– Эй, спички есть? – тихо бросил Рикошет.
– Сейчас, – послышалось из темноты, потом насмешливое, – зачем тебе? – и тычок в спину.
– Тихо, – шикнул Порох, – осталось сто шагов до поворота.
– В зубах дрянь какая-то застряла, – отозвался Рикошет.
– Нашёл время.
Четверо шли наощупь в темноте. Держались мозолистыми ладонями за сальную верёвку. Неспящие, твари появились после заражения, ушли далеко вперёд, но Порох пока ещё опасался включать фонари.
Главное не сбиться со счёта, иначе можно заблудиться, после поворота ещё триста шагов. Гейгер считал их, в разговоре участие не принимал, оно и понятно – немой же. Марат и Рикошет следовали за ним. Замыкал маленький отряд Порох.
В туннеле сыро, слышен звук падающих капель. Марат думал о том, что когда они вернутся в колонию, нальёт себе кипятка и выкурит припасённую сигарету. В желудке Рикошета сжалось, он ругал себя, что не принял пилюли от голода, как сделали товарищи. Профессор давал их тем, кто уходил в рейд на несколько дней. Рикошет подумал, что потерпит, не маленький, тем более после этих пилюль мутило.
Порох прислушивался, неспящие плохо видят в темноте, но это делало их очень прыткими и быстро реагирующими на любой звук. Странно, что они ушли так далеко, рассуждал он. Видимо нашли укрытие, новое убежище или пролезли в дыру и попали на следующую станцию.
После войны Метро – дом и одновременно пристанище для тысяч людей. Биологическое оружие стало причиной не только массового вымирания, но и мутации видов. Животные в большинстве своём погибли. Выжили тараканы, крысы и люди. Такое сравнение для Пороха стало пониманием, что Человечество паразитарный вид и заслужило ту кару, которую долго варило на медленном огне безрассудства, алчности и тщеславия. Жить хотелось всем, несмотря на скотские условия. Люди, как хвостатые и членистоногие твари цеплялись за жизнь. Пережили первую волну вируса в подвалах, в катакомбах и, конечно же, в метро. Оно спасало многих, но и сталкивало лбами, делило людей на слабых и сильных. Понятия разделяй и властвуй, выживает сильнейший – стали законом новой эпохи. Люди объединялись, понимая, что поодиночке перебьют свои или неспящие.
Минуло пятьдесят лет со дня заражения, но выбираться на поверхность всё же было опасно, как говорили учёные. Лидер «4-ой линии», Рембо, отправил группу в сторону «Площади восстания». Решил не слушать командира «1-й линии», велел в разведку четверых надёжных ребят бросить. Осталось добраться до Александровоневской и потом прямым ходом до нужной точки.
Гейгер считал шаги, сосредоточился, как сапёр на минном поле, говорил Марат. Шаги заглушал звук текущей воды по стенам. Жители подземелья считали, что рано или поздно грунтовые воды найдут выход, и метро затопит.
Сто шагов закончились. Поворот налево. Верёвка скользкая и влажная. Мысль, что там наверху глоток свежего воздуха и новая реальность согревали душу.
Шаг в шаг четверо бойцов шли во мраке, пытаясь что-то увидеть во тьме. Главное – не нарваться на неспящих. Твари никогда не отдыхали, казалось, они всё время на взводе.
До «Площади восстания» идти недолго. Порох осторожно включил фонарь, сердце колотилось, в висках – тук-тук, тук-тук. Если что, размышлял он – главное без паники. Главное – вжаться в стену и застыть, может, тогда неспящие не заметят.
Туннель пуст, ни следа тварей. Обычно они оставляли после себя кучи зловонных экскрементов. Проход чистый, и Марат снова ощутил, как хочется курить то ли от волнения, то ли по привычке.
