Валерий Ульман
Вторая Мировая
Война 1939-1945 гг.
Содержание.
От автора.
Часть № 1. Международные отношения перед Второй Мировой вой-ной.
Наследие Первой мировой.
Союз СССР с Германией.
Возрождение Германии.
Реванш Италии и война в Испании.
Передел границ в Европе.
Обстановка на дальнем Востоке.
Новый союз Германии с СССР.
Часть № 2. Начало Второй Мировой войны.
Агрессия против Польши.
СССР и Германия расширяют свои владе-ния.
Планы по созданию союза четырёх.
Рождение плана уничтожения СССР и пе-реход к активным военным действиям.
Стратегия и цели большевиков в пред-стоящей войне.
Подготовка СССР к участию в войне.
Как готовились к войне – военные.
Закулисная дипломатия перед нападени-ем Германии на СССР.
Война пришла на территорию СССР.
Саботаж, граничивший с предательством, и паника.
Продолжение гражданской войны 1918-1920 гг. на территории СССР.
Часть № 3. Великая Отечественная война Советского народа.
1941 год. Оборона Москвы.
1942 год, продолжение отступления, обо-рона Сталинграда.
1943 год. Начало изгнания захватчиков с территории СССР.
Партизанское движение в СССР.
1944 год. Дальнейшее освобождение стра-ны от немецко-фашистских захватчиков.
Часть № 4. Освобождение Европы.
Второй фронт.
Движение сопротивления в странах Евро-пы.
Союзники высаживаются на севере Евро-пы.
1945 г. Уничтожение фашистского режима в Европе.
Часть № 5. Конец войне.
Разгром Японии.
Цена победы.
Горькая судьба победителей.
От автора.
Уважаемые читатели, прежде чем приступить
к написанию данной книги, следует сделать небольшой экскурс в историю. Нам постоянно утверждают, что русских во всём мире не любят за национальную принадлежность, но это не соответствует действительности, во времена правления царей, с Россией все хотели быть в коалиции, всё изменилось после революции 1917 года. В качестве примера всеобщей нелюбви к русским приводят войны с Наполеоном и Гитлером, но это совершенно разные по сути войны. У Наполеона не было цели захвата русских земель, ему Россия нужна была как союзница, каковой она и была при Павле. Два императора готовили совместный поход в Индию – зону влияния Англии, но в 1801 году с молчаливого согласия Александра убивают его отца Павла, императором становится Александр I, а Россия становится союзницей Англии. Разбив русскую армию при Ватерлоо, Наполеон надеялся восстановить взаимоотношения с Россией, но этого не случилось, и он решил наказать Александра, собираясь дать генеральное сражение. Главнокомандующий русских войск Барклай де-Толли, уклоняясь от генерального сражения, изматывал французскую армию и заводил её всё далее вглубь России. Сменивший Барклая Кутузов продолжил данную тактику и привёл Наполеона в Москву. Так и не получив генерального сражения Наполеон потерял свою армию и вынужден был бежать из России. В 1813-14 годах Барклай де-Толли завершил разгром французской армии и покорил Париж. Об этой войне, я написал книгу «Иноплеменники России в Отечественной войне 1812 года»
К началу ХХ столетия в мире распределяли сферы влияния шесть стран: Великобритания, Франция, Германия, Австро-Венгрия, Россия и Япония. В 1900-03 гг. эти страны совершили интервенцию в Китай, под предлогом подавления Ихэтуанского восстания. Во время военных действий Россия оккупировала Маньчжурию, что привело к русско-японской войне 1904-05 гг. В августе 1907 г. Великобритания и Россия подписывают конвенцию об Иране, Афганистане и Тибете. Как писал В.И. Ленин: «…делят Персию, Афганистан и Тибет (готовятся к войне с Германией)». С выстрела в Сараево начинается Первая мировая война, Германии и Австро-Венгрии с Россией, Великобри-танией и Францией, в 1915 г к ним присоединилась Италия, в 1917 г. США. Победа была на стороне коалиции России, но как говорил Уинстон Черчилль: «Ни к одной стране судьба не была так жестока, как к России. Её корабль пошёл ко дну, когда гавань была в виду. Она уже перетерпела бурю, когда всё обрушилось,… Держа победу уже в руках, она пала на землю заживо, как древле Ирод, пожираемая червями». В России произошла революция, власть захватили большевики и стали строить страну советов (СССР). С этого момента с Россией заключаются только договора о торговых отношениях. В военные коалиции с нами не вступали, так как боялись распространения большевистской идеи в их странах, этого они боялись даже больше чем Гитлера.
Часть № 1. Международные отношения перед Второй Мировой войной.
Наследие Первой мировой.
Первая мировая война закончилась изъятием у Германии огромных территорий. Она возвращала Франции - Эльзас-Лотарингию; Бельгии – округа Мальмеди и Эйпен, а также так называемую нейтральную и прусскую части Морене. Польше – Познань, части Поморья и другие территории Западной Пруссии. Город Данциг (Гданьск) и его округ были объявлены «вольным городом». Мемель (Клайпеда) передан в ведение держав-победительниц (в феврале 1923 г. он был присоединен к Литве). К Чехословакии отходил небольшой участок силезской территории. Саар переходил на 15 лет под управление Лиги Наций, а по истечении 15 лет его судьба должна была решиться путем плебисцита, одновременно тем же путем должен был решиться вопрос о ряде граничащих с Польшей германских земель. Угольные шахты Саара были переданы в собствен-ность Франции. Всего по Версальскому договору Германия потеряла 67,3 тыс. кв. км, а также лишилась всех своих колоний, которые позднее были поделены между главными державами-победительницами. По условиям данного договора немецкая «армия должна состоять из профессио-нальных военных, вербуемых на двенадцатилетний срок; ни артиллерии, ни авиации, ни флота, ни генерального штаба», Германии иметь не разрешалось.
Премьер-министр Италии Нитти говорил, что «представителям Германии не дали слова, им ничего не оставалось делать, как подписать мир; голод, истощение, угроза революции не давали возможности поступить иначе,… Старый закон церкви гласит: Etiaim diabulus aulutur (даже дьявол имеет право быть выслушанным). Но новая демократия, которая намеревалась создать общность наций, не выполнила заповедей, считавшихся священными для обвиняемых даже в мрачное средневековье».
По программе президента США Вильсона, Сербия должна была получить свободный выход к Адриатике, а Польша к Балтике, следовательно, этим государствам передавались прибрежные районы с этнически иным населением. «Франция пыталась создать могущественные государства на восточных и южных границах Германии, которые были бы обязаны своим возникновением и своей безопасностью только покровительству Франции. Поэтому создание великой Польши было одним из основных стремлений французской военной стратегии». Меморандум французского маршала Фоша от 18 февраля 1919-го требовал, чтобы «вся Силезия и город Данциг, должны были быть переданы полякам независимо от желания населения». В отношении «возрожденной Польши» Ллойд Джордж, не сомневаясь, писал: «Предложе-ние комиссии по польским делам о передаче 2100 тыс. немцев под власть народа иной религии, народа, который на протяжении всей своей истории не смог доказать, что он способен к стабильному самоуправлению, на мой взгляд, должно рано или поздно привести к новой войне на востоке Европы». Он предостерегал общественность: «Величайшая опасность в данный момент, заключается, по моему мнению, в том, что Германия может связать свою судьбу с большевиками и поставить все свои материальные и интеллектуальные ресурсы, весь свой огромный организаторский талант на службу революционным фанатикам, чьей мечтой является завоевание мира для большевизма силой оружия. Такая опасность – не химера». Так всё и случилось.
Герберт фон Дирксен, бывший временным поверенным в делах Германии в Польше после Версаля, писал: «создание союзниками польского государства после поражения Германии воздвигло непреодолимую пропасть между двумя государст-вами. Чувство угрозы со стороны злопамятного, обиженного соседа, находившегося в пределах досягаемости — около 60 миль — от Берлина, с самого начала породило атмосферу недоверия к Польше». Ограбив Германию и Россию, Польша способствовала созданию «одной из самых опасных коалиций — германо-русской дружбы, в основе которой лежала общая нелюбовь к своему общему соседу — Польше».
Союз СССР с Германией
Ленин был против такого решения, он характери-зовал Версальский мирный договор 1919 года, как «договор хищников и разбойников», «…неслыханный, грабительский мир, который десятки миллионов людей, и в том числе самых цивилизованных, ставят в положение рабов». Первыми на контакт с побеждённой Германией пошла Россия. В начале 1921 г. Виктор Копп «от имени Троцкого заключил тайные контракты с крупнейшими концернами Круппа – «Блом унд Фосс» и «Альбатрос Веерке». В течение года между Москвой и Берлином постоянно курсировали посланцы, а Троцкий информировал Ленина и Чичерина о каждой фазе переговоров, которые продолжались в величайшей тайне: он держал в своих руках все нити подготовительных перегово-ров». Весной 1921 года в Москве появляется личный представитель военного министерства Германии, который интересуется возможностями развития в России военной промышленности. Нарком иностранных дел Г.В. Чичерин 10 июля 1921 года писал в ЦК: «…немцы больше всего интересо-вались военной промышленностью. Производимое вооружение оставалось бы у нас. …На наш вопрос, как решаются немцы оставить на складах у нас это оружие без гарантий, они отвечали, что гарантия – единство политических интересов».
В сентябре 1921 года в Берлине, состоялись переговоры наркомата внешней торговли России с руководством рейхсвера Германии. Договариваю-щиеся стороны решили создать трест, в который войдут основные предприятия по изготовлению тяжёлой артиллерии (Мотовилиха, Царицын), самолётов (Рыбинск, Ярославль), пороха, снарядов. Был составлен «список первого заказа. Основные цифры следующие: 1000 самолётов, 300 полевых орудий, 300 тяжёлых орудий, 200 зенитных орудий, 200 пулемётов, 200 бронеавтомобилей, по 3000 шт. снарядов для каждого орудия». 26 сентября 1921 года нарком внешней торговли Л.Б. Красин писал Ленину: «План этот надо осуществить совершенно независимо от каких-либо расчётов получить прибыль, «заработать», поднять промышленность и т.д., тут надо щедро сыпать деньги, работая по определённому плану, не для получения прибыли, а для получения определённых полезных предметов – пороха, патронов, снарядов, пушек, аэропланов и т.д.». Академик Е.Л. Фейнберг, вспоминая праздничные демонстрации, проходившие в Москве в эти годы, отмечает, что одним из лозунгов на транспарантах, неизменным был, «Советский серп и немецкий молот объединят мир».
16 апреля 1922 г. в резиденцию советской делегации на Генуэзской конференции, прибыли Ратенау, Мальцан, Гильфердинг и фон Симонс, начались переговоры. Во второй половине дня, после согласования текста Вальтер Ратенау и Чичерин подписали Рапалльский договор - между РСФСР и Веймарской республикой о восстановлении дипломатических отношений и урегулировании всех спорных вопросов. 29 июля 1922 года в Берлине был подписан предваритель-ный договор о военнотехническом сотрудничестве, ставший «тайным дополнением к условиям Рапалльского договора, основные положения которого были разработаны во время совещания в Берлине и позже, во время переговоров в Италии». Германия получила возможность создавать на территории СССР полигоны, на которых испытывалась новейшая немецкая военная техника, разрабатывалась и отрабатывалась тактика ее боевого применения, а также обучался личный состав обеих стран. Россия же получала за это оплату в валюте, а также «право участия в военно-промышленных испытаниях и разработках». Значительная часть образцов немецкой военной техники запускалась в серийное производство на советских заводах, а разработки велись в советских конструкторских бюро, с участием немецких специалистов. 14 мая 1923 года был подписан договор о строительстве завода по производству отравляющих веществ.
Немецкий дипломат Пауль Шмидт отмечает, что к 1924 году фирма «Юнкерс» производила несколько сот цельнометаллических самолётов в год, в подмосковном пригороде Фили. На аэродроме под Липецком «размещалась 4-я советская эскадрилья, но язык 4-й эскадрильи был немецким. Только офицер связи и охрана аэродрома были русскими. …В Липецке находилось от 200 до 300 немецких лётчиков. Тут были использованы первые немецкие истребители – бомбардировщики. Без Липецка Гитлеру понадобилось бы ещё десять лет для того, чтобы создать современную авиацию. …То, чем стал Липецк для военно-воздушных сил, Казань стала для танкистов. Здесь, на Средней Волге, были заложены основы, бронетанковых дивизий Гудериана, Гепнера, Гота и Клейста». В 1926 г. в Саратове было учреждено «ТОМКО» - «предприятие по совместным химическим опытам, по испытанию новых приборов и методов применения отравляющих веществ в артиллерии, авиации при помощи приборов-газомётов, а также новых средств и способов дегазации. В Томко немцы вложили около 1 миллиона марок».
Всего же, по немецким подсчётам, в Липецке ими было оставлено в безвозмездное пользование советской стороне имущество на сумму в 2,9 млн. германских марок. Благодаря этому сразу же после ухода немцев в Липецке была открыта Высшая лётно-тактическая школа ВВС РККА, где советские лётчики обучались на основе наставлений и инструкций, разработанных немцами. Только в декабре 1932 года они передали нам около десятка наставлений по ведению боевых действий в воздухе. Аналогичная ситуация наблюдалась в Казани: «Безвозмездно перешедшее во владение УММ имущество, по самым скромным подсчётам, оценивается до миллиона рублей». В Казани были созданы Казанские курсы усовершенствования военно-технического состава автобронетанковых войск. В «Томке» в распоряжении РККА остался химический полигон, кроме того, часть имущества пошла на развитие Института химической обороны. К началу Великой Отечественной войны вступили в строй или были практически готовы 20 подводных лодок серии «С», ещё 18 находились в постройке. «Эски» хорошо проявили себя в боевых действиях в ходе Второй мировой войны.
Возрождение Германии
Видя такое сближение Германии с Россией, страны-победительницы изменили своё отношение к Германии, выплата репараций была отложена, ей стали выдавать займы. В это же время началась компания по возвращению Германии в лоно Европы. И постепенно побежденная страна стала разворачиваться к западу. В сентябре 1924 года был принят «план Дауэса» по оздоровлению немецкой экономики, и одновременно союзники заговорили о вступлении Германии в Лигу Наций. По замыслу авторов «плана Дауэса», Советский Союз должен был остаться аграрной страной и превратиться в аграрно-сырьевой придаток Германии, «за 6 лет, с 1924 года по 1929 год, прилив иностранного капитала в Германию составил свыше 10-15 млрд. марок долгосрочных вложений и свыше 6 млрд. марок краткосрочных вложений... Это привело к гигантскому усилению экономического и, в частности, военного потенциала Германии. В этом деле ведущее значение принадлежало американ-ским капиталовложениям, составлявшим не менее 70 процентов суммы всех долгосрочных займов".
Сторонники «плана Гофмана», под эгидой Детердинга в Лондоне в 1926-1927 гг. провели две конференции под лозунгом «Большевизм следует ликвидировать». Это движение поддержал Арнольд Рехберг, в феврале 1927 г. он писал начальнику политического отдела министерства рейхсвера полковнику фон Шлейхеру: «Грядущая война закончится не компромиссным миром, а полным истреблением большевизма и его помощников». В этом же 1927 г. Розенберг в книге «Будущий путь немецкой внешней политики» писал: «Германия предлагает Англии — в случае, если последняя обеспечит Германии прикрытие тыла на Западе и свободу рук на Востоке, — уничтожение антиколониализма и большевизма в Центральной Европе».
В 1929 году принимается «план Юнга» преду-сматривавший дальнейшее развитие германской индустрии (в особенности тяжёлой), чему в решающей степени содействовали крупные американские капиталовложения. По мнению Джеймса Стюарт Мартина «эти займы на реконструкцию стали инструментом проведения мероприятий, которые больше способствовали началу Второй мировой войны, чем установлению мира после Первой». С 1924 по 1931 гг., в соответствии с планами Дауэса и Юнга, Германия получила иностранных займов, преимущественно из США, около 138 млрд. марок.
Чувствуя поддержку со стороны правящих кругов стран-победительниц, Германия к 1933 году добилась полного вывода союзных войск из оккупированной Рейнской области. 13 января 1935 года состоялся плебисцит в Саарской области под наблюдением международной комиссии: «90,3% населения этого маленького клочка земли, вклинившегося между чужими владениями и являвшегося единственной, если не считать Данцига, территорией, находившейся под суверенитетом Лиги Наций, проголосовало за возвращение в состав Германии. Этот моральный триумф национал-социализма, хотя и явившийся результатом нормальной и неизбежной процедуры, еще более поднял престиж Гитлера и, казалось, освятил его власть искренней демонстрацией воли германского народа». 9 марта 1935 года было объявлено об официальном существовании германской авиации, а 16 марта - что германская армия будет впредь базироваться на всеобщей обязательной воинской повинности. 15 октября 1935 года, вновь была открыта германская академия генерального штаба. «Великобритания и вся Европа, а так же далёкая, как в то время считали, Америка оказались перед лицом организованной мощи и воли к войне самой боеспособной 70 – миллионной нации Европы, жаждавшей вернуть себе свою национальную славу».
На основании решений Политбюро ВКП(б) СССР: «О торговом соглашении с Германией» № П23/184 от 22 марта 1935 г. и «О торговых заказах в Германии» № П24/107 от 7 апреля 1935 г., торгпред СССР Д. Канделаки 9 апреля 1935 г. заключил торговое соглашение с Германией с кредитом на 200 млн. марок! Причем уже к 3 сентября того же года от Германии было получено товаров на 115 млн. марок. В мае 1935 года был заключен договор между Францией и Советским Союзом о взаимной помощи против возможного нападения агрессоров. Одновременно с этим был заключен аналогичный договор с Чехословакией.
Реванш Италии и война в Испании.
Италия потеряла свои владения в Абиссинии после сражения при Адува 1 марта 1896 г., когда они потерпели сокрушительное поражение. В 1906 г. Англия настояла на заключении «соглашения трех держав», по которому Англия, Франция и Италия формально гарантировали Абиссинии полную независимость и территориальную неприкосновенность. В 1935 году Муссолини решает захватить Эфиопию, чтобы соединить по суше итальянские колонии Эритрею и Сомали, а в перспективе создать огромную африканскую империю, соединив Абиссинию с Ливией через Судан и Египет. Первые транспорты с войсками вышли из Италии уже в феврале 1935 г. К октябрю 1935 г. на северном фронте были сосредоточены до 10 дивизий пехоты и части усиления; на южном фронте — до двух пехотных дивизий и на центральном направлении — до одной пехотной дивизии, 9 мая 1936 г. фашистское правительство опубликовало декрет о включении Абиссинии в состав Итальянской империи.
16 февраля 1936 г. на парламентских выборах в Испании убедительную победу одержали левые партии, объединенные в Народный фронт. Президентом был избран левый республиканец Мануэль Асанья. 17-18 июня военные подняли вооруженный мятеж, захватив Марокко и отдельные районы Испании: Овьедо, Севилья, Кордова и ряд других. Глава путчистов генерал X. Санхурхо 20 июля 1936 г. погиб в авиационной катастрофе, и бразды правления принял Франциско Франко, который уже 22 июля обратился к правительствам Германии и Италии с просьбой об оказании военной помощи. 31 августа германские бомбардировщики впервые бомбили Мадрид. В октябре в боях в Испании участвовало около ста итальянских бомбардировщиков. А к 1 марта 1937 г. там уже находился целый итальянский экспедици-онный корпус. Германия утвердилась на севере Испании и в испанском Марокко, а Италия – на юге Испании и на Балеарских островах.
16 октября 1936 года Сталин в телеграмме генеральному секретарю коммунистической партии Испании Хосе Диасу писал: «Трудящиеся Советского Союза лишь выполняют свой долг, оказывая посильную помощь революционным массам Испании. Они отдают себе отчет, что освобождение Испании от гнета фашистских реакционеров не есть частное дело испанцев, а общее дело всего передового и прогрессивного человечества». С октября 1936 г. по январь 1939 г. Советский Союз поставил в Испанию: самолетов — 648, танков — 347, бронеавтомобилей — 60, торпедных катеров — 4, артиллерийских орудий — 1186, пулеметов — 20 486, винтовок — 497 813, патронов — 862 млн., снарядов — 3,4 млн., авиабомб — 110 тысяч. Направил в Испанию около трех тысяч военных добровольцев: военных советников, летчиков, танкистов, моряков и других специалистов, которые сражались и трудились на стороне республики. Из них погибло и пропало без вести 189 человек.
Испанская война ни как не отразилась на политических и экономических отношениях СССР с Германией и Италией. Фактически, Испания была превращена в международный полигон, на котором Германия, Италия и СССР в боевых условиях испытывали свою новейшую технику.
Передел границ в Европе.
7 марта 1936 года Гитлер заявил в рейхстаге, что он намерен вернуть Германии Рейнскую область, и, пока он говорил, немецкие войска общей численностью приблизительно в 35 тысяч заняли все основные города. Повсюду их встречали с радостью, Послам Франции, Англии, Бельгии и Италии был вручён меморандум германского правительства, провозглашавший, что «правитель-ство Германии с сегодняшнего дня восстановило полный и неограниченный суверенитет империи в Рейнской демилитаризованной зоне». Английский лорд Лотиан сказал: "В конце концов, они просто вступают в свои собственные владения". Лейбористская газета «Дейли геральд» заявила, что «занятием Рейнской области Гитлер ликвидировал неравенство, созданное Версалем». В связи с тем, что совет Лиги наций так и не смог принять какого-либо решения, кроме констатации факта нарушения Германией Локарнских соглашений: «Гитлер, мог расценивать результат заседаний Совета в Лондоне как свой полный успех и подтверждение правильности своей политики».
4 августа произошёл правый переворот в Греции. К власти приходит «Режим 4 августа», во главе с Ионнисом Метаксасом, который понимая враждебность Германии и Италии, проводит пробританскую политику. На границе с Германией выстраивает оборонительный вал («линию Метаксаса»). В октябре 1940 г. Италия напала на Грецию из Албании, но была разбита.
25 ноября 1936 г. В Берлине заключается «Японо-германское соглашение по обороне от коммуниз-ма». Этот двусторонний блок был направлен против Коммунистического Интернационала и получил название – «Антикомментерновский пакт». В ноябре 1937 г. к нему присоединилась Италия. 24 февраля 1939 г. к пакту присоединились Венгрия и Маньчжоу-го.
С 1936 года происходит сближение Германии и фашистской Италией. Италия, ослабленная экономическими санкциями, наложенными на неё за войну в Эфиопии, выразила готовность пожертвовать Австрией в пользу Германии, чтобы заручиться её поддержкой в борьбе против Великобритании и Франции на Средиземном море и в Африке. В ноябре 1937 года английский министр иностранных дел лорд Галифакс высказал согласие на вхождение Австрии в состав Германии. 12 февраля 1938 года Гитлер предъявил австрийскому канцлеру Курту фон Шушнигу ультиматум, потребовав немедленного подписания нового соглашения с Германией, амнистирования и снятия запрета на деятельность австрийских нацистов. Германская и австрийская армии должны были установить между собой тесные контакты, включая обмен офицерами, а Австрия должна была быть включена в германскую экономическую систему.22 февраля британский премьер-министр Невилл Чемберлен заявил в парламенте, что Австрия не может рассчитывать на защиту Лиги Наций. 11 марта Гитлер издал директиву: «Я намерен, если другие средства не приведут к цели, осуществить вторжение в Австрию вооружёнными силами, чтобы установить там конституционные порядки и пресечь дальнейшие акты насилия над настроенными в пользу Германии населением». В ночь на 12 марта германские войска вошли на территорию Австрии. Выступая в венском дворце «Хофбург» 15 марта Гитлер заявил: «Я объявляю германскому народу о выполнении самой важной миссии в моей жизни».10 апреля в Германии и Австрии был проведён плебисцит о присоединении Австрии. По официальным результатам, в Германии за аншлюс проголосовало 99,08 % жителей, в Австрии — 99,75 %. В результате аншлюса территория Германии увеличилась на 17 %, население — на 10 % (на 6,7 млн. человек). В состав вермахта были включены 6 сформированных в Австрии дивизий.
С 1935 г. немцы судетской области в Чехослова-кии стали претендовать на получение автономии или федерализацию, но им этого не разрешили. В защиту Чехословацкого суверенитета высказался СССР. 23 апреля 1938 года чехословацкий посол, в СССР З. Фирлингер сообщает в Прагу: «В Кремле состоялось совещание, на котором присутствовали Сталин, Молотов, Ворошилов, Литвинов и Каганович. После доклада Александровского (советский посол в Праге) о политическом положении в Чехословакии было решено: СССР, если его об этом попросят готов вместе с Францией и Чехословакией предпринять все меры по обеспечению безопасности Чехословакии. Для этого он располагает всеми необходимыми средствами. Состояние армии и авиации позволяет это сделать».
12-13 сентября 1938 г. в Судетах вспыхнуло восстание немецкого населения, под руководством Конрада Генлейна, которое было подавлено, главари заключены в тюрьмы. Гитлер потребовал вернуть немецкие территории из Чехословакии под немецкое управление. Его требования были признаны законными. 28 сентября 1938 года начальник Генерального штаба Красной Армии Б.М. Шапошников издаёт приказ: «красноармейцев и младших командиров, выслуживших установленные сроки службы в рядах РККА, впредь до распоряже-ния из рядов армии не увольнять». В двухдневный срок предписывалось призвать 8 900 чел. для авиабаз,12800 для танковых корпусов, по 4 000 чел. для 50, 5, 27, 53 дивизий. В боевую готовность были приведены: «танковый корпус, 30 стрелковых и 10 кавалерийских дивизий, 7 танковых, одна мотострелковая и 12 авиационных бригад, 7 укреплённых районов - в системе противовоздуш-ной обороны: – 2 корпуса, дивизия, 2 бригады, 16 полков, 4 зенитные артиллерийские бригады и 15 зенитных артиллерийских полков. Силы нема-лые». Для переброски в Чехословакию было подготовлено 548 самолетов, из них 246 бомбарди-ровщиков «СБ» и 302 истребителя «И-16».
