"Случалось разглядывать вещи, которые как будто всегда тут были?" — напечатала Ирис. Уставилась на экран.
С некоторых пор она вела электронный дневник. Местные зачитывались им, принимая за фантастику.
Курсор в конце строки мигал спокойно, ровно. "Пожалуй, на этот раз мне сложно будет донести основную идею," — подумала девчонка. Закрыла окно, не став сохранять написанное.
Все началось из-за кружки с галактиками. Однажды утром Ирис проснулась у себя в комнате и увидела ее на краю стола. Солнце тянуло косые лучи над кроватью, в доме царила сонная тишина. Ничто не выглядело угрожающим или зловещим, и даже чертова кружка на своем месте смотрелась убедительно. Слишком убедительно.
Эту кружку ехидно подарил ей Тран. Голубоглазый насмерть стоял за то, чтобы остаться в цивилизованных мирах, и долго не мог простить девчонке переход на сторону Дока. В доводах Трана был здравый смысл, однако Ирис понимала и то, что переубедить монстра они не в силах. Таким образом она лишь сэкономила время, проведенное в разногласиях. Впрочем, это все было давно, раненые чувства уехали в прошлое, а кружка осталась. Ирис нередко засиживалась в сети допоздна, прихлебывая холодный кофе, потом падала спать, не беспокоясь о том, чтобы убрать посуду. Обнаружить на столе поутру какую-нибудь кружку было обычным делом. Ирис не смогла бы даже толком объяснить, что именно ее смутило. Просто сбойные псионики, отхватившие когда-то передозировку всемогуществом, должны внимательно относиться к мелочам.
В открытую дверь с террасы вливался запах зноя, мир снаружи дрожал и расплывался в раскаленном мареве, на грани слышимости шумел океан. По правде говоря, день был слишком хорош, чтобы тратить его на сомнения. Убрав ноутбук, Ирис поднялась из складного кресла — несколько дней назад Тран затащил его сюда с террасы, спасая от дождя, да так и не потрудился вернуть на место. Ступая босыми ногами по прохладному полу и наслаждаясь каждым шагом, Ирис вышла в гостиную, намереваясь найти что-нибудь, способное отвлечь ее от назойливых размышлений.
На белом кожаном диване развалился Буйвол Док, дремал, пережидая сиесту. На светлом фоне он выглядел, как "пятно в форме Дока": была у него такая особенность — стоило монстру выйти на солнце, как он покрывался великолепным темным загаром, не терявшим интенсивность даже зимой. А на солнце Док бывал нередко, как-никак они жили в особняке на побережье, от двери до линии прибоя было минут пять ленивой ходьбы. Тран зубоскалил, что грязь и въевшееся машинное масло составляют основу цвета, поскольку половину свободного времени Буйвол торчал в автомастерской. Ирис полагала, ехидство проистекает от зависти — светлокожий Тран использовал целый арсенал средств для загара, но стоило слегка зазеваться, как он обгорал, и все усилия шли насмарку.
"Надо признать, нам с Траном достался самый классный тиран на свете," — отметила Ирис, любуясь монстром.
Док был как волна океанского прибоя, которой вздумалось выкатиться на берег, принарядиться в старые джинсы и простую серую майку, дойти до гостиной и немного вздремнуть. Небрежная поза вся была пронизана скрытым движением, мощью ненадолго успокоившейся стихии. Если что и способно было отогнать любую мрачную мысль, так это присутствие Дока.
Ирис забралась на диван к монстру, свернулась клубком, уложив голову на могучее плечо. Буйвол, не нарушая дремотной медитации, накрыл ее рукой.
— Эй, девчонка… — сонно заулыбался он.
— Мне 24, Буйвол! — лениво возмутилась Ирис.
Впрочем, поправлять его было бесполезно. Некрупное существо, вроде Ирис, на взгляд здоровенного монстра, живущего на свете четвертую сотню лет, не могло претендовать на серьезность. Он продолжал называть ее "девчонкой", а за ним и Тран, который, между прочим, был старше нее всего на три года. Его монстр звал "малыш".
— А этот где? — спросила Ирис, подразумевая голубоглазого.
Док едва ощутимо пожал плечом.
— Да черт его знает… дрыхнет в саду… или ошивается в городе…
В прошлом был сложный период, когда у Трана не в шутку ехала крыша от всего пережитого, с тех пор Ирис привыкла держать его в поле зрения.