– Странно, что здесь их не было, – тихо проговорил Порох. Гейгер, наклонив лысую голову, щурился, вытащил из нагрудного кармана ручку с блокнотом и записал сколько пройдено, начал подсчитывать сколько шагов осталось и, глянув на командира взвода, мотнул головой в сторону, типа пора идти дальше.
Рикошет смотрел на товарища, всего двадцать пять лет тому, а волосы выпали все, да и молчит всё время. Немым был давно, хотя слышал хорошо. Профессор говорил, что это от стресса, пережил в детстве что-то, Гейгер не рассказывал. Понятное дело говорить он не мог, вёл дневник, но никому не давал читать его. Мычал, прижимая к груди исписанную тетрадку, Рембо махая рукой, говорил, чтобы оставили парня в покое. За то считал тот хорошо. Не иначе несостоявшийся гений математики, рассуждал Порох. Он был самым старшим в группе, хотя волосы уже припорошила седина в тридцать лет.
Он сделал свет фонаря ярче, и группа двинулась вперёд быстрым шагом. Поток воды усилился, заполнял тоннель. Не хотелось окунуться в холодную воду.
– Что там, на поверхности? – спросил Рикошет. Порох глянул на него, давая понять, что все уже знали, что молчать тому сложно, но заткнись пожалуйста, пацан, и не нервируй меня.
Самый молодой, тощий и маленький, как говорил Рембо о нём. В любую щель пролезет без мыла, у Рикошета словно шило в одном месте засело, и это шило не давало ему быть тихим, осмотрительным и исполнительным. Не хотел Порох брать его в рейд. Пришлось. Док попросил. Отца Рикошета уважали, а он всё хотел сына уму разуму научить. Рембо ему мелкие поручения давал, и пока пацан справлялся. Единственная его слабость лишняя болтливость, хотя после плена на «1-ой линии» Рикошета зауважали, поняли, что трепаться он только при своих мастак.
– Вода леденющая, весна, тает всё, – наконец отозвался Порох. Стены хлипкие, ливнёвки забиты мусором. Чёрт. Не нравится мне эта вода.
– И неспящие неспроста ушли, – вставил Марат, – они ж как крысы с тонущего корабля бегут.
Порох покачал головой, размышляя, сколько книг прочитали ребята, ни разу не видя кораблей или моря – что море, неба не видали никогда. Стаи крыс и тараканов селились рядом с людьми, подбирались к библиотеке Профессора. Травил он их самодельными ядами, а они что те твари – неспящие то дохли, то снова появлялись.
Впереди в свете фонаря появился из темноты ржавый вагон поезда. Он как судно, севшее на мель, подумал Марат, читавший недавно «Остров сокровищ». Второй, третий вагоны – смятые, в дырах от пожирающей металл коррозии.
Пробираясь вдоль мёртвого железного поезда, напоминавшего древнего змея, спутники вышли к металлической лестнице. Порох приказал надеть противогазы. До люка бы добраться, он глянул вверх. Под сводом тоннеля изъеденный временем купол, а там дверь, ведущая к спасению или к гибели.
На руках перчатки, Рикошет осмотрел Гейгера, тот его, Порох Марата – всё в порядке открытых участков кожи нет, заражение возможно на пять процентов. Так говорил Доктор, готовя костюмы химзащиты. Порох считал, что если Рикошет с ними, костюмы защитят и на все сто.
А может там и нет ничего, размышлял Марат, может там весна вовсю, цветы, и «Площадь восстания» покрыта толстым слоем зарослей.
По лестнице поднимались то и дело задирая голову вверх. Близко ли люк? Смотрели под ноги сквозь мутные стёкла противогаза – там внизу в тоннель прибывала вода. Порох подумал, что если поток хлынет к «4-ой линии», а в убежище остались жена и дочка.
На люке заржавевший рычаг-вентиль. В одиночку открыть сложно.
– Масло возьми,– подсказал Рикошет. Гейгер, порывшись в карманах, протянул тому маслёнку, которую тот передал Марату.
