Приход 1993 года для меня старшего мастера цеха малых судов Пермского судозавода «Кама» и моей супруги Натальи ознаменовался новым увлечением. Ещё зимой мои сотрудники стали склонять нас к садово-огородничьей деятельности. Они расписывали красочные фруктово-овощные картины, приносили на работу свои консервации и угощали всех, хвастаясь своими уникальными закрутками из богатого урожая их дач. И, что удивительно, мы с женой, малосведущие в этом новом для нас занятии, и даже называвшие дачников «рабами дачи», не на шутку заинтересовались этим родом деятельности. Так, по совету старших товарищей, мы не раздумывая, взяли от завода дачный участок, дабы иметь собственные экологически чистые продукты и никогда не нуждаться в овощах и фруктах.
Увлечение оказалось настолько сильно, что мы с супругой, кроме дачного участка, ещё взяли в аренду по весне, участок под картошку близ посёлка Мысы. И параллельно с освоением дачи мы растили картошку. Урожай её в сентябре получился очень хороший и обильный. Все участники картофельной феерии, на хорошо удобренных сельхозугодиях посёлка Мысы, накопали невероятное количество мешков картошки. Под централизованный вывоз этого урожая завод выделил несколько машин. Только наших с супругой мешков в машине лежало аж шесть штук. У нас даже остался островок не убранной картошки. На её уборку уже просто не было сил. Этого урожая нам хватило, не экономя питаться картошкой целый год, делиться с соседями и её же посадить в следующем сезоне.
Садовое товарищество завода находилось в семидесяти километрах от города, близ речки Ольховка и деревни с одноимённым названием речки. Полустанок железной дороги, служащий вратами дачных участков и деревни Ольховка, имел собственное название в отличие от множества подобных полустанков именуемых как «136...(какой-то там) километр». И он почему-то назывался «Мокино» хотя сама деревня Мокино находилась в шестнадцати километрах юго-восточнее. В кругах заводчан название «Ольховка» при упоминании дачных участков почему-то не употреблялось, а применялось название «Мокино». И когда кого ни будь, спрашивали: - Куда едешь? А он отвечал: - В Мокино. То это означало, что он едет на дачу. Скорее всего, это было связано с тем, что на дачу все попадали единственным путём – по железной дороге на электричке до полустанка «Мокино». Нет, автотранспортом, конечно, тоже можно было попасть в «Мокино», дороги естественно были, но это был очень сложный путь, а в распутицу вообще не реальный.
Мы, с супругой путешествуя на дачу, сначала смеялись над причудливыми названиями посёлков, остановок и полустанков, потом привыкли, но всегда от этих названий веяло чем-то весёлым и добрым. Следуя от остановки «Промучасток» до платформы «Мокино» мы читали названия остановок: Курья, Ласьва (речка и остановка), Мысы, Оверята, Увал, Шабуничи, Удалы, Сюзьва (речка и остановка). Мимо нас проплывали посёлки: Мошни, Хухрята, Сёмичи, Стряпунята, Даньки, Пирожки, Колотыги, Жигалы, Нижние Морозы, Ляпуны, Спирята, Андрията, Бураки, Первунята, Гуслята, Фиминята, Шаврята, Пузята и множество других.
Пермский край это, собственно, тайга, утыканная множеством посёлков на юге и в средней части вдоль реки Кама и её притоков. Основное же пространство края занимает лес и в большей своей части хвойный. Любое место в Пермском крае очень живописно и интересно. Наша дача исключением не была, один только вид окружающего леса стоил того чтобы туда ехать и просто любоваться пейзажами и природой – красота неописуемая.
Дачные участки располагались на огромной поляне окружённой диким лесом. Заводчане поляну начали осваивать сравнительно недавно, но к моменту моей бытности при заводе, уже почти вся поляна была распределена. Мне достался участок, ну, не последний, но самый дальний, почти с краю, где поляна пошла скатом в лес.
Задолго до весны, только став потенциальными садоводами, ещё не видя воочию границ своего участка и чисто гипотетически ощущая свою дачу, мы с Натальей сразу стали готовиться к форсированию её площади в 10 соток.
Начали с литературы. Для этого были пройдены все книжные магазины ближайшей доступности. Скуплены все книги и журналы по интересующей нас тематике.
Далее следовали магазины пром. и хоз. товаров. Был закуплен недостающий инструмент и необходимые принадлежности.