В то время как правительства Франции и Англии заявили, что «вынуждены прийти к заключению, что поддержание мира и безопасности и жизненных интересов Чехословакии не может быть эффективно обеспечено, если эти районы сейчас же не передать Германской империи». 29 сентября 1938 года в Мюнхене премьер министры Великобритании – Чемберлен и Франции – Э.Даладье вместе с Гитлером и Муссолини подписали соглашение, по которому Судето-немецкая область отторгалась к Германии. Соединенное Королевство Великобрита-ния, Франция и Италия «со¬гласились о том, что эвакуация территории будет закон¬чена к 10 октября, причем не будет произведено никаких разрушений имеющихся сооружений, и что чехословац¬кое правительство несет ответственность за то, что эва-куация области будет проведена без повреждения ука¬занных сооружений. …Чехословацкое правительство в течение четырех недель со дня заключения настоящего соглашения осво¬бодит от несения военной и полицейской службы всех судетских немцев, которые этого пожелают. В течение этого же срока чехословацкое правительст-во освободит судетских немцев, отбывающих заключение за полити¬ческие преступления».
Государственный секретарь США К. Хэлл заявил на пресс конференции 30 сентября 1938 г., что результаты мюнхенской кон¬ференции вызывают «всеобщее чувство облегчения», и призывал уд-воить усилия, направленные на мирное развитие международных отношений. 15 марта 1939 г. немецкие войска вступили на территорию Богемии и Моравии. Никакого сопротивления им оказано не было, и уже в тот же вечер Гитлер был в Праге. В своей приветственной речи он заявил: «В течение тысячелетий провинции Богемия и Моравия являлись частью жизненного пространства для немецкого народа… Чехословакия продемонстри-ровала свою неспособность выжить и пала жертвой распада».
Участвуя в Чехословацком разделе, Польша прихватила себе Тешинский край и не прочь была поживиться землями СССР. Министр иностранных дел нацистской Германии Иоахим фон Риббентроп после бесед с польским коллегой Беком записал в дневнике: «Г-н Бек не скрывает, что Польша претендует на Советскую Украину и на выход к Черному морю». А в декабре 1938 года в докладе 2-го разведывательного отдела Главного штаба Войска польского, подчеркивалось: «Расчленение России лежит в основе польской политики на Востоке: поэтому наша возможная позиция будет сводиться к формуле: кто будет принимать участие в разделе. Польша не должна оставаться пассивной в этот исторический момент. Задача состоит в том, чтобы заблаговременно хорошо подготовиться физически и духовно: главная цель — ослабление и разгром России».
Согласно Венскому арбитражу от 2 ноября 1938 г., «хортистской Венгрии были переданы несколь¬ко южных районов Словакии и Закарпатской Украины с населением 972 тыс. человек. Постановлением Венского арбитража завершился раздел Чехослова-кии, в результате которого чехо¬словацкое государство лишилось территории общей площадью 41 тыс. кв. км с населением 4800 тыс. человек». В ночь с 13 на 14 марта 1939 года венгерская армия небольшими силами начала продвижение вглубь территории Карпатской Украины. Наступление велось по четырём направлениям: Ужгород – Перечин – Ужок; Ужгород – Свалява – Лавочное; Мукачево - Иршава — Кушница; Королёво — Хуст — Ясиня — Воловое. 17 марта венгерские войска взяли Рахов, Ясиню и Буштыно. Вечером 17 марта вся территория Закарпатья оказалась оккупирована венграми.
Как писал в своих мемуарах Черчилль, Польша «с жадностью гиены приняла участие в ограблении и уничтожении чехословацкого государства», а американский исследователь Болдуин назвал Польшу и Венгрию – стервятниками, которые, «отрывали куски умирающего разделённого государства».
В последнюю декаду марта 1939 года Третий рейх захватил г. Мемель (Клайпеда), находившийся по мандату Лиги Наций под управлением Литвы. Произошло это благодаря попустительской позиции Англии: «Когда я занял Мемель, — засвидетельст-вовал потом Гитлер, — Чемберлен информировал меня через третьих лиц, что он очень хорошо понимал необходимость осуществления такого шага, хотя публично одобрить такой шаг он не мог». Затем Германия потребовала от Польши передать Данциг, предоставить в её распоряжение автостраду и железную дорогу, которые пересекали польский коридор. Польша ответила отказом. Возник германо-польский конфликт,
Таким образом, Мюнхенский сговор «нанёс тяжелейший удар по всей системе попыток создать единый блок против гитлеровской агрессии, который бы объединил самые разнообразные силы, в первую очередь Советский Союз, те круги в Англии и Франции, которые пытались найти с нами общий язык». А последовавшие за этим англо-германская декларация, подписанная 30 сентября 1938 г. и франко-германская декларация от 6 декабря 1938 года являлись фактически договорами о ненападении, и предоставляли Германии безнаказанную свободу действий против СССР.
Конгресс США в 1945 г. констатировал, что «без колоссальных производственных мощностей "ИГ", без его интенсивных исследований и обширных международных связей ведение войны Германией было бы немыслимым и невозможным; "Фарбен" не только направлял усилия на вооружение Германии, но и концентрировался на ослаблении ее предполагаемых противников,.. Существуют неоспоримые доказательства того, что должностные лица "ИГ Фарбен" заранее были полностью осведомлены о планах Германии завоевать мир и о каждом отдельном предпринятом позже шаге агрессии…». В 1938 году немецким военно-воздушным силам, для ведения войны «потребовалось 500 тонн тетраэтилсвинца, которые были представлены компанией «Этил Корпорэйшн оф Нью-Йорк» в качестве займа немецкой «Этил ГмбХ». Дополнительное обеспечение займа было предоставлено письмом нью-йоркского банкирско-го дома «Браун Брезерс, Гариман энд К» от 21 сентября 1938 года». Не случайно в 1938 г., к празднованию 75-летия Генри Форда, руководство нацистской Германии вручило ему "Большой крест Германского Орла", нацистскую награду для выдающихся иностранцев.
США официально, занимали позицию невмеша-тельства, на самом же деле оказывали экономиче-скую поддержку практически всем странам, принимавшим участие в военных конфликтах. Сталин, об их позиции невмешательства писал: «В политике невмешательства, сквозит стремление, желание – не мешать агрессорам творить свое черное дело, не мешать, скажем, Японии впутаться в войну с Китаем, а еще лучше – с Советским Союзом; не мешать, скажем, Германии увязнуть в европейских делах, впутаться в войну с Советским Союзом, дать всем участникам войны увязнуть глубоко в тину войны, поощрять их в этом втихомолку, дать им ослабить и истощить друг друга, а потом, когда они достаточно ослабнут, – выступить на сцену со свежими силами, выступить, конечно, "в интересах мира" и продиктовать ослабевшим участникам войны свои условия. И дешево и мило!». Хотя сам преследовал точно таки же цели. Вот, что он говорил на проходившем с 10 по 21 марта 1939 г. в Москве XVIII съезде ВКП(б): «новая империалистическая война идет между двумя группами капиталистических стран за передел мира, за господство над миром! Мы не прочь, чтобы они подрались хорошенько и ослабили друг друга. Неплохо, если руками Германии будет расшатано положение богатейших капиталистических стран (в особенности Англии). …Мы можем маневрировать, подталкивать одну сторону против другой …Что плохого было бы, если в результате разгрома Польши мы распространим социалистическую систему на новые территории и населения».
В английском меморандуме, говорилось: «Желательно заключить какое-либо соглашение с СССР о том, что Советский Союз придет к нам на помощь, если мы будем атакованы с Востока, не только для того, чтобы заставить Германию воевать на два фронта, но также, вероятно, и потому — и это самое главное — ...что если война начнется, то следует постараться втянуть в нее Советский Союз...». В середине мая. по поручению экономического советника Г. Вильсона, в Берлин отправился депутат английского парламента консерватор Г. Друммонд-Вольф, который заверил германских коллег, что Англия готова предоставить Германии поле для экономической деятельности во всем мире, в частности на Востоке и на Балканах. Чемберлен, выступая на заседании кабинета 19 мая 1939 г., говорил, что если будет заключен пакт с СССР, то это объединит немцев вокруг Гитлера и побудит его начать войну. «Союз с Россией приведет в лагерь Гитлера даже тех, кто пока еще пытается противостоять ему». 6 июня начались переговоры доверенного лица Г. Геринга, с рядом высокопоставленных британских политиков по вопросу англо-германских отношений. В ходе встреч с Вильсоном, Друммондом-Вольфом, Боллом, Ф. Эштон-Гуэткином германский эмиссар призывал к сотрудничеству двух стран на основе раздела сфер влияния, причем Восточную и Юго-Восточную Европу Германия оставляла за собой. Чемберлен, встретившись 8 июня с прибывшим в Лондон германским дипломатом А. Троттом цу Зольцем, заявил, что «единственное решение европейской проблемы возможно лишь по линии Берлин — Лондон». В середине 1939 г. в Берлине состоялась встреча эксперта лейбористской партии по внешней политике Бакстона с представителем германского МИД Хетцлера, на которой было высказано согласие «признать Восточную Европу естественным жизненным пространством Германии», а также выдать Польшу немцам. 16 августа в Берлине состоялась встреча Розенберга с представителем правящих кругов Великобритании Роппом, который заявил, что в министерстве авиации считают бессмыслицей, чтобы Англия и Германия из-за Польши оказались ввергнутыми в борьбу не на жизнь, а на смерть, «ни Британская империя, ни Германия не поставили бы на карту собственное благополучие».
21 марта 1939 г. посол Англии в СССР Сидс вручил проект декларации: Англии, СССР, Франции и Польши, в котором предлагалось: «…поскольку мир и безопасность в Европе являются делом общих интересов и забот и поскольку европейский мир и безопасность могут быть задеты любыми действиями, составляющими угрозу политической независимости любого европейского государства, наши соответственные правительства настоящим обязуются немедленно совещаться о тех шагах, которые должны быть предприняты для общего сопротивления таким действиям». Несмотря на отсутствие конкретных решительных действий, СССР согласился с такой трактовкой и предложил «подписать премьер-министрам и министрам иностранных дел всех четырех государств». Высказал пожелание, чтобы к этой декларации присоединились Финляндия, Латвия, Литва, Эстония, а также скандинавские страны. Несмотря на это, английское правительство отказалось от собственного предложения.
17 апреля 1939 г. Советское правительство направило правительствам Англии и Франции проект предлагаемого пакта: «1. Англия, Франция и СССР заключают между собой соглашение сроком на 5-10 лет о взаимном обязательстве оказывать друг другу немедленно всяческую помощь, включая военную, в случае агрессии в Европе против любого из договаривающихся государств. 2. Англия, Франция, СССР обязуются оказывать всяческую, в том числе и военную, помощь восточно-европейским государствам, расположенным между Балтийским и Чёрным морями и граничащих с СССР, в случае агрессии против этих государств». Кроме того, СССР предлагал: «Признать необходимым для Англии, Франции и СССР вступить совместно в переговоры с Турцией об особом соглашении о взаимной помощи». Однако западных партнёров подобная постановка вопроса явно не устраивала. Как заявил 26 апреля на заседании английского правительства министр иностранных дел лорд Галифакс, «время ещё не созрело для столь всеобъемлющего предложения». Вместо этого Англия и Франция надеялись получить от Советского Союза односторонние обязательства. Так, на заседании кабинета министров 3 мая Галифакс сообщил, что он запросит Россию: «Не будет ли она готова сделать одностороннюю декларацию о том, что она окажет помощь в такое время и в такой форме, которая могла бы оказаться приемлемой для Польши и Румынии».
На проходивших в Москве переговорах, англо – французская дипломатия не хотела брать на себя никаких военных обязательств по отношению к СССР. «Советскому Союзу предлагалось бросить все свои силы против Германии, но не рассчитывать при этом ни на какую поддержку со стороны Велико-британии, Франции и их союзников. …Советские руководители почти четыре месяца терпеливо пытались достичь соглашения с Великобританией и Францией. В середине августа выяснилось, что это совершенно невозможно».
Тогда Советское правительство предложило начать переговоры между военными миссиями трёх стран, которые начались 12 августа 1939 года: «Советская военная миссия представила конкретный план ведения согласованных действий вооружёнными силами СССР, Англии и Франции, предусматривавший все возможные случаи агрессии в Европе». Английскую делегацию возглавил адмирал Р. Драке, единомышленник Чемберлена, его помощниками были: маршал авиации Ч. Вернет, генерал-майор Т. Хейвуд, а также ряд еще менее значительных лиц. Во французскую военную делегацию вошли: член верховного военного совета генерал Ж. Думенк, генерал М. Вален, преподаватель военно-морской школы капитан 1 ранга Вийом, капитан А. Бофр и другие. Советский полпред во Франции сообщал в Москву по поводу состава миссии, что «подбор по преимуществу из узких специалистов свидетельст-вует и об инспекционных целях делегации — о намерении в первую голову ознакомиться с состоянием нашей армии».
У адмирала П. Драке была инструкция: «Британ-ское правительство не желает принимать на себя конкретных обязательств, которые могли бы связать ему руки при различных обстоятельствах. Поэтому нужно стремиться военное соглашение свести к самым общим формулировкам». А в 8-м пункте инструкции было конкретное указание «вести переговоры как можно медленнее». Глава французской делегации генерал Думенк, докладывая о ходе московских переговоров в военное министерство Франции, в телеграмме от 17 августа 1939 года констатировал: «Нет сомнения в том, что СССР желает заключить военный пакт и что он не хочет, чтобы мы представили ему какой-либо документ, не имеющий конкретного значения».
Негативную позицию в отношении англо-франко-советских переговоров, и прежде всего помощи СССР, заняли польское и румынское правительства, которые даже в условиях непосредственной угрозы со стороны Германии не изменили своего антисоветского курса. Польское правительство считало, что вступление в союз с СССР равносильно «оказаться в пасти медведя».
Министр по координации обороны, лорд Четфилд в своих высказываниях выражал «надежду, что коллеги поймут, с каким отвращением он вынужден рассматривать возможность союза с Советами». Чемберлен заявлял, все, что касается «союза с Россией, он рассматривает с большим предчувствием беды», так как абсолютно не верит в «прочность России и сомневается в ее способности оказать помощь в случае войны». Подписывая договор с СССР, мы вешаем «камень на шею», который «может висеть много лет и привести к тому, что даже сыновьям придется воевать за русские интересы».
Франц Гальдер делает в своём дневнике запись: «Трудно поверить в пакт между англичанами и русскими, но это сейчас – единственное, что может остановить Гитлера». Посол США в Москве Джозеф Девис, докладывая в Вашингтон, о ходе переговоров, писал: «По непонятным причинам европейские демократии не хотят укрепить своих позиций, опираясь на мощь Москвы… Вместо этого Англия и Франция делают прямо противоположное, подыгрывая целям нацистов и фашистов».
Обстановка на дальнем Востоке.
В 1920-е годы на Востоке, шло массовое заселе-ние японцами Квантунской области и Маньчжурии. К сентябрю 1931 г. в Квантунской области проживали около 800 тысяч японцев, и еще 200 тысяч — в Маньчжурии. В восточной дипломатии Сталин старался избегать конфронтации с Японией, обосновывая тяжёлой внутренней ситуацией, отсутствием политических союзников и малой осведомлённостью о противнике. Когда, 18 сентября 1931 года японская Квантунская армия вторглась на территорию Маньчжурии, он предпочитал вести осторожную политику, не допуская резких высказываний. В письме от 23 сентября 1931 г. Кагановичу, он заметил: «Наше военное вмешательство, конечно, исключено, Дипломатическое же вмешательство сейчас нецелесообразно, так как оно может лишь объединить империалистов, тогда как нам выгодно, чтобы они рассорились». В декабре 1931 года Советский Союз предложил Японии заключить пакт о ненападении, но японское правительство, данное предложение отклонило. 9 февраля 1932 г. созданный японцами Административный комитет северо-востока принял решение учредить в Маньчжурии республику. 29 февраля в городе Шэньян состоялась «Всеманьчжурская ассамблея», которая приняла «Декларацию о независимости нового Монголо-Маньчжурского государства»: «Маньчжурия и Монголия начинают новую жизнь. …Основываясь на том, что Маньчжурия и Монголия раньше были независимыми государствами, мы теперь решили создать мощное независимое государство Маньчжоу-Го из двух этих составных частей…».
В конце февраля в Мукдене была созвана конференция новых местных правительственных органов, и 1 марта 1932 г. было официально объявлено об образовании «независимого» Маньчжурского государства — «Маньчжоу-Го». Правительство СССР разрешило маньчжурским властям открыть пять консульств, в том числе и в Москве. В Маньчжоу-Го также было пять советских консульств. 24 сентября 1932 г. СССР и Япония подписали договор о поставке в Страну восходяще-го солнца советского авиационного бензина в течение пяти лет, с 1933 г. по 1937 г. 9 декабря 1932 г. в Шанхай-гуане было спровоцировано столкнове-ние между японскими и китайскими войсками. 1 января 1933 г. оно было повторено в еще больших размерах и послужило поводом к обстрелу Шанхай-гуаня японскими войсками одновременно с суши, моря и воздуха. После трехдневных боев японцы заняли город, оттеснив китайские войска к югу. К осени 1933 года наши взаимоотношения обострились и Сталин в октябре 1933 года пишет в письме Молотову и Кагановичу: «По-моему, пора начать широкую, осмысленную (не кричащую! – выделено в тексте) подготовку и обработку общественного мнения СССР и всех других стран насчёт Японии и вообще против милитаристов Японии. Надо развернуть это дело в «Правде», отчасти в «Известиях». Надо использовать также ГИЗ (Государственное издательство) и другие издательства для издания соответствующих брошюр, книг».
12 марта 1936 года Советский Союз заключил договор с Монгольской Народной Республикой о взаимной помощи. В соответствии с этим протоколом на территории Монголии с 1937 года были развернуты части Красной Армии. В августе 1937 года был заключен договор о взаимном ненападении между Советским Союзом и Китайской Республикой. В 1937 году Япония, после захвата Манчжурии, вторглась в Северный и Центральный Китай, заняла Пекин, Тяньцзин, Шанхай и стала вытеснять из зоны оккупации своих иностранных конкурентов. Одновременно с вторжением в Монгольскую Народную Республику, готовился захват советских территорий: Никольска-Уссурийского, Владивостока, Имана, а затем Хабаровска, Благовещенска и Куйбышевки-Восточной. К июлю 1937 г. для ведения военных действий в Китае японцы направили дополнительно к имевшейся там Квантунской армии и 7 дивизий, размещённых в метрополии, 12 пехотных дивизий (240 — 300 тыс.), 1200 — 1300 самолетов, около 1000 танков и бронемашин, более 1,5 тыс. орудий. Для поддержки с моря действий сухопутных войск выделялись большие силы военно-морского флота. С 25 июля от отдельных боевых стычек японские войска перешли к проведению целенаправленных операций в направлениях на Бэйпин и Тянь-цзинь.
15 июля 1938 г. японские дипломаты предъявили Советскому правительству требование вывести пограничные войска с высот Заозерная и Безымянная, якобы принадлежащих Маньчжоу-Го. 29 июля японцы развязали военный конфликт с СССР в районе озера Хасан. Подтянув к границе три пехотные дивизии (19, 15, 20-ю), кавалерийский полк и механизированную бригаду и создав тройное превосходство в силах и средствах, японские войска внезапно вторглись на территорию Советского государства и захватили высоты Заозерная и Безымянная. Для поддержки сухопутных войск, в устье реки Тумень-Ула был сосредоточен отряд боевых кораблей в составе одного крейсера, 14 миноносцев, 15 военных катеров. В течение двух суток в район боевых действий, было переброшено свыше 15 тыс. человек, 1014 пулеметов, 237 орудий, 285 танков, которые 6 августа отбили натиск японцев. Бои за высоты Безымянная и Заозерная, переходившие в ожесточенные рукопашные схватки, продолжались до 9 августа. Советская территория была полностью очищена от захватчиков. На следующий день посол Японии в СССР явился в Наркоминдел с предложением начать переговоры. Советское правительство, стремившееся с самого начала к мирному разрешению конфликта, дало согласие. В полдень 11 августа 1938 г. боевые действия у озера Хасан были прекращены.
. В мае 1939 г. «японцы вторглись на территорию Монгольской Народной Республики в районе реки Халхин-Гол. Советский Союз и Монголия, связанные договором о взаимной помощи, вынуждены были развернуть боевые действия, чтобы отбросить захватчиков». В секретном донесении начальника японской особой миссии в Бэйпине, отправленном Мацумарой в штаб квантунской армии, говорилось: «Основываясь на точке зрения империи и её большой континентальной политике. После захвата Маньчжурии необходимо продолжить захват Монголии. Монголия является важным плацдар-мом, и в отношении Монголии наша империя прилагает усилия к тому, чтобы последовательно её захватить». А генерал Араки говорил: «Япония не может допустить существования такой двусмыслен-ной территории, какой является Монголия, непосредственно граничащая со сферами влияния Японии – Манчжурией и Китаем. Монголия должна быть, во всяком случае, территорией, принадлежа-щей нам». 1 июня 1939 г. Советское правительство официально заявило, что «границу Монгольской Народной Республики, в силу заключенного между нами договора о взаимопомощи, мы будем защищать так же решительно, как и свою собственную». Японская армия, основательно подготовив операцию, в которой участвовало 38 тысяч солдат и офицеров. 310 орудий, 135 танков, 225 самолётов, потеснила советско-монгольские войска и вышла на восточный берег реки Халхин-Гол.
Для руководства войсками на речке Халхин-Гол был направлен заместитель командующего войсками Белорусского военного округа Г.К. Жуков, который пишет: «К утру 5 июня мы прибыли в Тамцак – Булак, в штаб 57-го особого корпуса, где и встретились с комдивом Н.В. Фекленко – командиром корпуса, полковым комиссаром М.С. Никишевым – комиссаром корпуса, комбригом А.М. Кущевым – начальником штаба и другими. Докладывая обстановку, А.М. Кущев сразу же оговорился, что она ещё недостаточно изучена». В июле 1939 г. между Англией и Японией было заключено соглашение, по которому Англия признала японские захваты в Китае. Правительство США возобновило с Японией торговый договор. В 1939 г. Япония закупила в Соединенных Штатах в десять раз больше железного и стального лома, чем в 1938 г. Монополисты США продали Японии на 3 млн. долларов новейших станков для авиационных заводов, получив из Японии золота на 581 млн. долларов. Правительство Великобритании оказывало дипломатическую поддержку японской агрессии против МНР и ее союзника — СССР.
К августу советско-монгольская группировка насчитывала 57 тысяч чел., 542 орудия и миномета, около 500 танков, 383 бронемашины, свыше 500 истребителей и бомбардировщиков. Ей противо-стояла 75-тысячная 6-я особая армия японского генерала О. Риппо, на вооружении которой имелось 500 орудий, 182 танка, более 300 самолетов. Наступление японцы планировали начать 24 августа 1939 года. Но советско–монгольское командова-ние упредило их, и «20 августа в 8 ч. 45 м., когда наша авиация штурмовала противника, бомбила его артиллерию, в воздух взвились красные ракеты, означавшие начало движения войск в атаку. Атакующие части, прикрываемые артиллерийским огнём, стремительно ринулись вперёд». Войска приходилось вводить в сражения прямо с марша, так случилось и с танковой бригадой Яковлева, которая пройдя 60-70 км. С марша вступила в бой. «Бригада была сильная, - рассказывает Жуков – около 200 машин. Она развернулась и пошла в атаку. Половину личного состава бригада потеряла убитыми и ранеными и половину машин, даже больше. Ещё больше потерь понесли бронебригады, которые поддерживали атаку. Танки горели на моих глазах. На одном из участков развернулось 36 танков, и вскоре 24 из них уже горело. Но зато мы раздавили японскую дивизию. Стёрли!»
В боях на Халхин-Голе: - Япония – убитых – около 25 тысяч человек, раненых и пленных – 36 тысяч; - СССР – убитых 4 974 человека, ранено 15 251 человек, пропало без вести – 576 человек.
Новый союз Германии с СССР.
Следя за ходом переговоров СССР, Англии и Франции, Гитлер был крайне встревожен, возможностью заключения англо-франко-советского договора. В кругу соратников по партии он говорил, что, если такое случится, то им придётся пересматривать свои позиции, созывать нацистский съезд в Нюрнберге и объявить его «съезд мира». Германия решает идти на сближение с СССР. С 1938 г. советско-германские отношения вновь стали расширяться и играть особую роль, «германская сторона давала понять, что она заинтересована в увеличении советских поставок сырья». В февральской директиве Политбюро наркомвнеш-торгу давалось согласие на начало переговоров; торгпредство в Берлине указывало, что немцы заинтересованы в увеличении завоза сырья и настаивают, чтобы «мы приняли в учет их потребности в сырье». Статс-секретарь министерст-ва иностранных дел рейха Э. фон Вайцзеккер задал 6 июля 1938 г. полпреду А. Ф. Мерекалову прямой вопрос, имеет ли он «какие-либо конкретные планы и предложения относительно расширения экономического сближения СССР и Германии». Таков был, видимо, первый зондаж с немецкой стороны, который позволил 6 декабря 1938 г. Политбюро принять постановление о разрешении НКВТ продлить прежнее соглашение о торгово-платежном обороте между СССР и Германией на 1939 г. 21 января 1939 г. Политбюро ЦК ВКП(б) постановлением № 67/187, обязывало: «т.т. Микояна, Кагановича Л. М., Кагановича М. М., Тевосяна, Сергеева, Ванникова и Львова к 24 января 1939 г. представить список абсолютно необходимых станков и других видов оборудования, могущих быть заказанными по германскому кредиту». На базе этих заявок «были составлены два списка: «А» — станки на 125 млн., военное оборудование на 28,4 млн., оборудование для системы производства синтетического бензина Фишер-Тропша на 13 млн.; «Б» — станки на 42 млн., химическое оборудование на 10,5 млн., военное оборудование на 30 млн. марок. Заявки были вручены германской стороне 11 февраля 1939 г. во время встречи Микояна с германским послом в Москве Ф. В. фон дер Шуленбургом» .
17 апреля 1939 г. состоялась беседа полпреда СССР А.Ф. Мерекалова со статс-секретарем Германии Вайцзеккером, в ходе которой «стороны проверяли готовность друг друга к политическому диалогу». Огромную роль в переговорах сыграл временный поверенный Российского посольства Григорий Александрович Астахов, ведший все важные переговоры с статс-секретарём Эрнстом фон Вайцзеккером, заместителем заведующего отделом печати Брауном фон Штумм, заведующим восточноевропейской референтурой Карлом Шнурре и даже самим Риббентропом. 17 июня он встречался с послом Германии в СССР Ф. Шуленбургом, который «уверял, что германское правительство серьезно хочет улучшить отношения, но не знает, как это сделать. Оно не решается прямо ставить вопрос об этом, опасаясь нарваться на афронт, отказ, но наличие такого желания несомненно». 26 июля состоялась встреча с Карлом Шнурре, в ходе которой речь шла о Прибалтике, Польше, Румынии, «где Германия готова отказаться от «всяких посягательств», как она отказалась от идеи создания Карпатской Украины. Более того, речь может идти о самом широком аспекте, а именно: о том, чтобы СССР не становился на сторону Англии и Польши. Главный враг Германии — Англия, не желающая вернуть бывшие немецкие колонии. С Польшей примирения быть не может, Данциг должен быть возвращен».Решающим этапом стала беседа 2 августа с Вайцзеккером и Риббентропом, в ходе которой было заявлено, что «Ваша страна производит много сырья, в котором нуждается Германия. Мы же производим много ценных изделий, в которых нуждаетесь вы». «Что же касается остальных вопросов, стоящих между нами, то никаких серьезных противоречий между нашими странами нет. По всем проблемам, имеющим отношение к территории от Черного до Балтийского моря, мы могли бы без труда договориться. В этом я глубоко уверен». Просил уведомить его, считает ли Советское правительство желательным более конкретный обмен мнениями.
