Внеплановые каникулы
Витька пришел к директору школы с просьбой отпустить его домой. Он жил в интернате, их отпускали только на воскресенье.
- Зачем тебе, Витя? Завтра пятница. Потерпи два денька и поедешь отдыхать как все.
- Я не отдыхать, Евгения Витальевна, надо картошку выкопать пока погода хорошая. Мамка не успеет, у нее выходных совсем нет, дояркой работает. Утром доит, вечером доит, днем у коров убирает, без меня не справится. Пропадет картошка, зимой есть нечего будет. Сестренки маленькие, в школу еще не ходят.
- Да? Нужное дело. А как у тебя с поведением и успеваемостью? Позови сюда Галину Ивановну.
- Я мигом!
За две недели первой четверти серьезных проступков за Витькой не числилось, поэтому классный руководитель согласилась его отпустить.
Он быстренько побежал на почту, где обычно стоял конный фургон-хлебовозка деда Полякова, чтобы с ним поехать домой. Иногда это удавалось. Когда деда не было, приходилось идти пешком. А это пятнадцать километров, если не подберут попутчики, на что надежды было мало. Все работают, разве управляющий или бухгалтер с отчетом в центральную контору приедут.
Домой Витька пришел к обеду. Дорогой развлекался, как мог. Пел песни. В основном революционные и пионерские - «Тачанку», «Взвейтесь кострами синие ночи» и другие. Представлял, что он партизан и преследовал воображаемых фашистов. Потом устраивал парад, переходя на строевой шаг.
Пообедал и решил сначала разобраться с неотложными делами, все равно мать на работе и картошкой заниматься придется завтра.
А дел оказалось невпроворот. Пьяный тракторист своротил угол забора и два дня прячется вместо того, чтобы исправить. Соседский мальчишка сказал, что он сейчас на тракторном дворе на ремонте и Витька побежал туда, чтобы разобраться.
- Эй, Кеха, это ты у нас забор поломал?
- Иди отсюда, шкет! Тебя еще мне не хватало. Тут бригадир жизни не дает, а ты со своим забором. Иди, возьми у меня под оградой доски и сам сделай. Будешь приставать, уши оборву.
Взрослые никак не хотели признавать, что Витька как единственный в семье мужик вынужден исполнять обязанности хозяина. Если это оставлять без внимания, жизни не будет. В деревне слабаков не уважают.
Витька запустил камнем в сторону обидчика. Грохот металла и похмельные маты привлекли внимание немногочисленных покупателей магазина, которые со всех ног кинулись к месту происшествия. Развлечений в деревне было мало.
Кеха, тридцатилетний балбес, кинулся было вдогонку, но вдруг сел и схватился руками за голову, трещавшую со вчерашнего. Поправить здоровье не давал бригадир с утра не спускавший с него глаз. Бабы разочарованно переговаривались, возвращаясь в магазин:
- Ничего интересного. Кеха с Витькой связался. Тот хоть малолетка, а этот просто дурак. Два сапога пара. Чего это Витька дома? Со школы, небось, поперли. Наведет теперь шороху от безделья. За ним глаз да глаз нужен, а смотреть некому. Сам себе хозяин.
Возвращаясь, Витька завернул на двор тракториста и взял у него пару досок для починки забора. Поправил кое-как столб, утрамбовал землю вокруг него и стал пилить двуручной пилой доски, ножовку куда-то затаскали сестренки. Пила гнулась, соскальзывала, твердая древесина из лиственницы не поддавалась. Мимо шел сосед Ганя Колобов. Посмеялся, похвалил, помог отпилить доски.
Все это время рядом крутились девчонки, наперебой выкладывая новости и обиды которые успели накопиться за неделю, пока Витьки не было дома. Витька слушал и отсеивал полезную информацию, по которой следовало принимать неотложные меры.
Пришла с работы мать. Увидев Витьку встревоженно спросила, что стряслось. Не выгнали ли из школы?
- Нет, мама, все в порядке. Я отпросился картошку выкопать, а то погода испортится, ты с ней не справишься.