Не с руки отвинчивать крышку на капельнице в перчатках из грубой ткани. Марат, зажав между шеей и плечом край, стянул её, отвернул колпачок. Перчатка выскользнула и полетела вниз. Порох выругался, а Марат, предчувствуя его недовольство, крикнул, что у него запасные есть. Голос его прозвучал глухо, но Порох расслышал и снова тихо матерился – в противогазе душно, волосы прилипли ко лбу, а тут ещё боец возится с рычагом.
В душе командир взвода понимал, что он перестраховщик и часто выплёскивал на товарищей ругань. Журил их по делу, никого не обижал, а потом грыз себя и размышлял, что и так радости мало в их нелёгкой жизни, а он чихвостит молодняк почём зря.
Рембо, по обыкновению, успокаивал, хлопал по плечу, наливал стакан самогона Пороху и говорил, что иначе не получится птенцов научить летать.
Вентиль закрутился под пальцами Марата, он сунул маслёнку Рикошету, наощупь вытащил запасную перчатку и налёг на тяжёлый люк. Парень он был здоровый, сильный, поднатужился, толкнул плечом крышку. Скрип петель, на голову посыпался песок. Яркий луч солнца разрезал полумрак тоннеля. Пылинки заплясали в жёлтой линии света.
– Будь осторожен, – тихо проговорил Рикошет. Марат не услышал его, глянул в щель, свет больно бил в глаза с непривычки.
Вокруг мох, высокая трава, а ещё парень услышал детский смех.
***
– Мама, почему нам надо уходить? – спросила Ира.
– Придут монстры из подземелья и заберут тебя, – ответила Татьяна.
– А их разве видел кто?
– Ты почти взрослая, десять лет уже, – мама серьёзно взглянула на дочку, – было время, когда шла война, нас хотели уничтожить с помощью биологического оружия. Это бомба, в которой страшные болезни.
– Я понимаю, – кивнула девочка.
– Одни люди, как мы, остались на поверхности, другие заболели и спустились под землю. Нашим командирам приходится до сих пор выставлять кордоны в тёмных тоннелях. Они защищают всех нас.
– Они очень опасны, эти подземники?
– Очень, Ирочка. – На лбу мамы появилась морщинка. – Несколько лет подряд они лезут из метро, там, где раньше была Первая линия, оттуда выходят самые опасные звери. Они не могут дышать нашим воздухом, поэтому носят средства защиты. Или боятся, что вирус до сих пор губителен для них.
Девочка прижала руки к щекам, слушая маму, о том, как вирус сделал их другими, о том, что они перестали спать и внешний вид сделался иным. Ира вспомнила старые книги, люди раньше выглядели уродливо – глаза карие, зелёные, голубые, шерсть на голове и тупые зубы, которые бывают у травоядных животных.
– У них осталась природа агрессии, а мы убиваем, только если защищаем территорию и потомство, как животные в дикой природе. Они подчиняются этим законам, но из-за вируса большинство погибли.
***
– Жарко, – протянул Рикошет.
– Да и курить хочется, – Марат вынул из кармана анализатор воздуха, – глянь вируса не осталось. Порох, ты слышишь?!
– Слышу.
Командир не смотрел на прибор, он видел странный город, похожий на гигантский улей, и в голове вертелся вопрос, знали ли разведчики «1-й линии», что здесь живут люди. В зарослях он увидел неспящих, подал знак своим затаиться и приготовить оружие.
Две особи, абсолютно лишённые волос, голые, с длинными руками, как у гориллы, остановились на припёке.
Марат приложил к стёклышкам на противогазе бинокль, разглядывая тварей. Глаза у них навыкате, чёрные, блестящие. Шевелят ушами, которые улавливают малейший звук. Да, пронеслось в мыслях и когда-то они были людьми, теперь более походили на пришельцев – длинные гибкие тела и цепкие пальцы с когтями на руках и ногах.