Параллельно я сооружал на заводе каркас парника. Обстановка завода позволяла это делать и деятельность связанная с дачей очень приветствовалась среди сотрудников, потому что каждый, буквально каждый, заводчанин имел свою дачу и слово «Дача» для всех было свято.
Время до весны пролетело быстро. Мы с супругой с нетерпением ждали момента, когда можно будет увидеть, то, что как бы есть, но чего ещё нет. И вот, наконец, когда снег стаял, земля подсохла, а температура сменилась с минуса на плюс, мы сотоварищи выдвинулись в «Мокино» выбирать нам участок.
Главными консультантами в садово-дачных делах были мои друзья начальник ОТК цеха Боря Гудименко и второй (а может и первый, смотря как ставить вопрос) мастер цеха Миша Шарин.
У обоих были участки ещё из первой очереди, на плоской части «поляны». Оба жаловались на сырость своих участков. И оба, в один голос успокоили нас с женой, когда мы подошли к свободным, ещё не занятым, участкам, увидели и ужаснулись скатывающейся вниз и в лес поверхности земли.
- Бери вот этот участок… – многозначительно сказал Миша и остановился. Задумался, но указал на зарастающую травой землю за последним занятым участком, вдоль дорожки, спускающейся в лес.
– …Тут уклон не очень большой, неудобств не создаст, да и лишняя вода болотом стоять не будет – закончил фразу Миша.
- А, между прочим, тропинка, спускающаяся в лес, ведёт к роднику – подмигнул мне Боря – так, что полезная вода у тебя под боком будет.
У соседа рядом уже почти сформировался домик, земля была обработана и чётко видны были границы его участка. У соседа, напротив, через дорожку, так же чётко были видны границы, и на участке стоял маленький сарайчик. По этим ориентирам ребята помогли нам разметить границы нашего участка, и я позабивал в углах колышки.
Немного побродив по участку и слегка даже позавидовав, Боря с Мишей пошли к своим участкам инспектировать их состояние после зимней спячки.
Первое знакомство с нашей «дачей» состоялось. Распланировав посадки и определившись с объёмом работ, мы отправились домой с конкретным дальнейшим планом.
Следующее посещение дачи требовало срочной обработки земли под парник и высадки уже готовой выращенной загодя рассады. Работы распланировали на два очередных выходных. В субботу, захватив инструменты и сам парник, который в связке оказался довольно тяжелым, так что пришлось его погрузить на дорожную тележку, мы запихнулись в переполненную электричку. Сезон дачных работ вступил в силу, и даже дополнительные электропоезда, запущенные на маршрут плохо решали проблему перевозок всех дачников и огородников.
Простояв полтора часа по стойке «смирно» (другую позу принять, было не возможно) в тамбуре вагона, мы вывалились с основной массой народа на полустанке «Мокино». Глотнув живительного воздуха и восстановив силы, мы счастливые пошли потихоньку к родной землице. Путь до участка не близкий, но как приятно было идти сквозь пролески, через березнячок, дыша свежим, не загазованным воздухом и созерцать дивные пейзажи тамошней природы.
В березняке мы даже остановились, и я снял на кинокамеру (приобретённую благодаря ваучеризации всей страны продав свой ваучер) ролик как Наталья рвёт на полянке цветочек, подходит к камере, нюхает его и говорит – «Пахнет». Кадр получился настолько выразительным, что при просмотре немого кино, слово читалось с губ благодаря одной только артикуляции уст жены.
Голая земля участка сразу натолкнула нас на мысль, что не хватает какой-нибудь лавочки, столика, чтобы присесть отдохнуть, положить вещи, и мы, в самом ближайшем будущем, решили этот пробел восполнить. А пока надо было срочно сегодня поставить парник, ведь оставлять вязанку каркаса парника было негде, не бросать же её посреди поляны - упрут. Да и выращенная в кладовой рассада уже просилась в открытый грунт. Мы разметили место для парника. Я схватился за лопату и принялся ковырять глинистую почву с прошлогодней и пробивающейся новой травой. Дааа, уж…. «Целина» давалась с большим трудом. Земля от присутствия глины была рыжеватой и хорошо спрессованной временем. Жена шла впереди и по возможности выдёргивала, срезала мешавшую траву, подготавливала землю под копку. К обеду нам всё же удалось перелопатить узкий и длинный кусок земли.