11 августа Политбюро ЦК ВКП(б) приняло решение «вступить в официальное обсуждение поднятых немцами вопросов, о чём известить Берлин». Сделав основную работу по подготовке Пакта, 19 августа Астахов был отозван в Москву и отстранён от дипломатической работы, а 27 февраля 1940 года был арестован и обвинён в работе на польскую разведку, в июле состоялся суд, приговоривший его к 15 годам, в феврале 1942 г он умер в лагере.
17 августа 1939 г. Молотов вручил Шуленбургу записку: «Правительство СССР считает, что первым шагом к такому улучшению отношений между СССР и Германией могло бы быть заключение торгово-кредитного соглашения. Правительство СССР считает, что вторым шагом через короткий срок могло бы быть заключение пакта о ненападении или подтверждение пакта о нейтралитете 1926 г. с одновременным принятием специального протокола о заинтересованности договаривающихся сторон в тех или иных вопросах внешней политики, с тем чтобы последний представлял органическую часть пакта».
Шуленбург ответил: «Вопрос пакта о ненападе-нии представляется ясным и простым. По мнению германского правительства, он должен состоять из следующих двух пунктов: 1) германское правитель-ство и Советское правительство обязуются ни в коем случае не прибегать к войне или иным способам применения силы; 2) этот договор вступает в силу немедленно и действует без денонсации в течение 25 лет». 19 августа подписывается «Кредитное соглашение между Союзом Советских Социалисти-ческих Республик и Германией».
21 августа 1939 г. Сталин получает письмо от Гитлера: «1. Я искренне приветствую заключение германо-советского торгового соглашения, являющегося первым шагом на пути изменения германо-советских отношений. 2. Заключение пакта о ненападении означает для меня закрепление германской политики на долгий срок. …4. Дополнительный протокол, желаемый правительст-вом СССР, по моему убеждению, может быть, по существу, выяснен в кратчайший срок, если ответственному государственному деятелю Германии будет предоставлена возможность вести об этом переговоры в Москве лично. …6 …Министр иностранных дел имеет всеобъемлющие и неограниченные полномочия, чтобы составить и подписать как пакт о ненападении, так и протокол. Более продолжительное пребывание министра иностранных дел в Москве, чем один день или максимально два дня, невозможно ввиду международного положения. Я был бы рад получить от Вас скорый ответ. Адольф Гитлер». В этот же день даёт ответ: «Рейхсканцлеру Германии господину А. Гитлеру. Благодарю за письмо. Надеюсь, что германо-советское соглашение о ненападении создаст поворот к серьезному улучшению политических отношений между нашими странами. …Советское правительство поручило мне сообщить Вам, что оно согласно на приезд в Москву г. Риббентропа 23 августа. И. Сталин».
23 августа Риббентроп прибыл в Москву и до начала переговоров встретился со Сталиным, о цели встречи он сказал в своем последнем слове на Нюрнбергском процессе: «Когда я приехал в Москву в 1939 г. к маршалу Сталину, он обсуждал со мной не возможность мирного урегулирования германо-польского конфликта в рамках пакта Бриана-Келлога, а дал понять, что если он не получит половину Польши и Прибалтийские страны еще без Литвы с портом Либава, то я могу сразу же вылетать назад». После церемонии подписания договора – Молотов устраивает в честь Риббентропа пышный банкет, на котором Сталин, подняв бокал с вином произнёс тост, вошедший в историю: «Я знаю, как крепко германский народ любит своего вождя. Поэтому мне хочется выпить за его здоровье». А Риббентроп, делясь впечатлениями от банкета, говорил: «Я чувствовал себя в Кремле, словно среди старых партийных товарищей». 24 августа в передовой статье газеты «Правда» отмечалось, что «дружба народов СССР и Германии, загнанная в тупик стараниями врагов... отныне должна получить необходимые условия для своего развития и расцвета».
У.Черчилль свидетельствует, что: «Если бы, например Чемберлен, получив русские предложе-ния, ответил: «Согласен, объединимся все трое и свернём Гитлеру шею», или что-то в этом роде, то… история могла пойти в другом направлении». Пакт 23 августа 1939 года он считает «вершиной провала английской и французской внешней политики и дипломатии». Г. Макмиллан, тоже считает, что союз Запада с СССР мог коренным образом изменить обстановку в Европе и обуздать фашистских агрессоров. Р. Паркинсон заключает, что «англичане, приложили максимум усилий для того, чтобы изолировать Россию». И сами толкнули её в объятия Гитлера.
Поживившись за счёт территории Чехословакии, польская правящая партия разработала целую программу по колониальному вопросу, в которой говорилось, что «Польша-де, как и прочие великие европейские державы, должна иметь доступ к колониям». В связи с этим, даже Великобритания считала, что Гитлер может «подкупить Польшу, а возможно, и другие страны обещаниями допустить их к колониальному грабежу», и вовлечь их в лагерь своих союзников. Об этом предупреждал министр иностранных дел Англии Э. Галифакс 29 января 1939 г. в телеграмме своим послам во Франции и Бельгии.
Однако у Гитлера было другое видение решения польского вопроса, 11 апреля 1939 г. он подписыва-ет «Директиву о единой подготовке вермахта к войне в 1939–1940 гг.», специальный раздел которой предусматривал подготовку войны против Польши — операцию «Вайс». В директиве указывалось: «Ввиду приближающегося к кризисной точке развития событий во Франции и обусловленной этим сдержанности Англии обстановка, благоприятствующая решению польского вопроса, может возникнуть в недалеком будущем. Содействие России, если она вообще окажется на него способной, Польша никак не сможет принять, поскольку это означало бы ее уничтожение большевизмом... Операция «Вайс» составляет лишь предварительную меру в системе подготовки к будущей войне, но отнюдь не должна рассматриваться как причина для вооруженно-го столкновения с западными противниками». Риббентроп 1 мая выразил уверенность, что Польша не представит для них никакой проблемы в военном плане и что «в случае военного столкновения англичане преспокойно бросят Польшу на произвол судьбы». Германское руководство в 1939 г., в свою очередь, также заверяло: "При любом развитии польского вопроса, мирным ли путем, как мы хотим этого, или любым другим путем, т. е. с применением нами силы, мы будем готовы гарантировать все советские интересы относительно Польши и достигнуть понимания с московским правительством».
Часть № 2. Начало Второй Мировой войны.
Агрессия против Польши.
Заручившись поддержкой СССР, в вопросе решения польской проблемы, в виде секретного приложения к пакту о ненападении между СССР и Германией, 1 сентября 1939 года фашистская Германия напала на Польшу. Советский Союз опубликовал сообщение ТАСС: «По сообщению Германского информационного бюро, сегодня утром германские войска в соответствии с приказом верховного командования перешли германо-польскую границу в различных местах. Соединения германских военно-воздушных сил так же отправились бомбить военные объекты в Польше». Поляки ответили организованным побоищем 3 сентября в г. Бромберг, в котором было убито 1100 граждан немецкой национальности, Это «был первый в истории Второй мировой войны акт геноцида. Ещё более страшные события вспыхнули в Данцигском коридоре: там убили до 58 тысяч этнических немцев». В этот же день Англия и Франция объявили войну Германии.
Такого поворота событий, руководство вермахта не ожидало. Есть множество свидетельств того, что Гитлер, и окружающие его главари Третьего рейха 3 сентября 1939 г. были растеряны и подавлены, узнав о том, что Великобритания, а за ней и Франция объявили Германии войну. Иоахим фон Риббентроп: «Гитлер не рассчитывал, что Англия начнет войну из-за Польши». Генерал-фельдмаршал Э. фон Манштейн: «Гитлер был убежден, что западные державы в решительный момент опять не возьмутся за оружие. Он особенно подробно обосновал это мнение». «Когда Геринг узнал 3 сентября, что Англия и Франция объявили войну Германии, он воскликнул: «Да поможет нам бог, если нам суждено проиграть эту войну!». Альберт Шпеер: «3 сентября за ультиматумом западных держав последовало объявление войны. Гитлер после короткого периода растерянности утешал нас, как и себя, замечанием, что Англия и Франция объявили войну лишь для виду, чтобы не потерять лицо перед всем миром, и что, по его глубокому убеждению, объявление войны не будет сопровождаться военными действиями… Он неисправимо держался своего убеждения, что Запад слишком слаб, неспособен и упадочен, чтобы всерьез воевать. Может, ему было стыдно признаться другим, а главное, себе, что он столь глубоко заблуждался… В эти первые дни сентября, как мне кажется, Гитлеру едва ли было до конца ясно, что он неотвратимо развязал мировую войну».
Несмотря на то, что по мнению выдающегося теоретика стратегии Б. Лиддел Гарта: «В 1939 году немецкая армия не была готова к войне. Командование, полагаясь на заверения Гитлера, не ожидало войны… Гитлер неоднократно заверял своих генералов в том, что для подобной подготовки будет достаточно времени, поскольку он не хочет рисковать и начинать «большую войну» раньше 1944 г.». С этим мнением согласны все, даже официальные советские историки: «К осени 1939 г. германский вермахт не был готов к мировой войне… Ввозилось 50 проц. потребляемого в государстве свинца, 80 проц. – каучука, 90 проц. – олова, 95 проц. никеля. По меди эта цифра составляла 70 проц., по бокситам – 99 проц. Нефть Третий рейх практически всю закупал в других странах. Оснащенность немецких вооруженных сил к 1 сентября 1939 г. уступала нашей. На вооружении вермахт имел 3195 танков и 3646 полностью готовых боевых самолетов».
И всё же, наступление на Польшу «началось в 4 часа 40 мин. утра 1 сентября 1939 г. массированным ударом с воздуха. Поляки были застигнуты врасплох... В качестве первоочередной задачи германских военно-воздушных сил был захват господства в воздухе. Это было достигнуто уничтожением польской авиации как в воздухе, так и на земле». Типпельскирх утверждает: "Немецкие военно-воздушные силы в первый же день наступления уничтожили слабую польскую авиацию на ее аэродромах». По мнению Фойхтера в течение двух дней главные силы польской авиации были разбиты, причем большинство самолетов было уничтожено на аэродромах».
6 сентября войска вермахта были уже в Варша-ве. 8 сентября Молотов послал Шуленбургу телефонограмму следующего содержания: «Я получил ваше сообщение о том, что германские войска вошли в Варшаву. Пожалуйста, передайте мои поздравления и приветствия правительству Германской империи».
В печатных изданиях СССР стали говорить о том, что украинцы и белорусы проживавшие на территории Польши самостоятельно восстали против польских помещиков и капиталистов. В связи с этим, Красная Армия должна оказать интернацио-нальную помощь и выступить в роли армии освободительницы, а «панская Польша должна стать Советской». 17 сентября 1939 г. в 3,15 утра СССР вручило официальную ноту польскому послу в Москве В. Гжибовскому, в которой говорилось, в связи с тем, что правительство Польши сбежало, Советский Союз протягивает «руку помощи своим братьям».. Красная Армия получила приказ, «силами Украинского и Белорусского фронтов, образованных из Киевского и Белорусского военных округов, занять территорию Западной Украины и Западной Белоруссии и взять их под свою защиту.» В действительности правительство Польши покинуло Варшаву 6 сентября, но не покидало территории своего государства, и лишь только после того, как Красная Армия вступила на территорию Польши, в ночь на 18 сентября оно бежало в Румынию, а от туда во Францию. Хотя СССР не объявлял войны Польше, реальные военные действия против польских воинских частей имели место. В донесении от 17 сентября 1939 г. пограничных войск НКВД Белорусского и Киевского округов говорится о том, что они «ведут бой по уничтожению польских пограничных стражниц (застав)». Газета «Известия» писала: «Наша авиация сбила 7 польских истребителей и вынудила к посадке 3 тяжелых бомбардировщика, экипажи которых задержаны».
23 сентября в газете «Правда» было опублико-вано германо-советское коммюнике, где говорилось, что: «Германское правительство и правительство СССР установили демаркационную линию между германской и советской армиями, которая проходит по реке Писса до её впадения в реку Нарев, далее по реке Нарев до её впадения в реку Буг…». На второй странице этой же газеты была помещена упрощённая карта Польши с изображе-нием этой демаркационной линии. В этот же день в Брест – Литовске, «красный комбриг Кривошеин и Гудериан принимали совместный парад советских и германских войск. По главной площади Бреста прошли немецкие и советские «коробки» пехоты, бронемашины, танки, тягачи с оружием. С флагштока Брестской крепости под звуки немецкого военного оркестра торжественно спущен флаг со свастикой и поднят алый стяг с серпом и молотом». В.М. Молотов на заседании Верховного Совета Союза ССР 31 октября 1939 г. отметил, что в ходе боев на территории Восточной Польши 737 советских бойцов погибли и 1862 были ранены.
Англия, объявив войну Германии, активной помощи Польше не оказывала, отдав её на уничтожение, преследуя свои цели. В меморандуме английскому военному кабинету от 25 сентября Черчилль дал следующую оценку обстановки: «Русские теперь граничат непосредственно с Германией, и оголение Восточного фронта для Германии совершенно невозможно. Там должна быть оставлена большая немецкая армия. Насколько мне известно, генерал Гамелен оценивает ее численность минимум в двадцать дивизий. Но их может быть и двадцать пять или еще больше. Поэтому Восточный фронт существует, по крайней мере, потенциально». После заключения Договора между СССР и Германией о дружбе и границе от 28 сентября 1939 года, Сталин сказал, что «если, вопреки ожиданиям, Германия попадет в тяжелое положение, то она может быть уверена, что советский народ придет Германии на помощь и не допустит, чтобы Германию задушили… чтобы Германию повергли на землю».
СССР и Германия расширяют свои вла-дения.
28 сентября 1939 г. СССР заключает с Эстонией «пакт о взаимной помощи», предусматривавший совместные действия в случае нападения со стороны третьей державы. Такие же «договоры» были подписаны 5 октября с Латвией и 11 октября с Литвой. Советский Союз обязывался поставлять оружие и боеприпасы Прибалтийским государствам и что обе стороны обещали не заключать договоров, направленных против другого партнера. Суверени-тет договаривающихся сторон ни в коем случае не должен был нарушаться. Взамен «Эстония должна была предоставить Советскому Союзу право на размещение гарнизонов и сооружение военно-морских баз на островах Эзель (Сарема) и Даго (Хиума), а также в Балтийском порту (Палдиски) и, кроме того, передать в распоряжение русской авиации несколько аэродромов. В Латвии предусматривалось создание русских авиационных и военно-морских баз в портах Либава (Лиепая) и Виндава (Вентспилс). Латвия должна была также разрешить установку русских береговых батарей для обороны Рижского залива. Литва должна была смириться с размещением гарнизонов Красной Армии и организацией русских аэродромов на своей территории». После того как Советский Союз в сентябре 1939 г. присоединил к себе восточную часть Польши, которую он требовал еще в 1920 г., теперь и прибалтийские провинции старой царской России фактически опять вошли в сферу влияния России.
Заключив договора с прибалтийскими странами, СССР решат отодвинуть границу от Ленинграда, началась пропагандистская кампания против Финляндии. Братья Покрасс написали песню на стихи Френкеля «Принимай нас, Суоми—красавица»: «Ни шутам, ни писакам юроди-вым/Больше ваших сердец не смутить./Отнимали не раз вашу родину —/Мы приходим её возвра-тить./Мы приходим помочь вам расправить-ся,/Расплатиться с лихвой за позор./ Принимай нас, Суоми—красавица,/В ожерелье прозрачных озер!». В Советских газетах стали появляться статьи с угрозами «финским забиякам», писали о «непобедимости» и «несокрушимости» РККА. Красноармейцев убеждали: «Мы, если понадобится, продвинем границу от Ленинграда не только на десятки, но и на сотни километров». 14 октября СССР просит сдать в аренду на 30 лет порт Ханко и острова в восточной части Финского залива, часть Карельского перешейка и часть полуострова Рыбачий – общей площадью 2761 кв. км. в обмен на 5529 кв. км. в Восточной Карелии. Получив отказ от финского правительства, В. М. Молотов заявил, если мы гражданские не можем решить этот вопрос, то пусть решают военные. В беседе с послом в Швеции А. М. Коллонтай, он сказал, что в случае начала военных действий против Финляндии войска Красной Армии уже «через три дня будут в Хельсинки», и тогда им придется «подписать договор, который они отвергают в Москве». 26 октября 1939 г. в газете «Правда» печатается статья о Манаргейме: «Шут гороховый на посту премьера».
29 октября 1939 г. военный совет Ленингралско-го военного округа разработал «План операции по разгрому сухопутных и морских сил финской армии». 10 ноября в Политуправлении РККА на совместном совещании с писателями Л. З. Мехлис говорил, что СССР непременно добьется своего в Финляндии «не добром, так кровью». 17 ноября Сталин окончательно заявил: «Нам придется воевать с Финляндией». Советский полпред в Хельсинки В. К. Деревянский в докладной записке на имя В. М. Молотова рекомендовал «предпринять меры давления на финнов, вплоть до организации провокаций на границе, и разрыва пакта о ненападении с Финляндией». 23 ноября 1939 г. в 19-ом стрелковом корпусе 7-й армии был издан приказ № 2 в котором ставилась задача уничтоже-ния противостоящих финляндских частей и продолжения в дальнейшем наступательных военных действий, «День перехода в наступление будет указан особо». 28 ноября 1939 г. О. В. Куусинен в доверительных беседах говорил о том, что в Москве в ближайшее время будет объявлено о признании его (Куусинена) правительства. 30 ноября в Ленинграде прошло совещание Куусинена с будущими членами его «кабинета», где были изложены ближайшие задачи еще не провозгла-шенной ДРФ. 26 ноября командование Красной Армии сообщило о якобы произошедшем обстреле советских войск с финской территории. Предложе-ние финнов о совместном расследовании данного инцидента было отвергнуто. Через день СССР заявил о расторжении пакта о ненападении с Финляндией. 29 ноября военные констатировали новые «нападения финских войск» на нашу территорию, в связи с чем, были разорваны дипломатические отношения
30 ноября 1939 г. в «Правде» было опубликова-но сообщение о том, что из «радиоперехвата» стало известно об обращении ЦК Компартии Финляндии к СССР с призывом оказания помощи правительству левых сил. Все документы были написаны на русском языке, и имеют правку рукой Молотова и Жданова. «Обращение…» правил Молотов, вместо «поддержка Советского Союза», вписал «восстание против существующего правительства Финляндии», и внёс тезис о том, что «независимая и самостоятельная Финляндия возможна лишь в дружбе с СССР». Рукой А.А. Жданова написано «Радиоперехват. Перевод с финского», и вписаны фамилии членов «правительства Финляндской Демократической Республики».
30 ноября 1939 года Красная Армия «числом 450 тыс. человек, имея 1900 пушек, 1000 танков и 800 боевых самолётов на широком фронте перешла финские границы и после некоторых первоначаль-ных успехов натолкнулась на такое беспримерное по храбрости сопротивление финнов, что о лёгкой военной прогулке по Финляндии, о которой думали в Кремле, не могло быть и речи. А ведь во всей финской армии было только 215 тыс. человек, она имела всего 75 самолётов и 60 старых танков». 14 декабря 1939 г. Совет Лиги наций вынес постановление об "исключении" Советского Союза из Лиги. Поводом явилась "агрессия" СССР, против Финляндии. От былой уверенности,что боевые действия «закончатся в 4–5 дней»,не осталось и слета, все увидели с каким упорством и единоду-шием финны борются против Красной Армии. 4 января 1940 г. В. И. Вернадский записал в дневнике: «Очевидно, допущена крупная ошибка: плохая разведка. Зарвались». Если 21 декабря 1939 г. на банкете по случаю своего 60-летия, Сталин провозгласил здравицу «за товарищей, которые героически сражались на снежных полях Финляндии». То, 21 января 1940 г. за ужином он предложил выпить за Красную Армию, «которую недостаточно подготовили, плохо одели и обули, которую мы теперь одеваем и обуваем, которая дерется за свою честь — в известной степени скомпрометированную, борется за свою славу!».
Война с финами закончилась заключением Московского мирного договора в марте 1940 года. Для Финляндии это означало утрату многих территорий. В качестве границы была избрана так называемая линия Петра I – 1721 года. Финляндии предстояло эвакуировать с отдельных территорий примерно 400 тыс. человек. СССР получил полуостров Рыбачий на севере, часть Карелии с Выборгом, северное Приладожье, а полуостров Ханко был передан СССР в аренду сроком на 30 лет, там была создана военно-морская база. Официаль-ные потери в этой войне составили:
- Финляндия – убитых – 48 243 человека, раненых 43 000 человек;
- СССР – убитых 65 384 человека, раненых и обмороженных – 196 198 человек, пропало без вести – 19 610 человек.
13 февраля 1940 года в «Правде» было опубли-ковано «Коммюнике о заключении нового Хозяйственного соглашения между Германией и СССР», где говорилось: «Хозяйственное соглашение предусматривает вывоз из СССР в Германию сырья, компенсируемый германскими поставками в СССР промышленных изделий…».
Предвидя нападение Германии, правительство Дании обратилось за помощью к Англие, Чемберлен заявил: «Наша генеральная политика направлена не на защиту отдельных государств, которым могла бы угрожать Германия, а на предотвращение ее господства на континенте, в результате которого рейх стал бы столь мощным, что мог бы угрожать нашей безопасности. Господство Германии над Польшей или Румынией повысило бы ее военную мощь, и именно это явилось причиной, по которой мы дали гарантии этим странам. Германское господство над Данией не усилит вермахт, и поэтому нет причин, по которым мы должны были бы взять обязательства ввести свои вооруженные силы для восстановления статус-кво». С января 1940 г. Великобритания начинает ведение военных действий в норвежских территориальных водах. Разрабатывается план по захвату портов на норвежском побережье, в частности Нарвика, из которого они планировали захват шведских рудников. Вермахт к 8-му апреля сконцентрировал на датско-германской границе, в районе Шлезвига, 170-ю пехотную дивизию и 11-ю стрелковую бригаду, которые в 5час. 25 мин. 9 апреля перешли датско-германскую границу и достигли линии Фредерисия, Эсбьерг, Миддельфарт, Нюборг. В 7:20 датский король Кристиан X приказал прекратить сопротивление, подчиниться требованиям Германии.
В ночь с 9 на 10 апреля немцы напали на Норвегию, атаковав город Эльверум, однако их атаки были отбиты. Несмотря на отчаянное сопротивление норвежских войск, к 22-му апреля большая часть Южной Норвегии была под контролем немцев. Норвежская армия с помощью союзников 28 мая полностью овладели Нарвиком, и вынудили немцев отойти к Вест-фьорду. Однако тяжёлое положение союзников во Франции вынудило их эвакуировать все свои войска из Норвегии. 2 июня сдались последние норвежские войска, действовавшие в Центральной Норвегии, а 10 июня — в Северной Норвегии. К 16 июня немцы заняли всю территорию Норвегии. О том, как могло это произойти, Черчилль делает вывод: «Превос-ходство немцев в планировании, командовании и энергичности было очевидным. Они неуклонно осуществляли свой план операции. Они умели мастерски использовать все возможности, которые давало им применение крупных сил авиации. К тому же превосходство немецкого солдата, особенно в мелких стычках, было очевидным. В Нарвике пестрый по составу наспех сформированный отряд в 6 тыс. человек на протяжении шести недель держал под угрозой союзные войска, насчитывавшие более 20 тыс. человек. В этой Норвежской операции действия наших лучших войск, шотландской и ирландской гвардии, были парализованы энергичными, находчивыми и хорошо обученными молодыми солдатами Гитлера». Решающее значение для победы немцев в Норвегии имело господство в воздухе.
10 мая в 5 час. 35 мин. Бельгии и Голландии, были предъявлены ноты протеста, и в это же время авиация люфтваффе начинает бомбить аэродромы и военные коммуникации союзников. В этот день немцы впервые в мире провели десантную операцию с применением планеров. Отряд из 85 человек, под руководством обер-лейтенанта Рудольфа Витцига, в течение суток взял штурмом хорошо укреплённый бельгийский форт Эбен-Эмаль, который защищали 1200 человек. В ночь с 11 на 12 мая бельгийцы отошли к линии Диль. 14 мая голландское командование, учитывая бесполезность дальнейшего сопротивления и угрозу воздушных налетов немецкой авиации на Роттердам и Утрехт, капитулировало.14 мая семь танковых дивизий переправились через Маас. Утром 15 мая группа армий «А» под командовани-ем Герда фон Рундштедта прорвалась под Седаном. 21 мая немецкие танки вышли к Ла-Маншу и остановились перед Дюнкеркском.
22 мая Бельгию посетил Уинстон Черчилль, который настаивал, что «Бельгийская армия должна отойти к Изеру и открыть шлюзы, затопив его низменные берега». 23 мая были окружены города Булонь и Кале, на следующий день танковые дивизии Гудериана и Райнхардта стояли перед рекой Аа между городами Сент-Омер и Гравлин. С 27 мая по 4 июня войска союзников, отрезанные на побережье, осуществили Дюнкеркскую операцию, по эвакуации 338 226 военнослужащих. В ходе которой было брошено практически всё тяжёлое вооружение, техника и снаряжение. 10 июня Италия объявила войну Англии и Франции. 14 июня немцы маршировали по улицам Парижа. 22 июня было подписано перемирие. 25 июня боевые действия были закончены, весь Европейский континент был под контролем Германии и Италии.
