белой сирени. Вот это сюрприз! Были до этого яблоки, орехи, ромашки с колокольчиками. Но сирень!
Рядом с шахтой находится рабочий посёлок. У отвалов два длинных барака, а ближе одноэтажные типовые коттеджи на двух хозяев. Весной и летом из-за пышной зелени видны только коричневые крыши. Около одного из домов, за высокой сетчатой оградой, растёт сирень с белоснежными гроздьями необычайной величины, спускающимися почти до самой земли. Когда она зацветает, пьянящий густой аромат разносится по всему посёлку, и полюбоваться ей идут все, словно в музей. В доме живут муж с женой довольно почтенного возраста. Хозяина давно называют «местным Мичуриным». С тех пор, как он удивил всех соседей, посадив у дома не яблони, вишни или сливы, как принято, а несколько тоненьких рябинок. Потом привил к ним какие-то веточки. И через несколько лет на этих гибридах вдруг начали расти обыкновенные жёлтые груши.
За белой сиренью в палисаднике ухаживает древняя старуха, которую хозяева называют мамой. Она подставляет под тяжёлые ветки деревянные колышки, поливает кусты, по вечерам и до поздней ночи сидит у дома в кресле-качалке. Во дворе бегают или дремлют под навесом две огромные чёрные овчарки. Сирень никогда не ломали, никому не давали. Она благоухала до своего увядания.
Как при таких сторожах попала ветка к Даше на стол, было очень странно.
Даша забежала в здравпункт:
– Милка! Чудо. Мне кто-то сирень принёс, ту самую, белую!
– Белую? Каким это образом? Кто? – удивилась Мила.
– Не знаю. А хочется узнать. Как и кто смог?
– Сейчас попробуем догадаться, – обещает Мила, открывая журнал. – Сегодня у нас были на смене 30 человек. Так, так, эти не подходят, они взрослые. Этого я знаю, у него жена. У этого ребёнок. Значит, остаются несколько.
Мила достала из стопки другой журнал, в котором были записаны все работающие здесь, их какие-то личные данные, например: возраст, домашний адрес, специальность, образование, дата устройства на работу.
– Петров, 25 лет. Машинист электровоза. Этому 24. Денис. Тоже может быть. Дмитрий. 22. Взрывник. Вот новый сменный мастер. 28. Игорь Алексеевич. В годах, но тоже может быть. Я его часто в парке с собакой вижу, когда со своей Ричи гуляю. Он-то так себе, невзрачный, нос кривой. Ну и что? Подумаешь. А собачка замечательная. Дашка, а тебе для чего знать, кто принёс? – поинтересовалась Мила.
Даша пожала плечами:
– Да ни для чего. Просто подумала, как смог сорвать и всё.
– Если захочет, ещё объявится, – сказала Мила.
После работы вышли из автобуса, и вдруг Мила тихонько толкнула Дашу:
– Смотри, вон собачка, видишь? А с ней он, новый сменный, Игорь Алексеевич. Собачка красавица!
Даша увидела обыкновенную средних размеров лохматую белую собаку, которую на поводке держал невысокий худощавый парень. Его большой нос с горбинкой был немного кривой, несимметричный, будто слегка сдвинутый набок. Если бы ранее Мила не заострила на этом внимания, то, возможно, Даша и не заметила бы его нос. Обычно, в первую очередь смотрят в глаза человеку. Глаза были обычные, чёрные, и над левой бровью крупная тёмная родинка. У перекрёстка девчонки разошлись в разные стороны. Парень шёл на расстоянии за Дашей, и около её дома свернул в переулок.
*****
Позже несколько раз Даша замечала, что на прогулку со своей собакой Игорь Алексеевич выходил именно в то время, когда приезжал автобус с шахты: будь то раннее утро, день, или поздняя ночь. Он также шёл с ней невдалеке, потом куда-то исчезал.
Мила шутила:
– Ах, какой ухажёр у тебя объявился. Серьёзный и добрый, животных любит. Конечно, не красавчик, но с лица воду не пить.
– Ладно тебе, может, ему просто по пути, – возмущалась Даша.