Перекусив, я развязал вязанку с парником и принялся вколачивать стойки каркаса в землю. Стойки туго входили в грунт, и я радовался, что теперь ворам придётся изрядно потрудиться, чтобы стырить наш парник. Наконец все стойки были забиты, образовав два ровных ряда. Дальше предстояла самая длительная работа по сборке каркаса и самое нудное занятие - закручивание винтов и гаек. К концу дня парник был собран. Но мы расстроились, увидев, какой он получился маленький. В цехе он смотрелся гораздо больше, а тут на огромной площади участка он выглядел как муха на картине лесного пейзажа.
- Ладно, всё равно другого нет, авось нам его будет достаточно - подумали мы и уставшие, но удовлетворённые выполненной работой отправились домой.
На следующий день мы загрузили в тележку рассаду, взяли полиэтиленовую плёнку для парника и снова полезли в электричку.
Высадкой рассады занялась Наталья, а я продолжил освоение «Целины». Нам хотелось попробовать посадить рассаду в открытый грунт, да и картошку, моркошку надо было посеять. К концу дня мы высадили всю рассаду в парник, а оставшиеся ростки высадили на вновь вскопанном участке. Мы знали, что эти посадки не выживут, но нам хотелось, а вдруг примутся. Засеяли небольшой участок морковкой, остальную вскопанную землю засадили картошкой также на пробу. Всё полили водой из родника. Вода в роднике холоднючая, её пришлось подогревать на солнышке перед поливом. Парник накрыли плёнкой, придавив края поленцами, собранными в лесу и вконец уставшие, но счастливые бухнулись в электричку домой.
К следующему посещению дачи мы обзавелись саженцами жёлтой сливы, облепихи и яблони. Купили кустики смородины крыжовника и малины. Всё это хозяйство аккуратно высадили на участке.
Трава на участке подрастала, обработка земли всё больше затруднялась. Вдобавок соседи стали деликатно намекать, что наш сорняк, преобладающий на участке, засоряет своими семенами их чистенькие территории. Надо было срочно косить траву. Я достал маленькую складную косу, предусмотрительно купленную в «Хозтоварах», мечтательно предполагая, что вся трава моментально поляжет при одном только виде моей косы. Но не тут то было. Новая коса годилась для чего угодно только не для покоса. Тупая, на тонком пруточке, она вертелась в руках как вентилятор и отказывалась выполнять свою функцию.
Наточив полотно, и немного поупражнявшись в искусстве сенокоса дело пошло веселее. Постепенно мне удалось выкосить почти весь участок. После этого участок преобразился, стал уже похож не на дикое поле с разноцветом, а на облагороженную садово-огородницкую территорию. Правда, в этом сезоне нам удалось освоить только лишь четвёртую часть нашей «Целины», но, учитывая, что это дикая, ни разу не обработанная, глинистая земля, мы прекрасно понимали, что провернули огромную работу. Деревья и кустики вроде «принялись» и на следующий год мы ожидали от них положительных результатов.
В теплице мы собрали маленький, плохонький урожай огурцов и помидоров. Но он явился стимулом для дальнейшего нашего дачного развития, ведь мы прекрасно понимали, что это был наш первый опыт и опыт, в общем-то, неплохой.
В открытом грунте рассада, конечно, погибла, но морковка и картошка нас порадовали своим необычным вкусом - вкусом собственного труда.
В середине лета, когда посадки всех дачников начали плодоносить, правление садового товарищества постановило организовать ежедневное дежурство на участках, дабы сохранить плодоносящее хозяйство от воров. Дежурство подразумевало нахождение на садоводческой территории охранников от двух участков в течении суток, на следующие сутки их должны были сменять следующие охранники. Так было распланировано всё лето и осень до первых морозов. Завод пошёл навстречу садоводам любителям, и дежурство на дачах для охранников расценивалось как рабочий день.