9 июня в соответствии с директивой Народного комиссариата обороны СССР о подготовке к операции по возвращению Бессарабии создаётся управление Южного фронта, командующим назначается Г.К. Жуков.5-я, 9-я и 12-я армии выдвигаются на румынскую границу. 15 июня в боевую готовность приводится Черноморский флот. 23 июня Молотов провел консультации с послом Германии в СССР Шулленбургом по бессарабскому вопросу. 25 июня получен ответ от Риббентропа: «1. Германское правительство в полной мере признает права Советского Союза на Бессарабию и своевременность постановки этого вопроса перед Румынией. 2. Германия, имея в Румынии большие хозяйственные интересы, чрезвычайно заинтересо-вана в разрешении бессарабского вопроса мирным путем и готова поддержать Советское правительст-во на этом пути, оказав со своей стороны воздействие на Румынию». 26 июня советские права на Бессарабию были признаны Италией. Советское правительство в ультимативной форме потребовало от Румынии передать СССР Бессарабию и населенную преимущественно украинцами Северную Буковину. Бухарест, по совету Берлина, в ночь на 28-е ультиматум принял. Утром 28 июня Красная Армия, не встречая сопротивления, вступила на территорию Бессарабии и Северной Буковины и 30 июня вышла к новой границе на реке Прут.
В начале июня Москва получает сообщение от временного поверенного в делах СССР в Литве В.С. Семенова: "В переговорах с нами по вопросам, связанным с пребыванием советских войск, литовцы заняли позицию беспрестанных проволочек и саботажа. Достаточно вспомнить, что переговоры по сравнительно маловажному вопросу о переходе границы воинами РККА тянулись три месяца, а переговоры по вопросам аренды и строительства для войск РККА, начатые 1 марта с.г., не завершены по сей день". Для дестабилизации обстановки в прибалтийских странах, руководство СССР решает действовать в проверенном русле. Выдвигается угроза от фиктивной «прибалтийской Антанты», и факты мнимых «похищений» красноармейцев, расквартированных в Прибалтике. Вечером 14 июня ультиматум о вводе дополнительных контингентов войск и формировании просоветского правительства был предъявлен Литве. На следующий день советские войска напали на латышских пограничников, а 16 июня такие же ультиматумы, как и Литве, были предъявлены Латвии и Эстонии. Вильнюс, Рига и Таллин признали сопротивление безнадёжным и ультиматумы приняли. В каждую из этих стран было введено от 6 до 9 советских дивизий дополнительно.
Для проведения советизации этих стран были направлены представители ЦК ВКП(б) СССР: в Эстонию - А. А. Жданов, в Латвию — А. Я. Вышинский, в Литву — В. Г. Деканозов. Срочно были созданы просоветские правительства, из людей которые не могли вызывать отторжения у населения, такие «писательско-профессорские». Кандидаты на ключевые посты в структурах власти подбирали из титульного этноса, и пользующихся доверием Кремля, из числа влиятельных и компетентных исполнителей. Е.Ю.Зубкова разбила их на три группы: 1) «коммунисты- нелегалы»; («подпольщики» Хендрик Аллик, Арнольд Веймер) и («коминтерновцы» Янис Калнберзиньш, Антанас Снечкус, Карл Сяре). Группа пострадавших пользовавшихся симпатией среди недовольных прежней властью;
2) «интеллектуалы»; представители нацио-нальной интеллигенции (Август Кирхенштейн, Вилис Лацис, Юстас Палецкис, Мечисловас Гед- вилас, Йоханнес Варес-Барбарус, Ханс Круус). Благодаря своим левым убеждениям, они выступали «как адепты национальных ценностей и одновременно проводниками советского влияния»;
3) «русские прибалты» проживавшие в России (Йоханнес Кэбин, Алексей Мюрисепп).
Положение в прибалтийских государствах было сложное, часть населения была за Германию, часть за СССР. В Литве очень сильной была прогерманская партия - верхушка руководства, но военные были на стороне СССР. Ещё до выборов 2 июля в Каунесе прошёл 30 тысячный парад литовских военных, под красными знамёнами и с лозунгами: «Да здравствует товарищ Сталин» и «Да здравствует тринадцатая советская республика!» В целом же, «реакция литовцев, латышей и эстонцев на советское вторжение летом 40-го была сдержанно-выжидательной».В оперативных сводках НКВД из Эстонии сообщалось: за 5 июля - «За последние две недели в районах, где преобладает русское население, проходили массовые митинги и собрания. Основной лозунг всех собраний – требование немедленного присоединения русских районов к Советскому Союзу, введение Сталинской Конституции». 6 июля - «…Русские общественные организации (союзы русских просветительных обществ) фактически прекратили свою работу. Отделения обществ на местах захвачены молодежью, изгнаны реакционные элементы, проводившие ранее политику, враждебную Советскому Союзу».
Советские «полпреды» трудились на славу, по организации проведения выборов в «народные сеймы (парламенты)», которые назначили на 14-15 июля. На предвыборные кампании отвели всего 10 дней, а голосовать можно было только за прокоммунистический «блок» (в Латвии) и «союзы трудового народа» (в Литве и Эстонии). Жданов даже сам написал эстонской ЦИК инструкцию: «Стоя на защите существующего государственного и общественного порядка, запрещающего деятель-ность враждебных народу организаций и групп, Центральная избирательная комиссия считает себя не вправе регистрировать кандидатов, не представляющих платформу или представивших платформу, идущую вразрез с интересами Эстонского государства и народа». В ночь с 11 на 12 июля 1940 г. было арестовано «около 3000 деятелей культуры, учителей, политических деятелей». Проведённые аресты были «очевидной угрозой всем жителям, намеревавшимся оказать сопротивление выборам «народного сейма”». Выборы состоялись точно в намеченное время, кандидаты "Союзов трудового народа" получили: 93 % голосов в Эстонии, 99 % в Литве, 97,8 % в Латвии. В Москве результаты этих выборов, обнародовали даже раньше, чем на местах завершили подсчёт голосов.
И о чудо! 21 июля все вновь избранные парла-менты, единогласно, решили подать заявления о принятии их стран в качестве советских республик в Союз Советских Социалистических Республик. 3, 5 и 6 августа 1940 года просьбы Литвы, Латвии и Эстонии были удовлетворены. Зубкова подчеркива-ет, что «вторжение Советского Союза на территорию стран Балтии в июне 1940 г., даже несмотря на соблюдение известных “формальностей”, было противоправной акцией». Историк И. И. Минц, события в Прибалтике иронично охарактеризовал, как «драку у Свифта между круглоголовыми и длинноголовыми».
Успешно завершив советизацию прибалтики, СССР вновь обращает внимание на Финляндию. В штабе Краснознамённого Балтийского флота считали, что необходим контроль над финскими Аландскими островами. Решать эту задачу необходимо «немедленно» и «вплоть до войны» из-за них, поскольку «все эти возможности используют немцы и создадут этим для нас большие трудности, потребуют больших жертв». Чтобы не допустить «прибалтийского сценария» для Финляндии, руководство страны стало срочно искать возмож-ность заключить союз с Германией. 2 августа 1940 года, министр иностранных дел Финляндии Виттинг встретился с немецким послом Блюхером, 16 августа с ним встретился премьер-министр Рюти. Для ведения переговоров в Финляндию был направлен подполковник Велтьенс, а в Германию отправили генерала Талвела, с заданием «прозондировать возможность получения из Германии помощи, …если Советский Союз использует вооруженные силы вновь против нас». Об этих переговорах стало известно на Нюрнбергском процессе, полковник X. Кичман засвидетельствовал , что Талвела, по поручению Маннергейма, «установил связь с германским верховным командованием в деле совместной подготовки нападения Германии и Финляндии на Советский Союз». Когда Гитлер объявил, что в операции против СССР «будет участвовать Финляндия», Гальдер записал в дневнике, «финны... выступят вместе с нами, так как их будущее связано с победой Германии». 22 сентября было заключено финско-немецкое соглашение о транзите немецких войск и военных материалов через финские порты Васа и Оулу и далее — через Рованиеми в норвежский порт Киркенес, немецкие войска стали прибывать в Финляндию.
Планы по созданию союза четырёх.
Двадцать седьмого сентября 1940 года Герма-ния, Италия и Япония заключили Тройственный пакт, «Рим-Берлин-Токио». Япония признала «руководящую роль Германии и Италии в установлении нового порядка в Европе», Германия и Италия взяли аналогичное обязательство в отношении роли Японии в Азии. Они договорились оказывать друг другу политическую, экономическую и военную помощь для достижения своих целей. Обсуждая сложившуюся ситуацию с руководством страны, Гитлер сказал: «Англия, очевидно, рассчитывает на возможность вызвать с помощью России беспорядки на Балканах и тем самым отнять у нас источники горючего и парализовать этим нашу авиацию. Аналогичную цель преследуют ее попытки восстановить Россию против нас». Кроме того, Сталин «заигрывает с Англией с целью заставить ее продолжать войну и тем самым сковать нас, чтобы иметь время захватить то, что он хочет захватить, но не сможет, если наступит мир. Он стремится к тому, чтобы Германия не стала слишком сильной. Однако никаких признаков активного выступления России против нас нет». В связи с этим, необходимо попытаться перетянуть СССР на нашу сторону, если не удастся , то военным следует приступить к разработке плана операции против СССР, чтобы «разбить русскую сухопутную армию или по крайней мере занять такую территорию, чтобы можно было обеспечить Берлин и Силезский промышленный район от налетов русской авиации». 13 октября Риббентроп от имени Гитлера просит Сталина о встрече.
28 октября 1940 года Италия напала на Грецию с территории союзной итальянцам Албании. Греция запросила помощи у Британии. 31 октября британские авиационные части начали размещаться на греческих островах Крит и Лемнос. Английские эскадрильи вместо румынских нефтепромыслов стали бомбить итальянские и албанские войска. Москва принимает предложение Риббентропа. Для переговоров готовится советская делегация из наркомов, их заместителей и ответственных сотрудников различных ведомств. Возглавить делегацию, поручено В.М. Молотову. 9 ноября Сталин лично ставит задачи для делегации:
«1. Выяснить, как предлагает Гитлер делить мир по заключаемому пакту (в этих записях он назван Пактом трех).
2. Обозначить сферу интересов СССР (Финлян-дия, Болгария, Венгрия, Турция, Иран). СССР не может быть в стороне от принятия решений по Греции, Югославии, нейтралитету Швеции. Необходимо добыть почетный мир для Китая (с Чан Кайши).
3. Ничего не подписывать, имея в виду органи-зацию продолжения переговоров в Москве, куда затем должен приехать Риббентроп».
Гитлер предлагал Молотову свой личный самолет для доставки советской делегации, но оказалось, что «Молотов хотел отправиться в Берлин с делегацией, насчитывавшей 256 человек». . О количественном составе советской делегации говорит тот фапт, что для проведения банкета «был извлечен сервиз на 500 персон, с незапамятных времен хранившийся в посольстве для особо торжественных случаев». 12 ноября советская делегация прибыла в Берлин. В беседе с Молотовым Риббентроп заявлял, что европейские державы Оси, Япония и СССР вполне могут создать единую политическую коалицию, что было бы крайне выгодно всем заинтересованным державам. Поэтому "историческая задача Четырех Держав заключается в том, чтобы согласовать свои долгосрочные политические цели и, разграничив между собой сферы интересов в мировом масштабе, направить по правильному пути будущее своих народов».
На встрече 12 ноября с Молотовым, Гитлер говорил, что русские и немцы «от природы не должны иметь противоречий», им «необходим мир для внутреннего строительства. …при учете обоюдных интересов – в особенности экономиче-ских».Высказал убеждение, что «эти два народа, если будут действовать совместно, смогут достичь больших успехов. Если же они будут работать друг против друга, то от этого выиграет только кто-то третий».Характеризуя международное положение отметил, «Англия не имеет больше меча на континенте. Война не ведется на суше и требует лишь части воздушных, морских сил». Настало время определения «политических условий и взаимоотношений, которые будут играть роль при этой развязке и в особенности после нее». В связи с этим желательно уточнить «взаимоотношения с Россией, …и создать их на долгое время». В связи с этим Гитлер заявил: «1. Он не просит о какой бы то ни было военной помощи – Германия в этом не нуждается.
2. Ясно, что в связи с таким огромным расшире-нием войны они (немцы) были принуждены вступить в те районы, которые необходимы для обороны, но которые Германию ни политически, ни экономически не интересуют.
3. Есть определенные требования, значение которых выяснилось особенно только сейчас, во время войны, и которые для Германии являются жизненной необходимостью. Это определенные виды сырья, их месторождения и связанные с ними районы».
Он предлагал «выяснить, в каком направлении будет идти развитие как Германии, так и России» подчёркивая, что Германия уже «полностью обеспечена территорией более, чем на сто лет. Германии нужны колониальные дополнения, и она их получит в Средней Африке, т.е. в областях, не интересующих СССР (речь идет о старых германских колониях с некоторыми коррективами). Необходи-мо также определенное сырье, причем этот вопрос должен быть решен как можно скорее. Удовлетво-рение этих желаний ни в коем случае не затронет русских интересов». Действие в интересах обоих народов «потребует много труда и напряжения нервов, но зато в будущем оба народа будут развиваться, не став, однако, одним единым миром, так как немец никогда не станет русским, а русский немцем. Наша задача – обеспечить это мирное развитие».
В отношении Америки, Гитлер сказал: «США ведут чисто империалистическую политику. США не борются за Англию, а пытаются захватить ее наследство. В этой войне США помогают Англии лишь постольку, поскольку они создают себе вооружения и стараются завоевать то место в мировом положении, к которому они стремятся». Так как Америка и Англия «не являются континен-тальными государствами, они лишь стремятся к натравливанию европейских государств друг на друга, и мы хотим их исключить из Европы». Он предлагал «установить солидарность тех стран, которые связаны общими интересами. Это не проблема на 1940 год, а на 1970 или 2000 год». Союз четырёх будет направлен «против тех стран, которые не имеют интересов в Европе, Африке и Азии, – так же, как мы не имеем интересов в Южной Америке».
Предварительные переговоры были законче-ны, Молотов увез в Москву немецкий проект превращения Пакта трех в Пакт четырех:
«1. Согласно пакту трех дер-жав, Германия, Япония и Италия пришли к соглашению, что нужно воспрепятствовать расширению войны в мировой конфликт и что необходимо совместно работать для установления мира. Они объявили о своем желании привлечь к сотрудничеству с ними другие народы в других частях мира, поскольку эти народы согласны дать своим стремлениям то же направление. СССР заявляет о своей солидарности с этими целеустрем-лениями и готов со своей стороны политически сотрудничать с участниками пакта трех.
2. Германия, Италия, СССР и Япония обязуются уважать сферы взаимных интересов. Постольку поскольку сферы этих интересов сталкиваются, они будут в дружеском духе договариваться по всем возникающим по этому факту вопросов.
3. Стороны не будут поддерживать группиров-ки, направленных против одной из них. Они обязуются поддерживать друг друга экономически, будут стремиться расширить свои экономические соглашения»
.К данному пакту предлагалось составить два тайных протокола: «1.О разграничении главных сфер интересов четырех государств с уклонением советской сферы в направлении к Индийскому океану. 2. О Проливах — в духе невоенных, дипломатических договоренностей между Турцией, СССР, Италией и Германией».
20 ноября к Тройственному пакту присоедини-лась Венгрия, а 23 ноября — Румыния, куда вошли немецкие войска. 25 ноября Молотов сообщает немецкому послу Шуленбургу о готовности СССР принять проект четырех держав о политическом сотрудничестве и экономической взаимопомощи на наших условиях:
«1. Если германские войска будут теперь же выведены из Финляндии, представляющей сферу влияния СССР, согласно советско-германского соглашения 1939 года [...]
2. Если в ближайшие месяцы будет обеспечена безопасность СССР в Проливах путем заключения пакта взаимопомощи между СССР и Болгарией и организации военной и военно-морской базы СССР в районе Босфора и Дарданелл на началах долгосрочной аренды;
3. Если центром тяжести аспирации СССР будет признан район к югу от Батума и Баку в общем направлении к Персидскому заливу;
4. Если Япония откажется от своих концессион-ных прав по углю и нефти на Северном Сахалине на условиях справедливой компенсации. Сообразно с изложенным должен быть изменен проект протокола к Договору 4-х держав, представленный г. Риббентропом о разграничении сфер влияния, в духе определения центра тяжести аспирации СССР на юге от Батума и Баку в общем направлении к Персидскому заливу"». И плюс пять секретных протоколов.
Выдвинутые требования лишали Германию возможности использования рудников с железной рудой на севере Швеции. Из Румынии Германия и Италия получали необходимую нефть и нефтепро-дукты. Контроль над Босфором и Дарданеллами предоставлял СССР контроль над всеми турецко-германскими экономическими связями. А из Турции Германия получала хром, о жизненной важности которого Министр вооружения вермахта Альберт Шпеер писал: «Если прекратятся поставки из стран Балканского полуострова и Турции, то наши потребности в хроме могут быть обеспечены только на протяжении чуть больше пяти с половиной месяцев. Это означает, что после расходования наших запасов заготовок для труб, которых должно хватить на два месяца, придется приостановить производство самолетов, танков, грузовиков, бронебойных снарядов, подводных лодок и артиллерийских орудий». А еще Кремль хотел от Берлина признания своих интересов в Иране.
Рождение плана уничтожения СССР и переход к активным военным действиям.
Получив подобные, ультимативные требования, руководство Германии пришло к выводу, что добрососедского мира с СССР не будет. Гитлер отмечает: «Сталин умен и коварен. Он требует все больше. С точки зрения русской идеологии, победа Германии недопустима». Следовательно нужно «разгромить Россию как можно раньше. Через 2 года англичане могут иметь 40 дивизий. Это может побудить Россию к совместным действиям с Англией». На Нюрнбергском процессе начальник Генштаба вооруженных сил Германии Вильгельм Кейтель сказал: «После этих переговоров я был информирован, что Советский Союз якобы поставил ряд абсолютно невыполнимых условий по отношению к Румынии, Финляндии и Прибалтике. С этого времени можно считать, что вопрос о войне с СССР был решен». 19 декабря 1940 года Гитлер подписал директиву № 21, о введении в действие плана «Барбаросса» с ориентировочным сроком нападения на СССР весной 1941 года. По мнению ряда историков и политологов, союз между Германией и Россией в ноябре 1940 г. мог реально привести к прекращению Второй мировой войны.
С 9 декабря 1940 г. по 7 февраля 1941 г. боевые действия англичан были успешными, «почти полностью уничтожили восемь итальянских дивизий, взяли в плен 130 тыс. человек, захватили 470 танков и свыше 1300 орудий. Их собственные потери составили 500 человек убитыми, 1373 ранеными и 55 пропавшими без вести». Для захвата Эритреи они «сосредоточили в Судане 5-ю индийскую дивизию. После победы над Грациани в Северной Африке и еще до того, как положение в Греции стало критическим, в Судан была переброшена и 4-я индийская дивизия. Целью наступления было захватить Массауа, единственный порт колонии на Красном море. 19 января индийские войска перешли в нескольких местах границу. Направление их главного удара проходило в центре. Вначале они быстро продвигались вперед, но затем наступление было остановлено близ Керен, чрезвычайно сильном укрепленном пункте в горах. Почти два месяца продолжали сопротивление итальянские войска. Лишь после планомерного изматывания сил итальянцев на фронте и в результате удара во фланг, который нанесла проникшая в Северную Эритрею английская колонна, сопротивление было окончательно сломлено. 27 марта был взят Керен. Но итальянцам удалось отойти на юг. 1 апреля пала Асмара, 6 апреля англичане достигли Массауа. После этого колония практически оказалась в их руках».
23 января Болгария дала согласие на присоеди-нение к Тройственному союзу, из под влияния России ушла страна, которая была мостом к проливам. В феврале 1941 года началось формирование Немецкого Африканского корпуса. Опасаясь, что Гитлер придет на помощь Муссолини, застрявшему в Албании, Греция «обратилась к Британии с просьбой выполнить свои гарантии и прийти на помощь». В середине февраля английские войска высадились в Греции. Войдя 1 марта на территорию Болгарии, немецкие войска начали подготовку вторжения в Грецию – операцию «Марита».
25 марта 1941 года в Бельведерском дворце в Вене был подписан пакт о присоединении Югославии к Тройственному союзу. Воспользовав-шись отсутствием в стране принца-регента, который находился с визитом в Загребе, генерал Д. Симович совершил военный переворот. Поверенный в делах России, «проинформировал генерала Симовича, что получил от Вышинского инструкции предложить Югославии заключить договор, по которому Советский Союз будет рассматривать любое нападение на Югославию как нападение на свою собственную территорию. Симович изложил в письменной форме свое резюме об этом предложении и последовавших затем переговорах в Москве, а также о своих беседах с сэром Рональдом Кемпбеллом». В ночь на 5 апреля был подписан договор о дружбе СССР и Югославии, но «русские даже пальцем не пошевелили, чтобы оказать Югославии какую-либо материальную или моральную помощь, когда немцы осуществили на нее свое нападение. После разгрома немцами Югославии в советской прессе о новом союзнике России не говорилось уже ни слова».
13 апреля 1941 г. в Москве был заключен советско-японский договор о нейтралитете, который сильно ослабил ось «Рим — Берлин — Токио» и для СССР свел к минимуму вероятность войны на два фронта. Данный пакт предусматривал взаимный нейтралитет «в продолжение всего конфликта», если одна из сторон «окажется объектом военных действий со стороны одной или нескольких третьих держав».
6 апреля 1941 г. Германия приступила к выпол-нению операции «Марица» в Греции. Армия Листа под прикрытием бомбардировочной авиации повела наступление четырьмя танковыми колоннами. Преодолевая горы, немцы стремитель-но двигались вперед. Восьмого апреля они взяли Салоники. 21 апреля греческая армия капитулиро-вала. Двадцать седьмого апреля немцы были в Афинах. По данным Типпельскирха, «во время апрельской кампании в Югославии и Греции Германия потеряла 1206 человек убитыми, 548 - пропавшими без вести и 3901 – ранеными. Непокорённым оставался ещё остров Крит, форпост над контролем Восточного Средиземноморья. К началу Критского сражения численность союзниче-ских войск достигла более 42 тыс. человек (30 тыс. англичан, новозеландцев и австралийцев, 12 тыс. греков). В 10-х числах мая немецкая авиация начала массированные бомбардировки греческих городов Крита. Очевидцы отмечают, что " 16 мая в Ираклионе многие дома были разрушены, и значительная часть жителей покинула город». 20 мая начинается воздушно-десантная опера-ция «Меркурий» («Unternehmen Merkur») по захвату острова Крит. Яростные бои шли на суше, в воздухе и на море. По данным Черчилля в ней было задействовано 16 тыс. парашютистов (7-я авиадивизия, 5-я и 6-я горные дивизии), 7 тыс. морских десантников, 280 бомбардировщиков, 150 пикирующих бомбардировщиков, 180 истребите-лей, 40 разведывательных самолетов, 100 планеров и 530 транспортных самолетов. 1 июня остров был полностью оккупирован. Потери союзников составили 3500 погибших, 1900 раненых и 17 500 захваченных в плен. Немцы потеряли убитыми 2071 человек, ранеными 2594 и 1888 человек пропавши-ми без вести. По оценкам союзников, немецкие потери превысили 16 тысяч человек.
В марте 1941 года в Ираке произошел перево-рот и к власти пришло прогерманское правительст-во Рашида Али, которое получило поддержку от немцев и французской администрации в Сирии. Позиции Великобритании в стратегически важном регионе оказались под угрозой. 31 марта германские войска, пришедшие на помощь итальянским в Ливии, перешли в наступление и к 15 апреля достигли границ Египта. В апреле – мае 1941 года театр военных действий охватывал обширный регион от Балкан до Северной Африки и Ирака. Западная часть Балканского полуострова была отдана итальянцам. «Демаркационная линия между итальянской и немецкой зонами проходила от Загреба через Сараево, Рудно и далее по гребню горного массива Пинд».Болгария получила всю «Фракию и часть Македонии до линии Пирот — Вране». Хорваты, «используя сильную поддержку со стороны итальянцев, основали свое собственное государство, в которое включили Боснию и Герцеговину, где основная масса населения исповедует ислам. Провозгласив 18 мая 1941 года «королевство Хорватия» с итальянским герцогом Сполето на троне». Венгрия «присоединила к себе большие области севернее Дравы».
Захват «Балкан и Крита, наступление Роммеля в Ливии, немецкие интриги в Ираке, Сирии и Иране, наконец, договор о взаимопомощи, подписанный между Германией и Турцией в Анкаре 18 июня 1941 г., указывали в то время, что Средний Восток становился следующим театром наступательных военных действий».
Последней каплей в принятии решения начать войну с СССР, по мнению английского посола Криппса было «…когда Советское правительство заключило с новым югославским правительством, сменившим прогерманское правительство Павла, дружественный пакт. Я не сомневаюсь, что этот пакт был решающим фактором, который предопределил нападение на СССР. …в то время Гитлер не мог удержаться от проявления бешеной ненависти к Советскому правительству за заключение последним пакта с Югославией». 30 мая Гитлер назначает окончательную дату начала операции «Барбаросса» – 22 июня 1941 г.
Стратегия и цели большевиков в предстоящей войне.
История развития человеческого общества знает массу утопических проектов его обустройства. Начиная с 40-х годов XIX века, выражением коренных интересов рабочего класса, становится марксизм. В восстании лионских ткачей в 1831 и 1834 гг., в движении чартистов в 1830-х - 1850-х гг. в Англии, в восстании ткачей в Силезии в 1844 г., рабочий класс выступил как самостоятель-ная политическая сила. В 1847 году К. Маркс и Ф. Энгельс преобразовали «Союз справедливых», в «Союз коммунистов» и написали программу его, ставшей известной всему миру, как «Манифест коммунистической партии». К. Маркс доказал: «1) что существование классов связано лишь с определёнными историческими фазами развития производства; 2) что классовая борьба необходимо ведёт к диктатуре пролетариата; 3) что эта диктатура сама составляет лишь переход к уничтожению всяких классов и к обществу без классов». В 1864 г. создаётся «Первый Интернационал», для объединения деятельности «социал-демократических партий». В 1889 г. преобразуется во «Второй Интернационал», с преобладанием революционной точки зрения, выступавший против союза с буржуазией.