Впрочем, кризис давно миновал. Уже долгое время Транибан Торан был самим собой — глумливым, сексуальным и трогательным ублюдком. Его запредельный эгоизм никуда не делся, так же как параноидальные загибы Дока и комплекс бога у Ирис на плечах. Просто жить это больше не мешало. Когда много ходишь по песку, слушаешь ветер, удивляешься краскам заката, многие вещи меняют значимость — "глядя в лицо времени, видишь себя", всякие такие вещи.
— Есть планы на вечер? — спросила девчонка.
— Никаких, — отозвался Док.
— Погоняем на машине по окрестностям? Что-то мне захотелось развеяться.
— Давай погоняем, — согласился Буйвол.
…Док водил красную тачку с открытым верхом, раритетную даже по местным меркам. Работала эта штуковина на примитивном жидком топливе и по стандартам развитых миров была опасна и неуправляема. По факту мотор просто сообщал движущий момент колесам, а в остальном приходилось полагаться на себя. Ирис называла процесс передвижения на этой штуке "обыденный риск". Впрочем, риск завораживает. Сидя на переднем сиденье рядом с монстром, играя ладошкой с ветром, Ирис чувствовала себя захваченной огромной силой. Ей никогда не было страшно. То ли потому, что Буйвол Док управлял этой силой, то ли потому, что он сам был ею.
Покинув особняк, они обычно проезжали западную часть города, кратчайшим путем выбирались на магистраль, а затем Буйвол гнал, куда ему вздумается — вдоль берега океана или вглубь материка. Десятки маленьких городков попадались им по пути. Некоторые они миновали, в некоторые заезжали перекусить, если было такое настроение. Ирис созерцала летящие мимо пейзажи. Док смотрел на дорогу. Было очень здорово находиться вдвоем и молчать. Пожалуй, лучшее чувство на свете.
Благодаря Доку, после всех приключений они поселились в мире безусловного благополучия. Тихая планета, обозначенная на картах галактики разве что крестиком, стабильная экономика, вмеру развитая индустрия. На всю планету имелся только один звездолет. Джаггернаут. Он болтался на высокой орбите, никому не загораживал солнце, запечатанный и замаскированный. Ключи были у Дока, и монстр наглядно дал понять еще в самом начале, что не собирается доставать их из кармана в ближайшие десять лет. Благодаря Доку, у Ирис и Трана было все, что только можно пожелать — деньги они печатали по мере надобности на портативном квантификаторе, а потому могли себе позволить любую прихоть. Кроме возвращения в космос, к шальным мирам цивилизованной галактики.
Разумеется, это вызывало у Трана зубовный скрежет. Он до сих пор не прочь был поорать на тему "свободы выбора". В общем-то, основания у него были — за плечами Торана младшего стояла промышленная империя, простиравшаяся на весь западный спиральный рукав и задававшая многие параметры жизни Федерации Демократических Миров. Как раз перед каникулами Буйвол помог Трану отрегулировать непомерное давление власти так, чтобы оно не мешало ходить, а вкус к экспансии голубоглазый унаследовал от отца. Как бы яростно он ни отрицал любое сходство с родителем, стороннему очевидцу, вроде Ирис, прекрасно было заметно, что яблочко от яблони упало в считанных сантиметрах. Однако Буйвол не позволил Трану окунуться в мировое господство, вместо этого увез голубоглазого в первобытный, по мнению Трана, мир. Не удивительно, что парень стоял горой против авторитарных замашек Дока.
Ирис считала, что причина лежала глубже. Тран был создан идеальным инструментом для решения сложных задач, любовь к жизни не входила в перечень его спецификаций, и голубоглазый был вынужден с этим жить. Мирная жизнь стоила ему нервного срыва. По крайней мере, он так это называл, а со слов Дока парень пошел вразнос и прирезал какого-то бедолагу. Ирис пропустила добрую половину событий, поскольку в то время рандомно болталась по планете — после межзвездного хичхайкинга ей трудно было привыкнуть к крошечным масштабам планетарных путешествий. Если вдруг ей хотелось оказаться на другой стороне планеты, потому что там пекли достойные сдобные булочки, девчонка не видела причин этого не сделать. Буйвол замаялся ходить за ней, убеждая, что хаотичные приключения могут быть опасны, но Ирис только плечами пожимала: "Что со мной может случиться, я же с планеты все равно никуда не денусь!" Ей не хотелось поднимать вопрос о том, что она псионик, способный читать людей как флешки и блокировать любую церебральную активность вплоть до остановки вегетативных систем, поэтому нравоучения зверюги утомляли. Ирис не любила возвращаться к собственному всемогуществу. Она всегда мечтала о простой жизни обычного человека, и наконец-то у нее все это было. Монстр успокоился и отстал от нее после того, как подбросил ей в рюкзак небольшой бластер. Тран насчет нее оставался спокоен изначально, Ирис знала, что таскает с собой его следящий маячок, правда не знала, где.