На сколько эффективно было сие мероприятие мне не известно, но мы с супругой без эксцессов, честно и добросовестно отдежурили свои дни, а заодно поработали и отдохнули на своём участке. А когда пошли дожди, похолодало, и на участке ничего нельзя было делать, мы договорились с моим товарищем, у которого был готовый домик, уже вполне приспособленный для жизни и во время наших дежурств жили в его домике. Главный строитель завода Лянгасов Николай Николаевич добрейшей души человек, с гордостью хвастался своими дачными достижениями, рассказал, где находится ключ от дома (естественно под ковриком, а где ж ещё), и что всем его хозяйством мы вполне можем пользоваться во время наших дежурств. Так несколько не забываемых дежурных дней мы отдыхали, на чужой даче. Мы под дождём ходили в лес, собирали грибы и ягоды, варили грибной суп, тягали с огорода вкуснейшую морковку, читали книжки, разгадывали кроссворды на веранде, и отдыхали, как могли. На ночь растапливали маленькую печурку и пытались согреться. Печурка была слишком мала, чтобы согреть 30 квадратов дома, но, находясь с ней рядом, мы ощущали реальное тепло. Это были чудные, незабываемые дни и ни дождь, ни холод не могли испортить нам настроения.
В середине осени ощутимо похолодало и сильно задождило, но разве может непогода остановить «бешеных» дачников? Однажды, в очередной раз, направляясь на свою дачу, получилось так, что мы в вагон садились последними. Я протолкнул супругу в толпу, штурмующую двери вагона, которая моментально всосала её внутрь и, схватившись за поручни, стал втягивать в тамбур себя, упрашивая, умоляя народ продвинуться ещё хотя бы на миллиметр. Когда я, всё ещё висел на ступеньках, но уже почти весь, поместившись в вагоне, двери закрылись. Но закрылись они не сразу, потому что мешал висевший на спине мой рюкзак. Пришлось поднатужиться ещё чуть-чуть и…. И я почувствовал горячие, обжигающие потоки по спине, по ногам устремлённые в мои резиновые сапоги. Ногам сразу стало так тепло, тепло, как будто я их засунул в тазик с горячей водой. О причине столь не обычных водных процедур я догадался сразу. В кармашек рюкзака я ещё дома, впопыхах, вставил незаменимый наш спутник - термос с горячим чаем. Получилось так, что из всех людей уместившихся в вагоне только лишь моему термосу не хватило места, и он зверски был смят автоматическими дверями. В хлюпающей обувке пришлось ехать до следующей остановки, и лишь на ней выливать сладкий чай из сапог. Но эти обстоятельства ничуть не поколебали наше намерение добраться до участка.
Совершив множество не забываемых рейсов в «Мокино», осенью мы с женой закрыли дачный сезон перед первым выпавшим снегом.
Новый сезон начался практически сразу, как закончился старый. Первым делом мы срочно купили себе новый термос с жёсткими ободами и металлической колбой фирмы «Парма». Такой термос оказался не по зубам никаким железнодорожным дверям. Я занялся изготовлением дополнительных секций парника, а Наталья снова углубилась в литературу по садовым растениям. Одновременно мы выбрали проект домика, и я стал собирать доски от упаковок двигателей наших катеров.
К весне досок накопилось столько, что они заполнили нашу импровизированную кладовку в общаге и стали мешать соседям. Соседи начали ворчать, но терпели потому, что мы за неудобства расплачивались отличной «Мысовской» картошкой. Доски срочно просились на участок. И вот однажды, после долгого ожидания весны, накануне Международного женского дня 8-го марта в воскресенье, морозы ослабили свои объятия. Температура с минус тридцати поднялась до минус десяти. Засветило солнышко. На улице стало «жарко» и мы, с Натальей собрались совершить инспекционную вылазку на дачу, и за одно свезти часть досок из кладовой. Быстро собрались. Сильно раздеваться не стали, понятное дело не лето, но валенки все же взяли. Взяли «перекус» и термос с горячим чаем. Я погрузил доски на «ледянку». Прихватив беговые лыжи и напялив лыжные ботинки, мы запрыгнули в пустую электричку до «Мокино».
Радости не было предела. Опять за окном замелькали знакомые уже остановки и полустанки. Всё было не обычно, и не привычно бело от снега. Снежные шапки деревьев завораживающе сверкали на солнце. Стояла такая тишайшая тишина, что даже стук колёс поезда, казалось, с трудом пробивался, откуда-то снизу из глубоких глубин толстого снега.
Полустанок был почищен от снега. И дорога, ведущая в пролесок, к деревне Ольховка и к дачным участкам была чистой, только слегка припорошена свежим снежком. Мы нацепили лыжи на ноги, я достал кинокамеру, впрягся в верёвку ледянки с досками, и мы потихоньку пошли по дороге, наслаждаясь зимним лесом и снимая себя на плёнку.
