- Как там, интересно, у них, на свободе? – Долли почесала нос.
Вистар, казавшийся за решеткой своей клетки полосатым, догрызал палочку гранулированного корма и не ответил.
- Кто-то из них вернулся обратно? – продолжала Долли. - Помог спастись нам?..
- Крысы… - отозвался Вистар сквозь набитый рот.
Долли на минутку задумалась – рассказывать или нет? Она видела собеседника впервые, но сумрак просторного низкого подвала, голые лампочки и хаотичное нагромождение списанной мебели вдоль стены будоражили кровь и располагали к разговору о непознанном. Она понизила голос: - Я кое-что видела. Пока другие спали… Да они вообще ничего не замечают. Так вот. Из-за той двери вынесли большой мешок, размером с мою клетку. И этот мешок был полон корма.
Долли многозначительно замолчала, наслаждаясь произведенным впечатлением. Вистар поднял голову. Еще минуту назад он предпочитал во всем соглашаться с новой соседкой – в этом незнакомом месте лучше было смотреть по сторонам, а не отвлекаться на беспочвенные споры с очевидно безопасным себе подобным. Но рассказ Долли о ее наблюдательности задел самолюбие, и он не смог удержаться.
- А я тебе могу рассказать другое, - резкий голос Вистара смял атмосферу таинственности и триумфа. – Про свободу. Там, наверху, пока еще не протекла крыша - ты была с другой стороны шкафа и думаешь, что всё видела… А однажды студенты, которые приходят по понедельникам и средам, открыли окно. Им потом влетело от профессора. Но пока оно было открыто, стало очень холодно. И ветер - сильный, ледяной... Сидишь и не знаешь, закончится ли это. Мой брат простудился и умер.
Долли замерла, потрясенная этой новостью. Минуту висела тишина. Что-то тут не клеилось… Не могли все те счастливцы, которых вынесли из лаборатории с победными криками борцы за права животных, замерзнуть. Да и студенты были в футботках, весело смеялись – не то что эти, в халатах. И обращались с животными так ласково – обнимали, девчонки даже целовали…
- Они же оказались за дверью, а не за окном, - неуверенно поспорила Долли. - Там корм, а не холод.
Вистар раздраженно хлестанул хвостом – откуда она знает? А вот он слишком хорошо помнил ледяной воздух, пробирающий до костей, от которого невозможно спрятаться. Попробуй, окажись там, со своей короткой тонкой шерстью. А если бы окно не закрыли? А если бы его вообще не сделали, и была бы просто дыра в стене? Да разве ей объяснишь…
Долли как услышала.
- Или ты хочешь защитить этих в халатах? – взвилась она. – Как бы я была счастлива, если бы их вообще не было на свете! Они могли бы дать нам весь этот мешок за один раз, могли бы выпустить гулять по столу, могли бы посадить нас вместе… - Долли на секунду запнулась, но решилась, как головой в омут: - Они что, не знают, что у животных есть потребность размножаться?!
Спорить было бесполезно, но и молчать, как будто нечего сказать, не годилось. Вистар ответил коротко и категорично:
- А могли бы не приносить корм вообще.
- Они за нас отвечают! – Долли едва переводила дух. – Кто вывел линейки лабораторных крыс со сниженной жизнеспособностью? Кто посадил нас в клетки, чтобы мы не могли взять еду сами?!
- Перед кем отвечают? – устало спросил Вистар. – Да и когда это было… А ты уже родилась такая, и тебе не справиться без них. Вот и всё.
Снова повисло молчание. Сердце Долли быстро колотилось и рвалось возражать, но слова Вистара были справедливы от первого до последнего. Она осела на пол клетки, закрыла глаза и замерла. Где-то в сумерках подвала капала вода.
- Ну-ну, - Вистар уже жалел о том, что сказал так резко. Ему нравилась эта живая свободолюбивая девочка. - Мы ведь оба служим науке и можем этим гордиться.
Долли подняла голову:
- Я видела сегодня ночью диких крыс. Внизу, на полу.
- Я тоже, - примиряюще улыбнулся Вистар. – Они собирали просыпавшиеся крупинки нашего корма. Так и пройдет их жизнь, и не оставит следа. – Он выдержал многозгначительную паузу. - Что же с того, что они могут бегать, где хотят?
Долли ничего не отвечала, и Вистар не смог отказать себе в удовольствии наставительно повторить:
- Тебе стоит гордиться.
Да, он был прав. Его слова звучали очень здраво и наверняка стоило к нему прислушаться. Но… черт, как же Долли это не нравилось! Хотелось ударить этого мудрого упитанного Вистара, умиротворенного в своей клетке, расшевелить, заставить хотела жить, хотеть её. Она хватанула воздух, чтобы ответить, но не успела – открылась дверь подвала. Два белых халата приближались к клеткам – из темноты выступили фигуры профессора и еще одного незнакомого, помоложе, длинного, гладковыбритого, с синяками под глазами. Вистар подобрался к решетке, Долли забилась в дальний угол.
- Прошу прощения за обстановку, - рокот профессорского голоса здесь, в подвале, отзывался эхом. - Вечером ремонт закончат, и мы переместим виварий обратно в оборудованное помещение. Вы не возражаете, если я расскажу о наших объектах здесь?
- Нет-нет, торопливо ответил длинный. – Что Вы.
Профессор с незнакомцем ушли вглубь подвала, где громоздились клетки с другими животными. Халаты медленно приближались, маяча в полумраке у каких-то клеток подольше, а другие проходя мимо.
Вистар невольно любовался Долли и сам не понимал, с чего это беспечное существо вызывает у него симпатию. Может, дело в отзвуках детства, когда он сам грыз решетку и успевал за отведенное время облазить больше отделений лабиринта, чем кто-либо другой? Или дуновение ветерка из юности, когда девчонка в соседней клетке, похожая на Долли, будила в нем такое же требовательное, противоречивое, желание вырваться и оказаться рядом с ней? Это было мучительно. Хорошо, что закончилось, но вспомнить приятно.
- Линия Wistar, самец, - пророкотал голос над самым ухом. – Медикаментозная супрессия щитовидной железы, микседема.
Халаты сделали два шага.
- Линия Sprague Dawley, самка. Феохромоцитома.