Храмы Владимира
Простите меня, дорогие читатели, но я не буду углубляться в историю, приводить даты, писать о далеких веках, потому что не хочу быть неточной. Всего один день на осмотр города, где одних только храмов не меньше двадцати пяти. Ничуть не расстраиваюсь по этому поводу, мне не столько хотелось пополнить знания, сколько прислушаться к тем отзвукам, которые подарило созерцание.
Во Владимир накануне мы въехали через «Золотые ворота», но так как это были последние километры долгого пути, детально рассмотреть их не получилось. И вот с утра снова туда. Рядом невероятно красивая церковь из красного кирпича – Троицкая. Все разошлись: кто куда. Я поднялась по ступеням на холм, прошлась до белокаменных стен Спасской и Никольской церквей.
Постояла там в особой задумчивости.
Вокруг храмов благоустроили смотровую площадку, от которой берет начало пешеходная зона старого города. Отсюда открывается замечательный вид на Свято-Успенский собор и противоположный берег Клязьмы. Пустынно. Только на лавочке сидела одинокая женщина в сером платочке, как-то скорбно опустив голову.
Более всего мне хотелось увидеть воочию, посетить Свято-Успенский Кафедральный собор, о котором я узнала из дружеских источников.
О нем пишут:
- Белокаменный собор был построен на берегу Клязьмы в 1160 году. Главной святыней храма стала Владимирская икона Божией Матери. Собор пережил периоды расцвета и запустения. После революции 1917 года в нем расположился музей научного атеизма. С 1944 года богослужения возобновились. Собор знаменит уникальными фресками, выполненными прп. Андреем Рублевым. Является памятником федерального значения и объектом всемирного наследия ЮНЕСКО.
Собор оказался или показался просто огромным. Может быть потому, что припарковались мы внизу, а он как бы парил наверху, на возвышении. Сейчас он огорожен, местами проход перекрыт, потребовалось немалое время, чтобы обойти его вокруг и выйти к входу. Все ухожено, цветники в полном порядке, от храма до белой кладки ограждения – зеленые газоны с цикорием. И здесь уже много прихожан и паломников. Я тоже накинула на голову легкий палантин, но мне не удалось попасть внутрь, так было угодно фортуне.
У этих белых стен совершенно особенное восприятие всего: тут прошлое сосуществует с настоящим. Вот над обрывом широкая тропинка посередине нижайшей гусиной травки. И кажется, что ей много веков.
Я кормлю здесь птиц, которые представляются мне посланниками небес.
Мои спутники устремляются на видовые площадки, посмотреть на ширь панорамы, а я всматриваюсь в купола, белизну стен, замечаю неровности и выпуклости времени, оставивших свои следы и даже сижу на каменных ступенях у подножия.
И невольно вспоминаю свои же строки, пришедшие ко мне в другом месте, но зазвучавшие и здесь:
Древность многолика в обрамленье веры,
Образа святые, церкви-купола…
Осознать величье – не хватает меры,
В унисон волненью их колокола.
Купола покрыты золотом и синью,
В монастырских стенах – таинство судьбы.
Нищенка седая, горькою полынью,
Оголила душу, полную мольбы.
Вековые камни, памятью объяты,
Дух неукротимо скроенной Руси…
Как же эти веси молчаливо святы,
Странника любого ты порасспроси.
И только внезапный и рьяный дождь побудил нас покинуть этот холм и вернуться на центральные улицы города. Разгул стихии мы переждали в уютном кафе «Сели да Поели». А уже потом были сувенирные вояжи.
Торжок
На семейном совете было решено возвращаться домой по платной трассе: Москва-Петербург. Заехать на нее можно было из многих мест, расстояние от этого значительно не изменялось, а вот время в пути сокращалось аж на четыре часа. Конечно, за счет скорости, которой не препятствовали светофоры, а способствовали дорожное полотно отличного состояния, несколько полос для движения в одном направлении. Но тут уже не было населенных пунктов, ничего, кроме деревьев и ленты дороги.