Вскоре в камере отказал экспонометр, снимать дальше было бесполезно, и мы почувствовали, что это плохое знамение. Экспонометр электрический и его работа полностью зависит от батареек, которые, оказавшись на морозе, сразу сбросили свой потенциал до нуля. Камера направилась обратно в рюкзак. Пройдя ещё немного, мы явно почувствовали не комфорт от холода в ногах, который сразу и не заметили, восхищаясь дивной красотой природы и охваченные от этого счастьем. Лыжные ботиночки «на рыбьем меху» ничуть не способствовали согреву ног даже в шерстяных носках. Оказалось что минус десять градусов это не так уж и «жарко». Чтобы согреться мы пошли быстрее.
Видимо где-то в лесу мы пересекли границу полосы неудач – дорога резко пошла вправо в деревню Ольховка, а перед нами, вместо летней дороги к участкам, простёрлось поле из ослепительно чистого, белого и глубокого снега. Мы пошли по насту, который оказался не настолько твердым, чтоб держать на себе нас в беговых лыжах. Лыжи сразу стали тонуть, двигаться дальше на лыжах стало не возможно.
- Но, что, мы зря проделали 70 с лишним километров? Что, бросать доски посреди поля, не знамо где? Нееет! Придётся всё же как-то добираться до участка – подумали мы, сняли с ног лыжи, взяли их в руки и поползли, на них опираясь, как разведчики на задание командования «брать языка».
Через час изрядно уставшие и промёрзшие до мозгов и костей мы бросили ледянку с «дровами» на, вроде бы, своём участке и поползли к соседу в домик. Благо двери у всех закрывались на чисто символическую защёлку, мы без труда проникли внутрь и растопили маленькую печурку. Согревшись, чаем из термоса и поставив растапливать снег для нового чая, мы растёрли ноги снегом до красноты и нырнули в валенки, взятые на всякий случай. Случай оказался самым подходящим. По ногам потекло тепло. Совсем согреться не удалось. Маленькая печурка могла нагреть воду, сварить суп, но совсем была не в силах отопить промёрзший сарайчик. Греться надо было в движении, и мы поползли на свой участок. Участок было не узнать под снегом. Мы рассчитывали его определить по саженцам сливы и яблони, которые должны были торчать из-под снега, но из снега ничего не торчало.
- Неужели под нами два метра снега, что деревца наши прикрыло и их не видно? – подумали мы.
И тут мы увидели много заячьих следов и именно в тех предположительных местах, где должны были быть саженцы. Я подошёл поближе и сразу разглядел аккуратные срезы веток некогда торчащих из снега.
- Зайцы! Мать их так…! - выругался я – сгрызли наши сливы и яблони. Что теперь с ними будет? Ты посмотри, срезали под самый снег.
- Ничего не будет – сказала, смеясь, Наталья – будем новые сажать.
Я принялся рыть снег, пытаясь достать до земли, чтобы уложить привезённые доски, а Наталья поползла обратно следить за печкой и заваривать чай.
Уложив и закопав доски в снег, я вернулся в домик соседа. Собственно наша миссия была выполнена, и можно было возвращаться домой. Но электрички зимой ходили гораздо реже, чем летом и до следующей электрички было ещё три часа. Очередная порция чая сильного согрева не принесла и мы подумали, что за эти три часа мы тут точно околеем.
Приведя домик в порядок, собрав свои вещи и наполнив термос новым горячим, чаем мы двинулись в обратный путь. Манера передвижения нами была уже освоена, плюс обратный путь был уже без груза, поэтому передвигаться было легче и до платформы мы доползли быстрее.
Пока добирались до полустанка, мы почему-то твёрдо верили, что существует ещё одна электричка, о которой мы не знаем и которая не позволит нам замёрзнуть на платформе, и увезёт нас домой. Но, выйдя на платформу и не раз измерив её длину шагами, мы поняли, что электричка эта существует только в нашем задубевшем воображении.
Лес вокруг стоял нарядный, солнышко светило ярко, снег переливался всеми цветами радуги, тишина стояла абсолютная и, её время от времени нарушал далёкий стук дятла. Но вся эта красота стала нам не в радость. Мороз проник глубоко внутрь, и выгнать его можно было только одним способом - движением.
Тут мы вспомнили, что с узловой станции Григорьевская много поездов и электричек идёт в Пермь. Но станцию Григорьевская от полустанка «Мокино» разделяет восемь с лишним километров.
- Ну, что, идём? - подмигнул я жене.