…В десяти милях от города Док свернул на заправку. Здесь недавно прошел ливень. Запах мокрого асфальта с бензиновым послевкусием висел в воздухе. Глядя, как безумные желто-оранжевые облака отражаются в лужах, удваивая небесную глубину, Ирис думала: даже маленький мир может наполнить жизнь доверху. Но, конечно, ей тоже понадобилось время, чтобы прийти к такого рода концепциям.
У Ирис, в отличие от Трана, в прошлой жизни не было ничего. Сбойный кибертелепат, по большому счету — промышленный мусор. То, что она ухитрилась остаться в живых, было одной проблемой из многих. Долгое время Ирис болталась автостопом по галактике, не имея идей, как себя применить, проблемы лезли из нее, как десять фунтов барахла из пятифунтовой сумки. Пока однажды об нее не споткнулся Док. Надо понимать, как это происходит. Когда ты попадаешь в поле притяжения Буйвола Дока, он не решает все проблемы за тебя. Он дает точку опоры, используя которую, ты можешь решить свои проблемы самостоятельно. Раньше фантазии Ирис не простирались дальше, чем умереть красиво или хотя бы дельно, помогая каким-нибудь стоящим свершениям. Исходя из данного виденья мира, она примкнула к Лиге Внимания — смешным, маленьким повстанцам, сражавшимся за неясные идеалы, а позже — присоединилась к Доку и Трану в период лихих неприятностей. И только потом Буйвол привил ей вкус к настоящему, полноценному хэппиенду. Могучий инстинкт выживания позволял монстру существовать в черной дыре, среди солнечных протуберанцев, на ледяных планетах-гигантах, в жерле радиоактивного вулкана, и не просто существовать, а устроиться там с комфортом. Прямолинейное мышление Дока отметало красивую смерть и всякую другую, пока оставалась хоть ничтожная возможность продолжать жизнь. Буйвол транслировал свои приоритеты на волне зажигательной, животной харизмы, против которой невозможно было устоять, заражал всех вокруг первобытной страстью к бытию. Вот почему с ним рядом было так здорово.
"Занятная штука счастье, — думала Ирис, глядя, как впереди плывут сквозь сумерки габаритные огни фургона-дальнобойщика. — Оно делает тебя сильнее, не вынуждая становиться жестче". Каждую минуту, проведенную на райской планете, девчонка осознавала, как сильно им повезло. Тран часто глумился над ней за это и дразнил "лоялисткой". В такие минуты Ирис смотрела на него как на дикого — ее преданность Доку была безграничной, она никогда этого не скрывала. Голубоглазому, имевшему увесистый пунктик на независимости, трудно было это принять.
Ну так вот, после того, как они спасли галактику, они поселились здесь. Решение отказаться от всех благ высокоразвитой цивилизации выглядело спорно, а основной агрумент Дока насчет могущественных врагов и вовсе был смехотворен. У Трана была его империя, у Ирис — артефакт невероятной мощи, ну и Дока с его плазмоганом тоже не стоило сбрасывать со счетов. С подобными ресурсами они могли бы каждое утро разгребать могущественных врагов лопатой на мелкие кучки. Ирис просто доверилась решению монстра, как доверялась во всем остальном. И со временем план Буйвола сделался ясен. Буйвол нашел хрупкий, маленький мир, дрейфующий в плотных, медленных слоях временного циклона. Мир, который любой из них не напрягаясь мог бы разрушить — Ирис, Тран, тем более Док. Буйвол отнял у них врагов внешних и дал время разобраться с врагами внутри. Док хотел, чтобы они прекратили "сеять войну" вокруг себя. И они прекратили.