Но оказалось, не просто по пути. Игорь Алексеевич изредка заходил в машинный зал, молча выкладывал на пульт Даше или яблоко, или кедровую шишку, или необыкновенный камень из шахты с блестящими золотистыми вкраплениями.
– Я боюсь его, – говорила Даша Миле. – Бука какой-то. Смотрит своими чёрными глазищами и помалкивает.
– Он же ничего плохого не делает. Не пристаёт. И собачек любит, – повторяла своё Мила. Она обожала кошек, собак, птиц; восхищалась бабочками, муравьями, комарами. Дома у неё постоянно дружно проживали по несколько разных животных. Чужие кошки и собаки словно чувствовали эту её черту; позволяли себя гладить и тормошить, никогда не царапали и не кусали. И для Милы самым главным и основным признаком хорошего человека было доброе отношение к братьям нашим меньшим.
*****
Постепенно Даша начала привыкать к неназойливому вниманию Игоря Алексеевича. Выходя из автобуса, искала его глазами и шла домой, зная, что он идёт невдалеке. На его маленькие презенты в ответ тоже приносила что-нибудь: конфеты, орешки. Он брал, благодарил и уходил.
*****
Осень выдалась тёплой и солнечной.
– Яблочный ноне год, – радовалась Анна Степановна. Она жила в своём доме с большим садом и яблок у неё вызрело немеряно. Вот и сегодня она привезла на работу целое ведро: крупных, ароматных. Угостила всех, Даше протянула несколько:
– Тебе, Дашутка. Своего угостишь, его смена сегодня.
– Никакой он не мой! – вспыхнула девушка, – но яблочко передам, если увижу. Больно уж красивое! – Даша погладила большое жёлто-красное яблоко.
Смена уехала в шахту. Подвезли вагоны. Успели выдать первую десятку, как вдруг по громкоговорящей связи крикнули:
– Даша, быстрей, на-гора! Несчастный!
Прошло девять звуковых сигналов, на табло загорелась лампочка «Больные». Около полукилометра до поверхности, две с половиной минуты. Ладони взмокли от напряжения, Даша с трудом оторвалась от рукояток управления, выскочила за двери машинного зала. В комбинате послышался топот, голоса. На улицу выбежал побледневший парень, ему было плохо, сел на землю у стены, его стошнило.
– Что там? Живой? – испуганно спросила Даша.
Парень кивнул.
– И что? Говори! – потребовала она.
– Закол упал в забое. На сменного. Всё в крови.
Даша вбежала в комбинат, заглянула в распахнутые двери здравпункта. Увидела укатившееся к кушетке жёлто-красное яблоко, носилки, и на них человека. Лицо его было прикрыто чем-то мятым и белым, и на этом белом всё увеличивалось алое пятно.
Подъехала машина с горноспасателями и «Скорая». Через некоторое время носилки вынесли на улицу. Лежащий на них шевельнул рукой.
– Да-да, Игорь, я здесь, что? – наклонился над ним один из шахтёров, Денис.
–…Матери не…Линда…Миле, – послышался прерывистый шёпот.
– Да. Не волнуйся. Знаю. Я сопровождать буду. Подождите секунду, – Денис побежал в комбинат, тут же выскочил обратно с ключом в руке, нашёл Милу:
– Я с ним еду. Там дома Линда. Адрес в журнале есть.
– Поняла.
Уехала «Скорая», спустилась в шахту комиссия по расследованию несчастного случая. В здание к Даше забежала Мила вся в слезах, её трясло:
– Дашка! Не могу. Лица нет, одни хрящи и куски кожи. Обрезаю ножницами, а он молчит. После училища я работала в травматологии. Не смогла. Думала, здесь спокойнее. Ой, мне плохо, надо валерьянки, – плакала она.
Выпили валерьянки. Забежал диспетчер, глотнул тоже прямо из пузырька:
– Там ещё одному плохо на улице, бледня-бледнёй. Пока этого вытаскивал, сам никакой стал. Я ему дам выпить, ага? – взял с собой пузырёк.