Продрогшая вконец Наталья, еле шевеля губами и глубоко вздохнув, сказала: - Конечно, идём.
И мы, спустившись с платформы на полотно, пошли по шпалам, ускоряя шаг, искать счастья на станции Григорьевская.
В какой-то момент немного впереди на полянке перед лесом, сопровождавшим железную дорогу, я углядел какое-то движение. Огромная, белая собака прыгала в глубоких сугробах перед лесом.
- Наверно собака обходчика – подумал я.
Но прыгала она как-то странно, совсем не по собачьи. Да и домик обходчика мы давно уже прошли.
- Смотри, какая странная собака – обратил я внимание супруги, протянув в сторону собаки руку.
Наталья подняла глаза, и они сразу округлись в удивлении и восторге.
- Это не собака – ликовала Наталья – это заяц беляк. Вот так чудеса.
И тут я чётко разглядел уши этого грызуна. Огромный белый заяц нехотя, тяжело и грузно выпрыгивал из снега, падал в новый снег, высекая из него сверкающие брызги, останавливался, затем снова прыгал…. Мы, забыв про холод, заворожено наблюдали за этим спектаклем, пока заяц не скрылся в лесу. Как ни странно, но этот заяц сумел нас каким-то образом согреть и дальнейшая дорога, не казалась уже такой длинной и холодной.
В Григорьевской мы спокойно сели в поджидавшую нас (нам так показалось), холодную электричку и через пятнадцать минут мы уже довольные тряслись в согревающемся вагоне, летящем в сторону дома.
В течении зимы мы не раз пересмотрели свои планы по даче. Так, даже удлиненного мной парника нам показалось, будет мало, поэтому к весне мы приобрели ещё полиэтиленовой плёнки, и с приходом тепла я на участке принялся городить ещё один парник, но уже из деревянных жердей, которые я притащил из лесу. В новом парнике уже можно было стоять во весь рост. Вскоре я достал на заводе две деревянные бочки, которые вкопал в землю за парником и соорудил систему слива в них дождевой воды. Для полива растений образовался ещё один источник.
Когда постройки были сданы под ключ, началось Великое Заселение. Удлинённый парник принял под свой кров одни только огурцы. Большой парник стал экспериментальной садоводческой базой, попутно принимая нас (ну куда от нас деваться?) в непогоду. Половину большого парника заняли помидоры, во второй поселились особые какие-то огурцы, перец и всевозможная зелень. Дорожка между половинками была выделена для нас с утварью и рюкзаками. Житиё получилось, как говорят в народе – в тесноте, да не в обиде.
Разработка огорода, после прошлого сезона продолжилась, и мы высадили на нём картошку, морковку и свёклу.
Кустики малины, смородины и крыжовника зазеленели. Принялась облепиха. Она в тех местах растёт хорошо. А вот деревца обгрызенные зайцами почек и листочков не дали.
С самых первых ходок на дачу я начал присматривать по дороге отработанные и валявшиеся без дела шпалы. Пропитанные креозотом шпалы оказались очень подходящим материалом для фундамента небольшого домика. По пути на дачу мы выходили на остановках, которые я приметил, брали эти шпалы и на следующей электричке везли их в свои владения. На участке я первым делом вкапывал их в землю, а уж потом занимался остальными делами. Вскоре вкопанные шпалы выстроились в два ряда по три штуки. Можно было начинать их обвязку и городить стропила. Домик мы решили делать типа «Шалаш», у которого крыша являлась одновременно стенами. Но подходящего материала пока не было и дело со строительством домика встало.
Доски из нашей кладовой полностью переместились на участок. Из нескольких досок и лесных жердей я сколотил стол, скамейку, вкопал стойки, и мы стали на них натягивать простыню, укрываясь от палящего солнца.
И вот в самый разгар дачного сезона меня бесцеремонно, срочно и надолго отправили в бессмысленную командировку. Хотя мне и удавалось пару раз приезжать на пару дней, на побывку, но в это время нам было не до дачи. Наталья боялась одна ездить в «Мокино» и дачные дела у нас остановились.
В связи с этими обстоятельствами нам на помощь из Николаева, срочным порядком выдвинулся отец Натальи. Приехал он ненадолго, всего на пару недель, но помощь его оказалась реальной. Тесть с женой не дали сгинуть нашим посадкам. А главное они с супругой заказали у железнодорожного обходчика маленький сруб для баньки.