В годы Первой мировой войны 1914-1919 гг.: «Большевизм создал идейные и тактические основы III Интернационала». Как писал Сталин: «Эра господства II Интернационала и социал-демократизма в рабочем движении кончилась. Наступила эра господства ленинизма и III Интернационала». С образованием СССР «мировое хозяйство раскололось на два принципи-ально враждебных лагеря; лагерь империалистиче-ских государств и диктатуру пролетариата СССР». Конечной целью созданного Коминтерна была поставлена задача, «замена мирового капиталисти-ческого хозяйства мировой системой коммунизма». Достичь этой цели, возможно только международ-ной революцией пролетариата. Которая «складыва-ется из разновременных и разнородных процессов: чисто-пролетарских революций, революций буржуазно-демократического типа, перерастающих в революцию пролетариата, освободительных национальных войн, колониальных революций. Лишь в конечном счёте революционный процесс приводит к мировой диктатуре пролетариата». СССР отводится «роль международного двигателя пролетарской революции, толкающего пролетариев всех стран к захвату власти». Члены Коминтерна «открыто заявляют, что их цели могут быть достигнуты лишь путём насильственного ниспровержения всего современного общественно-го строя».
Для Ленина и «элиты» большевиков революция в России не была самоцелью. Главное что предстояло им совершить - это всемирная революция, превращение всей планеты в «единую крупную машину». Ленин писал: «Если мы взяли всё дело в руки одной большевистской партии, то мы брали его на себя, будучи убеждены, что революция зреет во всех странах и в конце концов, какие бы трудности мы ни переживали, какие бы поражения нам ни были суждены, всемирная социалистическая революция придёт». Он прямо говорил, что «мы с самого начала говорили, что ставим ставку на всемирную революцию».
В России стали строить социализм, который «есть не что иное, как государственно-капиталистическая монополия, обращённая на пользу всего народа» и что «государственно-монополистический капитализм есть полнейшая материальная подготовка социализма, есть преддверие его, есть та ступенька исторической лестницы, между которой… и ступенькой, называемой социализмом, никаких промежуточных ступеней нет». Для этого нужно только захватить власть, используя состояние войны, которая неизбежно ведёт «к регулированию всей хозяйственной жизни свыше чем полусотни миллионов человек из одного центра. Если это возможно под руководством кучки юнкеров-дворянчиков в интересах горстки финансовых тузов, это наверное не менее возможно под руководством сознательных рабочих в интересах девяти десятых населения, истомлённого голодом и войной».
Ленин утверждал, что будущая революция должна быть якобинской и не надо бояться прибегать к гильотине. Он искренне возмущался, «как можно совершить революцию без расстре-лов». В последствии он писал: «мы никогда не отказываемся и не можем отказаться от террора. Это – одно из военных действий, которое может быть вполне пригодно и даже необходимо в известный момент сражения, при известном состоянии войска и при известных условиях». Однако массовый террор проводился и против:
- крестьян – постановление Совета рабоче-крестьянской обороны от 15 февраля 1919 года гласит: «…взять заложников из крестьян с тем, что если расчистка снега не будет произведена, они будут расстреляны»;
- рабочих – объявив всех недовольных новой властью «нерабочими», «нечистыми» пролетария-ми, заражёнными мелкобуржуазной психологией, а концлагеря объявили «школой труда»;
- кроме того, Ленин настаивал, что «революци-онное насилие не может не проявляться и по отношению к шатким, невыдержанным элементам самой трудящейся массы».
Л.Д. Троцкий рассматривал «вопрос о форме репрессий, или об её степени», как «вопрос целесообразности». Он говорил, что «в революци-онную эпоху отброшенная от власти партия, которая не мирится с устойчивостью правящей партии и доказывает это своей бешеной борьбой против неё, не может быть устрашена угрозой тюремного заключения, так как она не верит в его деятельность. Именно этим простым, но решающим фактом объясняется широкое применение расстрелов в гражданской войне».
Н.И. Бухарин считал, что «пролетарское прину-ждение во всех своих формах, начиная от расстрелов и кончая трудовой повинностью, является, как парадоксально это не звучит, методом выработки коммунистического человечества из человеческого материала капиталистической эпохи».
После победы в октябре 1917 года большевиков в России, в Ираке возникла Персидская (Гилянская) Советская Республика, в Турции к власти пришёл Кемаль Ататюрк, которому Ленин отдал две трети территории Армении (Какая разница, что кому пренадлежит, ведь завтра мы все объединимся в единое государство).В Европе образовались Венгерская, Баварская (Германия), Пьемонтская (Италия) советские республики. Штабом будущей всемирной революции должен был стать Коминтерн (Коммунистический Интернационал), созданный в марте 1919 г. в Москве. Основание которого, по словам В. И. Ленина,- «было записью того, что завоевали не только русские, не только российские, но и германские, австрийские, венгерские, финляндские, швейцарские,- одним словом, международные пролетарские массы». Роль Коминтерна заключалась в том, что «он начал претворять в жизнь величайший лозунг Маркса, лозунг, подведший итог вековому развитию социализма и рабочего движения, лозунг, который выражается понятием: диктатура пролетариата».
В стране идёт гражданская война, а Россия продолжает грезить всемирной революцией. Ленин 17 марта 1920 года призывает: "Двинуться на запад на помощь коммунистам!" - через Варшаву на Берлин. 12 июля он писал Э.М. Склянскому: «Международная обстановка,.. требует бешеного ускорения наступления на Польшу». В своей лекции в Военной академии РККА, прочитанной в 1923 г. Тухачевский отмечал, что варшавскую кампанию «проиграла не политика, а стратегия. Партия поставила Красной Армии трудную, рискованную и смелую задачу. …Революция извне была возможна. Капиталистическая Европа была потрясена до основания, и если бы не наши, стратегические ошибки, не наш военный проигрыш, то, быть может, польская кампания явилась бы связующим звеном между революцией Октябрьской и революцией западноевропейской».
Штаб-квартирой Коминтерна стала Москва, отсюда шло руководство всем мировым коммунистическим движением. Здесь проводился инструктаж всех лидеров компартий. Жили они, как правило, в гостинице «Москва», лечились в Кремлёвской больнице, отдыхали на курортах Крыма и Сочи, получали советские деньги и продовольственные пайки. Пятый расширенный пленум Коминтерна состоявшийся с 21 марта по 6 апреля 1925 г. рассмотрел вопрос «Большевизации партий Коммунистического Интернационала», определив её, как «создание массового пролетар-ского революционного движения под знаменем идей Маркса и Ленина». Руководящий состав Коминтерна подчёркивал, что деятельность СССР, «является борьбой за освобождение притеснённых и эксплуатируемых пролетариев всего мира от цепей рабства». Устроение мировой революции стратегически было отодвинуто, на первый план выходила задача завоевания международного авторитета. На страницах европейской печати появляются статьи типа: «Сталин держит в своих руках судьбы Европы»; «Сталин стал международ-ным арбитром». Как бы мы не относились к подобной оценке, но, по мнению Л. Троцкого, «она исходила из двух несомненных факторов: обострения мировых антагонизмов и возрастающей мощи Красной Армии».
В докладе на XVII съезде партии, 26 января 1934 г., более чем за пять лет до начала Второй мировой войны, Сталин сказал: « Война, безусловно, развяжет революцию и поставит под вопрос само существование капитализма». В знаменитом сталинском «Кратком курсе» истории ВКП (б), изданном в СССР в сентябре 1938 г. до Мюнхенского «антисоветского» сговора, утверждалось, что «вторая империалистическая война на деле уже началась». Делалось предсказание: «Как известно, либерально-монархическая буржуазия России жестоко поплатилась за свою двойственную игру. Надо полагать, что правящие круги Англии и их друзья во Франции и США также получат свое историческое возмездие». .
На совещании пропагандистов и работников идеологических учреждений партии, по случаю выхода в свет «Краткого курса истории ВКП (б)», 1 октября 1938 г. Сталин сказал, что «часто изображают позицию большевиков по вопросу о войне как позицию оборонческую только, пацифистскую». Что большевики «вздыхают о мире и потом начинают браться за оружие только в том случае, если на них напали. Неверно это. Бывают случаи, когда большевики сами будут нападать, если война справедливая, если обстановка подходящая, если условия благоприятствуют, сами начнут нападать. Они вовсе не против наступления, не против всякой войны. То, что мы сейчас кричим об обороне – это вуаль, вуаль. Все государства маскируются: «с волками живешь, по-волчьи приходится выть».
Давая оценку международному положению в отчётном докладе на XVIII съезде ВКП(Б), Сталин сказал: «Характерная черта новой империалистиче-ской войны состоит в том, что она не стала еще всеобщей, мировой войной. …на наших глазах происходит открытый передел мира и сфер влияния». Постоянные уступки странам агрессорам, он объяснил «чувством боязни перед революцией, которая может разыграться, если неагрессивные государства вступят в войну и война примет мировой характер». Давая формулировку политике невмешательства, он подчёркивает, что цель её «дать всем участникам войны увязнуть глубоко в тину войны, поощрять их в этом втихомолку, дать им ослабить и истощить друг друга, а потом, когда они достаточно ослабнут, выступить на сцену со свежими силами – выступить, конечно, “в интересах мира” и продиктовать ослабевшим участникам войны свои условия. И дешево и мило!». Характеризуя «нейтралитет», сказал: «пусть каждая страна защищается от агрессоров, как хочет и как может, наше дело – сторона, мы будем торговать и с агрессорами и с их жертвами».
Ведя переговоры в 1939 г с Германией, Англией и Францией, Сталин чётко следовал намеченной тактике, хотя на самом деле, « всегда стремился заключить союз с немцами. А сближение с Лондоном и Парижем было полезно Москве лишь для того, чтобы, ведя переговоры на двух фронтах, успешнее оказывать нажим то на одних, то на других». Судоплатов в своих мемуарах также говорит о первостепенном значении сталинской сделки с Гитлером на фоне советского революцион-ного экспансионизма. Он пишет: «Идея пропаганды сверху коммунистической революции во всем мире была дымовой завесой идеологического характера, призванной утвердить СССР в роли сверхдержавы, влияющей на все события в мире. Хотя изначально эта концепция и была идеологической, она постепенно стала реальным политическим курсом. Такая возможность открылась перед нашим государством впервые после подписания пакта Молотова – Риббентропа. Ведь отныне, как подтверждали секретные протоколы, одна из ведущих держав мира признавала международные интересы Советского Союза и его естественное желание расширять свои границы».
24 августа 1939 г. «Правда» писала: «Нет никаких оснований сомневаться в том, что вторая война… окончится… революцией в ряде стран Европы и Азии и свержением правительств капиталистов и помещиков в этих странах». Нападением Германии на Польшу 1 сентября 1039 года началась Вторая Мировая война, которую так ждали большевики. Об этом говорит тот факт, что когда наступило временное затишье Сталин на совещании высказал свои опасения: «Воевать-то они там воюют, но война какая-то слабая, то ли воюют, то ли в карты играют. Вдруг они возьмут и помирятся, что не исключено».
После раздела Польши, понятие «страна-агрессор» было изъято из употребления, как не отвечающее истинным намерениям воюющих стран. Сталин обвинил Англию и Францию в развязывании войны и не желании принять «мирные предложения Германии». Молотов назвал «преступной» такую войну, которая бы провозглашала своей целью «уничтожение гитлеризма», сравнив её со «старыми религиозными войнами» времен средневековья. Анализ международной обстановки того времени, даваемый Коминтерном не соответствовал действительности и игнорировал антифашистские настроения широчайших слоев народных масс во многих странах. Остриё полемики было нацелено против социал-демократии и всех промежуточных сил, проповедовавших «антифаши-стскую войну». Политические лозунги стали противоречивыми и бездейственными, типа призывов «положить конец войне». Такой поворот предусматривал долгий и сложный ход войны в надежде, что с течением времени изнуренные и обескровленные войной народы обратятся за помощью к СССР. Таким образом, советское руководство собиралось в полной мере использо-вать выгоды позиции "наблюдателя в войне двух империалистических группировок».
Ближайшие сталинские помощники Жданов, Мехлис, Щербаков, уверенно говорили о «расширении границ социализма» на крыльях « неизбежной» будущей войны. Молотов в последствии говорил, что видел свою задачу наркома иностранных дел в том, чтобы «как можно больше расширить пределы нашего Отечества. И кажется, мы со Сталиным неплохо справились с этой задачей». Даже когда уже шла война, ведя переговоры с Англией в декабре 1941 г : «Мы настаивали на документе о наших послевоенных границах… Мы настаивали все время, я напирал на это… Все упиралось в признание за нами Прибалтики». Вопрос о границах представлял для советской стороны « исключительную важность», это подтвердил и сам Сталин говоря, что советско-западные переговоры 1939 г., сорвались из-за того, что там «как раз вопрос о Прибалтийских странах и Финляндии явился камнем преткновения». Даже «война между СССР и Германией возникла в связи с западной границей СССР, включая, в особенности, балтийские государства».
Драматург Вс. Вишневский 14 апреля 1941 г., после встречи с К. Ворошиловым, записал в своем дневнике: «Наш час, время открытой борьбы, "священных боев" – все ближе!». А после выступления Сталина 5 мая отметил: «Гитлер понимает, что мы ведем дело к тому, чтобы дать ему по затылку». Председатель Президиума Верховного Совета СССР М. Калинин – на партийно-комсомольском собрании сказал: «Война – это такой момент, когда можно расширить комму-низм». Секретарь ЦК ВКП(б) А. Щербаков высказался в те дни не менее откровенно: «...страна социализма, используя благоприятно сложившуюся международную обстановку, должна и обязана будет взять на себя инициативу наступательных военных действий против капиталистического окружения с целью расширения фронта социализ-ма». В докладе Главного управления политической пропаганды (ГУПП) Красной Армии, предназначен-ном для командного состава, говорилось: «...возможны наступательные действия СССР против отдельных империалистических стран, угрожающих нашей безопасности в обстановке, когда еще нет налицо революционной ситуации в капиталистиче-ских странах». М. Мельтюхов и В. Невежин, констатируют: «Миролюбивая внешняя политика СССР, являлась не более чем пропагандистской кампанией, под прикрытием которой советское руководство стремилось обеспечить наиболее благоприятные условия для "сокрушения капитализма" военным путем».
Ведя военные действия в Польше с 17 сентября 1939 года СССР фактически вступил во Вторую мировую войну на стороне Германии. Согласно ст. 2 Конвенции об определении агрессии, заключенной в Лондоне 3 июля 1933 года, считается не только объявление войны другому государству, но и «вторжение вооруженных сил, хотя бы и без объявления войны, на территорию другого государства (п. 2 ст. 2)». Статья 3. Гласит: «Никакие соображения политического, военного, экономиче-ского или другого порядка не могут служить извинением или оправданием нападения, предусмотренного в статье второй». С 28 марта 1940 г. нарком обороны СССР дал пограничным войскам приказ «не открывать огня по германским самолетам, залетающим на советскую террито-рию». Когда немецкие самолеты совершали вынужденную посадку, на наши аэродромы, их ремонтировали, заправляли горючим и с миром отправляли в Германию. После захвата Германией Дании и Норвегии, Молотов 9 апреля 1940 г, сказал: «Мы желаем Германии полной победы в ее оборонительных мероприятиях». Между Германией и СССР «шел активный обмен военно-промышленными делегациями, которым показывали почти всё; буквально до последних предвоенных часов осуществлялись поставки сырья и продовольствия в Германию и образцов новейшей военной техники, а также самого современного промышленного оборудования в СССР».
Начало борьбы «с тиранией фашизма» положи-ли Ф. Рузвельт и У. Черчилль, подписавшие 14 августа 1941 г. Атлантическую хартию с требованием «окончательного уничтожения нацистской тирании». Она предусматривала: «1.- отказ от территориальных претензий со стороны Соединен-ных Штатов и Англии;
2.- отказ двух держав поддержать территори-альные изменения, которые не находятся в «согласии со свободно выраженным желанием заинтересованных народов»;
3.- право наций на выбор своей формы правле-ния, восстановление «суверенных прав и самоуправления тех народов, которые были лишены этого насильственным путем»;
4.- свободный доступ всех стран, великих или малых, к мировой торговле и сырьевым ресурсам, необходимым для экономического процветания государств;
Пятым пунктом была намечена цель создавае-мой мировой организации: глобальное экономиче-ское сотрудничество, которое должно было привести к повышению благосостояния, развитию экономик, росту социального обеспечения…».
Советский Союз, чтобы получать дальнейшую помощь Запада, в которой он жизненно нуждался, 24 сентября 1941 г. объявил о присоединении к этой декларации.
Подготовка СССР к участию в войне.
До сих пор не утихают споры, к какой войне готовился Сталин – к «Оборонительной или Наступательной»? Для нас имеет значение, как готовилась страна к предстоящей войне. Руководство страны прекрасно понимало, что находясь в окружении капиталистических стран, нам не дадут спокойно строить социалистическое общество. Еще в 1921 году Ленин требовал от всей партии и всех трудящихся неослабного внимания к вопросам обороны страны и укрепления Красной Армии. Он говорил: «...взявшись за наше мирное строительство, мы приложим все силы, чтобы его продолжать беспрерывно. В то же время, товарищи, будьте начеку, берегите обороноспособность нашей страны и нашей Красной армии, как зеницу ока, и помните, что ослабления, в отношении наших рабочих и крестьян и их завоеваний, мы не в праве допускать ни на секунду».
Не успела отгреметь гражданская война, как в январе 1924 г. ЦК РКП(б) назначил специальную комиссию под председательством С.И. Гусева в составе М.В. Фрунзе, К.Е. Ворошилова, Г.К. Орджоникидзе, Н.М. Шверника и других для всестороннего обследования состояния Красной Армии. После проведённой проверки, комиссия пришла к заключению, что «Красной Армии, как организованной, обученной, политически воспитанной и обеспеченной мобилизационными запасами силы, у нас в настоящее время нет. В настоящем своем виде Красная Армия небоеспо-собна». По результатам комиссии было проведено заседание пленума ЦК, который констатировал «наличие в армии серьезных недочетов (колоссаль-ная текучесть, полная неудовлетворительность постановки дела снабжения и пр.), угрожающих армии развалом».
Центральный комитет партии наметил конкрет-ные мероприятия по реорганизации Вооруженных Сил и усилению их боевой мощи, на 1924-1928 годы. Пленум указал, что «улучшение материального положения Красной Армии является важнейшей текущей задачей военного строительства». Пленум обязал Реввоенсовет разработать программу мероприятий по подъему материального положения армии в соответствии с экономическими возможностями страны. Важнейшим элементом военной реформы явилось сочетание постоянной кадровой армии ограниченной численности с милиционными формированиями, что позволило не увеличивая значительно военного бюджета, дать первоначальную военную подготовку большим призывным контингентам людей. Принятый в сентябре 1925 г. закон «Об обязательной военной службе» установил твердый порядок прохождения военной службы населением. 15 июня 1927 г. ЦИК и СНК СССР утвердили Положение об охране государственных границ СССР. Тогда же был введён в действие Временный устав службы пограничной охраны, в котором изложены основные положения по её организации и несению. В итоге проведенных мероприятий численность пограничной охраны, составлявшей в 1924 г. менее 30 тыс. человек, увеличилось к 1928 г. до 41350 человек, т.е. почти в 1,5 раза.
Выступая с докладом, посвященном 15-летию РККА, Ворошилов сказал: «В результате работ 1924-1928 гг., Красная армия получила современную устойчивую организацию, наладила регулярное комплектование личного состава, установила сроки службы, получила все современные уставы, систематизировала и наладила боевую подготовку рядовых бойцов и начальствующего состава, развернула сеть высших и средних военно-учебных заведений. Из армии организационно отсталой Красная Армия в 1928 году превратилась в армию современную, сделавшую для себя все организаци-онно-учебные выводы из опыта последних войн». Но уже тогда речь шла не об обороне, а о том, что тактика «Красной армии была и будет пропитана активностью в духе смелых и энергично проводимых наступательных операций. Это вытекает из классовой природы рабоче-крестьянской армии и в то же время совпадает с требованиями военного искусства».
Согласно Закона «Об обязательной военной службе», от 13 августа 1930 года были введены новые сроки службы:
«а) для военнослужащих Рабоче-крестьянского красного морского флота и военнослужащих морских частей пограничной охраны Объединенно-го государственного политического управления, прошедших курс специальных школ учебных отрядов или корабельную подготовку — в четыре года нахождения в части и в один год состояния в долгосрочном отпуску;
б) для прочих военнослужащих Рабоче-крестьянского красного морского флота (в том числе и краснофлотцев частей береговой обороны) и военнослужащих морских частей пограничной охраны Объединенного государственного политического управления — в три года нахождения в части и в два года состояния в долгосрочном отпуску;
в) для всех остальных военнослужащих — в два года нахождения в части и в три года состояния в долгосрочном отпуску».
В 1932 году был сформирован Тихоокеанский флот, а в 1933 — Северный флот.
Постановление ЦИК и СНК СССР от 11 августа 1936 г. гласило:
«1. Во изменение ст. 10 «Закона об обязательной военной службе» от 13 августа 1930 г. установить, что к отбыванию действительной военной службы в РККА граждане призываются по достижении 19 лет (вместо 21 года)».
2 сентября 1939 г. был принят новый закон «О всеобщей воинской обязанности». По которому защита СССР с оружием в руках стала правом и обязанностью не только трудящихся, а всех мужчин без различия национальности, вероисповедания, образования, социального происхождения и положения. Срок службы был увеличен до 3 лет в сухопутных частях и до 5 лет на флоте. Народный Комиссариат Обороны СССР в документе от 23 октября 1939-го № 81229 сс/ов, указал, «развер-нувшиеся в сентябре события на Западе» привели к тому, что «Красная Армия вынуждена была развернуться в семи округах по штатам военного времени по старой организации». Новые требования к боевой и политической подготовке войск были определены в приказе №120 от 16 мая 1940 г. и в директиве Главного управления политической пропаганды Советской Армии «О перестройке партийно-политической работы», изданной в августе 1940 г. Основной мотив этих документов: «Учить войска только тому, что нужно на войне, и только так, как делается на войне». 10 июня 1941 г., начальник ГУППУА А.И. Запорожец заявил, что работать в войсках придется в новой обстановке. Ознакомил приглашенных с директивой «о необходимости разоблачения реакционной сущности фашизма». Начальник Главного управления Военно-Морского Флота армейский комиссар 2-го ранга И. В. Рогов дал указание, «усилить в устной пропаганде разоблачение агрессивных действий германского фашизма, ориентировать личный состав на повышение бдительности и боевой готовности».
С 1927 года в стране создаются «Общества содействия обороне, авиационному и химическому строительству» (ОСОАВИАХИМ). В 1931 г. во всех общеобразовательных учреждениях, профессиональных и спортивных организациях вводится обязательная программа физкультурной подготовки под названием «Готов к труду и обороне», или ГТО. в возрасте от 10 до 60 лет. Сдавать нужно было такие виды упражнений, как бег, прыжки в длину и в высоту, плавание, метание мяча, лыжные гонки, подтягивание на перекладине, велокросс, туристский поход, метание гранат и стрельба. В 1932 году на Московском авиационном заводе № 22 по инициативе осоавиахимовской и комсомольской организаций была создана первая в стране общественная школа, готовившая лётчиков и других авиационных специалистов без отрыва от производства. В ней имелось шесть секций: лётная, планерная, авиамоторная, парашютная, глиссерная, авиамодельная и группа проектирования и постройки спортивных самолётов. 29 октября 1932 года Президиумом Центрального Совета Осоавиахима СССР и РСФСР было утверждено положение о присвоении звания «Ворошиловский стрелок», а 29 декабря 1932 декабря вводится нагрудный значок «Ворошиловский стрелок». 20 сентября 1934 года В газете оборонного Общества «На страже» были опубликованы нормативы комплекса «Готов к противовоздушной и противохимической обороне».
XVIII съезд ВКП(б) 1939 г. поставил перед Осоавиахимом задачу: системой своих организаций охватить все фабрики и заводы, предприятия, учреждения, учебные заведения и колхозы. Вопросы оборонно-массовой работы среди трудящихся обсуждались на съездах компартий союзных республик, краевых, областных, районных и городских партийных конференциях, на партийных активах, пленумах и бюро партийных комитетов. Количество членов Осоавиахима постоянно росло. Если к апрелю 1938 г. в его рядах находилось 7 млн. человек, то к осени 1939 г. — более 10 млн. человек. «Если принять количество обученных стрелков и пулеметчиков всех категорий в 1938 г. за 100 процентов, то в 1939 г. было подготовлено: «ворошиловских стрелков» 1 ступени — 133 процента, 11 ступени — 257 процентов, стрелков из пистолета — 658 процентов, наводчиков станковых и ручных пулеметов — более 400 процентов. В системе противовоздушной и противохимической обороны только за 1939 г. прошло обучение 7 923 тыс. человек».
С 1929 года вдоль западной границы начато строительство укрепрайонов. «По проекту они должны были иметь протяжение 80 – 120 километров и состоять из предполья глубиной 10 – 12 километров (полоса прикрытия с полевыми укреплениями и заграждениями), главной полосы обороны глубиной 2 – 4 километра и тыловой оборонительной полосы в 15 – 20 километрах от переднего края главной полосы обороны. Главная полоса обороны оборудовалась долговременными батальонными районами обороны (БРО), а с 1939 года – долговременными узлами обороны шириной по фронту 6 – 10 километров и глубиной 5 – 10 километров, расположенных с промежутками в 5 – 8 километров… После освобождения Западной Белоруссии и Западной Украины советскими войсками в 1939 году государственная граница СССР передвинулась на Запад. Нарастающая угроза войны с германским фашизмом вызвала необходимость укрепления новых границ в крайне жёсткие сроки… Несмотря на это, работы шли довольно интенсивно и планомерно. В них было занято ежедневно почти 140 тысяч человек».
Всего на «Линии Сталина» к 1939 году имелось 3279 сооружений на 2067 км границы. Еще 538 сооружений находились в стадии строительства (строились Себежский, Слуцкий, Шепетовский, Остропольский, Изяславльский и Староконстанти-новский УРы). На «Линии Молотова» за год (1940/1941) было завершено строительство 880 сооружений, а строилось еще 4927. Строительство укрепленных районов вдоль новой государственной границы осуществлялось высокими темпами Для организации и руководства оборонительными работами были сформированы несколько управлений начальника строительства (УНС) и 138 строительных участков. В целях обеспечения рабочей силой были сформированы 84 строительных батальона, 25 отдельных строительных рот и 17 автобатов. Кроме того, на строительство привлекли 160 инженерных и саперных батальонов приграничных округов и 41 батальон из внутренних округов. Вместе с этими инженерными частями с весны 1941 г. на строительстве находилось 17 820 вольнонаемных рабочих. Чтобы представить ежесуточный объем работ весной 1941 г., достаточно указать, что на строительстве оборонительных сооружений в укрепленных районах Прибалтийского особого военного округа ежедневно работали 57 778 человек, Западного особого военного округа — 34 930 человек и Киевского особого военного округа — 43 006 человек.
