Я не нашла фото дамы в годах с сигаретой, поэтому помещаю фото молодой особы. Но сигарету представляла именно такой, и с точно таким же изяществом ее могла держать главная рассказчица.
Как же мне хотелось начать этот рассказ подобно Гоголю, но с учетом местных реалий: «К нам едет...»
Но я не классик, к тому же о грядущей проблеме никто меня не предупредил, она свалилась внезапно. Я, конечно же, знала, что любая проблема имеет решение, моя – аж целых 3, но беда в том, что ни одно из 3-х решений мне не нравилось. Несколько дней я искала 4-й выход, который устроил бы меня, пусть даже ценой некоторых, не самых существенных, лишений.
Измученная бесплодными размышлениями, в одно прекрасное будничное утро ради смены обстановки я отправилась в ближайший парк.
В парке было тихо и малолюдно. Прогулявшись практически по всем аллеям, окинув взором закрытые еще аттракционы, решила перевести дух на террасе одного из кафе под сенью каштанов и платанов Оно, как ни странно, уже открылось и было готово принимать посетителей. Я, оказавшись первой и пока единственной клиенткой, взяв какой-то десерт и напиток, заняла столик у самой балюстрады.
Вздохнула, отметая тяжкие мысли, и попыталась уловить маленькое удовольствие. Утренняя прохлада еще не уступила дневному зною, в раскидистых кронах пересвистываются невидимые птицы, а недавно включенный фонтан журчанием струй погружает в полудрему и навевает неуловимые образы то ли из сказок, то ли из моих собственных, почти забытых, грез.
Мое благодушное состояние нарушили 2 дамы, занявшие соседний столик. Почему они выбрали его, хотя имелось еще 5-6 свободных? Не знаю. Я, возможно, не заметила бы их появления, если бы их голоса были тихи и мелодичны, допускаю даже, что тогда они внесли бы еще несколько нот в птичий пересвист и журчания фонтанных струй, обогатив мелодию утренней свежести.
Но, увы... Беседа оказалась почти монологом, в котором одна из дам делилась с другой событиями последних дней. НЕ скажу, что голос был неприятен сам по себе, но манера произносить слова... Очень четко, будто умелый мастер с одного удара вгоняет гвоздь. Слово – и гвоздик вбит, второе слово – и второму гвоздю досталось по шляпке. Еще одно слово – и снова молоток бьет без промаха и осечки... Такую манеру говорить я встречала у некоторых учителей и тех людей, в чьей семье живет кто-то с нарушением слуха. Еще не полностью глухой, но уже требующий особого подхода.
Желания погрузиться в чужую жизнь не было, мне не интересно кто прав, кто виноват, Тем не менее, сидела и слушала. Без малейшего напряжения. В какой-то момент захотелось разглядеть женщин, столь бесцеремонно нарушивших мое уединение, и я повернулась. Безрезультатно. Обладательница сверхчеткой дикции сидела ко мне спиной, а ее собеседница заняла такое положение, что рассказчица перекрывала ее на 2/3, оставив доступными для обозрения лишь полоску спины и часть затылка в соломенной шляпке.
- Позволь напомнить тебе, что было почти 2 недели назад.
Пауза. И шорох, свидетельствующий, что дама открыла сумку и что-то там ищет. Мне показалось, что она извлекла портсигар и вынула из него длинную тонкую сигарету.
- Мою невестку на «скорой» увезли в больницу. Сынуля позвонил и попросил приехать к ним домой, сварить обед с таким расчетом, чтобы хватило на ужин, и даже на завтра. Проследить, чтобы Руфина (я поняла, что это внучка) хорошо поела. Продукты есть, но не быстрого приготовления, мясо еще размораживать надо. Ты знаешь, что живут они в старом доме, которому вот-вот 100 лет стукнет. И который, до их вселения, пустовал свыше 20 лет. Молодежь в нем обживается, благоустраивает его по мере возможности, но плиту еще не заменили. Невестка готовить на ней приспособилась, а я к той плите даже близко подходить не хочу. Поэтому предложила другой вариант: я у себя готовлю что-нибудь несложное, например, отвариваю макароны, покупаю сардельки и привожу сыночку. Придет с работы, сам себе разогреет. А Руфину я забираю к себе.
Возражений не последовало.
Снова пауза. Дама, затянувшись и изящно отставив руку с тонкими ухоженными пальцами, выпускает струйку дыма. Затем продолжила чеканить каждое слово:
- Вечер мы с Руфиной провели замечательно. А на следующее утро... Я-то уже поднялась, а Руфина еще вытягивалась, когда раздался звонок от ее мамочки:
- Витя (какой-то близкий родственник?) решил забрать Руфину к себе, он уже едет, приготовьте Руфину на выход.