…Грандиозная синева, пронизанная точками звезд, воцарилась на небосводе. Буйвол зажег фары, прикурил сигарету. Включил радио на грани слышимости.
После того, как Ирис разгадала замысел Дока, она прекратила бежать от себя и начала просто жить. Нашла хобби, завела друзей, перестала бесцельно шататься по разным континентам. О, у нее даже был приятель, которому она нравилась! Шэн, сероглазый шатен с приятным голосом и хорошими манерами, действительно славный парень. Они гуляли, взявшись за руки. Ирис читала его свободно, как открытую книгу. Простые мысли и страсти парня завораживали ее, словно пламя костра. Девчонка часто думала, что она, наверное, единственный на свете псионик, читающий чужие поля, совершенно лишенные защиты, каждый день, пока болталась с подругами по моллу или гуляла с Шеном на набережной. Эти люди были настолько открыты, что иногда Ирис делалось жутко. В цивилизованных мирах через три минуты их головы кишели бы цифральными паразитами, через шесть минут кого-то уже оседлал бы Наездник, а остальных черные дилеры подключали бы потихоньку к сети в качестве транзитных нод. Перед сном девчонка пыталась представить: каково это — ничего не знать о страшных вещах? Но, как правило, после этого ей снились кошмары. Ирис могла бы творить с этими людьми все, что пожелает. На райской планете знать не знали о псиониках, а до техник блокировки было еще лет двести эволюции. Но Ирис не желала им зла, наоборот, ей хотелось оберегать этих наивных "младших братишек и сестренок", не доросших пока до настоящих взрослых гадостей. О доверии, конечно, речи не шло, эти люди просто не знали. Но Ирис имела самое близкое к доверию чувство, какое только могла получить.
Маленький мир ближе всех дотянулся до понятия "дом" с тех пор, как Ирис покинула родную планету. И вот тут ей стоило бы сказать, что в жизни у нее наконец-то все идет как надо, но…
— Кофе хочу, — обронил Док, сворачивая к одинокой забегаловке на краю дороги. — Ты будешь?
— Черный, — ответила Ирис.
Вывеску обрамляла гирлянда из разноцветных огней, явно задержавшаяся тут с Рождества.
Буйвол вошел внутрь. Девчонка некоторое время бесцельно смотрела на деревянное крыльцо, залитое уютным желтым светом. Затем, решив размять ноги, выбралась наружу. Потянула ноздрями воздух. Пахло лесом и какой-то стряпней. По ощущениям было немного за полночь. В ожидании Дока девчонка забралась на теплый капот.
"Может быть, все эти кружки действительно не стоят сомнерний? — пронеслось в голове у Ирис. — Я вижу иногда предметы без предыстории, я не помню, как они там оказались, но что с того? Не каждый же момент в своей жизни я должна запоминать! Да, эти штуки выглядят слишком ярко и похожи на заплатки в исходном коде. Но мы живем в тысячах световых лет от самого понятия "исходный код". Вдруг это просто еще одна уловка, чтобы не быть счастливой?"
Минут через десять вернулся Док с двумя бумажными стаканчиками. Один отдал Ирис, из второго отхлебнул сам и принялся чертыхаться.
— Что стряслось? — встрепенулась Ирис.
— Кофе посолил. У них соль и сахар рядом.
Ирис прыснула.
— Я тебе отдам свой. Только не ходи обратно, вдруг снова не повезет?..
Буйвол ухмыльнулся. Разобравшись с кофе, они поехали домой.
Как-то Ирис и Тран лежали в деревянных шезлонгах в пяти метрах от прибоя. Ветер трепал рваные края полосатых зонтов. Не считая шезлонгов, пляж был пуст, насколько хватало взгляда. Это был их пляж — вместе с особняком им достался неоправданно большущий участок суши и моря. Особняк был еле виден за буйными кронами деревьев выше по склону. Тран называл его "каса де монстро". Поскольку никто не мог их здесь потревожить, они спускались к морю в том виде, в каком им было удобно: Ирис приходила в шортиках и босиком, Тран — голый, с полотенцем на шее.
— Убери со лба свою проказу, — проговорила Ирис.
Трана не было несколько дней. Он имел эту мерзкую привычку пропадать время от времени, а потом молчать о том, откуда явился. Приходилось мириться с этим, точно так же как он сам когда-то смирился с необходимостью быть здесь, вместе с ними, и как-нибудь терпеть каждодневную заботу и любовь. Для Трана, яростного индивидуалиста, это был тот еще подвиг… Где бы он ни был, он там снова сгорел и шелушился, как дешевый папирус.