- Вот молодец! Завтра после утренней дойки и начнем. Сегодня уже до вечерней не успеем. Попрошу у бригадира коня на воскресенье картошку вывезти. Как раз на поле подсохнет, и сразу ее в подполье ссыплем. За два дня управимся впятером. Девчонки тоже помогут.
- Ага, особенно Людка! Как же, третий год пошел. А эти уж совсем большие, одной пятый, второй шесть скоро.
Обрадованные «помощницы» побежали в сени распределять инвентарь. Послышался грохот ведер и дружный рев. Никак не могли определиться, кто главнее и кому что положено.
- Вот хорошо, что забор починил. А доски где взял, не заругают? Надо было Кеху заставить, да он не просыхает, обещает только пока трезвый. А пьяный еще и угрожает.
- Доски Кеха дал. Я ему наугрожаю. Выбью фару, пусть с одной ездит. Их теперь не достать.
- Не связывайся, сынок, доски дал и то спасибо. Не ругайся с мужиками, нам с ними жить, а тебе и работать придется. Сейчас все равно делать нечего, мне на дойку через три часа, за девчонками посмотрю, а ты побегай, отдохни, дружков навести.
Витька пошел к Ваньке Баранову, закадычному дружку, по дороге высматривая, чем бы заняться. Увидел мелькнувшие за углом совхозного амбара желтые шаровары. Это улепетывал Макила, соседский пацан, про которого только что рассказала старшая из сестренок, Светка. Он ее вчера ударил и сказал, что брата, т.е. Витьку не боится, ему приемчики показали, он теперь всех одной левой может уложить. Макила был на два года младше Витьки и на четыре старше Светки. Звали его Вовка. Прозвище прилипло с двухлетнего возраста, когда он в магазине по поручению матери покупал сахар и вместо «полкило» говорил «макила». Они тоже жили без отца.
Далеко он не ушел. Витька еще не успел его догнать, как тот истошным ревом возбудил всех собак и свободных баб в деревне. Пока они собирались, Витька уже расквасил Макиле нос и, ухватив за волосы, возил его по ступенькам клубного крыльца золотушным лицом.
Потом отбежав на безопасную дистанцию, сказал его причитающей матери:
- А ты, тетя Клава, смотри за ним. Еще раз побьет моих сестренок, я его не так отделаю! И тебе поросят резать не буду, сами с Макилой режьте.
Довольный успешным завершением операции пошел дальше, под торжествующими взглядами сестренок, не слушая как родители состязаются в словесности.
С Ванькой они заигрались до темноты. Потом придумали колоть воробьев и голубей на скотном дворе, который летом стоял пустым, молодняк был на отгоне. Под самой крышей устраивались на ночлег птицы. Пацаны привязывали к длинной палке большой гвоздь, ослепляли фонариком свои жертвы и накалывали, состязаясь в удаче. Никому эта добыча была не нужна, доставалась кошкам и собакам.
Уже не один раз слышали, как матери звали их ужинать, но азарт не давал остановиться. Как всегда кончилось плохо. Они не слышали, когда подкрался дизелист Григорий Каргин и схватил их за воротники рубашонок. Витькин ворот остался у него в руках, а Ваньку он надежно взял за шею и повел куда-то, прихватив шест с гвоздем. Ругался и ничего не объяснял. Он работал на дизельной электростанции, которая с наступлением темноты и до двенадцати ночи обеспечивала освещение деревни. Заодно на нем лежали обязанности по исправности электролиний и прочего сопряженного с этим хозяйства.
Привел к дому управляющего отделением и позвал того на улицу.
- Смотри, что эти варнаки придумали? Вы меня за линии ругаете. А они вон взяли проволоку, привязали к палке и устраивают короткое замыкание. Так и до пожара недалеко.