Одна из тварей принюхалась и глянула в сторону разведчиков. Верхняя губа приподнялась, и Марат, продолжая смотреть в бинокль, увидел длинные острые зубы неспящей. Полные груди колыхались от участившегося дыхания. «Это баба, – пронеслось в голове, – и детёныш, тоже будущая самка».
– Порох, неспящие заметили нас – там самка с детёнышем. – Марат показал пальцем в сторону поляны.
– Убрать, – велел Порох.
Рикошет вынул из рюкзака «винторез», приладил приклад к стволу и оптику. Вскинул оружие, прицеливаясь. Стрелял он метко, а бесшумность винтовки не давала противнику отследить откуда бьёт стрелок.
Женская особь вскрикнула и упала мордой вниз. Детёныш заверещала, прижала лапы к пасти и… плакала, что-то лепетала, склоняясь над матерью. Рикошет свёл брови, глянул на Марата, который не отводил руки с биноклем от лица.
– Ты это видел? – спросил он.
– Видел, – выдохнул Рикошет, перезаряжая винтовку. Гильза звякнула на камнях, покатилась в траву. Стрелок глянул в прицел. Детёныш неспящей смотрела ему в глаза. Она не видел снайпера, она чувствовала его. – Лучше сразу, – прошипел Рикошет и выстрелил.
Рука Пороха на плече и вопрос что там.
– Командир. Противогазы не нужны, воздух чистый. – Марат повернулся в сторону Пороха.
– Не снимать, – процедил сквозь зубы старший. Ему и самому было тошно, но рисковать он не хотел. – Идём, укроемся в уцелевшем здании, там и поговорим.
До ближайших развалин рукой подать. Неспящие больше не встречались на пути. Пот стекал по спинам и затылки взмокли. Жара угнетала, туманила мысли. Гейгер вдруг остановился и замахал руками.
– О чём ты говоришь? – спросил Порох, он начинал сердиться, чувствуя, что ребята колебались, уничтожать тварей или нет.
Гейгер вынул из нагрудного кармана блокнот, написал что-то и, оторвав листок, протянул Пороху. Тот читал: «Я только сейчас понял, что нас обманывали насчёт неспящих, они разумные, если оплакивают родных».
Гейгер замычал, вырвал из рук Пороха блокнот и что-то снова начал яростно писать. Оторвал листок и протянул Марату.
«Эти неспящие, которых грохнул Рикошет не представляли опасности. Так ведь Марат?»
– И что? – вопросом на вопрос ответил напарник. – Если ихняя баба с дитём, что теперь жалеть их. Иди вон дай ей леденчик, маленькой, она тебе быстро руку откусит.
Гейгер хмурился и качал головой.
– Что тебе не так? – выпалил Порох. Его уже достала жара, душный противогаз и непонятные подозрения. Они вот-вот превратятся в обвинения. – Идём, наше дело осмотреться, проверить атмосферу и доложить Рембо.
Гейгеру не нравилось, что происходит, на минуту ему показалось, что твари разумные. Он размышлял, что пусть Рембо и отличный главарь, но кто будут они здесь – командиры линий подземных станций. Им наверняка, выгодно держать нас в неведении. Здесь другая жизнь и неспящие не похожи на озлобленных мутантов.
О том же думал и Марат. Даже Рикошет на мгновение замешкался, прежде чем нажать спусковой крючок.
Порох не стал ничего объяснять. Рембо уже рассказал ему, что неспящие не тупые твари и у них сложилась уже своя цивилизация. «Только мы там лишние, понимаешь, Порох»! – горячо говорил лидер «4-ой линии». – «Это война за территорию и неспящие после пятидесяти лет противостояния не пустят нас наверх. Наше место под землёй вместе с крысами». Рембо сплюнул под ноги и добавил, что выход один – выяснить, что с воздухом, остался ли вирус, сколько их там наверху. «Потом подготовить боеприпасы, объединиться со всеми колониями и убрать тварей к ядрёной воши».