Обходчикам дозволялось валить лес, вдоль железнодорожного полотна не давая зарасти путям, и поэтому они эту возможность эффективно использовали, подрабатывая на срубах.
Как мы радовались, что у нас теперь реально скоро будет свой домик на участке. Ни у кого ещё не было баньки на участках, а у нас будет.
Но в бочке мёда всегда есть ложка дёгтя. Я ещё «отбывал» командировку, а тесть собрался, было уезжать, как обходчик после аванса не доделав сруб, пропал в пьяном угаре в неизвестном направлении. Об этом нам поведал его товарищ, пришедший к нему за каким-то инструментом и тоже не найдя его дома.
- Зачем вы ему дали аванс? – спросил товарищ. – Теперь вы его днём с огнём не найдёте.
Лишь однажды тестю и супруге удалось его застать дома. По утру, он лежал на своей кровати дубовым поленом, ни на какие слова не реагировал, и вообще казалось, что дух его покинул. Потом он стал проявлять признаки жизни и ему, наконец, с трудом удалось подняться. Он сначала выслушал гневные речи тестя, потом покорно, без возмущений, корявым почерком написал расписку о том, что получил от нас аванс на строительство бревенчатого сруба. Потом, похмелившись, он долго извинялся, говорил, что чёрт его попутал и поклялся на этой неделе закончить работу и что в следующие выходные мы сможем забрать готовый сруб. Тесть, поверив его клятвам, собрался домой, он и так задержался с отъездом, и уехал.
Вскоре из командировки вернулся я. Это случилось уже в августе. Мы с супругой первым делом направились к обходчику за срубом, но, как и предполагали дома его не застали. Сруб стоял в том же состоянии как я его видел, когда приезжал из командировки на побывку. Ни одного брёвнышка в нём не добавилось, и было видно, что около сруба давно никто не появлялся. Обходчик снова исчез, и опять начались его поиски. Однажды нам всё-таки повезло, и мы застали его дома. Он был со своим товарищем и как ни странно трезвый. Доделать сруб уже не обещал, а предложил нам забрать то, что уже есть. Мы повозмущавшись было, но согласились и договорились на следующий день приехать за срубом. На следующий день на нас накатили сомнения, но мы всё же приготовили деньги и бутылочку спирта и поехали за срубом. Окончательно желание забрать недоделанный сруб испарилось, когда мы приехали к обходчику, и он сказал, что везти сруб к нам на участок не собирается. Мы себе не представляли, как сами будем перемещать на участок сруб, а ещё и сами его собирать на месте. Решение пришло само собой, и мы отказались от сруба и потребовали возвращения аванса. Обходчик не отказывался возвращать деньги, но денег у него не было. Он обещал их вернуть при первой же зарплате. Мы, конечно, знали, от чего у него нет денег, но мы также теперь знали, как он их будет возвращать. Дальше разговаривать было не о чем.
Больше искать обходчика мы не стали. Мы без труда вычислили организацию, в которой он работал, и подали на него в суд. Поездить по области, конечно, нам пришлось изрядно. Обходчик опять пропал и даже в его организации не знали где он. На судебное заседание он не явился, и суд был перенесён на другое число. Но и на следующее заседание суда он не явился, и суд принял решение без него. В результате сумму аванса, согласно его же расписки, вычли из его зарплаты и вернули нам.
История с недоделанным срубом в совокупности с событиями, происходящими в стране, на заводе и в отношении жилья в частности, явились гранью, за которой для нас с супругой начиналась совершенно другая жизнь.
Урожай мы, конечно, кое-какой собрали на участке, но перед большими переменами в жизни нам уже стало не до дачи.
Почти перед самым моим увольнением с судозавода и нашим отъездом из Перми, совершенно случайно появился покупатель нашей дачи. Женщине, покупавшей наш участок, его порекомендовали мои сотрудники (спасибо им большое). Ей мы с радостью отдали все, что готовили для дачи. Это была и небольшая печурка, купленная для будущего сруба, и керосиновые лампы, и доски, которые я ещё насобирал для строительства, и всякая мелкая утварь. Женщина осталась довольна, а мы спокойны, что наша дача нашла себе хорошего хозяина.
Так закончились наши сельхоз увлечения. Вскоре мы покинули замечательный Пермский край и его столицу город Пермь. Но и по сей день мы с нежностью и трепетом вспоминаем те дачные годы, что были подарены нам судьбой.
Дмитрий Зимин
11.08.2021 г.