Все, что касалось техники и электричества, для управляющего назначенного из чабанов было делом темным, поэтому он безоговорочно верил специалисту. Витька из безопасной темноты пытался разрешить ситуацию:
- Неправда, дядя Иннокентий! Это мы голубей кололи. Посмотри сам на ферме, они там валяются. Сами же говорите, что они вредители и зерно таскают.
На ферме их слова подтвердились. Управляющий обозвал моториста болтуном, отрывающим занятых людей от дела.
- Смотрел бы лучше за станцией, а то уже два часа свет моргает, пока ты с ребятней играешься. Отправлю стайки чистить, а на эту работу желающие найдутся. А вы марш по домам! Матери уже всех переполошили, вас разыскивают.
Утром Витька покормил сестренок, дал каждой по ведру, взял мешки, вилы, лопату и «копарульки», так назывались маленькие грабельки для выгребания из земли картофелин. Огороженное жердями от скотины поле было недалеко. Когда Витька нагруженный инвентарем дошел до него, девочки уже вовсю копались на крайнем участке. Он остановил их, нашел свой участок и распределил обязанности.
Сам он подкапывает, а они выбирают картошку и складывают ее в ведро. Когда ведра наполнятся, он их относит и высыпает на край огорода для просушки. Они в это время отдыхают. Планировалось больше для того, чтобы не мешали. Но работали всерьез.
Земля сухая и рыхлая, лопата не понадобилась. Осторожно поддев клубни вилами, чтобы не проткнуть, Витька легко выгребал из лунки чуть не треть ведра. Если так пойдет дальше, то они точно за два дня управятся. К тому же урожай хороший.
Когда пришла после утренней дойки мать, сестренки, пригретые осенним солнышком, уже спали на постеленных мешках. Им не мешала перекличка заполнивших к тому времени все поле односельчан. Сын, скинул рубаху, худое мокрое от пота загорелое тело блестело. Он вошел в ритм и сноровисто подрывал сразу два соседних рядка, чтоб потом удобнее было собирать картошку.
- Ну и помощницы, уже наработались? Как дела, Витя?
- Хорошо, мама. Картошки много, не зря ты за семена заплатила весной. Наша уже совсем выродилась. А эта как копнешь, так полведра. Земля хорошая, должны управиться.
- Ты отдохни, дай я покопаю.
- Собирай, я и один справлюсь. Еще тебе помогать придется.
Появилась беременная соседка, тоже принялась копать свой участок.
- Эй, Нинка, ты чего это приперлась? Родишь еще здесь, тебе тут акушеров нету. Да и парня напугаешь.
- Ничего не напугает, наши дети все видели. С малых лет на сакмане, а то на осеменении. Мой вон в прошлом году весь опорос принял, когда нас дома не было.
- Не бойтесь, не рожу. Петька на своей уборке застрял, а картоха может под ненастье попасть. Потихоньку так и выкопаю.
- Кто придумал пацана сюда привести? При нем толком не поговоришь о своих бабьих делах.
Веселая перекличка не смолкала. Витька осмотрелся и увидел, что он один среди женщин.
- Выкопать-то выкопаем, а чем вывозить. Мужики на уборке, ладно, если кто из чабанов за бутылку подвезет, так еще и погрузить-разгрузить надо.
Мать Витьки договорилась на завтра с бригадиром. Он дал лошадь и телегу. Так что предстояло до обеда закончить с копкой, а до вечера перевезти. Успеть бы при таком урожае.
Проснулись девчонки, захныкали проголодавшись. Витька быстро разжег приготовленные сухие ветки и скомандовал им выбирать картошку, сейчас они ее будут печь в золе. А чтобы золы было много, им нужно натаскать и подбрасывать в костер траву и ветки. Присоединились ближайшие соседи. По всему полю потянуло дымком, там и сям вспыхивали костерки. Через час когда по всей округе разносился заманчивый аромат, у их костра образовалась большая компания. Все принесли свою картошку, чтобы угостить ею соседей. Но в золе она перемешалась и понять чья лучше было невозможно. Хотя каждый утверждал, что он свою узнал и она самая вкусная. После обеда взрослые вновь приступили к делу, а перемазанная сажей детвора ушла за край огорода рвать мангыр. Он давно отцвел и был жесткий, но на природе его уплетали за милую душу.
