Много лет при случайной встрече они говорили друг другу:
-Да, было бы здорово встретиться всем классом. Сколько это уже прошло лет, как мы закончили школу?
Морщили лоб, подсчитывали. Сначала это было год, потом пять, потом десять…. , двадцать…, тридцать…, сорок…
И вот, наконец, спустя сорок шесть лет они встретились.
Над столом, щедро заставленным дорогим шампанским, неимоверно красивыми бутылками белого, красного и теплого светло- таракотового горячительного, шампурами с истекающим ароматно-душистым соком шашлыком, тарелками, горой наполненными янтарно-прозрачными копчеными крылышками, традиционной картошечкой-пюре с аппетитными пузатыми котлетками, заморскими фруктами и фруктами благодатной в это лето нашей средней полосы, конфетами, разномастной выпечкой и ещё бог знает чем вкусненьким… над все этим съестным шикарным великолепием висел невообразимый гвалт, в котором, казалось, не понять ни одного слова. Говорили все, разом, смеялись, шутили, докрикивались друг до друга с разных концов стола. Увидевший со стороны всю эту бесшабашную разноголосицу подумал бы, что все сидящее за столом давно пьяны. И ошибся бы. Ни одна бутылка ещё не была открыта… Но они были пьяны! Пьяны от радости долгожданной, выдержанной, как хороший коньяк в течение почти полувека, встречи. Первую встречу после такого давлекого школьного выпускного бала в тысяча девятьсот семьдесят пятом году…
Нет, им не было сегодня по шестьдесят. Если только чуточку внешне, и только представителям сильный половины, которые за эти сорок шесть немного подзапустили себя: погрузнели, полысели… Однако, не будем слишком строги к ним и не будем вдаваться в детали.
А вот слабая половина! Девчонки! Их лица не тронули морщины, они были по-прежнему свежи и открыты и… и красивы, как в юности. Может быть чуть-чуть, самую малость изменились фигуры… Но это я, конечно, немного привираю… Да, исчезла юношеская легкость, гибкость, но появилась та особая русская женская стать, которая завораживает и притягивает мужские взгляды.
Они все были мо-лод-цы, что встретились.
Самое повторяемое было: «А, помнишь!...» и дальше какая-нибудь веселая хохма из школьной жизни, которая завершалась там, в юности неважно как, а за этим столом обязательно взрывом гомерического хохота.
Потом была музыка и танцы, и опять застолье, и раскрытие секретов, кто в кого был влюблен, и бесконечные тосты за дружбу, за ум, за прогресс, за одноклассников, которые не с нами, конечно, за любовь. За последнюю поднимали тост раз пять. А вы говорите, что шестьдесят – это старость… Ерунда! Шестьдесят – это время любить. Поднимали тосты, чокались, пили, шутили, смеялись до слез…
А вот тоста за учителей не было. Жаль. Как-то не удосужились. Хотя, что это я? Было слишком заразительно радостно, бравурно весело, беспредельно ликующе на этом упоительном вечере встречи, наконец-то, собравшихся вместе одноклассников, чтобы поднимать тост за ушедших учителей, ведь никого из тех, кто их учил, уже нет на этом свете. Просто не хотелось о грустном…
Разошлись поздно. Шикарный стол лишился почти всего горячительного, одиноко стояла ополовиненная бутылка-кремль среди абсолютно пустых своих подружек. А вот шашлыки, крылышки, котлеты, фрукты, традиционная на сельском столе картошечка остались почти нетронутыми…
-Почему? - спросите вы.
Отвечу.
За радостью встречи с юностью было не до еды. Главной едой за этим столом были воспоминания и разговоры. Воспоминания и разговоры, шумные, до неприличия громкие, бесконечные, безудержные, со взрывами хохота, наполненные дорогими сердцу и только что вспомнившимися событиями из той далекой, такой беззаботной и милой школьной жизни.
Какие вы молодцы, ребята - выпускники Тавровской школы № 7 тысяча девятьсот семьдесят пятого года, что встретились!!!!
Какие вы молодцы, ребята, все, кто в любом, пусть даже самом почтенном возрасте, находит в себе силы вспомнить свою юность с дорогими вашему сердцу одноклассниками вместе, рядышком, за одним столом!