Тран давно уже не был тем бледным изящным блондином, который спас когда-то галактику. Жизнь на тропическом побережье изменила его. Теперь он был смуглым изящным блондином, носил светлые шмотки, двигался легко и небрежно, да и в голове у него изрядно прояснилось. Он по-прежнему источал сарказм и был способен достать до печенок, но Ирис видела: всякая жесть отпустила его изрядно. Сейчас он был ближе к счастью, чем всю свою жизнь до этого.
Взгляд Ирис задержался на волосах парня — они выгорели до невероятной, какой-то проститутской платины, стали жестче от соли. Ему безумно шло. Девчонка усмехнулась.
Тран принялся лениво тереть лоб.
На широком подлокотнике возле его руки потел стакан с ледяным оранжевым крошевом.
Пахло океаном — соленым едким простором, дальними странами и буйством стихий. В отдалении занимались своими делами чайки — их резкие вскрики едва пробивались сквозь мощный рокот прибоя. Солнце понемногу сдавало позиции, но пока не настолько, чтобы назвать это "закат". С северной стороны неба к зениту медленно подбирался крошечный силуэт самолета, оставляя сдвоенный белый след.
— Почему мы до сих пор делаем это? — подал голос Тран. Говорил он медленно, преодолевая полудрему.
— Делаем что?
— Валяемся на солнце, смотрим вверх, — пояснил парень с тенью насмешки. Ему было слишком хорошо, чтобы запускать издевки в полную силу. — Сколько мы уже здесь?
Ирис задумалась.
— Я не помню.
В прошлом сезоне она возилась с парусной лодкой, которую потом смыло штормами. Этой весной решила из хлама собрать в сарае вертолет. Были еще какие-то предыстории, просто в данный момент, под размеренный шелест волн трудно было свести их воедино.
— Вот именно, — Тран взял стакан, чтобы отхлебнуть. — Мы встряхнули галактику, а потом променяли безграничные возможности на годы безделья! Ты пьешь сок по утрам, я пью кофе, Док читает газеты, а потом пропадает весь день в этой своей автомастерской. Мы занимаемся, чем захотим, у нас нет сложностей. Мы, все трое, грязно, омерзительно счастливы. Это не сводит тебя с ума?
Ирис вспомнила, как открыла глаза на рассвете, и смутное беспокойство снова было при ней. "Я ведь могу все выяснить, — подумала она. — Достать из ящика свой могучий артефакт и проверить реальность на ошибки…" Ее пробрал леденящий озноб. Ну уж нет. Всемогущество — это только в первый момент весело, а всю оставшуюся жизнь — страшно.
За завтраком девчонка была задумчивой, чуть рассеянной. Буйвол поглядывал на нее, придвигая блюдо с теплой выпечкой. Ирис пряталась за кружкой, избегая встречаться с ним взглядом. Одно дело — испытывать сомнения, совсем другое — озвучить их перед Доком. Если она сделает это, не будет обратной перемотки — тревоги станут частью реальности. К счастью, монстр ничего не спросил.
Тран очаровательно паясничал на тему современного искусства и, как всегда, предлагал устроить переворот в какой-нибудь банановой республике, чтобы немного развеяться. Ирис вслушивалась в его мурлыкающий голос, не придавая значения словам, пока тревоги ее не развеялись.
— Итак? — подтолкнул ее парень, не дождавшись ответа.
— Я не знаю, Торан, — отозвалась девчонка, сморщив нос и прищурив один глаз в комичной гримасе. — Безделью тоже нужны свои герои... Кроме того, это была основная идея Буйвола, если помнишь.
— Я помню, — проворчал голубоглазый.
— Тебе же здесь нравится, ну признай, — еще поднажала Ирис.
— Здесь неплохо, — сдался Тран и замолчал так надолго, что Ирис перестала ждать продолжения. — Только временами... этому миру не хватает реалистичности.
Ирис вопросительно подняла бровь.