Командир понимал дело не только в безопасности жителей подземки, в том, что каждый хочет видеть солнце, дышать чистым воздухом, всё упиралось в политику.
Добравшись до развалин, бойцы перевели дух. Солнце как будто испытывало на прочность. Плотная одежда как панцирь, в противогазах душно.
– Смотри, Порох, воздух чистый, – Марат снова показал на анализатор, – вируса нет. Может, рискнём.
– Что рисковать, раз чисто, говоришь? – спросил Порох. – Может твой прибор брешет.
– Да нет, не брешет.
– Надышимся, а потом как в метро вернёмся, что если зараза эта в почве или на поверхности зданий?
– Да нет тут ничего! – глухо выкрикнул Марат и стянул противогаз, вдыхая свежий воздух, вынул сигарету из кармана и спички, и закурил.
– Вот для этого ты и решил резину снять? – хохотнул Рикошет, следуя примеру напарника.
– Вы точно идиоты. – Порох потянул за «хобот» противогаз. – Глоток воздуха, дебилы. Глоток воздуха. Марат, туши сигарету, пока неспящие не унюхали тебя.
– Они может тоже курят…
Шорох в кустарнике. В оконном проёме промелькнула тень. Марат резким движением загасил сигарету, пригнулся, вытаскивая ствол. Рикошет потянулся к винторезу, который снял с плеча и вдруг вскрикнул от боли.
Неспящие появились внезапно, их было четверо – по одной твари на каждого из бойцов. Один из монстров резким ударом выбил оружие из рук Марата. Второй отбрасывая винтовку Рикошета, прижал парня к земле когтистой лапой. Третий неспящий сжал Гейгеру горло, а четвёртый, роняя Пороха навзничь, уселся к нему на грудь, придавив массивным коленом шею. Тот захрипел, пытаясь подцепить выбитый из рук ствол, шаря пальцами по бетону, покрытому мхом.
– Лежи и не дёргайся! – прорычала тварь.
Порох не столько с ужасом, сколько с удивлением смотрел в чёрные блестящие глаза неспящего. «Они умеют говорить? – взорвалось в голове, – значит они и вправду разумные?!»
– Мы можем не только говорить, подземник, – проговорил неспящий, склоняясь к лицу Пороха, – я знаю, что у тебя в голове, вижу каждую мысль.
Порох сжал зубы, понимая, что в одиночку не справится с монстром.
– Женька, собери стволы! – крикнул один из неспящих, ослабляя хватку на шее Гейгера. Тот захрипел, схватившись за горло, не понимая, как чудовища могли говорить, как люди.
– Мы люди, – ответил тот, кого назвали Женькой. – Вы чудовища, и мы не хотим войны. Вы многого не знаете, не понимаете.
– Так давай! Поговорим! – прохрипел Порох.
Обезоружив людей, неспящие, столкнули их в угол. Один из них, самый высокий сверлил взглядом Рикошета, потом спросил, зачем было убивать мать и девочку.
– Они не представляли угрозы, они не напали на вас.
Рикошет заикаясь, что-то побормотал о приказе, вжавшись в стену. В чёрных глазах неспящего горела ненависть.
– Успокойся, Саш, – проговорил более миролюбивый, который, по всей видимости, был главным в группе.
Марат смотрел на них, и в голове метались мысли: – «У них нормальные имена, а у нас в большинстве своём клички, что же это за мир такой? Кто же нас держал все эти годы за идиотов?»
– Оружие оставите здесь, – проговорил высокий неспящий. – Уходите к своим. Мы не хотим больше убийств. Скажите вашим людям, что неспящие больше не вернутся в логово подземников. Если вы выйдите на поверхность, то не пытайтесь захватывать территории. Я знаю, так было принято делать раньше – сейчас мы устанавливаем правила, если вы хотите жить под солнцем. Развалины города к вашим услугам, но к нам не суйтесь!
Он смотрел на Гейгера, который шевелил губами и внезапно приблизился к его бледному лицу, рассматривая немого.