Надо же - ВИТЯ РЕШИЛ! К себе он заберет девочку, жди! Сбросит Руфину на руки «княгине Марье Алексевне» и все дела.
Моя беда – замедленность реакций. Из клубка нахлынувших мыслей я не успела выделить главную и выстроить разговор нужным образом. Лишь спросила у ребенка:
- Ты хочешь пожить у дяди Вити? Или у Марьи Алексеевны? Если скажешь «нет» - я тебя не отдам.
Ребенок мялся, мялся, но в конце концов разродился:
- Мне у тебя нравится, я пожила бы у тебя до маминого выздоровления, но передать меня другой бабуле – это же мамино желание, а я не хочу ее расстраивать.
Тут на пороге возникла Галина – подруга Вити, и Руфина ушла с ней.
Снова пауза. Очередная затяжка с последующим красивым выпусканием дыма.
- Знаю, что и сама невестка, и ее родня обо мне очень даже нелестного мнения, но вот так грубо меня макнуть!.. Интересно, на каком основании они все сочли, что я не смогу обеспечить Руфине комфортных условий? Да ладно, пусть считают, но можно же было переговоры провести поделикатнее. Я вскоре перезвонила сыну, узнать, его поставили в известность о том, что Руфину передали другой бабушке? Нет, не поставили, не известили. А ведь отец имеет такое же право голоса, что и мать. То есть, клан С. наплевал не только мне в душу, но и сыну. Сын устроил жене разборку и выяснил, что инициатором увоза была Галина, Витина подруга. Невестка сказала, что не возражала против моей кандидатуры в качестве бонны. Если, конечно, не кривила душой.
Тут наконец-то я услышала голос второй дамы:
- Тебе не кажется, что Руфину забрали все-таки с подачи невестки? Она задумала, но, желая остаться в белом пальто, попросила Галину вызвать огонь на себя. Или... Может быть, что "серым кардиналом" была сама Марья АЛексеевна? Ну, вот, захотелось ей почувствовать свою значимость.
- Да какая мне разница, кто задумал, для меня главный виновник тот, кто исполнил... Сознаюсь, я тоже хороша... До сих пор не могу себе простить, что слишком поздно посетила меня здравая мысль. Надо было четко и ясно заявить:
- Руфину мне доверил отец, только он и может отменить свое распоряжение.
Не спорю, Галина так просто бы не отступила, но, думаю, при упоминании о родном отце крыть ей было бы нечем. Кто она Руфине? Внебрачная тетя! Так на каком основании решает, «что такое хорошо и что такое плохо»?
Чуть-чуть успокоившись (даже слова-гвоздики стали забиваться не столь ожесточенно), дама продолжила:
- Я верю, бучу устроила Галина, она шибко деловая и нахрапистая особа. Верю, что если невестка даже выразила несогласие, то Галина, прущая танком, навязала ей свое решение.
Снова пауза. И еще несколько тонких струек дыма растворяются в утренней прохладе. А дама небрежно стряхивает пепел в пепельницу из толстого стекла.
- Вчера утром звонит мне Марья Алексеевна и признается, что устала, что у нее есть свои дела, которые отложены из-за Руфины, и что Марья Алексеевна будет очень рада, если я приеду за девочкой.
Вторая дама радостно-возбужденно:
- Вот видишь, все-таки признали твою нужность. Забрала внучку? Теперь Руфина у тебя?
- Да, у меня, но не забывай, что в моем распоряжении было почти 2 недели для подготовки отповеди на тему «Так воспитанные люди не поступают». Я согласна с твоей версией, что она могла быть "серым кардиналом", но с такой же вероятностью она могла быть ни при чем. Могу поверить, что и ее предупредили за 15 минут до прибытия. Нет доказательств, поэтому Марье Алексеевне я весь монолог озвучивать не стала. Но часть ей выслушать пришлось. Ту, где я заявила, что уж коли Руфину у меня забрали Галина с Витей, пусть они ее и привезут. Довод - они на работе – для меня не убедителен. В тот день, когда Руфину забирали, их так жгло, так жгло в одном месте, что сумели отпроситься, пусть и теперь отпрашиваются. Или... Или пусть сама Галина, как главная зачинщица, обратится ко мне с просьбой сменить на посту Марью Алексеевну.
Вторая дама недоумевает:
- Я понимаю, в тебе гнев праведный кипел, но не слишком ли заоблачные требования ты выдвинула? Как же, признает Галина, что была неправа!?
- Совсем не заоблачные. Кто заварил, тот и должен расхлебывать. Пусть даже Галина – стрелочник, но уж коли согласилась исполнять эту роль, должна же понимать, что иной раз стрелки приходится поворачивать назад.
- Марью Алексеевну тебе не жалко? Человек действительно устал, ей бы после такой вахты здоровьем бы всерьез заняться.