*****
– Дашка, пошли со мной. Денис мне ключ дал от квартиры сменного, там Линда, накормить надо, выгулять. Его-то точно отправят в областной центр, у нас специалистов нужных нет. Ой, Дашка, всё лицо одна сплошная рана, – причитала Мила.
Нашли дом, поднялись на верхний этаж. Линда с радостью встретила Милу, запрыгала в коридоре.
– Даш, я, наверное, просто заберу её к себе пока. Где у неё ошейник?
Комната была одна. Шкаф-купе делил её на две части. На стене висел большой телевизор, рядом на гвозде боксёрские перчатки, десятка два медалей.
– Ух, ты! – воскликнула Мила, – боксёр, оказывается. Выбрал тоже спорт. Наверное, и нос там сломали, кривой стал. Что я говорю? Нет носа-то, и губы с лицом шить надо, – у Милы опять потекли слёзы.
Ошейник лежал на стуле. На полке над столом ряд книг: «Горное дело», «Начертательная геометрия», «Высшая математика». На книгах стопка грамот и небольшая фотография с двумя боксёрами на ринге, рефери держит их за руки.
– Милка, глянь, – воскликнула Даша. – Он ведь? Похож?
– Ну, вроде он. Смотри-ка, ничего был. Нос с горбинкой, но прямой, симпатичный даже... что же с ним теперь будет?
*****
После работы Дашу с остановки до дома теперь никто не сопровождал. Иногда попадался на улице Денис с Линдой, несколько раз он заходил к Даше в машинный зал, смеялся, шутил:
– Здорово, Дашуля! Привет тебе от начальника смены. Он велел тебе помогать. Ослушаться не могу. Что нужно сделать? Говори, не стесняйся. Хочешь, пол и окна помою, пыль протру? – хохмил он, брал лопату и убирал сугробы у здания.
– Как у него дела? – интересовалась Даша.
– У него всегда всё хорошо. Всё по плану. Лечится. На работу нескоро. Но по тебе скучает. Передаёт, чтоб не вздумала замуж выйти за кого-нибудь, это его очень расстроит, – печально добавлял Денис и опять смеялся.
– Не больно его, баламута, слушай, – говорила Мила. – Про какую работу он мелет? Человек чуть не погиб, и что, опять в шахту пойдёт? Ненормальный что ли?
– Да мне-то что? Конечно, пусть выздоравливает. У меня мысли другие. В мае едем в отпуск, в Крым. С братом Ромкой и его женой, Кирой.
– Классно! – воскликнула Мила, – я тоже была там. Вы в какое место едете?
– Адрес простой. Самый лучший город, Севастополь. Большая Морская. Однушка, адреса не знаю. Брат с женой туда в прошлом году ездили, договорились и на этот раз. У них через три месяца дочка родится, вот и решили перед этим радостным событием отдохнуть. И у меня как раз отпуск. И я с ними. Повезло.
*****
Улица в центре оказалась удивительно неожиданной для Даши: совсем не такой, как ей представлялось. На ней не было высоких современных многоэтажек. По обе стороны неширокой дороги стояли дома в три, четыре и редко в пять этажей. Все дома разные, каждый со своей особенной архитектурой: с обычными или закруглёнными окнами, с белыми колоннами, с малюсенькими балкончиками или с огромными открытыми лоджиями. Первые этажи в основном занимали многочисленные магазинчики, кафе, аптеки, офисы. Нужный дом находился в тихом, засаженном незнакомыми деревьями, дворике. Тротуар у подъезда был выложен красными, жёлтыми, зелёными и синими плитками. В тени разлапистых кустов стояли белые скамеечки, рядом детская площадка с горками и качелями. Снятая однушка оказалась на самом верхнем этаже.
– Супер! – только и смогла восторженно воскликнуть Даша, оказавшись в небольшой уютной квартире – студии, посередине которой стоял светлый кожаный угловой диван. За зеркальным шкафом, за ширмой оказалась квадратная тахта. В левой стороне комнаты была зона столовой и кухни. Но самое главное – это одно огромное, от пола до потолка, окно во всю стену. Сбоку стеклянная дверь на балкон. Даша вышла и онемела от восторга. Кругом виднелись крыши домов в обрамлении густой зелени, а вдалеке, за крышами и деревьями, такое долгожданное синее море, и еле различимые белые паруса то ли кораблей, то ли яхт.