– Сколько мыслей, - не без удовольствия протянул неспящий, – сколько их в этой маленькой голове. Ты другой. – Чудовище коснулось пальцами лысой головы парня, а тот закатил глаза и затих.
– Что ты сделал с ним сука?! – выпалил Рикошет, бросаясь в сторону главного монстра. Тот ощерился, показывая острые клыки, а потом мотнул головой в сторону Гейгера.
Парень пришёл в себя, глянул на товарищей, как будто очнулся от долгого сна.
– Я расскажу вам о них, – проговорил он. – Нам пора.
Пороха так и подмывало спросить из-за чего парень начал говорить. Глянул на вожака неспящих и осторожно поднялся на ноги.
– Идём, нас ждут дома.
Он двинулся первым к неспящим, которые расступались, давая забрать рюкзаки с вещами. Следили за каждым движением людей. Порох понимал, что если он успеет вытащить короткоствольный револьвер с крупнокалиберными пулями, то сможет уложить хотя бы двоих.
– Порох, – тихо позвал его Гейгер. Командир обернулся, – не надо.
«Что они сделали с ним, – вспыхнуло в голове, – как мы приведём его в колонию?!»
Узкая тропинка петляла между развалин. Солнце опускалось за горизонт. Небо яркое, оранжевое – красота. Марат смотрел на краски расплескавшиеся закатом по облакам и не мог отвести глаз.
– Шевели копытами, – буркнул Порох. Он походил на побитого пса, насупился и не хотел говорить с бойцами.
Рикошет, как ни в чём небывало шагал впереди, глазел по сторонам. Успокоился и уже строил планы, как вернуться обратно сюда.
Марат косился на «просветлённого» Гейгера, и его новое «я» напрягало.
– Что тебе сказал этот неспящий? – спросил он его, – Глаза открыл на мир…
– Глаза открыл на то, что мы такое – подземники...
– А, ты уже нас за людей не считаешь, называешь как те твари? – выкрикнул Марат, обрывая его.
– Успокойся. – Гейгер примиряюще поднял руки. – Я теперь снова могу говорить, и у меня есть, что рассказать всем людям в метро.
Они остановились у входа в коллектор. Ржавая крышка люка местами покрылась зелёным грибком. Рикошет наклонился к люку, ухватился за выступ, а потом подскочил от неожиданного звука выстрела. Глянул на командира, который сжимал в руках короткоствольный револьвер. Лицо Пороха сделалось красным, он окинул взглядом команду и коротко бросил Марату:
– Сигарета есть?
Боец кивнул, вынимая из кармана последнюю. Ничего, в убежище есть ещё.
Они молчали. Рикошет открыл люк и, включив фонарь, посветил в темноту.
– Вода прибыла, кажись.
– Вперёд, – холодно приказал Порох.
Марат бросил взгляд на Гейгера. Он лежал, раскинув руки, а в голубых глазах застыл немой вопрос.
***
– Я говорил тебе, они не готовы, – с грустью сказал Женя.
– Мне жаль их, – ответил Александр, смахнул клешнёй пот со лба, – жарко сегодня.
– Их не жаль, а вот парня того… Много мыслей в его голове.
– Слишком много.
– Это да.
Неспящие быстрыми скачками понеслись к городу-улью. Солнце скрылось за изломами зданий. Ультрамариновый шлейф ночи просачивался между кустарником и развалинами улиц «Площади восстания». Неспящие не любили мёртвый город. Они построили новый.
***
Подземники пробирались в убежище в полузатопленном тоннеле. Порох чертыхался, понимая, что рано или поздно они выйдут на свет, чтобы снова глотнуть свежего воздуха, чтобы жить как люди, а не крысы. Это будет не скоро, потому что они не готовы к новому миру, размышлял он. Перед глазами стояло лицо Гейгера. Порох стиснул зубы и ускорил шаг.
Фантастические истории ©
Фантастические истории ©