Г.К. Жуков пишет: «К строительству новых укреплённых районов на западной границе приступили в начале 1940 года… К началу войны удалось построить около 2 500 железобетонных сооружений, из них 1 000 была вооружена УРовской артиллерией, а остальные 1 500 – пулемётами». Директивы на строительство укреплений в Белорусском и Киевском особом округах были отданы 26 июня 1940 года. Из 183 ДОСов 68-го Гродненского УРа, имевшихся к началу войны, в 1940 г. было построено 98 сооружений, в 1941 г. 85. Один из участников строительства этих укрепрайонов, подробно рассказывает об огромной деятельности сапёрных частей по возведению мощного заградительного заслона на западных рубежах страны. Называет и цифру материальных затрат – 120 миллиардов рублей. Советские люди отказывали себе в самом необходимом. Многие годы урезали свои потребности, чтобы сделать оборону страны неприступной и верили, что возможному нападению врага создана несокруши-мая преграда. Усилиями военных строителей «создали вдоль всей нашей старой западной границы – от Балтики и до Черноморского побережья – сплошную полосу долговременных укреплений, превосходящую по своей мощности во много раз «линию Маннергейма» - ту самую линию, на прорыв которой советские войска затратили почти полгода и заплатили за это сотнями тысяч жизней».
9 июня 1941 г. П.К. Пономаренко докладывал, что в Белоруссии за апрель и май месяцы 1941 г. забетонировано 217 оборони¬тельных сооружений, что составляет 127,7% заданного Генштабом плана. Всего по границе имеется 550 забетонированных сооружений. По воспоминаниям ветеранов, строительные батальоны 20 июня получили приказ отойти от границы, с указанием причины — начало войны 22 июня. Весь день 21 июня они вывозили от границы цемент, строительные материалы и технику, эвакуировали личный состав. Оставшийся отряд строительного батальона с наступлением темноты 21 июня убрал маскировочные заборы перед готовыми ДОТами и отошел, встретив на пути роту, шедшую их занимать.
Часто встречаются обвинения, что Сталин не объявил всеобщую мобилизацию, но ведь по данным разведки «численность вражеской армии, 150 дивизий по 10 тысяч человек (данные на 3 июня, за 19 дней до войны) – 1,5 миллиона. Всего-то! Стоит ли особенно беспокоиться, начинать открытую мобилизацию». А вот «скрытая мобилизация» в стране велась: «750 тысяч призвали в конце марта – начале апреля. – Говорит Жуков корреспондентам, они его поправляют 752 тыс. – Вначале – 500 тысяч, потом 252 тысячи для пополнения специалистов (они прошли учебные сборы), а в мае они уже поступили в войска. Они уже были в Киевском, Белорусском особых округах, в ПВО страны, в авиации». А как отреагировало бы руководство Германии, на объявленную мобилизацию в СССР? «Наверное, такая мобилизация кое-что бы нам дала. Вопрос состоит в том, дала бы она нам больше, чем скрытая мобилизация 800 тысяч?.. Так что вопрос о том, следовало бы советскому руководству ограничиться мобилизацией 800 тысяч или рискнуть начать открытую мобилизацию, не так прост, как кажется, и, во всяком случае, положительный ответ совсем неочевиден».
Жуков Г.К. пишет: «Нам было категорически запрещено производить какие-либо выдвижения войск на передовые рубежи по плану прикрытия без личного разрешения И.В. Сталина». Но ведь именно Сталин в мае 1941 г. отдаёт распоряжение проводит передислокацию частей Красной Армии ближе к западной границе. «Из глубины страны – пишет в своих мемуарах С.М. Штеменко, - на запад перебрасывалось пять армий: 22-я под командова-нием генерала Ф.А. Ершакова, 20-я под командова-нием Ф.Н. Ремезова, 21-я под командованием В.Ф. Герасименко, 19-я под командованием И.С. Конева и 16-я армия под командованием М.Ф. Лукина». И это не смотря на то, что по сообщению Р. Зорге от 17 июня 1941 года: «На советско – германской границе находятся 9 немецких армий». А мы к имеющимся, перебрасываем ещё пять армий. Кроме того, сам же Жуков, в этой же книге пишет: «13 мая Генеральный штаб дал директиву округам выдвигать войска на запад из внутренних округов… Всего в мае перебрасывалось из внутренних военных округов ближе к западным границам 28 стрелковых дивизий и четыре армейских управления». Это что, делалось без согласия Сталина? «За месяц до начала боевых действий в Московском военном округе приступили к негласному формированию полевого управления ещё не существующего тогда Южного фронта… На третий день войны командование и штаб Южного фронта уже приступили к управлению войсками».
Сталин до самого начала военных действий придерживался прежнего плана, составленного С.К. Тимошенко и К.А Мерецковым и утверждённого им 14 октября 1940 года. В котором ставилась главная задача: «Активной обороной прочно прикрывать наши государственные границы в период сосредоточения войск. …Прочно прикрыть границы Северной Буковины и Бессарабии. Активной обороной Северо-Западного и Западного фронтов сковать часть сил немцев севернее Брест-Литовска и в Восточной Пруссии. Прочно при этом прикрыть Минское и Псковское направления». Согласно данного плана к концу 1940 года были составлены планы всех военных округов. Вот, например, какие задачи ставил штаб Киевского Особого военного округа 5-й армии: «Задача оборонять государствен-ную границу на фронте исх. Влодово, Устимуг, Крысынополь, не допустить вторжения на нашу территорию. В основу обороны положить упорную оборону районов и возведённых полевых укреплений Ковельского, Владимир_Волынского и северной части Струшеловского укрепрайонов. Всякие попытки противника прорвать оборону ликвидировать контратаками корпусных и армейских резервов».
На нужды комиссариата обороны страны было освоено в 1935г. – 8 185 758 290 руб., в 1936г. – 14 882 663 896 руб., в 1937г. – 17 480 988 231 руб. За 1938–39годы производство в отраслях ВПК выросло в полтора раза (на 46,5%). . К 1941 г. в эти отрасли направлялось до 43 % общих капиталовложений. В эти годы «наша промышленность осваивала серийный выпуск танка Т-34 и КВ, которые по боевым качествам превосходили немецкие танки. Запускались в серию новые виды стрелкового оружия». В 1939 г. расходы на оборону составляли 18,7% , а в 1940 г. они составили по факту 32,6%. Германия и Англия в это время тратили на оборону примерно 15% бюджета. В 1939 г. были созданы наркоматы авиапромышленности, вооружения, боеприпасов, судостроения. Общий объём капиталовложений в авиаиндустрию в 1940 году составил один миллиард 640 миллионов руб., из них значительная часть пошла на строительство авиационных заводов в Поволжье. За 1939, 1940 и первую половину 1941 годов «советская промышленность произвела 17 тысяч боевых самолётов старых и новых типов, 7600 танков, более 80 тысяч орудий и миномётов». В начале 1940 года «был принят на вооружение самолёт-истребитель ЯК-1 и пикирующий бомбардировщик Пе-2. В 1941 году в авиационные части начал поступать истребитель ЛаГГ-3, затем МиГ-3. В армию поступили автоматы и новый станковый пулемёт системы В.А. Дегтярёва, самозарядная винтовка Ф.В. Токарева, пистолет-пулемёт, сконструированный Г.С. Шпагиным, противотанковые ружья. В конце 1939 года стало изготавливаться миномётное вооружение… Накануне войны с Германией было создано грозное оружие – реактивные миномётные установки (БМ-13 «катюши»)». За 1938-1941 гг. было пущено в строй около 3.000 новых крупных заводов и фабрик, в основном на востоке страны - на Урале, в Сибири, в Средней Азии. Большое значение имело создание “второго Баку” — нового нефтедобывающего района между Волгой и Уралом.
На строительство оборонных предприятий, только в Челябинской области, в 1939 году вложено 191 млн. рублей, в 1940 году – 263млн. рублей, а в 1941 году – 525млн. рублей. В целом капитальные затраты всех строек области в 1941 году составляли 57 миллиардов рублей, что составляло всего 2,57% от программы капвложений по СССР на 1941 год. 19 марта 1940 года Челябинский горисполком решает вопросы создания, комплектации и обеспечения эвако-госпиталей, формируемых на период войны. Подобные мероприятия позволили с первых же дней войны принимать раненых, в Свердловской области был организован 51 госпиталь с количеством коек 70 839. На 16 сентября 1941 года из госпиталей уже было выписано 7 969 раненых, из них: возвращено в часть – 6 079, направлено в батальоны для выздоравливающих – 1 517, уволено в отпуск – 149, уволено вовсе – 132, переведено в гражданские учреждения – 71, умерло – 23 человека.
Комитет Обороны при СНК СССР 22 мая 1940 г. принимает постановление «Об организации и численности Красной Армии», которым предусмат-ривалось «для усиления мобилизационной готовности в течение 1940 года провести учебные сборы приписного состава… на сборы привлечь — 766 000 человек, не считая проходящих учебные сборы в данное время в количестве 234 000 человек».
14 октября 1940 г. Сталин утверждает военную директиву, разработанную наркомом обороны Тимошенко и начальником генштаба Мерецковым «Соображения об основах стратегического развёртывания Вооружённых Сил Советского Союза на западе и на востоке на 1940 и 1941 годы».
Постановлением СНК СССР от 5 ноября 1940 г. «О военно-воздушных силах Красной Армии» предусматривалось увеличить численность ВВС на 178 484 человека.
В январе 1941 г. Политбюро ЦК ВКП(б) рассмат-ривает вопрос «О начальнике Генштаба и командующих войсками военных округов». В целях организации воздушной обороны страны,
Постановлением Политбюро ЦК ВКП(б) от 8 марта 1941 г. «1. Управление строительства укрепленных районов выделить из состава Главного Военно-Инженерного Управления в самостоятельное управление с подчинением его маршалу Советского Союза тов. Шапошникову».
9 апреля 1941 г. в соответствии с постановлением ЦК ВКП(б) и СНК Союза ССР от 21 марта 1941 г. № 6261, Центральный Комитет ВКП(б) и Совет Народных Комиссаров Союза ССР постановляют: «1. Утвердить следующий состав Комитета Обороны: 1. Ворошилов К. Е. (председатель). 2. Сталин И. В. 3. Жданов А. А. (заместитель председателя). 4. Тимошенко С. К. 5. Кузнецов Н. Г. на него было возложено: а) принятие на вооружение новой военной техники по представлению НКО и НКВМФ; б) рассмотрение военных и военно-морских заказов; в) разработку мобилизационных планов с внесением их на утверждение ЦК ВКП(б) и СНК СССР.
2. Постановлением СНК СССР «О реорганизации аппарата Комитета Обороны» в его составе был создан мобилизационно-плановый отдел».
24 мая 1941 г., на расширенном заседании Политбюро ЦК ВКП(б), в котором участвовал высший командный состав РККА, Сталин прямо заявил: «Обстановка обостряется с каждым днем, и очень похоже, что мы можем подвергнуться внезапному нападению со стороны фашистской Германии. …Что касается войск противовоздушной обороны, то здесь первоочередная задача – организовать надежное прикрытие наших промышленных центров, не дать противнику, в случае войны, уничтожить наш экономический потенциал. О том, как ведется работа в этом направлении, наркому обороны с начальником Генерального штаба докладывать мне еженедельно…».
25 мая СНК СССР принимает постановление, которым предписывалось, «…Угрожаемую по воздушному нападению территорию Союза ССР подразделить: а) на зоны противовоздушной обороны в границах существующих военных округов; б) на районы противовоздушной обороны внутри округов; в) на пункты противовоздушной обороны внутри районов».
В субботу 21 июня, на заседании Политбюро ЦК ВКП(б) было решено «поручить т. Мерецкову общее руководство Северным фронтом», а также принято решение о назначении членом Военного совета Северного фронта секретаря Ленинградского горкома товарища Кузнецова. Вечером 21 июня к Сталину были вызваны московские руководители А.С. Щербаков и В.П. Пронин, которым было приказано задержать секретарей райкомов на своих местах и запретить им выезжать за город. Как впоследствии вспоминал В. П. Пронин, Сталин им прямо заявил: «Возможно нападение немцев»!
Учитывая проведённую работу, руководство СССР и непосредственно Сталин, были твердо уверены в том, что Вооруженные силы страны смогут отразить любой удар войск вермахта.
Выступая перед выпускниками военных акаде-мий 5 мая 1941 г. Сталин сказал: «…Мало иметь хорошую технику, организацию, надо иметь больше союзников… Чтобы готовиться хорошо к войне — это не только нужно иметь современную армию, но надо войну подготовить политически. Что значит политически подготовить войну? Политически подготовить войну — это значит иметь в достаточ-ном количестве надежных союзников и нейтраль-ных стран». Этим вопросом и занялся Сталин, не желавший «давать кому бы то ни было хоть малейший повод обвинить СССР в каких бы то ни было агрессивных намерениях или действиях.
15 мая Сталин получил письмо от Гитлера, в котором сообщалось, что Германия готовится начать переброску войск с советской границы на запад с 15–20 июня, и высказывалась просьба: «Если же провокации со стороны какого-нибудь из моих генералов не удастся избежать, проявите выдержку, не предпринимайте ответных действий и немедленно сообщите мне по известному Вам каналу связи. Только таким образом мы сможем достичь наших общих целей, которые, как мне кажется, мы с Вами четко согласовали». Данным письмом Гитлер пытался усыпить бдительность Сталина. Он же сделал для себя конкретный вывод, что в эти числа должно совершиться нападение на СССР. Чтобы сорвать планы Гитлера, 13 июня в 18 00 Московское радио передало сообщение ТАСС, экземпляры которого в этот же вечер были вручены послам Германии и Англии, а утром 14 июня было опубликовано в газетах. В нём говорилось: «1) Германия не предъявляла СССР никаких претензий и не предлагает какого-либо нового, более тесного соглашения, ввиду чего и переговоры на этот предмет не могли иметь места; 2) по данным СССР, Германия также неуклонно соблюдает условия советско-германского пакта о ненападении, как и Советский Союз, ввиду чего, по мнению советских кругов, слухи о намерении Германии порвать пакт и предпринять нападение на СССР лишены всякой почвы, а происходящая в последнее время переброска германских войск, освободившихся от операций на Балканах, в восточные и северо-восточные районы Германии связана, надо полагать, с другими мотивами, не имеющими касательства к советско-германским отношениям; 3) СССР, как это вытекает из его мирной политики, соблюдал и намерен соблюдать условия советско-германского пакта о ненападении, ввиду чего слухи о том, что СССР готовится к войне с Германией, являются лживыми и провокационными; 4) проводимые сейчас летние сборы запасных Красной Армии и предстоящие маневры имеют своей целью не что иное, как обучение запасных и проверку работы железнодорожного аппарата, осуществляемые, как известно, каждый год, ввиду чего изображать эти мероприятия Красной Армии как враждебные Германии по меньшей мере нелепо».
Это «Сообщение», вызвало массу различных толкований, вплоть до того, что оно расхолаживало деятельность военных, так как «предназначалось также военному руководству страны, а не одной общественности». По свидетельству А. М. Василевского, по военным каналам оно не было продублировано, «не последовало никаких новых принципиальных указаний относительно Вооруженных Сил и пересмотра прежних решений о боевой готовности, и мы пришли к выводу, что это дипломатическая акция нашего Правительства и в делах Министерства обороны ничто не должно измениться. К тому же Н.Ф. Ватутин уже к концу дня разъяснил, что целью Сообщения ТАСС являлась проверка истинных намерений гитлеровцев». В Германии замысел Сталина сразу оценили правильно, Й. Геббельс записал в дневнике: «Сталин хочет с помощью подчеркнуто дружественного тона и утверждений, что ничего не происходит, снять с себя все возможные поводы для обвинения в развязывании войны». Главная цель была достигнута, СССР продемонстрировал на весь мир миролюбивую политику, создал предпосылки для образования антигитлеровской коалиции.
После опубликования «Сообщения ТАСС» Сталин, продолжил свою политико-дипломатическую игру. 18 июня 1941 года он обращается к Гитлеру с предложением «о срочном направлении в Берлин Молотова для взаимных консультаций». Получив отказ, он понял - война неизбежна. Зная методику начала войн Гитлером, одновременное вручение нот протеста и осуществление бомбёжки, Сталин в ночь на 22 июня запрещает Молотову принимать посла Германии Шуленбурга, а послу СССР в Германии Деканозову, «если его будут вызывать к Риббентропу, под любым предлогом оттянуть визит до особого распоряжения из Москвы». Членам правительства запретил до 12 часов 22 июня говорить о начале войны. Далее следовали Директивы: №1 – «быть в полной боевой готовности, встретить возможный Удар немцев или их союзников». В приказной части говорилось: «а) в течение ночи на 22.6.41 г. скрытно занять огневые точки укрепленных районов на государственной границе; б) перед рассветом 22.6.41 г. рассредото-чить по полевым аэродромам всю авиацию, в том числе и войсковую, тщательно ее замаскировать; в) все части привести в боевую готовность. Войска держать рассредоточено и замаскировано; г) противовоздушную оборону привести в боевую готовность без дополнительного подъема приписного состава. Подготовить все мероприятия по затемнению городов и объектов; д) никаких других мероприятий без особого распоряжения не проводить»; №2 – разрешала применять любое оружие в любых местах, но границу не переходить; и только в №3 – разрешалось идти в наступление. «Сообщение ТАСС» и чехарда с непонятными директивами сделали своё дело, «22 июня Гитлер перед всем миром стал агрессором. А у нас оказались союзники».
Как готовились к войне – военные.
Беда в ряды Красной Армии пришла задолго до войны. С середины 30-х годов её офицерский корпус начали косить репрессии. 7 июня 1937 года Ворошилов в секретном приказе сообщает личному составу РККА о контрреволюционной военной фашистской организации, раскрытой органами НКВД, в которую входили: Тухачевский, Гамарник, Якир, Убаревич, Корк, Примаков, Сангурский, Фельдман, Путна и Эйдеман. «Конечной целью этой шайки, - говорится в приказе, - было стремление ликвидировать Советский Союз и восстановить в СССР ярмо помещиков и капиталистов… готовили убийства руководителей партии и правительства… продавали врагам Советского Союза военные тайны… делали всё для подрыва оборонной мощи нашей Родины, для подготовки поражения Красной Армии в будущей войне». Менее чем через год «один за другим были арестованы и уничтожены «судьи» маршала Тухачевского: командующий военно-воздушными силами Алкснис, командую-щий Дальневосточной армией маршал Блюхер, командующий войсками Ленинградского военного округа Дыбенко, командующий войсками Белорусского военного округа Белов и командую-щий войсками Северокавказского военного округа Каширин. Против них не было выдвинуто никаких обвинений, не было проведено ничего похожего на суд. Они были попросту «ликвидированы» в самом прямом и зловещем значении этого слова ».
Если с 1 января по 30 марта 1937года из армии было уволено по политическим мотивам 577 человек, то с 1 апреля по 10 июня 1937 года – уже 4 370 человек. В своих личных записках Ворошилов в июне 1937 года делает запись: «Авторитет армии в стране поколеблен… Подорван авторитет начсостава… Это означает, что методы нашей работы, вся система управления армией, работа моя, как наркома, потерпели сокрушительный крах». Однако в феврале 1938 года на юбилее РККА и ВМФ, он заявляет: «Красная Армия после уничтожения, военно-фашистской банды и очищения своих рядов от продажной, изменнической мерзости стала неизмеримо более крепкой, ещё более чем когда-либо монолитной и спаянной вокруг партии Ленина – Сталина, вокруг нашего, рабочее – крестьянского Правительства». В донесении в Москву в марте 1938 года командую-щий войсками Киевского округа С.К.Тимошенко и член Военного совета Н.С. Хрущёв сообщили, как о большом успехе: «вычищено врагов» из войск округа за год 2 922 человека, из них арестовано 1 066 командиров, «обновлены» практически все командиры корпусов и дивизий, в результате «ликвидации троцкистско-бухаринских элементов» мощь войск округа ВОЗРОСЛА».
П. Григоренко в статье «Сокрытие исторической правды…» пишет: «В первую очередь были уничтожены выдающиеся военные теоретики и практики военного строительства страны социализма… «Ценности» типа Кулика не трогали. Их продвигали по службе и повышали в воинских званиях, до маршальских включительно». Самое страшное было то, что «была ликвидирована верхушка военных академий и институтов, в частности, все начальники академий, что привело к резкому падению уровня обучения военных кадров. Его не удалось поднять до 1941 года». «Стыдно сказать, что в академии Генштаба перед войной ещё читали лекции об устройстве зимних саней, слушателей знакомили с конной упряжкой, следовало знать на зубок убогий инвентарь обозного имущества… Всё это было. К великому сожалению. Моторизация – на словах, а на деле – кобыла в упряжи».
К 1940 году сухопутные войска лишились около 48 773 человек, Военно-Воздушные Силы – 5 616 человек и Военно-Морской Флот – свыше 3 тысяч человек командного состава. Эти должности необходимо было кем-то замещать, вот и образовалось благодатное поле для карьеристов и «лизоблюдов». Сочинил пасквиль на вышестоящего начальника, и вот тебе освободившаяся должность для карьерного роста. Это вынужден был признать даже сам Сталин, «отдельные карьеристы – коммунисты, старающиеся отличиться и выдвинуть-ся на исключениях, на репрессиях против членов партии». Безвозвратные потери этой «жатвы» составили: «расстреляны 729 человек, умерли под стражей — 63, покончили жизнь самоубийством — 10 человек. Из тюрем вышли живыми 130 человек. Подверглись репрессиям два наркома, четыре первых заместителя наркома, четыре замнаркома, 17 начальников управлений Наркомата обороны, 17 командующих военными округами, командующие всех четырех военных флотов».
Во время «Зимней войны» Англия и Франция, пытаясь оказать помощь Финляндии провели аэрофотосъемку районов Баку и Батуми и завершали разработку конкретных военных планов для действий на Кавказе. Согласно директивы наркома обороны № 0/2/104044сс от 10 апреля 1940 г. в Закавказский военный округ стали прибывать войска с финского фронта. В это же время в округе открывают редакцию и типографию газеты на английском языке и увеличивают штаты газет на турецком и иранском языках. К 27 апреля прибыли 3-й и 23-й стрелковые корпуса. К 25 мая были сформированы 17-я и 41-я лёгкие танковые бригады. В результате всех этих мероприятий штатная численность войск ЗакВО возросла с 15 февраля по 1 июля 1940 г. в 3,2 раза. Списочная численность войск округа, составлявшая на 1 апреля 86 771 человек, увеличилась к 1 июня до 320 128 человек. Количество частей и подразделений зенитной артиллерии округа возросло с 6 до 37 единиц. ВВС округа увеличились с 246 самолетов на 1 марта до 1 023 на 1 июня. 23 апреля в штаб ЗакВО из 5-го Управления НКО были высланы разведмате-риалы «по объектам Турции, Ирана, Ирака и Палестины для тщательного изучения летным составом» частей. Командование ВВС получило указание «приступить к изучению Ближне-Восточного ТВД, обратив особое внимание на следующие объекты: Александрия, Бейрут, Хайфа, Александрета, Порт-Саид, Никосия, Ларнака, Фамагуста, Алеппо, Суэц-кий канал, Стамбул, Измид, Синоп, Самсун, Трапезонд, Муда-ния, Смирна, Галлиполи, Анкара, Кырыкале, проливы Босфор и Дарданеллы». 15-22 мая войска ЗакВО провели полевые учения на Ахалцихском, Ахалкалакском и Ленинаканском направлениях на тему "Сосредото-чение и развертывание усиленного стрелкового корпуса на широком фронте в начальный период войны в горной местности с последующим переходом в наступление». Генштаб издал распоряжение о срочном обеспечении округа необходимыми материально-техническими средствами и боеприпасами «на 1 месяц боевой работы». От неизбежного военного столкновения спасло вторжение Германии в Данию и Норвегию и дальнейший разгром Франции.
18 сентября 1940 г Сталину был представлен проект «Соображений об основах стратегического развёртывания Вооружённых сил Советского Союза на Западе и Востоке на 1940 и 1941 гг.», в котором говорилось, что «Главный противник и главный театр военных действий – на Западе, поэтому здесь должны быть сосредоточены и главные наши силы». В составе Юго-Западного фронта создать основную группировку, «с тем чтобы мощным ударом в направлении Люблин и Краков и далее на Бреслау в первый же этап войны отрезать Германию от Балканских стран». Северо-Западным и Западным фронтами «сковать силы немцев в Восточной Пруссии. Для этого следует сформировать «18 танковых бригад, 20 пулемётно-артиллерийских бригад с использованием последних для прикрытия границ и особенно в период сосредоточения войск и одного механизированного корпуса. Формирование закончить к 1 мая 41 г.». «Учитывая превосходство вероломного противника в авиации считать необходимым довести боевую авиацию до 20 000 самолётов». Силы Юго-Западного фронта довести до «80 стрелковых дивизий, 5 мото-стрелковых дивизий, 11 танковых дивизий, 7 кав-дивизий, 20 танковых корпусов и 140 полков авиации». Тимошенко. Мерецков.
16 сентября 1939 г.боевые действия на Халхин Голе были прекращены. Г. К. Жукову было присвоено звание Героя Советского Союза. В начале мая 1940 года Г.К. Жуков получил приказ «прибыть в наркомат обороны для назначения на другую должность. Сталин лично принял его, долго беседовал: «Теперь у вас есть боевой опыт, – сказал Иосиф Виссарионович. – Принимайте Киевский Особый военный округ». С целью присоединения территорий Бессарабии и Северной Буковины был создан Южный фронт, командовать которым назначили Г.К. Жукова. «Войска Южного фронта быстро заняли территории Бессарабии и Северной Буковины, установили там советскую власть». На декабрьском 1940 г. совещании высшего командного состава РККА Жуков выступил с докладом на тему «Характер современной наступательной операции». Неудачи «испанского республиканского руководства в гражданской войне против Франко объяснял с точки зрения его неумения готовить и проводить наступательные операции. Это был камешек в «огород» К.А. Мерецкова, который во время войны в Испании был главным военным советником при республикан-ском руководстве и косвенно отвечал за действия их войск». Говоря об операциях советско-финляндской войны, отметил, что они были сорваны по причине «совершенно неудовлетворительной подготовки». И в заключение сказал: «Красной Армии, где бы ее части в настоящее время ни находились, нужно быть готовой драться с искусным и технически оснащенным противником. Но для того, чтобы искусно вести современные наступательные операции, необходимо иметь отлично подготов-ленные войска, командиров и штабы. Надо помочь комсоставу овладеть искусством организации и проведения наступательных операций».