– Я туда, догоняйте, – выдохнула Даша и устремилась вниз по лестнице, не дожидаясь лифта.
Она бежала по улице навстречу этому бело-голубому, которое приближалось с каждым шагом. Оказалась на набережной, спустилась по серой каменной лестнице вниз, на песок, прямо в босоножках шагнула в белую прохладную пену волны и замерла. Далеко-далеко, насколько хватало взгляда, расстилалось бескрайнее чёрное море. Светило горячее южное солнце и вода сверкала и переливалась, как будто тысячи маленьких золотисто-серебристых рыбок резвились в прозрачно-голубой воде. Даша долго всматривалась вдаль, но так и не поняла, где заканчивалось море и начиналось небо…
*****
Планы Даши и Ромки с Кирой разделились с первого дня. Конечно, на какие-то экскурсии, в магазины и на пляж ходили вместе. Но Даше было скучно в «Детском мире», где брат с женой могли находиться бесконечно, рассматривая малюсенькие кофточки, платьица, погремушки. И она убегала одна, хоть куда, без разницы. Очень приветливыми и доброжелательными оказались жители замечательного тёплого города. Иногда даже опережая её вопросы, они подходили сами:
– Вам помочь? Что-то подсказать? Можем посоветовать, что посмотреть и как добраться?
За три дня Даша, кажется, побывала в самых главных местах Севастополя: на знаменитом Малаховом кургане и легендарной Сапун-горе, в дельфинарии, в нескольких музеях, в Панораме и Диораме. Домой приходила чуть живая, падала на свой диван.
– Ромка, Кира, ну почему так несправедливо устроено? Жалко ночи на сон. В таком месте и тратить время на это. Я бы вот ходила и ходила, смотрела и смотрела на всё! Как же здесь классно! Наверное, надо найти себе морячка, влюбиться и переехать сюда жить. Навсегда! Завтра же, вечером, иду на танцы. Там точно моряки бывают.
– Я с тобой. Куда ты одна вечером, в незнакомом городе? – сказал брат.
– Да, Дашенька, сходите вместе, а мне не хочется, – согласилась и Кира.
Даша выразительно покрутила пальцем у виска, посмотрела на своего высокого и большого любимого старшего брата. Встала на цыпочки, дотянулась, чтобы обнять его, звонко чмокнула в щеку, обернулась к Кире:
– Кирюшка! Ты подумала, что сказала? Посмотри на него.
Кира взглянула на Ромку, Ромка на себя в зеркало.
– А что? – не поняли оба.
– Да если я с ним пойду, ко мне ни один моряк не подойдёт. Глянь, какой братец у меня классный! – засмеялась Даша.
Кира улыбнулась, Ромка довольный согласился:
– Я такой! – обнял сестру.
*****
Следующее утро Даша провела на пляже. Лежала на горячем песке, до изнеможения плавала в прохладной прозрачной воде, подолгу просто смотрела на море. И вдруг неожиданно заметила, что таких, как она, на пляже немного. Все были дружными компаниями, чаще просто вдвоём. Вместе купались, общались, вместе спешили в ближайшую кафешку перекусить. По дороге домой, Даша зашла в парк аттракционов, купила мороженое. В вагончиках маленьких поездов катались дети по почти игрушечным рельсам; по искусственным ухабам мчались лошадки и машинки с маленькими пассажирами; ездили автомобили на электрическом автодроме. Около высоченного колеса обозрения стояла очередь в кассу. К Даше подошли два парня:
– Девушка, так хотим прокатиться, а боимся. Не составите компанию? С вами нам совсем не страшно!
Даша посмотрела вверх, где под самыми облаками покачивались разноцветные кабинки. Прокатиться и посмотреть с высоты на город хотелось, но не с незнакомыми людьми.