— Когда-то я просыпался каждое утро с мыслью о розыскных агентах, ждущих меня за дверью, — пояснил парень. — Это не было приятно, однако на реальность ощущений я пожаловаться не мог. И когда кибертелепаты наперебой совали в меня свои мерзкие нейрошунты, я не был в восторге, но такова была на тот момент действительность. Цитадель вывернула все на изнанку. Иногда мне кажется, Цитадель стерла нас в порошок. Мы остались там, а все это "сейчас", — Тран не поленился подчеркнуть последнее слово презрением, — больше похоже на дописанный от руки хэппиенд.
Девчонка ощутила холодок внутри. Это он озвучивает ее сомнения или просто строит метафору для очередной издевки? С Тораном никогда нельзя быть в чем-то уверенной наверняка.
Ирис состроила скептичную гримасу, подперев голову рукой.
— Отборный бред, снимаю шляпу, — признала она. — Давай я брошу в тебя камень. Если все нереально, он просто пролетит насквозь.
Парень одарил ее мрачным взглядом.
— Я хотел угнать звездолет.
— Что?! — опешила Ирис. — НАШ звездолет? Джаггернаут?
Тран ядовито усмехнулся.
— Это глупый вопрос. Разумеется, наш, раз уж поблизости нет ни одного другого!
— Зачем? — искренне удивилась она.
— Затем, — размеренно и спокойно объяснил Тран, — что я вас ненавижу. Тебя, такую милую, сладкую девочку, что я сплю с тобой, Дока с его комично огромным членом, эту мультяшную жизнь, этот хороший кофе по утрам и цветастые рубашки. Я хотел подняться на орбиту и проверить, существует ли помимо вас хоть что-нибудь еще.
Ирис уставилась на него с открытым ртом. Не смотря на горячий ветер, ей стало зябко. "Ты тоже?.." — чуть не спросила Ирис. Затем она поняла.
Нежные чувства были для Трана мукой. Он каждый раз продирался сквозь клубок инверсий и отрицаний, поэтому до адресата доезжали в основном колкости и глум. Вполне возможно, сейчас это было признание в любви. Минуту Ирис не знала, что ответить. Щеки ее порозовели.
— Что ты так рвешься свалить с планеты? Зарезал еще кого-нибудь? — спросила она, стараясь, чтобы облегчение никак не отразилось на ее физиономии.
Тран с негодованием закатил глаза к небу:
— О, боже, ты мне вечно будешь напоминать?! Я сто раз объяснял, у меня был тогда нервный срыв! Кроме того, полиция все равно не смогла ничего доказать.
Ирис прыснула, не в силах сохранять серьезность. Тран тоже рассмеялся.
— Купи себе каску, Торан, — подвела итоги девчонка. — Иначе долго тебе не протянуть. "Угнать Джаггернаут" — это реальная высота в области больных идей. Даже ты не настолько псих.
— Не меняй тему, — возразил голубоглазый, закладывая руки за голову. — Я всего лишь пытаюсь сказать, что мы могли бы тратить время намного более продуктивно!
Ирис повела плечом:
— Ко мне — никаких претензий. Мой вертолет в сарае почти готов!
Тран растратил запал и не стал возвращать подачу.
— Мы могли бы купить вертолет, — лениво напомнил он.
Ирис широко ухмыльнулась:
— В чем же тогда веселье?
Спор окончательно угас под натиском гипнотического шума волн. Лед в стакане растаял. Ирис задремала, отдавшись поглощению солнечного тепла. Голос Трана вернул ее к действительности:
— Это что, Док?
Девчонка с усилием подняла тяжелые веки, уставилась туда, куда смотрел Тран.
— Он разве не должен сейчас ковыряться в мастерской?
Буйвол шагал к ним по песку вдоль прибоя. Горячее марево колыхалось у его ног, словно призрачное пламя. Одет монстр был на рабочий манер — грязная майка, комбинезон, небрежно обвязанный рукавами вокруг талии, и пляжные шлепанцы; волосы убраны под выгоревшую сиреневую бандану. Где бы ни появлялся Буйвол, он всегда добродушно щурился и улыбался, словно он тут всему хозяин, и нет проблем, которые он не мог бы решить. Однако в этот раз его мрачная физиономия резко контрастировала с прекрасным солнечным деньком.
— У нас неприятности, — без предисловий заявил Буйвол, остановившись у шезлонгов. Покачал на пальце колечко с мезонным брелком, на котором светилась оранжевая точка. — Кто-то спер Джаггернаут.
Ириска ахнула. Тран поставил стакан мимо подлокотника.