«Раньше сны были, как сны, а теперь мучения.
Раньше - с девками бои, нынче лишь учения!»
И как пример, вот вам мой сон сегодняшний:
Соседка во дворе, дама со всех сторон видная, во всех смыслах выдающаяся, - говорит мне без тени кокетства, как на партсобрании:
- А давайте-как, мы с вами на речку сходим, по-соседски, без свидетелей...
- Ну, хорошо, - говорю, - Глафира Степановна, сходим как-нибудь. Отчего ж не сходить-то?
И она: - Зачем же ждать? Давайте прямо сейчас и проследуем. Я в принципе готовая…
Ну, и заныло у меня в кишках. Но отступать-то совестно.
- Ладно, - говорю, - у жены только отпрошусь...
А Глафира мне: - Так быстрее отпрашивайся, а то у меня дома муж и дети не кормлены!
- А чем, - интересуюсь, - кормить их думаете?
- Котлетками.
- Куринными или, простите, говяжьими? Я вот, например, фарш обычно смешиваю.
Она: - Иди уже! Времени в обрез!
Ну и пошёл я.
Поднимаюсь на этаж. Говорю жене, так, мол, и так: «На речку сходить думаю».
А она:
- Прелюбодействовать?
У меня аж дыхание спёрло.
- С кем? – кричу.
- Да хотя бы с Глафирой Степановной.
- Так у Глафиры же, муж, - кричу, - и дети не кормлены! Она сейчас им курятину с говядиной смешивает!
- Ладно, - слышу, ладно... Панамку только надень, а то тебя тепловой удар хватит.
В общим, напялил я панамку. Захожу в лифт, а там - мужик.
Я ему: - Вы не на машине часом?
Он: - На машине.
- Подкинете?
- Запросто.
Выходим из подъезда. Трогаем… А через минуту мужик ко мне оборачивается:
- Это, - говорит, - не за вами там шпарят, на крейсерской?
Гляжу я в окно, точно - Глафира за нами, орёт чего-то и трясёт сумками.
- Да, - говорю, - моё. Останавливайся.
Короче, выхожу, и соседка на меня напускается:
- У меня там дети, муж не кормлены! Наверно уже весь фарш засох!!
А я ей: - Так вы, - говорю, - его б маслицем смазали, раз на речку собрались прелюбодействовать.
А она: - Да какая уж так, к чертям, река! До неё теперь пилить и пилить! Давай, вон, лучше на крышу поднимемся.
И как рванёт к ближайшему дому, и - по оконным решёткам, как гусеница...
Я ей кричу: - Сумки-то, сумки хоть оставьте, Глафира Степановна!
А она мне: - Не рассуждай! Ползи за мной и подталкивай!
Ну, поползу я за ней, подталкиваю... Переползаем на бетонный карниз...
- Дальше-то куда? – спрашиваю.
А она: - Выше давай!
И по водосточной…
А я вниз глянул… «Ох, - думаю, - ка-а-а-ак сейчас напрелюбодействую - костей не соберу!».
А эта пыхтит, кряхтит, за скобы, кирпичи, трубу хватается, и постанывает:
- Ну, давай же! Давай, подта-а-алкивай!
Я её подталкиваю. А она:
- Ещё!! Ещё!!
Так и ползём. С карниза на балкон, с балкона на карниз, по трубе, по стене, как ниндзи мартовские…
Уже и ласточки у меня перед глазами и вся моя жизнь проносится… Уж и брюхо стесал, и колени содрал, и локти - в месиво…
А Глафира всё орёт: «Подсади! Подтолкни!», и по панамке моей башмаками топчется.
Хорошо, окно распахнулось и я в подоконник вцепился, иначе б сорвался к чёртовой бабушке. А так, повис, болтаю ножками...
А из окна - баба, в синем кокошнике:
- Если, - говорит, - вы к нам универмаг, то через окно только клиентам с золотой членской карточкой!
Я хриплю:
- Глаф-ф-фира, у тебя карточка есть?
Она: – Естественно!
А баба мне: - А у вас?
А какая у меня, висячего, карточка? У меня и членства уже никакого нет, только панамка истоптанная.
Но тут, подползла Глафира, а у неё даже не золотая, а бриллиантовая карточка.
- Я, - говорит бабе, - его членство на себя беру! На меня записывайте.
И баба та: «Ну, тогда, добро пожаловать!».
В общем, влезли мы в тот универмаг, а там народа - тьма тьмущая, и такие акции…
- Смотри, - говорю, - какие тут сковородки фирменные! И даром почти!..
А соседка мне:
- Какие те сковородки? У меня муж и дети не кормлены! За мной давай!!
И как ринется куда напролом через стеллажи, людей и вешалки.
«Во, - думаю, - бабе приспичило…».
И тоже пошёл, меж людями лавируя. А там зеркала кругом, раздевалки, примерочные… Я в одну заглянул, а оттуда - полуголая женщина, и хрясь мне по морде:
- Я здесь детей – орёт, - грудью выкармливаю!
Меня аж на пол опрокинуло.
Лежу, в глазах люстры кружатся… Благо мужики подобрали, добрые.
- Ты чего тут? - спрашивают.
Я им: - Не поверите. Прелюбодействую!
Ну и завздыхали они.
- Идём, - говорят, - горемыка, пивом тебя угостим.
И тут же бокал подали.
Отхлебнул я, а оно - холодное, с пеночкой…
- О-ой, – говорю, - хорошо-то как! О-ой, спасибо, уважили...
И такое блаженство, такое упокоение…
Но тут, со спины, Глафира, с двумя полицейскими. И пальцем в меня:
- Вот он, негодяй, про которого я вам докладывала!
И полицейские:
- Гражданин, предъявляем документики!
А у меня из документов панамка одна, и та истоптанная.
- Ребята, - говорю, - господа, товарищи, я ж случайно тут. Она провела меня по своей карточке...
- Так у вас, - слышу, - ещё и членства нет!
И как давай меня дубинками охаживать. А соседка стоит и приговаривает:
- Так ему! Так! Без членства, гад, а туда же – на речку зазывать!..
Хорошо, будильник зазвонил. Я ему даже сильней, чем пиву, обрадовался.
- Слава богу, - шепчу, – на рабо-о-оту, а не прелюбодействовать.