– Спасибо, я тоже боюсь, – сказала в ответ.
Навстречу шли двое: молодой парень и девушка с белыми цветами в руках. Они оживлённо разговаривали, смеялись.
Дома Ромка с Кирой дружно готовили салат. Проходя мимо за тарелкой или ножом, брат успевал приобнять жену, погладить по плечу или спине, поцеловать. Впервые Даша почувствовала себя очень одинокой.
*****
Накупавшись утром в море, посетив интересные места и отдохнув днём, каждый вечер Даша выходила в город. Улицы и особенно набережные к вечеру становились очень многолюдными.
Часто попадались палатки с мороженым, сладкой ватой, напитками. Экскурсоводы приглашали на морские прогулки на небольших белых катерах. Отовсюду доносилась самая разная музыка. На баяне играл пожилой мужчина, чуть дальше молодой саксофонист. Люди останавливались, слушали, опускали деньги в коробки на тротуаре. Гитарист пел песни Цоя. У самой воды на земле стояла музыкальная аппаратура. На выдающемся в море, заасфальтированном полукруглом пятачке, молодёжь танцевала что-то экспрессивное, быстрое, латино-американское. Парни и девчонки были в лёгких майках, шортах. К танцующим то и дело присоединялись новые пары из проходящих мимо людей.
Сегодня Дашино внимание привлекло трио музыкантов: клавишник, скрипач и саксофонист. Они играли медленное, пронзительное. В многочисленной толпе кто-то просто стоял, обнявшись; кто-то танцевал. И когда зазвучал «Одинокий пастух» Джеймса Ласта, у Даши непроизвольно выступили слёзы, стало грустно…
– Девушка, потанцуем? – услышала рядом. Обернулась. Худощавый парень в белой футболке. Чёрные глаза, над левой бровью крупная тёмная родинка. Часть лица заклеена бежевым пластырем. У Даши потемнело в глазах, и она бы, наверное, упала, если б парень её не поддержал. Стояли рядом, смотрели друг на друга и молчали. «Одинокий пастух» закончился, но толпа потребовала повторения.
– Как? – наконец вымолвила Даша.
– Потом. Музыка такая! Танцуем? – повторил он.
Или просто стояли, или танцевали, Даша не понимала. Народу становилось всё больше. Из тесноты невозможно было выбраться, да и не хотелось. После «Одинокого пастуха» зазвучала «Музыка дождя», «Лунная река». Потом «Нежность» Рахманинова и несколько раз знаменитая мелодия «Полёт кондора» Даниэля Роблеса.
Незаметно наступила южная ночь. Около газона тоненькая высокая девушка в облегающем чёрном костюме жонглировала зажжёнными факелами. «Огненное шоу» было написано на баннере.
– Я провожу, – сказал Дашин спутник. Она кивнула. В голове крутились десятки вопросов, но задать их Даша не решалась, до сих пор находясь в каком-то шоковом состоянии.
У кафе на улице, за невысоким ажурным заграждением, стояли круглые стеклянные столики с горящими на них свечами.
– Зайдём? – предложил он. Заказал сок и мороженое, сел напротив Даши.
– Как?.. Вы?.. Игорь Алексеевич. Здесь?.. Невозможно. Как? – повторяла сумбурно она.
– Дашенька, не надо «вы». Как? Сам удивляюсь. Принёс на работу очередной больничный лист. Узнал у Милы, где ты. Телефон твой не отвечает.
– Надо симку местную, с моей связи нет. А Линда? – неожиданно для себя спросила Даша.
– Линда передаёт горячее «гав-гав», – улыбнулся он, – она у Дениса сейчас живёт. С рыбалки ехали, нашли её на обочине, сбитую машиной. Забрали. Полечили. Теперь у нас общая собачка.
Ели растаявшее мороженое. Шок у Даши не проходил. Игорь легонько дотронулся до её руки и пояснил:
– Знакомые ехали на своей машине в Ялту, пригласили. Они там, я здесь. Три дня ходил по знаменитым местам, вечером по набережной, где все гуляют. Хотел встретить тебя. Получилось. Всё. Крым молодец. Исполняет желания, – закончил он, то ли шутя, то ли серьёзно.