Доярки ушли на вечернюю дойку, а остальные продолжали копать до сумерек. Витька удовлетворенно заметил, что копать им осталось меньше трети. Должны успеть. Большие бурты на краю каждого участка оставались на просушке до завтра. За сохранность не переживали, здесь чужое не трогали.
Витька привел домой свою умаявшуюся за день ватагу уже затемно. Они напились молока и завалились, не раздеваясь и не умываясь на кровати, сразу засопев в три носа. Он знал, что от матери влетит, но поделать ничего не мог.
Сам после ужина умылся, переоделся и пошел в клуб, сегодня суббота с обязательными танцами.
Собственно танцевала молодежь, подростки стояли вдоль стен, стесняясь и делая вид, что им это неинтересно. По залу между пар бегала малышня. Иногда заходили взрослые поглазеть. Танцевать они тоже стеснялись.
Клуб был местом, где собирались жители. В нем же находился единственный телефон с рукояткой, висевший на стене, к которому строго-настрого было запрещено прикасаться детям. Запрет нарушался, часто деревня оставалась без связи. Иногда по неотложному делу люди часами крутили ручку и кричали в напрасной надежде: «алло, алло!».
В прошлом году у Витьки было происшествие с этим телефоном. Он во время танцев заметил, что телефон сдвинули и тот висит на стене криво. Решил поправить. Вдруг сзади на него что-то обрушилось, потом он взлетел в воздух и, не задев ни одной ступеньки высокого крыльца, очутился на улице.
В дверном проеме стоял двухметровый тракторист дядя Коля Булдыгеров и кричал, что перебьет всю шпану, если еще раз увидит возле телефона. Скажи он это без рукоприкладства, Витька бы все объяснил и тем дело кончилось. Но стерпеть на глазах у всех такого позора он не мог. Первым же подвернувшимся под руку осколком кирпича обидчик был поражен прямо в лицо. Закрывая кровоточащую рану, кинулся за Витькой. Не тут-то было! Он имел дело с чемпионом игры в «казаки-разбойники» и через минуту ускользающий противник нанес ему еще несколько ощутимых ударов чем попало. Спал опытный Витька после этого неделю на чердаке, чтобы не прихватили в доме. Потом разодрался с сыном дяди Коли, который хоть и был на год моложе, но на голову выше, в отца. Тот сам напал и получил сполна. Когда отец пообещал оборвать уши или покалечить, Витька объявил ему партизанскую войну. Теперь его сын, тоже Колька, как и отец, по улицам не ходил, боясь быть застигнутым и встрепанным. Отца за это время Витька несколько раз осыпал градом камней и убегал. Люди уже начали смеяться над мужиком, связавшимся с парнишкой. При встречах тот прятался за чужие спины, а ходил оглядываясь. Наконец, пришел домой мириться. Извинился за телефон, сказал, что не разобрался. Теперь опять стал без опаски ходить по улицам, а Колька играть с ребятишками.
Сейчас Витька смотрел на танцующих жутко завидуя парням постарше. Особенно ему не нравилось когда приглашали на танец Вальку Русакову, красивую девочку на два года старше него, хотя ему было все равно. Хоть кого спросите. Еще ему было непонятно, почему одноклассницы давно танцуют и не стесняются, да еще и посмеиваются над ними. Еще год-два назад можно было запросто дать по шее, а сейчас как-то неудобно, хотя и обидно. Да еще и обиду надо скрывать, засмеют.
В общем, ничего интересного на этот раз в клубе не было, и Витька сразу после танцев ушел домой и лег спать. Снилась ему картошка, хныкающие сестренки, и почему-то беременная Валька Русакова с печеной картофелиной в руках.