Правда, через определенное количество километров, справа по борту обнаруживались оборудованные площадки для отдыха. А там и столы с лавочками под навесами, и детские или спортивные площадки и те кабинки, без которых, к сожалению, не обойтись.
Но вот заправок было крайне мало, а кафе мы увидели, только уже недалеко от Питера.
Владимирский отель проводил нас вкусным завтраком, называемым континентальным, а пообедать мы решили в пути. Но так как на платной трассе было туговато с заведениями общепита, пришлось временно съехать с нее. И оказаться в районе Торжка.
Название городка о чем-то напоминало, но как-то смутно, неясно, и никто из нас не предполагал, что нас ожидало.
- Не будем останавливаться вдоль дороги, я еще помню голубцы и томатный сок по пути вперед. Точнее, то, чем это было чревато, - прозвучало в салоне.
И машина свернула в сам Торжок перпендикулярно трассе.
- О! Кафе «Бегемот»! То, что надо, - выбрал заведение штурман, используя свой айфон.
- Ну что ж?! Пусть будет «Бегемот», - согласились остальные.
И повела дорога вдоль каких-то кустов, через сложное железнодорожное полотно непонятно куда. Но навигатор не подвел, припарковались у «Бегемота».
Кафе оказалось закрыто.
- Хватит блуждать и тратить время, возвращаемся на трассу в любое, первое попавшееся заведение, обедаем и вперед. Нам еще ехать и ехать – вынес вердикт водитель.
- Ну, уж нет. В Торжке есть еще кафе «Лира», оно нас точно ждет, возразил штурман.
Побурчав что-то про барские замашки, водитель нехотя повернул в сторону «Лиры».
А там…?!!
На высоком, обрывистом берегу реки Тверцы раскинулся воистину райский уголок невероятного ландшафтного дизайна: белые скамейки и арки на фоне зеленого газона с гортензиями были обрамлены белыми же шатрами летних кафе.
На специальной площадке собрались многочисленные, нарядные гости, ведущая чествовала молодоженов, звучали не обычные в таких случаях слова, а совершался (по местным обычаям) обряд выездной регистрации.
Музыка, праздник, красота.
Мы уютно расположились в одном из шатров, ожидая заказ, невольно приглядываясь и прислушиваясь к необычному торжеству.
Ладно, мы. А наш наследник снял на видео обряд подпоясывания, утверждая, что никогда о таком не слышал, что он просто уникальный. И там же оказался относящийся к местным обычаям «Дом пояса», куда и направились молодожены и их гости.
Но когда еще звучали слова поздравлений и кто-то произнес жениху:
- Дмитрий, сегодня у вас особенный, очень счастливый день, - я обратила внимание на мужчину за соседним столиком. Он как-то углубленно и тяжко вздохнул и залпом осушил янтарную жидкость на дне широкого стакана.
Рядом – выставлены изделия золотошитья, родиной которого тоже является Торжок.
«Торжо;кское золо;тное шитьё — русский народный художественный промысел в городе Торжке Тверской области. Промысел известен с XIII века. Наибольшее развитие получил во второй половине XVIII — первой половине XIX веков. Тогда торжокские мастерицы вышивали головные уборы, кисейные рукава, передники, пояса, сафьяновую обувь, кошельки, детали народного костюма и предметы церковного обихода. Поступали заказы от императорского двора», - прочитала я уже дома.
И музей Пушкина в этом ряду. Торжок для поэта был и гостеприимным дорожным приютом, и местом встреч с жившими здесь друзьями. Во время поездок из Петербурга в Москву и обратно Пушкин останавливался в Торжке в период с 1811 по 1836 год более 25 раз.
Вот сколько всего можно было бы посетить, рассмотреть, если бы время нас не торопило.
Отдав должное прекрасному обеду, мы попрощались с удивительным городком и, вырулив снова на платную трассу, помчались домой.
В ладонях у меня нагревался медальон с изображением красавицы 18-го века. Память о Торжке.