Помолчали. Допили сок.
– А …это? – Даша искала нужные слова, и Игорь догадался, о чём она хотела спросить.
– Это? Нормально. Сделали пластику, заштопали. Если мужчину украшают шрамы, то теперь я красавец. Шрамов много, приходится скрывать, – погладил он небритый подбородок и предложил:
– Даша, я в Севастополе впервые. Сегодня случайно зашёл в парк. Там такое огромное чёртово колесо. Думаю, весь город, как на ладони будет виден. Давай завтра проверим?
*****
Даже утром в парке было много народа. Работали тир, «Весёлые горки», «Ромашка», автодром. Колесо обозрения стояло на холме, на самом высоком месте. Медленно уплывали в небо разноцветные открытые кабинки под зонтиками. Дверей в них не было, вход перекрывался цепочкой. С каждым метром подъёма открывался потрясающий вид на город. С одной стороны появились улочки с частными домиками. С другой широкое шоссе, кроны деревьев, золотистый купол Панорамы, вдалеке белые многоэтажки, металлическая вышка, потом южная бухта, за которой бескрайнее необъятное море. У самого горизонта микроскопические корабли на рейде. Южный тёплый ветер дышал в лицо. Не успели налюбоваться, как кабинка чуть заметно начала опускаться вниз. Заметив сожаление на лице Даши, Игорь успокоил:
– Сейчас досмотрим всё. Я на пять кругов билеты купил.
Вышли из парка к фонтану у Панорамы.
– Какие у тебя планы? – спросил Игорь.
– Планов нет. Я с утра выхожу и иду, куда глаза глядят.
– Значит, нам по пути! – уверенно сказал он. Потом подумал и добавил:
– Конечно, если ты не считаешь моё заявление чересчур наглым и самонадеянным. Просто, вместе веселей.
Проводил до дома, удивился:
– Нам и в самом деле по пути, мне чуть дальше, минут пять идти. Комнату у бабульки снял. Значит, до завтра?
Ромка встретил сестру в прихожей:
– Ну, наконец-то, пришла. Думал, заблудилась. Стою на балконе, жду. Завтра же купи новую симку, буду названивать. Что-то я у твоего морячка бескозырки не заметил, – засмеялся он.
– Он не моряк. Из нашего города, работаем вместе. Случайно встретились, погуляли.
– Да, классно. Приехать за тысячи километров и…– Ромка подбирал слова.
Закончила Кира:
– Сюрприз. Крымское приключение.
*****
– Планы появились? – спросил Игорь, когда утром Даша вышла из дома.
– Надо, чтоб телефон работал и всё.
– Идём искать салон сотовой связи.
Шли по улицам, смотрели, читали вывески. Около роскошной клумбы с разноцветными тюльпанами Игорь предложил:
– Давай телефон, сфотографирую тебя, покажешь дома.
– Если цветы без меня, то ладно. Не нравлюсь себе на фото, – сказала Даша.
– Это субъективное мнение. Такая девушка не может не нравиться! – не согласился он. – Тогда так, фотографирую я, потом тебе скину, надо ведь оставить кусочек Крыма на память.
Пекло солнце. Хотелось спрятаться куда-то в тень. Высокое здание с шаром наверху оказалось торговым центром «Муссон». На экране плазмы транслировалась реклама и занимательные ролики. От озерца с декоративным водопадом веяло прохладой. Прошли мимо водяной мельницы, каменной башенки с выглядывающим из окна грустным гномиком. У входа в здание молодые ребята и девушки продавали воздушные шарики, раздавали рекламные листовки. Внутри было несколько кинозалов, много различных магазинов, боулинг, бильярд, и самое потрясающее – крытый каток.
– Каток! Летом! – воскликнула восхищённо Даша.
– Сейчас узнаем расписание и пойдём на каток, – решительно заявил Игорь.
– Правда? Ты умеешь кататься?
– Слегка. Какая разница: умеем или не умеем. Мы здесь никого не знаем и нас тоже. Так что делаем, что хочется.