Далее была проведена командно-штабная игра на картах, в ходе которой Г.К. Жуков «переиграл» Д.Г. Павлова. «Разбор игры проводился в Кремле в присутствии И.В. Сталина, куда пригласили не только участников совещания высшего командного состава, но также всех членов Политбюро: «Не забывайте, что на войне важно не только арифметическое большинство, но и искусство командиров и войск. – И далее Иосиф Виссарионо-вич, выслушав доклад генерала Д.Г. Павлова, резюмировал: – Командующий войсками округа должен владеть военным искусством, уметь в любых условиях находить правильное решение». 14 января 1941 г. вышло Постановление № 92 Совета Народных Комиссаров СССР «О назначении начальником Генерального штаба и заместителем наркома обороны генерала армии Жукова Георгия Константиновича». И так, «Г. К. Жуков всего за один год получил два повышения в должности. получив в свои руки высший орган управления всей Красной Армией. Прохождение за три года четырех высших звеньев управления: корпус – армейская группа – военный округ – Генеральный штаб – нельзя признать нормальным. общее и военное образование Г.К. Жукова было низким. Общее – на уровне церковно-приходской школы, военное – на уровне краткосрочных курсов».
После войны Жуков напишет: «При переработке оперативных планов весной 1941 года… не были полностью учтены новые способы ведения войны в начальном периоде. Наркомат обороны и Генштаб считали, что война между такими крупными державами, как Германия и Советский Союз, может начаться по ранее существовавшей схеме: главные силы вступают в сражение через несколько дней после приграничных сражений». Так, что же мешало Генеральному штабу учесть «новые способы ведения войны»? Возможно не было глубоких исследований на эту тему? Так нет же, вопрос надёжной обороны СССР был досконально изучен и представлен светилами военного искусства. В 1926 г. профессор Военной академии РККА имени М.В. Фрунзе А.А. Свечин писал: «Если мы предусматриваем в первом периоде будущей войны, вплоть до перелома, вызванного успехами мобилизации государства, вероятную постановку ограниченных целей, то мы должны готовиться к разрешению широких оборонительных задач. Наступательные операции будут кратковременны-ми; при всякой остановке наступления на первый план выдвигается оборона. Сам успех наступления на одних участках будет возможен лишь при достаточной стойкости обороны на других». И призывал дать русской армии возможность «отступательного маневра, чтобы впоследствии, на линии Двины и Днепра или даже дальше, задержать вторжение». В 1937 г. Свечина «таскали по тюрьмам, ибо мысли Свечина никак не совпадали с военной доктриной Ворошилова, отдающей ароматом конюшен… Этого хватило! А.А. Свечина расстреляли как врага народа!».
Начальник кафедры Военной академии имени М.В. Фрунзе Е.А. Шиловский в 1933 году писал: «В будущей войне ожесточенная борьба… развернется с первых же часов… на большом пространстве театра военных действий по фронту, в глубину и в воздухе… При этом следует рассчитывать не на молниеносный разгром армий противника, а готовиться к упорной и ожесточенной борьбе». В.К. Триандафиллов выдвинул идею необходимости разработки теории оборонительной операции, и как следует действовать в случае прорыва первой полосы обороны противником оборонявшие ее войска «нужно оторвать от него и собрать в новом районе для нового сопротивления». Вследствие этого первый «отскок» мог производиться на глубину 30–40 километров, а последующие в течение трех-четырех суток – на глубину 50-100 километров, т. е. «на полпути между краем оборонительной полосы и районом расположения глубоких резервов». Он предупреждал, что «будет ошибкой гоняться за быстрым сроком перехода в контрнаступление, не дожидаясь полного сосредоточения войск, достаточного обеспечения их средствами подавления (артиллерия, танки). Контрнаступление, предпринимаемое недостаточ-ными силами, может привести только к разгрому этих сил и будет играть на руку противнику».
Л. С. Амирагов в статье «О характере будущей войны» исходил из того, что противник попытается «придать начальному периоду войны решающее значение, что в свою очередь предполагает широкое пользование маневренными формами борьбы». С. Н. Красильников призывал учитывать уроки агрессии против Эфиопии и Китая, утверждая, что будущая война начаться «как внезапное нападение тяжелой бомбардировочной авиации с воздуха на жизненные центры страны, соединенное с глубоким вторжением крупных мотомеханизированных... масс, поддержанных действиями легкой боевой авиации по железным дорогам и транспортным средствам, необходимым для сосредоточения боевых сил». В 1940–1941 годах выходит в свет капитальный труд в трех томах «Общая тактика», подготовленный большой группой преподавателей и научных работников Военной академии имени М.В. Фрунзе, где имелся раздел «Оборона», в котором достаточно подробно описано инженерное оборудование предполья и характер действий войск на этом пространстве.
Бывший начальник кафедры Военной академии генерального штаба Г.С. Иссерсон, проанализировав опыт польской компании гитлеровцев, написал книгу «Новые формы борьбы», в которой утверждал: «Настало время маневренных войн… новые средства борьбы, вызвали к жизни и новые формы боевых действий. Средства наступления стали сильнее обороны. Всесокрушающий вал наступления стремительно проламывает оборону и катится вперёд значительно быстрее, чем обороняющиеся могут создавать новые рубежи сопротивления. …Особенно важно не допустить, чтобы вражеские воздушные силы захватили нашу авиацию на аэродромах, так как в этом случае мы рискуем остаться без авиации. А без неё наземные войска могут сделаться лёгкой добычей вражеских самолётов и действующих при их поддержке танковых войск врага». Это, по сути, был крик души человека, увидевшего страшную опасность, нависшую над его Родиной. Но этот крик остался «гласом вопиющего в пустыне». Сам же автор названной книги вскоре был арестован и вернулся из лагерей только после ХХ съезда партии.
Новое руководство РККА было укомплектовано участниками финской компании и боёв на Хал Хин-Голе, получив опыт ведения боевых действий они мнили себя великими стратегами. Нарком С. К. Тимошенко на том же декабрьском совещании высшего командного состава РККА зая-вил: «В смысле стратегического творчества опыт войны в Европе, пожалуй, не дает ничего нового». Г.К. Жуков любил говорить, «что ни дурак, то выпускник академии». А вот после войны он уже жаловался: «накануне войны в Красной Армии почти не осталось командиров полков и дивизий с академическим образованием». Когда ему, как вновь назначенному начальнику Генерального штаба, «ГРУ представило подробнейший доклад «О франко-германской войне 1939 — 1940 гг.», в котором были проанализированы причины молниеносного разгрома англо-франиузских войск германским вермахтом». Он демонстративно написал на нём: «Мне это не нужно».
5 мая 1941 года в Кремле на торжественном собрании, перед выпускниками академий РККА , с сорока минутной речью выступил Сталин. Он сказал: «Раньше существовало 120 дивизий… Теперь у нас в составе арии 300 дивизий… Из общего числа дивизий – 1/3 часть механизированные дивизии.- далее он подчеркнул, - мы имеем современную армию, вооружённую новейшей техникой.- и что настало время от политики – обороны перейти к военной политике наступательных действий».
15 мая 1941 года Василевский представил программу называвшуюся: «Соображения по плану стратегического развёртывания Вооружённых Сил Советского Союза», - разработанную по указанию Тимошенко и Жукова, которая имела явно наступательный характер. Ю.А. Горьков пишет: «Важность его трудно переоценить, поскольку именно с ним мы вступили в Великую Отечествен-ную войну». Данные «Соображения…» предусматривали: «Ближайшая задача - разгромить германскую армию восточнее р. Висла и на Краковском направлении выйти на р.р. Нарев, Висла и овладеть районом Катовицы, для чего:
А) Главный удар силами Юго-Заподного фронта нанести в направлении Краков, Катовице, отрезав Германию от её южных союзников.
Б ) Вспомогательный удар левым крылом Заподного фронта нанести в направлении на Варшаву, Демблин с целью сковывания варшавской группировки и овладеть Варшавой, а также содействовать Юго-Заподному фронту в разгроме люблинской группировки.
В ) Ввести активную оборону против Финляндии, Восточной Пруссии, Венгрии, Румынии и быть готовыми к нанесению ударов против Румынии при благоприятной обстановке.
Таким образом, Красная Армия начинает наступательные действия с фронта Чижев, Людовлено силами 152 дивизий против 100 германских, на других участках государственной границы предусматривается активная оборона…». Не смотря на то, что Сталин не принял предложение Жукова, и даже по его собсвенным признаниям, сказал: «Вы, что с ума сошли?». Подчеркнув что «наступательные действия только после нападения противника, как ответный удар». - Вместо того чтобы заняться подготовкой обороны против готовящегося нападения в котором уже никто не сомневался, Жуков продолжал планировать «решительные цели и глубокие задачи войскам». Готовил «действия войск по нанесению двух ударов: одного, главного — на Краков, Катовице и другого — на Варшаву». Амбиции не позволяли ему «остаться простым исполнителем разработок Шапошникова, подполковника царской армии и офицера царского Генштаба. И бывшему унтеру захотелось прославиться – он решил показать всем, что лучше знает, как надо воевать, лихо побеждая супостата. И размещая главные силы на Украине Жуков, видимо хотел войти и в историю военной науки – не важно, что там немцы выставят против Украины и где попрут своими главными силами – мы все равно им покажем».Не требовалось это от Жукова и Тимошенко «изображать из себя «стратегов», это и называется в армии – «дурак с инициативой». Но еще обвинять потом других и того же Сталина в личной вине за такую трагедию как «22 июня» – это не просто непорядочность… Тем более врать потом, что якобы «в плане не учитывался возможный объем и «характер самого удара» агрессора».
Это ведь Жуков 11 марта 1941 г. писал Сталину: «…докладываю на Ваше рассмотрение уточненный план стратегического развертывания Вооруженных Сил Советского Союза на Западе и на Востоке… Сложившаяся политическая обстановка в Европе заставляет обратить исключительное внимание на оборону наших западных границ… При условии окончания войны с Англией предположительно можно считать, что из имеющихся 260 дивизий… до 200 дивизий, из них до 165 пехотных, 20 танковых и 15 моторизованных, будут направлены против наших границ… Германия вероятнее всего развернет свои главные силы на юго-востоке от Седлец до Венгрии с тем, чтобы ударом на Бердичев, Киев захватить Украину». Несмотря на то, что в разведсводке № 660569 от 1 июня 1941 г. Разведуправления Генштаба говорилось, «б) на Варшавском направлении против ЗапОВО – 30 дивизий, в том числе 24 пехотных, 4 танковых, одна моторизованная, одна кавалерийская и 8 кавалерийских полков;». На ней стоит отметка «Читал Жуков 11.6.41.». 5 июня в штаб ЗапОВО поступило сообщение из Москвы о том, что «на границе Белоруссии сосредоточилось около 40 немецких дивизий. Из них на Брестском направле-нии поставлены 15 пехотных, 5 танковых, 2 моторизованные и 2 кавалерийские». Это около тысячи танков 2-й танковой группы Гудериана. Жуков продолжал концентрировать войска в КОВО.
По свидетельству В. Новобранца, его удивляет заявление Жукова, что «внезапный переход в наступлении в таких масштабах, притом сразу всеми имеющимися и заранее развёрнутыми силами» нам был неизвестен. «А ведь в «Мобилизационных записках по Германии» Разведупра только об этом и толковалось. Что Германия может применить молниеносную войну, суть которой в том, чтобы сокрушить противника одним первым ударом, для чего и применяются все силы». Такого просто не могло быть, так как существовал под грифом «Совершенно секретно» список лиц, кому направлялись «спецсообщения» Разведупра. Даппый список установил сам Сталин. Он был таков: «Сталин, Молотов, Маленков, Берия, Ворошилов, Тимошенко, Мерецков и Жуков…» Генерал-лейтенант Н. Г. Павленко пишет:«Жуков уверял меня, что он ничего не знал о плане «Барбаросса» накануне войны, что он и в глаза не видел донесения разведки. На следующий день я приехал к Жукову и привез те самые сообщения разведки о плане войны с СССР, на которых стояли их: Тимошенко, Жукова, Берии и Абакумова подписи. Трудно передать его изумление. Он был просто шокирован». Начальник ГРУ генерал армии П. И Ивашутин, тоже уверяет, что «тексты почти всех документов и радиограмм, касающихся военных приготовлений Германии и сроков нападения, докладывались регулярно по списку». Следова-тельно «ни в стратегическом, ни в тактическом плане нападение фашистской Германии на Советский Союз не было внезапным».
О какой «внезапности» можно говорить, если информация в войска, о том, что нападение произойдёт без объявления войны поступала 7, 11, 16 и 18 июня 1941 г. Генерал Н. Ф. Червов, утверждает, что «внезапности нападения в обычном понимании не было, и формулировка Жукова была придумана в свое время для того, чтобы взвалить вину за поражение в начале воины на Сталина и оправдать просчеты высшего военного командова-ния в этот период».
19 мая 1956 г. Г.К. Жуков писал Н. С. Хрущёву: «Вследствие игнорирования со стороны Сталина явной угрозы нападения фашистской Германии на Советский Союз, наши Вооруженные Силы не были своевременно приведены в боевую готовность, к моменту удара противника не были развернуты, и им не ставилась задача быть готовыми отразить готовящийся удар противника, чтобы, как говорил Сталин, “не спровоцировать немцев на войну» Что же происходило в стране в эти предвоенные месяцы? Бывший заместитель народного комиссара государственного контроля И.В. Ковалев пишет: «В мае - начале июня транспортной системе СССР пришлось осуществить перевозки около 800 000 резервистов... Эти перевозки нужно было провести скрытно...». По мимо перевозки резервистов, шла активная передислокация войск к западным рубежам, вот что говорят участники тех событий.
Маршал Советского Союза И.Х. Баграмян: «25 мая в состав войск прибудет управление 31-го стрелкового корпуса с Дальнего Востока... Во второй половине мая мы получили директиву Генерального штаба, в которой предписывалось принять из Северо- Кавказского военного округа управление 34-го стрелкового корпуса, четыре 12-тысячные дивизии и одну горнострелковую дивизию... Предстояло в короткий срок разместить почти целую армию... В конце мая в округ стали прибывать эшелон за эшелоном. Оперативный отдел превратился в подобие диспетчерского пункта, куда стекалась вся информация о прибывающих войсках». Генерал-полковник И.И. Людников: "...В мае ...в районе Житомира и в лесах юго-западнее его сосредоточился воздушно-десантный корпус».
6 июня Военный совет Одесского округа начал «передислокацию 48-го стрелкового корпуса на наиболее вероятное направление действий противника. … 74-я и 30-я стрелковые дивизии и управление корпуса к 15 июня сосредоточились на новых позициях, немного восточнее г. Бельцы». Это подтверждает и Маршал Советского Союза М.В. Захаров: «15 июня управление 48-го стрелкового корпуса, 74-я и 30-я стрелковые дивизии под видом учений сосредоточились в лесах в нескольких километрах восточнее г. Бельцы». Маршал Советского Союза Р.Я. Малиновский, говорит, что его 48-й стрелковый корпус «7 июня выступил из района Кировограда в Бельцы и 14 июня был на месте. Это перемещение произошло под видом больших учений».
Получив согласие Сталина, «для повышения боевой готовности войск прикрытия 10 — 12 июня начальник Генерального штаба потребовал от командующих округами срочно разработать план вывода и занятия по тревоге специальными частями боевых сооружений укрепленных районов, а боевыми войсками — сооружений предполья». Хотя ещё 10 апреля 1941 г. командующий ЗапОВО генерал Павлов Д. Г. получил директиву, в которой говорилось: «1. В период отмобилизования и сосредоточения войск — упорной обороной, опираясь на укрепленные районы, прочно прикрыть наши границы и не допустить вторжения противника на нашу территорию». С середины июня «21, 47 и 44 стрелковые корпуса начали выдвижение из районов постоянной дислокации, удаленных на 400–600 км от границы (Полоцк, Витебск, Лепель, Смоленск, Могилев, Бобруйск), ближе к границе в районы, удаленные от нее на 100–300 км (Лида, Барановичи, Минск)».
Генерал-лейтенант Н.И. Бирюков вспоминает: «13 июня 1941 года мы получили из штаба округа директиву особой важности, согласно которой… наша дивизия должна сосредоточиться в лесах западнее Идрицы». В Уральском округе ВСЕ дивизии округа получили приказ, передислоциро-ваться на запад. 14 июня «Военный Совет Одесского военного округа получил распоряжение о создании армейского управления (9-й армии) в Тирасполе». 14 июня «Военный Совет Прибалтийского особого военного округа утвердил план передислокации ряда дивизий и отдельных полков в приграничную полосу». Одновременно с выдвижением войск из глубины страны «началась скрытая перегруппировка соединений внутри приграничных округов. Под видом изменения дислокации летних лагерей соединения подтягива-лись ближе к границе... Большинство соединений перемещалось в ночное время...». Генерал-полковник Л.М. Сандалов: «На южном крыле 4-й армии появилась новая дивизия - 75-я стрелковая. Она выдвинулась из Мозыря и поставила в лесах тщательно замаскированные палаточные городки». «87-я стрелковая дивизия генерал-майора Ф.Ф. Алябушева 14 июня под видом учений была выдвинута к государственной границе». Генерал-полковник И.И. Людников: «В директиве округа, поступившей в штаб дивизии 16 июня 1941 года, предписывалось выступить в поход... в полном составе... сосредоточиться в лесах в 10-15 км северо-восточнее пограничного города Ковеля. Движение предлагалось совершать скрытно, только ночью, по лесистой местности».
«Генерал-полковник танковых войск П.П. Полубояров(бывший начальник автобронетанковых войск ПрибОВО). 16 июня в 23 часа командование 12-го механизированного корпуса получило директиву о приведении соединения в боевую готовность». «Генерал-лейтенант П.П. Собенни-ков (бывший командующий 8-й армией). Утром 19 июня я лично проверил ход выполнения приказа. Части 10, 90 и 125-й стрелковых дивизий занимали траншеи и дерево-земляные огневые точки, хотя многие сооружения не были еще окончательно готовы. Части 12-го механизированного корпуса в ночь на 19 июня выводились в район Шауляя, одновременно на командный пункт прибыл и штаб армии». «Генерал-майор И.И. Фадеев (бывший командир 10-й стрелковой дивизии 8-й армии). 19 июня 1941 года было получено распоряжение от командира 10-го стрелкового корпуса генерал-майора И.Ф. Николаева о приведении дивизии в боевую готовность. Все части были немедленно выведены в район обороны, заняли ДЗОТы и огневые позиции артиллерии.
Сам же Маршал СССР Г.К. Жуков в своих «Воспо-минаниях», пишет, что Нарком Тимошенко «рекомендовал командующим войсками округов проводить тактические учения соединений в сторону государственной границы, с тем чтобы подтянуть войска ближе к районам развертывания по планам прикрытия. Эта рекомендация наркома обороны проводилась в жизнь округами, однако с одной существенной оговоркой: в движении не принимала участия значительная часть артилле-рии». Но он умалчивает, что «артиллерию было приказано выслать к границам чуть раньше». Благодаря сталинскому «Сообщению ТАСС», от 13 июня 1941 г. удалось скрыть от германской разведки размеры переброски войск и ее назначение.
Интересно получается, полная боевая готовность своевременно была объявлена во всех пограничных и внутренних войсках,и на флоте, а там где за это отвечал Жуков, по его же словам – нет. Погранични-ки настолько организованно встретили агрессора, что вместо отведенных 30 минут на их уничтожение гитлеровцы неделями не могли сломить их сопротивление. Чекисты-пограничники стояли насмерть — ни одна из 415 погранзастав на западной границе СССР не покинула своих рубежей без приказа. Командующий Краснознаменным Балтийским флотом вице-адмирал Трибуца, 20 июня рапортовал: «Части КБФ с 19.06.41 г. приведены в боевую готовность по плану № 2, развернуты КП, усилена патрульная служба в устье Финского залива и Ирбенского пролива». Адмирал В.И.Платонов, служивший на Северном флоте, так вспоминал ночь 22 июня 1941 г.: «Сразу же распорядился, чтобы работники штаба проверили подготовку кораблей к бою. Правда, те уже давно стояли готовыми, все, что от нас зависело, мы уже сделали: приняли боезапас, топливо, питьевую воду и продовольствие, рассредоточили корабли дивизионов по заливу".
20 июня 1941 г. начальник погранвойск НКВД Белорусского округа издает приказ об усилении охраны границы: «В целях усиления охраны границы ПРИКАЗЫВАЮ: 1. До 30 июня 1941 г. плановых занятий с личным составом не проводить. 2. Личный состав, находящийся на сборах на учебных заставах, немедленно вернуть на линейные заставы и впредь до особого распоряжения не вызывать. 3. Весь личный состав ручных пулеметчиков пропустить через трехдневные сборы на учебных заставах, вызывая по два пулеметчика с каждой линейной заставы. 4. Выходных дней личному составу до 30 июня 1941 г. не предоставлять. 5. Пограннаряды в ночное время (с 23.00 до 5.00) высылать в составе трех человек каждый. Все ручные пулеметы использовать в ночных нарядах в наиболее важных направлениях...».
Из дневника Маршала СССР С.М. Будённого «21 июня в 19 часов Тимошенко и Жуков заверили, что, «если немцы нападут, то мы их разобьем на границе, а затем на их территории». И.В. Сталин подумал и сказал: «Это несерьезно».
И обратился ко мне и спросил: «А Вы как думаете?» Я предложил следующее: Во-первых, немедленно снять всю авиацию с приколов и привести ее в полную боевую готовность. Во-вторых, войска погран(ичных) и воен(ных) округов выдвинуть на границу и занять ими позиции,..
т. Сталин попросил собрать Политбюро... И.В. Сталин информировал Бюро, что при обмене мнениями выяснилось, что у нас нарком обороны и штаб вопросами обороны занимаются поверхностно и необдуманно, и даже несерьезно. Тов. Сталин предложил «образовать особый фронт, подчинив его непосредственно Ставке, и назначить Буденного командующим фронтом... Я после принятых решений на Политбюро ЦК ВКП(б) пошел прямо к себе на работу...».
Не смотря на принимаемые меры,начальник генерального штаба сухопутных войск вермахта генерал-полковник Ф. Гальдер оценил их так: «Наступление германских войск застало противника врасплох. Боевые порядки противника в ТАКТИЧЕ-СКОМ отношении не были приспособлены к ОБОРОНЕ». Как же такое могло случиться? Мнение специалистов. К. К. Рокоссовский пишет: «Судя по сосредоточению нашей авиации на передовых аэродромах и расположению складов центрального значения в прифронтовой полосе, это походило на подготовку прыжка вперед, а расположение войск и мероприятия, проводимые в войсках, этому не соответствовали... Во всяком случае, если какой-то план и имелся, то он явно не соответствовал сложившейся к началу войны обстановке, что и повлекло за собой тяжелое поражение наших войск в начальный период войны».
Маршал Советского Союза Д. Т. Язов откровенно признал, что «в основе подготовки начальных операций лежала идея мощного ответного удара с последующим переходом в решительное наступление по всему фронту. Этому замыслу была подчинена и вся система стратегического развертывания Вооруженных сил. Ведение стратегической обороны и другие варианты действий практически не отрабатывались». Главный Маршал авиации А. Е. Голованов прямо сказал: «Генеральный штаб войну проморгал».
Маршал артиллерии И. Д. Яковлев сказал: «В бесконечных сетованиях наших военачальников о «внезапности» просматривается попытка снять с себя всю ответственность за промахи в боевой подготовке войск, в управлении ими в первый период войны. Они забывают главное: приняв присягу, командиры всех звеньев — от командую-щих фронтами до командиров взводов обязаны держать войска в состоянии боевой готовности. Это их профессиональный долг, и объяснять невыпол-нение его ссылками на И. В. Сталина не к лицу солдатам». Президент Академии военных наук генерал армии М. А. Гареев подводит итог: «Накануне войны в 1941 г. подготовленность страны в целом к обороне и боеспособность вооруженных сил были значительно выше, чем их боевая готовность». Боевая готовность зависит от обучения солдат и командиров военному искусству. Бойцы писали, что вместо боевой подготовки они месяцами занимались хозяйственными работами. За год службы, некоторые бойцы ни разу не стреляли, даже из винтовки. За восемь месяцев до начала войны И.Н. Воробьёв о подготовке командного состава пишет: «В довоенное время командиры и штабы учились управлять войсками преимущественно в наступлении, в благоприятной обстановке при наличии превосходства над противником в силах и средствах и сохранении за собой инициативы» Многие «командиры не умели пользоваться радиосвязью… предпочитали ей проводные средства». Убийственное признание сделал Тимошенко: «Мы до того избаловались сверху донизу, что ложно воспитывали себя и обучали бойцов, то есть ложно подготовляли нашу армию для борьбы с врагами. Допускали сплошь и рядом такие условности, которые иначе как преступлением назвать нельзя».
К какой же войне готовили войска маршал Тимошенко и начальник Генерального штаба Жуков? Об этом откровенно написал Л.М. Сандалов: «все предвоенные учения по своим замыслам и выполнению ориентировали войска главным образом на осуществление прорыва укрепленных позиций», что «командно-штабные учения и выходы в поле в течение всего зимнего периода и весны 1941 г., проводились исключительно на наступательные темы», что «в марте — апреле 1941 г. штаб 40 армии участвовал в окружной оперативной игре на картах в Минске», на которой «прорабатывалась фронтовая наступательная операция с территории Западной Белоруссии в направлении Белосток, Варшава», что «в мае 1941 г. уже в войсках 48 армии проигрывались наступа-тельные действия 28-го стрелкового корпуса армии совместно с Пинской флотилией в том же направлении». Даже на утро 22 июня было запланировано учение: «Преодоление второй полосы укрепленного района».
Закулисная дипломатия перед нападе-нием Германии на СССР.