Назавтра к обеду Витька вскопал оставшиеся ряды, оставил семью выбирать лунки, а сам пошел на конный двор за лошадью. Обрадовался, увидев, что бригадир оставил ему старого друга Никанорку. Это был не конь, а легенда. Начать с того, что он несколько раз спасал Витьке жизнь, когда они жили на отаре, увозя от преследующих волков. Ночью по каменистым сопкам умудрялся не споткнуться и находить безопасное убежище. Обычно вывозил к стоянкам чабанов с волкодавами.
Кроме того он умел самостоятельно распрягаться. Как это у него получалось понять невозможно. Но не одну бутылку его временные хозяева получили на спор. Умел открывать сорокалитровые бидоны с молоком и выпивать. Замок такого бидона не каждый мужик в состоянии открыть. Горло у бидона узкое, помещалась только морда, дальше мешали скулы. Он выпивал пока мог, потом поднимал мордой бидон и опрокидывал, как алкаш бокал, чтобы допить остатки. Если не мешали, мог выдуть все содержимое, при этом половина проливалась. Это был очень талантливый конь, за что от него отказывались работники. Но с Витькой у них была настоящая дружба. Конь даже хулиганил меньше, хотя Витька его никогда не бил. При встречах Никанорка ржал, над чем все смеялись. Обычно он от людей убегал, чтобы не работать.
Витька сбегал в загон к кобылам-кормилицам, насыпал банку овса и принес Никанорке. Тот съел овес, потом осторожно мягкими губами стал прихватывать Витькины руки, играясь. Рукавов у рубашки не было, а то бы он потрепал их из стороны в сторону.
Наигравшись, запряг коня и поехал на поле. Там уже закончили копать, мать набирала вчерашнюю подсохшую картошку в мешки. Соседка попросила подвести ее картошку, Витька согласился после своей, у нее было всего на одну телегу.
- Сколько здесь как ты думаешь? До ночи возить будем.
- Десять мешков на телегу. Всего их получилось восемьдесят. Вот и получается восемь ходок. Успеем, и тете Нине поможем.
- Навязалась эта тетя. Кто ей грузить будет, сама с пузом. Пусть мужика ждет, обещал подъехать. Давай вдвоем мешки поднимать, тяжелые они.
Витька схватил мешок, напрягся и закинул его на телегу.
- Не, мама одному удобнее. Не бойся, я в интернатской столовой их часто таскаю на складе.
- Спину сорвешь, это не шутки. Четырнадцать лет всего.
- Не бойся, я осторожно.
Витька грузил мешки на телегу, отвозил их домой и ссыпал во дворе досушивать. Если погода не испортится, в следующее воскресенье перенесут в подполье. Или мать накроет брезентом на случай дождя.
Мать ушла на вечернюю дойку, Витьке оставалось возить половину урожая. А тут еще соседка щебечет:
- Вот молодец, Витя, какой матери помощник вырос! Как мужик мешки ворочаешь.
Проходивший мимо Ганя Колобов сказал, что не дело пацану такую работу доверять.
- В этом возрасте сила у них немереная, как у мужика, да костей нет, одни хрящи. Сорвет поясницу, будет всю жизнь маяться. А ты, дура, подхваливаешь. И самой тебе с пузом здесь делать нечего.
Пришлось и соседскую картошку возить, никакой мужик так и не приехал. Мать пришла с работы, когда Витька уже увел коня и стал собираться в дорогу. Все тело ныло, хотелось упасть и уснуть. Но нельзя, обещал Евгении Витальевне в понедельник не опаздывать на занятия.
- Да пропади они пропадом твои занятия! Давай я записку в школу напишу, завтра уедешь с кем-нибудь. Шутки ли после такой работы ночью пятнадцать километров по степи идти?
- Нет, мама. Обещал, значит, обещал. Кто после такого мне верить будет? Случись что, в следующий раз не отпустят.
Мать со слезами на глазах собрала его и поцеловала на прощанье, чего давно не бывало.
Смущенный Витька вырвался и пошел в сторону Центральной усадьбы совхоза, прихватив с собой палку с пикой на всякий случай.
Это была чудная ночь! Только петь почему-то не хотелось.