До начала прокатов было время. Посидели в пиццерии и вернулись домой за спортивной формой.
– Ой! Я тоже хочу! – загрустила Кира, узнав, куда собралась Даша.
– Кирюш, там нет вывески «шоу колобков», мы уж с тобой по набережной погуляем, – рассмеялся Ромка.
На катке было прохладно. Даже не верилось, что на улице жарило за тридцать градусов. Играла музыка, сверкали разноцветные диодные лампочки. Даша подумала, что одна она, наверняка, не решилась бы пойти сюда. У бортика ждал Игорь, подал руку. Через несколько шагов Даша поняла, что на льду они оба не новички, но руки не отпустила.
– Ты вроде боксёр? – поинтересовалась, когда вышли на улицу.
– Занимался давно. Самые крупные достижения – призёр нескольких областных соревнований. Потом, в институте, на лыжах бегал. В детстве в хоккей с пацанами играл. А ты?
– Я? Зимой со школы на катке пропадаю. Всегда хотела плавать, но у нас, сам знаешь, бассейна нет, негде, – взгрустнула Даша.
– Так в чём дело? Идём плавать. Я знаю место, где народу немного, галечный берег.
Ехали на трамвае, потом шли пешком. Спустились по крутым лестницам на узкий пляж, где к вечеру почти никого не осталось. Вскоре ушла и последняя парочка влюблённых.
– Какой-то дикий пляж, кабинок нет, переодеться негде, – оглядывалась Даша.
– Хороший пляж. Иди за камень, я прикрою полотенцем, подглядывать не буду, – пообещал он.
Когда она переоделась, поинтересовался:
– Ты плавать умеешь? Контролировать надо?
– Нет, спасибо. Плаваю. Брат научил.
– Тогда, извини, я немного отойду, – сказал он.
Прошёл по берегу, разделся, убрал в сумку очки и часы. Махнул рукой Даше:
– Идём?
Долго плавали в прозрачной тёплой воде, сначала каждый сам по себе, потом наперегонки. В водяных брызгах Даша мельком заметила, что на лице Игоря не было привычного бежевого пластыря. Когда еле живые от усталости выбрались на берег, он опять ушёл в сторону, вытер лицо и заклеил всё, как и было.
К дому подошли уже в темноте.
– Жалко тратить время на сон. Это просто несправедливо, – сказал Игорь. – Сегодня у нас была насыщенная программа. Устала? Тогда предлагаю завтра ночную экскурсию по городу. Красотища неописуемая, поверь, я ходил. Ты согласна? Но с утра, как обычно, здесь, жду.
*****
Время пролетало молниеносно. И с каждым новым днём и новой ночью, расцвеченной шикарной иллюминацией, Крым влюблял в себя всё больше и больше. Он не надоедал, не утомлял. Он неназойливо и незаметно открывал себя, заставлял восхищаться собой, дарил себя. Здесь не нужны были какие-то лишние слова; можно просто молча идти, смотреть, дышать, наслаждаться. Просто быть и от одного этого быть бесконечно счастливым.
– Мы через два дня уезжаем. Дома, наверное, цветут яблони, черёмуха, – сказала Даша. Потом выдержала паузу и, глядя прямо на Игоря, добавила:
– …и сирень скоро зацветёт. Белая.
Он улыбнулся, промолчал.
– Ты не молчи. Скажи, как у тебя это получилось? У нас многие пробовали, старуха внимания не обращала, глухая, видимо.
– Не глухая вовсе. Мы с ней хорошо поговорили, – не согласился Игорь.
– Ну и, – поторопила Даша.
– Да просто всё. Пришёл, попросил веточку для хорошей девушки, которая мне понравилась и всё.
– А старуха что? – смутилась Даша.
– Если человеку нормально и честно объяснить, он всегда поймёт. Вот и она. Выбрала самую красивую ветку. Пошептала что-то. Сказала, что мне повезёт. Но… вскоре в шахте и... Жаль, что уезжаете. Приглашаю сегодня посмотреть закат на набережной, погода хорошая. Вы на поезде? Или самолётом? – спросил Игорь.
