Половина пятого утра. На улице мороз, метель завывает, как волчица, и очень темно. Жена разбудила мужа и сказала, что из кухни доносится запах селедки. Вчера рыбу чистили, а мусор не вынесли. Он спросонья поморгал глазами – не понял. А она снова: «Это ты виноват. Надо было вчера выбросить».
Он пошарил босыми ногами тапки. Затем долго одевался – минут пять, наверное. Вернулся с холода. Хотел сразу же юркнуть под одеяло. Но услышал, что нужно немного посидеть, потому что от него холодом веет.
Прикорнул в кресле: ноги поджал, голова опустилась.
Часов в девять жена приготовила завтрак. Яичница и отварные сосиски. Сели за стол. И вдруг: «Слушай, ты очень громко глотаешь. Падает, как в бочку. И почему я раньше не замечала»?
Он тяжело вздохнул. Но ничего не сказал. Поставил тарелку и чашку с чаем на небольшой пластмассовый поднос и отправился в комнату - за журнальный столик. Включил спортивный канал и начал смотреть.
Жена поела. Вяло убрала посуду в раковину. Пошла зачем-то в ванную. На полдороге остановилась, заметила, что крики ревущей толпы – по телевизору – ее раздражают. Он молча выключил.
Прошло немного времени. Мужу позвонил друг. Они что-то обсуждали. Появилась жена, посмотрела и вдруг возмущенно замахала руками. Он извинился и отключил телефон. И услышал недовольное: «У меня от твоей трескотни голова разболелась. И вообще мне этот твой друг не нравится. Чтобы я больше не слышала, как он звонит. Понял»?
Мужчина промолчал.
Она сердито ходила по квартире. Видимо, размышляла: к чему бы еще привязаться. И придумала:
- Тебе не кажется, что я всегда занята, а ты живешь, как квартирант? Ну, ничего же не делаешь. Слоняешься из угла в угол.
Он поставил стремянку и начал зачем-то мыть потолок в прихожей. Полметра – воду поменяет в ведре. Еще полметра – снова свежая вода. Посмотри, мол, как я стараюсь.
Закончил работу. Сел на диван. Включил новости. Жена тут как тут. Сердито сказала, что на балконе снега, как на улице. А ему, так называемому «хозяину», наплевать. Носом не ткнешь – не видит. И вообще ничего не видит. Это же надо иметь такие тупые глаза. Не глаза, а моргалки: «Ну, чего глазами хлопаешь? Быстро оделся и – на балкон».
Натянул куртку, надел шапку. Минут десять сбрасывал снег.
Жена на кухне варила щи. Работа явно ей не нравилась. Выглянула в комнату. Отправила его за репчатым луком. Но про хлеб специально промолчала. Когда вернулся, то услышал, что он «чурка с глазами». И ничего не знает, что у него под носом делается. Утром, когда ел, неужели не видел, что хлеба мало? Всё, всё ему говорить надо! Как я устала, как устала!
Виновато пошел за хлебом.
Жена налила щи. Он покорно поставил тарелку на поднос и ушел в комнату. Чтобы не раздражать своим глотанием. Спортивный канал включить не рискнул. Нашел сериал, который нравился жене. Хотел сделать ей приятное.
Но она сказала, что он в «бабу превратился»: такую дрянь смотрит. Выключил. Доедал щи в тишине.
Затем мыл посуду, пылесосил, стирал несуществующую пыль со шкафа, раза четыре сходил в магазин, перебирал старые вещи на антресолях, смазал маслом двери в туалете.
Затем она потребовала, чтобы он ходил к своей матери не раз в неделю, а раз в две недели: «Мать твоя злая, я знаю, что она меня ненавидит».
Наступил вечер. Подошел к телевизору. Но не тут-то было. Жене захотелось посидеть в тишине. Она взяла дамский журнал и уселась с ним в уголок. Муж тупо смотрел в окно.
Прошло полчаса. Жена встала. У нее резко получилось. Он испуганно обернулся. Посмотрел на нее вопросительно.
- Тряпка ты, Коля. Тряпка. Неужели ты не понял, что я весь день нарочно над тобой издевалась? Уйду я от тебя, Коля».
Подошел, взял ее за руки, в первый раз за день вымолвил жалкие просящие слова: «Не уходи, а? Не уходи. Я что угодно для тебя сделаю».