- Жалко, но в первую очередь здоровьем матери должен быть озабочен сын. Почему Витя не подумал о том, что непоседливая внучка умотает его мать только так? Поверь, я искренне восхищаюсь, что ее почти на 2 недели хватило. Мне казалось, она раньше сдастся.
Однако, несколько раз повторила, что при всем к ней уважении и сожалении я от своих требований не отступлюсь. Пожалею Марью Алексеевну сейчас, то остальные члены клана только взбодрятся и будут впредь... Сама знаешь, что достается тем, кто занял место на нижнем насесте.
Мое условие, мысленно ругаясь и чертыхаясь, все-таки выполнили. После полудня очередной звонок, и голос Руфины, сообщает, что они уже в дороге, и чтобы я выходила к перекрестку для встречи. Ни Галина, ни Витя до беседы со мной не снизошли, да если честно, пренебрежительное молчание было ожидаемо. Монолог заготовила на будущее, не сомневаюсь, что ситуация когда-нибудь повторится, уж слишком слабое здоровье у невестки.
Подъехали, притормозили, выпустили ребенка и тут же умотали. Так на меня обиделись, что даже выглянуть и махнуть рукой не сочли нужным. Но, поверь, от такого отношения аппетит у меня не пропал и кошмары по ночам не мучили.
Снова затяжка. Несколько секунд молчания. Дама, вероятней всего, откинулась на спинку стула.
А когда она заговорила, мне в первый момент показалось, что к ним присоединилась еще одна подруга, настолько изменился голос. Мастер по заколачиванию гвоздей сдал свой пост. Голос теперь звучал так, как звучит у любой любящей бабушки:
- Знаешь, какие первые слова я услышала от Руфины, когда она зашла домой и упала на диван? Бабуля, КАК У ТЕБЯ ТИХО!!!
Даже если бы мне предложили перечислить 10, а то и 20 вариантов первой фразы Руфины, то про «тихо» мне бы в голову не пришло. Для тебя не секрет, что у Руфины при уйме плюсов имеется серьезный минус – то, что она постоянно щебечет, щебечет и щебечет. Голосок приятный, тем не менее, после нескольких часов щебета очень хочется это удовольствие прервать. А тут вдруг ребенок сам возжаждал тишины.
Оказалось, что у Марьи Алексеевны, во-первых, телевизор работает весь день, причем звук хоть и не выведен на максимальную громкость, но и не на пределе слышимости. День-два-три потерпеть можно, а потом возникает дискомфорт.
Во-вторых, сама Марья Алексеевна оказалась большой любительницей пощебетать. Можно сказать, профессионал по щебетанию. Даже не в меру говорливую внучку утомила. Так что, Руфина с удовольствием сменила место жительства.
- Она сейчас у тебя?! Что ж ты разгуливаешь по вернисажам вместо того, чтобы ребенком заниматься?
(Интересно, допустим ли оборот «визави спинами»? Впрочем, мой рассказ, поэтому позволю себе такое литературное хулиганство).
Перерыв у мастера по забиванию гвоздей закончился, вернулся, и его молоточек вновь зазвенел. Даже с еще бОльшим азартом:
- Девочке 10 лет! Ты понимаешь, 10!!!Я что, должна ее с ложечки кормить? Не дождетесь! Если даже у нее потекут сопли, то вытирать их она будет сама, я лишь обеспечу лекарства, и буду следить за режимом. Уходя, завтрак ей приготовила, она знает где лежат книжки и карандаши-альбом-пластилин, компьютер я на паузе оставила, – что еще от меня требуется? Прогуляюсь с тобой, вернусь домой и пойду куда-нибудь с Руфиной. Может, в этот же парк, а может на наш дворовый стадион.
Снова недолгая пауза. Дама докурила свою сигарету и теперь мнет окурок в пепельнице.
- Я смотрю, засиделись мы тут с тобой, помнишь, куда планировали заглянуть? Пошли!
Дамы поднялись и покинули кафе. Я глядела на удаляющиеся спины – одна из дам была в свободном этническом платье чуть выше щиколоток и широкополой шляпе, поля которой закрывали шею, другая – в брюках-капри, в полупрозрачном широком блузоне, то ли шифоновом, то ли из марлевки, и аккуратной плетеной шляпке с небольшими полями. Провожала их взглядом до тех пор, пока они не скрылись из виду.
Рассказ о дрязгах в некоем семействе не имел никакого касательства к моей проблеме, поэтому ни на какие дельные мысли не натолкнул, никакой зацепочки не дал. Решение моей проблемы все еще предстояло искать самостоятельно.
Я тоже поднялась, и, прежде чем покинуть кафе, бросила взгляд на соседний столик. Пепельницы с выкуренной сигаретой на нем не было.