– На поезде. Кире удобнее. Я думала, ты другой.
– Я и был другой. Пока это со мной не случилось, – согласился он.
– Страшно было? – наконец-то решилась коснуться неудобной темы Даша, боясь, что Игорю неприятно всё вспоминать.
– Нет, не страшно. Не понял. Так быстро всё. Раз – и темнота. Даже жизнь перед глазами промелькнуть не успела, – усмехнулся он и замолчал.
– Не молчи! – потребовала настойчиво Даша. – Почему другой стал?
– Когда очнулся, понял, что жил не так. Много оставлял на потом. Думал, всё впереди, успею. И не понимал, что это всё может закончиться в одну секунду. Боялся подойти к тебе. Красивая, милая девушка, вокруг которой молодые, уверенные, симпатичные парни и вдруг я. Несовместимо.
– Ты рассуждаешь, как школьник, когда ещё красота внешняя на первом месте. А потом такой красавчик откроет рот, ка-а-к скажет, и никакая красота уже не нужна, – перебила Даша. – Извини, давай дальше.
– Что дальше? Решил ничего не оставлять на потом. Выписался из больницы, поехал отдать больничный лист. Зашёл к тебе. Тебя нет. Спросил у Милы. Тут знакомые едут в Ялту. У меня отпуск неиспользованный. Оформил. Хотел найти тебя, нашёл, – он опять замолчал, глядя куда-то вдаль. – Хороший отпуск получился. Будем вспоминать. Я тебе потом фотографии на флешку скину, принесу на работу.
– Ты на работу выйдешь? В шахту? Снова? – удивилась Даша.
– Конечно, выйду, а что? – не понял он.
– После такого не страшно? – удивилась она.
– В одну воронку даже бомба дважды не падает, – улыбнулся Игорь, – я теперь заколдованный. Самые надёжные ребята, это шахтёры. Проверено. Куда я без них?
*****
На набережной Приморского бульвара, как обычно по вечерам, было много народа. Огромное оранжевое солнце незаметно опускалось к горизонту. Даша пристально смотрела вдаль, и когда огненный краешек коснулся потемневшей воды и начал погружаться в неё, стало грустно до слёз.
У дома Игорь спросил:
– Когда ваш поезд? Приду проводить.
Даша назвала время и решилась задать ещё один вопрос:
– Извини, а как ты с этим, с пластырем? Долго ещё? – показала она на его лицо.
– Можно и без него. Боюсь, тебе неприятно будет, шрамы видно…некрасиво.
Даша посмотрела на него, коснулась рукой его небритого подбородка, и спокойно сказала:
– Мне всё равно: красивый ты или не очень, как сам считаешь. Это ничего не меняет. Мне с тобой хорошо. Спасибо удивительному Крыму: помог увидеть то, чего не видела там, дома.
Он молчал, будто не услышал. Тогда Даша добавила:
– Беру пример с тебя. Зачем оставлять на потом? Вот захотела и сказала.
*****
– Буду скучать, – шепнул Игорь, обняв Дашу на перроне, – скоро встретимся.
– Ты когда приедешь? Когда? – повторяла она.
– Сейчас в Ялту. Оттуда на днях домой.
Поезд медленно отошёл от вокзала, уплыл назад белый город. Двое суток в вагоне тянулись бесконечно. Даша лежала на верхней полке и до слёз скучала по морю, по Крыму. Перед глазами, как в немом кино, мелькали кадры: тюльпаны на газонах, белые чайки над голубой водой, брызги волн, корабли на рейде, и рядом Игорь…
Поезд прибывал домой вечером. За окнами уже проплывали частные дома. В палисадниках отцветали яблони и черёмуха. Показался маленький жёлтый вокзал.
К вагону подбежал незнакомый парень с невозможно знакомыми чёрными глазами и тёмной родинкой над левой бровью. Он протянул пышную ветку белой сирени, той самой, душистой и с гроздьями необычайной величины. И Даша, удивлённая, растерянная и счастливая, шагнула навстречу, в его руки…
2019.