Вы видали, как прыгают масаи?.. О, это восхитительное зрелище!
Они прыгают, как кузнечики. Как Бубка без шеста...
Впрочем, не удивительно. Полагаю, и мы бы с вами прыгали, как блохи, если бы от этого зависело наше размножение.
А ведь именно так у масаев и обстоит: кто выше, тот и в дамки!
Причём, прыгать надо исключительно на носочках. За приземление на пятку тут дисквалифицируют мгновенно и палками.
Всё это нам объяснили сразу по приезду. А потом нас представили.
- Это гости! - предъявили нас масаям.
- А это масаи, - сказали нам. – Они будут вас охранять.
- От кого?
- От всего!
- А кто будет охранять нас от них? – шепнул я жене.
И она ответила:
- Ты что? Они же безобидные. Я слышала - здесь их даже нанимают для интимных утех…
И тогда я посмотрел на масаев уже иным, глубоко изучающим взором.
Худые и жилистые, в красных накидках, напоминающих бабушкины половички, крепко сжимающие в руках эбонитовые палки, они вызывали у меня разные, довольно смешанные чувства - от изумления до оторопи, но либидо моё оставалось не потревоженным.
- Для интимных утех? – переспросил я.
- Представь себе, здесь это весьма популярный вид отдыха.
- А чем они расплачиваются?
- Деньгами.
- Откуда у масаев деньги?
- Ты не понял, им платят женщины.
- Какие?
- Зажиточные.
- Хорошо, что ты не зажиточная… - вздохнул я. И на всякий случай реквизировал у жены кошелёк. После чего, по обыкновению, углубился в интернет.
И чем сильнее я углублялся, тем большим уважением проникался к этим прыгающим хлопцам.
- А ты знаешь, что они ритуально избивают своих детей, приучая их к выносливости? – вопрошал я жену за завтраком. – Мы-то вот своих не бьём, и они растут рохлями. А этих лупцуют напропалую, зато потом могут сутками носиться по саванне за львом и удовлетворять нескромные аппетиты зажиточных женщин. Так что я считаю, нам просто необходимо прикупить здесь какую-нибудь воспитательную палку...
И жена говорила:
- Дай уже мне спокойно позавтракать!..
- А ещё они все - скотоводы, скотоеды, и скотожилы, в том смысле, что проживают в хижинах, выстроенных из коровьего дерьма, - продолжал я просвещать её за обедом.
И она вскрикивала:
- Ну я же ем!
- Вот и они едят. И даже пьют свежую коровью кровь, смешивая её с простоквашей. Мы-то пичкаем детей занюханным гематогеном, а эти потребляют натуральный продукт, поскольку весь мировой скот бог завещал непосредственно им…
- Ну, прошу тебя, - молила жена, - дай мне хотя бы спокойно пообедать!
- Конечно, конечно. В чём вопрос… Но, вот, если у тебя, к примеру, где-нибудь в Саратовской губернии, есть коза, значит ты украла её у масаев. Они могут прийти и востребовать. Так что лучше верни сама. Верни им козу, и покайся! А то, вон, смотри, как они с мировым скотом бедствуют, а ты на своей козе жируешь…
- А юношей… - в очередной раз к месту вспоминал я, потягивая пиво за ужином, - представляешь, юношей они обрезают без какой-либо анестезии. Даже водки не дают. При этом им нельзя стонать и морщиться, иначе обрезающая рука соскользнёт и вместо «ого!» останется лишь «ага»...
- Ну, пожалуйста, хотя бы на ужине… Могу я хотя бы на ужине?
- Да-да, - торопливо заверял я, - конечно, ты можешь. А вот у них необрезанная девочка не может… Не может выйти замуж - такая примета. Это мы всё: «не садись на угол, замуж не выйдешь!». А там – подход деловой. Возьмёт жених такую невесту на техосмотр, и тут же в крик: «Это что такое?! Что вы мне подсовываете?! У вашей дони там лишние запчасти! А нам лишнего не надо!». И всё - забыл, как звали…
Зато ликвидная если уж выходит, то выходит даже - не замуж, а сразу - за мужей. Потому что все они воины, и у них воинское братство, а уступать жену братьям - не грех. С её согласия, разумеется.
И хоть детишки от этого получаются порой разные, папаша у них всё равно записан один, и никаких тебе споров, судов и алиментов. Никаких зуботычин и волосяной трёпки. Сплошь гармония и «акуна матата»: сегодня - я у Маши, а Коля у меня, а завтра - я у Вали, а у нас Вася с Петей. И, как говорят масаи: и львы сыты, и коровы подоены... Ну скажи же - здорово!
И жена говорила.
- Хватит! - говорила она. - Я уже пять минут не могу дожевать один кусок!..
- Ты можешь, просто ты плохо стараешься. А вот масаи, действительно не могут, так как в детстве им удаляют нижние клыки, как единственное средство от поносов и рвоты. Представляешь, эти чудики считают, что вытекающая из зубов кровь вызывает поносы?!.
И жена представляла… и , выплюнув не дожёванное, отшвыривала вилку, и мы, наконец, шли гулять.
Но и во время прогулок, я всюду искал глазами этих загадочных ребят, и, находя, внимательно к ним приглядывался. Хотя порой это было и не просто.
Так, однажды, прогуливаясь в тёмное время суток по бережку, я случайно наткнулся на чьи-то шлёпанцы, и даже крикнул:
- Смотри, тут кто-то оставил свои шлёпки!
И шлёпки тут же со мной поздоровались.
- Джамбо! – рявкнули шлёпки у меня над ухом. И от ужаса я едва не выпрыгнул из собственных.
- Но где же эти зайки? – весь отдых мучался я неразрешимым вопросом. – Где эти зажиточные, алчущие развратной экзотики, зайки?!
И вот за день до отлёта, масайский бог всё же услышал меня, и отвёл в местный ресторан, где я и обнаружил искомое.
За соседним с нами столиком обедала пара: масай и его европейская зайка.
Правда, случись половодье, скорее всего не масай бы вылавливал ту зайку за уши, а зайка - масая. Ибо была она истинно арийской валькирией – монументально дебелой, испачканной аляповато синими, как старческие вены, татуировками, с пятнистым поросячье-розовым загаром, и жёсткими рыжими волосками, хаотично разбросанными вдоль всего её рыхло-молочного тела.
И тогда я поднялся. Почтительно сорвал с себя лысину. И низко поклонился этому обладателю эбонитовой палочки, истинному воину, покорителю львов и эдаких вот заек.
Слава безымянным героям! Вечная им слава!