Мотивы американской политики на европейском континенте чётко выразил историк Ч. Тэнзилл сказав, что Президент США «вовсе не хотел, чтобы война, которая начнется в Европе, закончилась столь быстро, что Соединенные Штаты не успели бы вмешаться. В сентябре 1938 г. против Гитлера могли бы выступить французская, английская, русская и чешская армии, которые разгромили бы его довольно быстро. К лету 1939 г. обстановка коренным образом изменилась: Россия заключила договор с Германией, а чешская армия исчезла. Война, начавшаяся в 1939 г., могла бы затянуться до бесконечности», это было выгодно американцам. Бывший американский президент Г. Гувер в конце октября 1938 г., заявил: «Я убежден, что ни Германия, ни другие фашистские страны не хотят воевать против западных демократий, при условии, что последние не будут препятствовать продвижению фашизма на Восток». Американский посол в Англии в 1938 — 1939 гг. Д. Кеннеди позднее вспоминал: «Ни французы, ни англичане никогда бы не сделали Польшу причиной войны, если бы не постоянное подстрекательство из Вашингтона... Летом 1939 г. президент непрерывно предлагал мне подложить горячих углей под зад Чемберлену». 11 марта 1941 г. США принимают закон о ленд-лизе, для оказания помощи Англии в войне с Германией, ассигновав 7 миллиардов долларов. Мотивы такой помощи раскрыл американский историк Т. Бейли: «Правительство США предложило ленд-лиз не потому, что Британия заслуживала нашей помощи, а действуя из чисто эгоистических соображений. Мы посылаем оружие в Англию, англичане продолжают сражаться, а мы можем остаться в стороне. Мы дадим возможность Британии воевать (нашим оружием) до последнего англичанина, а тем временем останемся нейтральными и будем процветать».
19 июля 1940 г. состоялось заседание германско-го рейхстага. Подведя итог победам германского оружия, Гитлер торжественно объявил, что предлагает Англии мир, надеясь на аналог Мюнхена. Немцы были убеждены , что судьба войны была решена, положение Англии считалось безнадежным. Иодль приходил к заключению, что Англия капитулирует в августе — сентябре. Предложение мира не было принято, Германии необходимо было готовиться к захвату Гибралтара и покорению Британских островов, не имея превосходства на море, кроме того, как сказал член британского парламента А. Вудборн: «Все мы недостаточно отдаем себе отчет в том, что великая мощь России, даже стоявшей вне войны, была свинцовой гирей на ногах Гитлера. Она не позволила ему прыгнуть на нас». Английский историк Лиддел Гарт признает: "Англию можно было покорить, отрезав ее от снабжения все более эффективной морской и воздушной блокадой. Но пока на сцене оставалась Красная Армия, он (Гитлер) не осмеливался сосредоточить свои усилия и ресурсы на решении этой задачи». Эта «свинцовая гиря» с каждым днём становилась всё весомее, пока не превратилась в «определенную сумму обстоятельств». Которые Д.М. Проэктор разделил на две группы, к первой: «1. Классово-идеологическая доктрина национал-социализма, его яростное стремление к уничтожению коммунистической идеологии и победе фашизма.
2. Экономические агрессивные устремления германского империализма, требующего захвата обширных ресурсов Советского Союза путем его колонизации и фактического порабощения народов.
3. Фашистская геополитическая доктрина расширения жизненного пространства для Германии за счет Востока, являвшаяся, с одной стороны, выражением давних планов монополисти-ческого капитала, с другой — старой традиционной экспансии, выражаемой формулой "стремление на Восток". Нападение на Советский Союз должно было устранить главное препятствие, стоявшее на пути осуществления планов завоевания мировой гегемонии».
Ко второй группе он отнёс: «1. Убежденность, что военно-политическая обстановка в Европе и во всем мире, а также состояние Красной Армии благопри-ятствуют решению задач первой группы.
2. Уверенность, что вооруженные силы, находя-щиеся в наилучшем состоянии, способны быстро выиграть войну на Востоке.
3. Расчет, что победа над СССР будет одновре-менно означать удар по надеждам все еще сопротивляющейся Англии и заставит ее капитулировать, что приведет к распаду Британской империи.
4. Предположение, что таким образом удастся устранить возможное вмешательство в войну США, еще больше укрепить фашистский блок, в частности стать твердой ногой на Балканах».
Далее констатирует, что «только суммой всех этих моментов объясняется решение Гитлера напасть на Советский Союз, принятое летом 1940 г. Но главными и определяющими причинами были, разумеется, те, которые мы отнесли к первой группе. Всякая попытка подменить главные причины (первая группа) второстепенными, вытекавшими из данной конъюнктуры, не может быть признана состоятельной».
Руководство вермахта пришло к убеждению, что разгром России «будет для Германии большим облегчением. Тогда на Востоке необходимо будет оставить лишь 40–50 дивизий, численность сухопутной армии можно будет сократить и всю военную промышленность использовать для вооружения военно-воздушных и военно-морских сил. Затем необходимо будет создать надежное зенитное прикрытие и переместить важнейшие промышленные предприятия в безопасные районы. Тогда Германия будет неуязвима». Гитлер писал Муссолини: «Положение в самой Англии плохое, снабжение продовольствием и сырьем постоянно ухудшается. Воля к борьбе питается, в сущности говоря, только надеждами. Эти надежды основываются исключительно на двух факторах: России и Америке. Устранить Америку у нас нет возможностей. Но исключить Россию — это в нашей власти. Ликвидация России будет одновременно означать громадное облегчение положения Японии в Восточной Азии и тем самым создаст возможность намного затруднить действия американцев с помощью японского вмешательства».
Черчилль никогда не скрывал своей ненависти к Советскому Союзу, он был ярым сторонником уничтожения коммунизма, откровенно заявляя, что «никто не был в течение последних 25 лет более упорным противником коммунизма, чем я. И я не возьму назад ни одного из сказанных мною слов». Его главной задачей было столкнуть лбами Гитлера и Сталина, направить армаду немецких войск на СССР. Случай такой подвернулся в мае 1941 г., когда 10 мая первый заместитель Гитлера по партии Рудольф Гесс оказался в Англии. Считается, что речь на переговорах Гесса в Англии шла не только о мире, но и об участии Великобритании в войне на стороне Германии. Лев Безыменский полагал, что «Гессу было поручено предпринять последнюю попытку создания единой общеевропейской коалиции», против СССР. «Не исключено, - пишет А. Осокин, - что, используя пребывание Гесса, Черчилль сам предложил договор о совместном ударе по СССР 22 июня и в этот день на час раньше первого налета немецкой авиации имитировал бомбардировку советских военно-морских баз в Севастополе и Очакове английскими самолетами, прилетевшими с одной из ближневосточных авиабаз. Поэтому в первых сообщениях об этих налетах говорилось, что их осуществили «неизвестные самолеты». А когда Гитлер ударил по СССР, фактически открыв гибельный для себя второй фронт, Черчилль никаких действий против СССР не предпринял, а, напротив, немедленно предложил Сталину военный союз и всемерную помощь». Но до 1943 года, когда стало ясно, что Советский Союз выстоял и в войне наступает перелом, англичане не мешали Германии воевать на востоке.
Вечером 22 июня 1941 г., Черчилль произнес по радио свою известную речь: «Каждый человек, каждое государство, которое будет воевать с нацизмом, получит нашу поддержку... Из этого следует, что мы окажем всю возможную помощь России и русскому народу... Дело каждого русского, который сражается в защиту своего очага и своего отечества, есть дело свободных людей и народов во всех частях света». 23 июня 1941 г. в США было озвучено Заявление руководства страны: «Гитлеровские армии представляют сегодня главную опасность для Америки». В откровенных разговорах со своими сотрудниками Черчилль говорил: «Никто не может предвидеть, какой будет к концу войны баланс сил и где окажутся армии держав-победительниц. Достаточно вероятно, во всяком случае, что Соединенные Штаты и Британская империя, далеко не исчерпав свои силы, образуют самый мощный в экономическом и военном отношении блок, какой когда-либо видел мир, и что Советский Союз будет нуждаться в нашей помощи для послевоенного восстановления гораздо больше, чем мы в его». 12 июля 1941 г. было подписано советско-английское «Соглашение о совместных действиях правительства Союза ССР и правительства его величества в Соединенном королевстве в войне против Германии».
Война пришла на территорию СССР.
В 4 часа 22 июня 1941 года: «германские самолёты, заправленные советским бензином, начали на широком фронте бомбить советские города. За ними двинулись германские танки, заправленные тем же советским бензином. Под прикрытием этих танков двинулась и германская пехота, которая ела советский хлеб». Так гитлеровская Германия, вероломно, без объявления войны, напала на Советский Союз: «…тысячи фашистских орудий внезапно открыли огонь по советским пограничным заставам, по войсковым штабам, узлам связи и районам расположения частей и соединений Красной Армии. Армады бомбардировщиков обрушили свой смертельный груз на города Прибалтийских республик, Белоруссии, Украины и Молдавии, на военные объекты в приграничной зоне. Гитлеровские орды вторглись на советскую землю».
Командующие фронтами отдали приказ: «Ввиду обозначившихся со стороны немцев военных действий приказываю поднять войска и действовать по-боевому». В 7 час. 15 мин. последовала директива наркома обороны: "Войскам всеми силами и средствами обрушиться на вражеские силы, уничтожить их в районах, где они нарушили советскую границу». В 10 часов Генеральный штаб подвёл первый итог: «Командующие фронтами ввели в действие план прикрытия и активными действиями подвижных войск стремятся уничтожить перешедшие границу части противника».
Руководство страны считало, что всё идёт по плану и оценивало сложившуюся ситуацию как не вызывающую особой тревоги. Тем более, что в вечерней оперативной сводке Генерального штаба за первый день войны отмечалось, «германские регулярные войска в течение 22 июня вели бои с погранчастями СССР, имея незначительный успех на отдельных направлениях. Во второй половине дня, с подходом передовых частей полевых войск Красной Армии, атаки немецких войск на преобладающем протяжении нашей границы отбиты с потерями для противника». На самом же деле в первый день войны массированному удару подверглись 66 приграничных аэродромов, на которых было уничтожено 1 200 самолётов. Военно-воздушные силы Западного ОВО потеряли 738 самолётов, Киевского ОВО – 277 самолётов, Прибалтийского ОВО в ночь на 22 июня проводили учебно – тренировочные полёты и потеряли 98 самолётов. В Одесском военном округе за два дня до начала войны авиация была рассредоточена по полевым аэродромам и потеряла всего 23 самолёта.
Вопреки безумным приказам высшего руково-дства наркомата обороны, часть командиров 22 июня 1941 г. сумели дать достойный отпор врагу и понести минимальные потери. В их числе начштаба ОдВО генерал М. В. Захаров, командир 17 ск ОдВО генерал И. В. Галанин, командир 33 сд ПрибОВО генерал К. А. Железников и командир 5 сд ПрибОВО полковник Ф. П. Озеров. 22 июня танкам полковника Черняховского удалось, давя немецкие позиции, продвинутся на 25 километров, по направлению Тильзита и только общая обстановка на фронте вынудила их повернуть обратно. 22 июня противотанковая артиллерийская бригада полковника Москаленко уничтожила до 70 единиц техники, т. е. танков, танкеток, бронеавтомашин, автомашин и мотоциклов. В том числе 42 вражеских танка. Командир 9-го мехкорпуса КОВО, К. К. Рокоссовский, уже на второй день боев запрашивал разрешение идти на Варшаву. Такое положение дел стало возможным только в тех подразделениях, где командиры воспитывали «у командного состава прежде всего самостоятель-ность, решительность и смелость. Только командир, обладающий такими качествами, мог быть на высоте требований, предъявляемых боем».
Стойко сражались пограничники: «Ни одна из пограничных застав не отступила без приказа вышестоящего командования. До одних суток держали оборону 257 пограничных застав, свыше 2 суток – 16, более 5 суток – 26, около двух недель – 55, почти 3 недели – 21, от одного до двух месяцев – 50 пограничных застав. …82-й пограничный отряд Мурманского пограничного отряда (начальник отряда майор П. Налётов, заместитель по политчасти батальонный комиссар В. Кондратьев, начальник штаба майор Я. Немцов) в течение июня- июля и начала августа вели бой с агрессорами. 3 августа они выбили противника с нашей территории, восстановили Государственную границу СССР и держали её неприкосновенной до 9 сентября 1944 года, когда Финляндия вышла из войны».
22 июня при штурме Брестской крепости 45-я пехотная дивизия вермахта «никак не ожидала, что ей придется понести столь крупные потери при штурме этой старинной цитадели. К вечеру списки убитых пополнили 21 офицер и 290 унтер-офицеров и рядовых. В числе погибших оказались и командир батальона, капитан Пракса, и капитан Краусс, командир 1-го дивизиона 99-го артиллерийского полка, вместе с их штабными офицерами. Стало ясно, что пехоте достигнуть цели на данном участке вражеской обороны не удастся. Штурмовые части были отозваны, и за дело вновь взялись артиллерия и бомбардировщики». 30 июня в рапорте 45-й пехотной дивизии отмечалось: «Потери немцев составляли 482 человека, включая 40 офицеров убитыми и около 1000 человек ранеными, многие из которых впоследствии скончались».
Немецкие войска, «обладая огромным числен-ным превосходством, блокировали крепость и основными силами устремились на восток. К вечеру 22 июня части 2-й танковой группы продвинулись от границы на 50-60 км. И подошли к Кобрину… К исходу 25 июня передовые части противника в полосе действий Северо – Западного фронта преодолели 120-130 км. Вражеские соединения, прорвавшие оборону на обоих крыльях Западного фронта, продвинулись на направлении Вильнюс, Минск до 180 км., а на направлении Барановичей, Минск – до 250км.». Такое успешное продвижение войск позволило, 4 июля 1941 года Гитлеру хвастливо заявить: «Я всё время стараюсь поставить себя в положение противника. Практически он войну уже проиграл. Хорошо, что мы разгромили танковые и военно- воздушные силы русских в самом начале. Русские не смогут их больше восстановить».
Малочисленный гарнизон Брестской крепости сражался ещё в течение месяца. «В районе Тераспольских ворот сражались пограничники во главе с начальником 9-й погран заставы лейтенан-том А. Кижеватовым, курсанты школы водителей под командованием начальника курсов Ф. Мельникова, группы лейтенантов 333-го стрелково-го полка А. Потапова и А. Санина. Неподалёку от них бои вели также группы лейтенантов А. Ноганова, А. Виноградова, старших лейтенантов Н. Семёнова, А. Семененко, В. Бытко, Н. Щербакова, А. Черного, полкового комиссара Е. Фомина и майора П. Гаврилова. В рукопашную пошли, когда кончились боеприпасы, бойцы 84-го полка, ведомые политруком С. Матевосяном… На 32-й день обороны свой последний бой принял в Восточном форту майор Гаврилов. …Даже Гитлера заинтересовало бесстрашие героев. 26 августа он прибыл в крепость вместе с Муссолини… Фюрер молча ходил по развалинам, взял осколок оплавившегося кирпича, который всю войну лежал на его столе».
На северо-западном участке фронта восемь суток гитлеровская 291-я пехотная дивизия, усиленная двумя ударными группами моряков и танками, вела тяжелые бои за город Лиепая (Либава), обороняе-мый 67-й стрелковой дивизией генерала Н. А. Делаева, военными моряками, рабочими-добровольцами. «Оборона была организована блестяще. Солдаты хорошо вооружены и фанатически храбры... Войсковые подразделения, не считаясь ни с чем, жертвовали собой, чтобы выручить крупные соединения. Они показали в Либаве наилучшие элементы советского военного искусства. Этот метод действий принес наступаю-щим тяжелые потери. … в Либаве впервые выяснилось, на что способен красноармеец при обороне укрепленного пункта, когда им руководят решительно и хладнокровно». Под Мемелем наступала 126-я рейнско-вестфальская пехотная дивизия, в первом же бою 2-й батальон 422-го пехотного полка понес тяжелые потери. "Часть красных пулеметчиков спряталась в ржаном поле и пропустила первую волну. Когда капитан Ломар… вёл из резерва свой батальон, русские открыли огонь в немцев из ржаного поля. Погиб командир батальона. Тяжело ранен его адъютант. Целой роте потребовалось три часа, чтобы выбить четырех русских из ржаного поля. Они стреляли даже в упор с трех метров и были принуждены к молчанию только ручными гранатами».
Карель П., тоже отмечает организацию обороны Лиепаи, которая «находилась на высоком уровне. Советские солдаты имели хорошую боевую подготовку и сражались с отвагой фанатиков. Русские считали чем-то само собой разумеющимся жертвовать собой во имя того, чтобы их главное командование могло выиграть время, …оно безжалостно бросало в мясорубку мелкие подразделения ради спасения более крупных». 3 июля 1941 г. генерал-полковник Гальдер, начальник германского генштаба, написал в дневнике: « можно заключить, что задача по разгрому советских армий перед Западной Двиной и Днепром выполнена. Наверное, не будет преувеличением сказать, что кампания против России выиграна в течение двух недель с ее начала. Естественно, это не означает ее завершения. Из-за огромных размеров страны и упорного сопротивления, с которым мы сталкиваемся повсеместно, нашим войскам не придется отдыхать еще много-много недель». Обер-лейтенант Хенерт восхищается упорством русских «пехотных атак», которое «граничило с механической тупостью. Даже если десять пулеметов будут выкашивать их ряд за рядом, они все равно не остановятся. Они будут кричать свое "Ура!" и погибать под пулями». В книге «Танковые сражения» Г. Гот пишет: «..дивизии 5-го армейского корпуса сразу же после перехода границы натолкнулись восточнее города Сейны на окопавшееся охранение противника, которое, несмотря на отсутствие артиллерийской поддержки, удерживало свои позиции до последнего… наши войска все время встречали упорное сопротивление русских».
С первых минут начала военных действий чудеса мужества и героизма творили наши лётчики, в 4 часа 15 мин. 22 июня 1941 г. командир 124-го истребительного полка младший лейтенант Д. С. Кокорев совершил самый первый в той страшной войне воздушный таран –против немецкого самолета «Дорнье-215». В 4 часа 25 мин. в районе города Дубно совершил таран Не-111 командир звена 46-го истребительного авиационного полка старший лейтенант И. И. Иванов; В 5 часов 15 мин. в районе города Станислав таранил вражеский самолет Ju-88 командир звена 12-го истребительно-го авиационного полка младший лейтенант Л. Г. Бутелин; В 10 часов утра летчик П. С. Рябцев совершил четвертый таран. В этот же день совершили свои тараны ещё лётчики: А. И. Мокляк, С. М. Гудитов, В. С. Лобода, А. С. Данилов, Е. М. Панфилов. К19 июля 1941 г. — люфтваффе потеряли сбитыми 1300 самолетов. За период «с 22 июня по 5 июля 1941 года немецкие ВВС потеряли 807 самолетов всех типов, а за период с 6 по 19 июля — 477. Эти потери говорят о том, — пишет гитлеровский подполковник в отставке Греффрат.— что, несмотря на достигнутую немцами внезапность, русские сумели найти время и силы для оказания решительного противодействия».
На Южном фронте за период с 22 по 30 июня 1941 года, «попытки германо-румынских войск форсировать Прут отбиты со значительными для врага потерями, и государственная граница, за исключением Скулян, которые немцам удалось захватить, прочно удерживается нашими войсками». Сопротивление наших войск не ослабевало, и немецкая армия несла тоже серьёзные потери. «За три недели приграничных сражений сухопутные войска гитлеровского вермахта потеряли около 100 тыс. человек убитыми и ранеными, более половины первоначального состава танков. К середине июля вражеская авиация лишилась почти 1 300 боевых самолётов». Количество потерь личного состава фашистов, подтверждаются записью в дневнике Гальдера: «С 22.06. по 13.07 всего выбыло из строя 92 120 человек». Даже Берлинские газеты отмечали, что дела на востоке идут не так, как в Польше и Франции. «Русский солдат превосходит нашего противника на Западном фронте своим презрением к смерти, - писала 29 июня, на седьмой день начала войны, газета «Фелькишер беобахтер». – Выдержка и фатализм заставляют его держаться до тех пор, пока он не убит в окопе или не падёт мёртвым в рукопашной схватке». По данным гитлеровского командования их вооруженные силы к середине июля потеряли около 100000 человек, свыше 1000 самолетов и до 1500 танков (50% от имевшихся на фронте в начале войны).
В «Комсомольской правде» под рубрикой – Говорят «непобедимые» - приведены письма, дневниковые записи немецких солдат, вот некоторые выдержки:
- «Когда на участке нашей дивизии появились советские тяжёлые танки, мы буквально пришли в ужас. Ломая деревья, они неудержимо шли на нас. Противотанковые пушки были бессильны. Снаряды не брали броню…» - солдат 75-го батальона 5-й дивизии Отто Зип;
- «Теперь я знаю силу русского оружия. Я видел танки и самолёты. Они хорошо действуют ночью и днём… Русские здорово дерутся». – Связист Вили Мунтер;
- «По сравнению с этой войной то, что было во Франции, кажется детской игрой…» - рядовой Э. Пфайфер;
- «Русским лесам нельзя доверять. Туда зайти легко, а вернуться трудно… Я буду счастлив если выберусь отсюда живым !» - ефрейтор Вили Глюк.
Немецкие солдаты «начинали сознавать, что с таким противником нельзя не считаться. Эти люди демонстрировали нападавшим не только храбрость, но и изрядное коварство. Они в совершенстве владели техникой маскировки и устройства засад и были превосходными стрелками».
Чтобы не быть обвинённым в излишнем патрио-тизме, о действии наших войск вывод делайте из высказываний Гальдера, взятых из его дневников:
26 июня «Русские не думают об отступлении, а, напротив, бросают все, что имеют в своем распоряжении, навстречу вклинившимся германским войскам…»
27 июня «События развиваются не так, как намечается в высших штабах…»
28 июня «В Белостокском лесу юго-восточнее города идут упорные бои, которые, против ожидания, сковывают весь центр и часть правого фланга 4-й армии… На всех участках фронта характерно небольшое число пленных…»
29 июня «Сведения с фронта подтверждают, что русские всюду сражаются до последнего человека… Бросается в глаза, что при захвате артиллерийских батарей и т. п. в плен сдаются лишь немногие. Часть русских сражается, пока их не убьют, другие… пытаются выйти из окружения под видом крестьян».
3 июля появляется более чем оптимистическая запись: "Не будет преувеличением, если я скажу, что поход против России был выигран в течение 14 дней". Но уже 11 июля, от этого оптимизма не осталось и следа: "Командование противника, действует умело. Противник сражается ожесточенно и фанатически, танковые соединения понесли значительные потери в личном составе и материальной части. Войска устали ...".
17 июля «Боевой состав наших соединений, действующих на фронте, резко сократился».
1 августа «Общая обстановка всё очевиднее и яснее показывает, что колос – Россия,.. был нами недооценён. Это утверждение можно распростра-нить на все хозяйственные и организационные стороны, на средства сообщения и, в особенности, на чисто военные возможности русских».
А вот что записал Геббельс: «24 июня 1941 г. Противник сражается хорошо. (...) Русские защищаются мужественно. Южный фронт отчаянно сопротивляется и имеет хорошее командование. Положение не угрожающее, но у нас по горло дел».
Начальник личной охраны Гитлера обергруппен-фюрер "СС" Раттенхубер: «24 июня 1941 г. Большевики не из трусливых». «1 июля 1941 г. Русские сопротивляются сильнее, чем предполага-лось в начале. Наши потери в людях и материальной части значительны. (...) В общем происходят очень тяжелые бои. О "прогулке" не может быть и речи. (...) Наши солдаты еле справляются".
Мудрые люди говорят, «истина познаётся в сравнении», так вот Ю.И. Мухин приводит любопытные данные потерь Англии и СССР, опираясь на цифры из немецких сводок: «за первую неделю «разгара» боев за Англию, т. е. с 11 по 17 августа немцы потеряли 261 машину. А за первую неделю войны с СССР, т. е. с 22 по 28 июня они потеряли 445 самолетов. …За первый месяц "разгара боев" (4 недели, так как сводки недельные) битвы за Англию немцы потеряли 786 самолетов. За 4 недели начала войны с СССР они потеряли 1171 самолет. За всю "Битву за Англию", более чем за 16 недель (с 10 июля по 31 октября) они потеряли 1733 самолета. За 16 недель войны с СССР (с 22 июня по 11 октября) они потеряли 2789 самолетов. Прославленный немецкий лётчик Ганс Рудель так описывает состояние своего бомбардировочного авиаполка перед первым налётом на Кронштадт: "Весь полк поднимается и берёт курс на север. Сегодня у нас 30 самолётов, согласно штатному расписанию мы должны иметь 80 машин, но цифры не всегда являются решающим фактором". То есть меньше чем через три месяца после начала войны полк потерял не менее 70 % своих экипажей (ведь приходило и пополнение)».
Солдаты Красной Армии сражались, как могли, но ими руководили люди, одержимые идеями «непобедимости её» и «разобьём врага на его территории». Ставку Главного Командования возглавлял маршал С.К. Тимошенко, Генеральный штаб Г.К. Жуков. Кроме того, с 22 июня по 10 июля 1941 года фактическим Верховным Главнокоман-дующим был Тимошенко. Под их гениальным руководством в течение десяти дней были сданы столицы трех союзных республик: Каунас – 24 июня, Минск – 28 июня, Рига – 1 июля. «К сожалению,- пишет Успенский,- даже ту скудную и противоречи-вую информацию, которая поступала из войск, некому было в Москве основательно обдумывать, анализировать. Начальник генштаба мотался где-то на Украине, неизвестно чем занимаясь, в основном собирая сведения. Началась война не на жизнь, а на смерть. …И руководить… должен не просто военный специалист, не один из наркомов, а самый главный, самый авторитетный в стране и в партии человек, способный сосредоточить в руках всю власть. А таким человеком мог быть только Сталин». 30 июня 1941 г. «Ввиду создавшегося чрезвычайного положения и в целях быстрой мобилизации всех сил народов СССР для проведения отпора врагу, вероломно напавшему на нашу Родину, Президиум Верховного Совета СССР, Центральный Комитет ВКП(б) и Совет Народных Комиссаров СССР признали необходимым: 1. Создать Государственный Комитет Обороны в составе: т. Сталин И. В. (председатель) т. Молотов В. М. (заместитель председателя) т. Ворошилов К. Е. т. Маленков Г. М. т. Берия Л. П. 2. Сосредоточить всю полноту власти в государстве в руках Государствен-ного Комитета Обороны. 3. Обязать всех граждан и все партийные, советские, комсомольские и военные органы беспрекословно выполнять решения и распоряжения Государственного Комитета Обороны». 19 июля И.В. Сталин назначается Народным комиссаром обороны СССР, а 8 августа – Верховным Главнокомандующим Вооружёнными Силами СССР. Только через год, Сталин «взял в свои руки и непосредственное командование всеми фронтами, а раньше ими командовали главнокомандующие направлениями, т.е. Тимошенко, Буденный и Ворошилов». Ему пришлось уже в ходе войны «осваивать тонкости военного дела, которое он до войны знал настолько, насколько его обязан знать глава страны. До войны тонкости военного дела обязаны были знать генералы, а их, в основной массе, ничего, кроме удовлетворения алчности и похоти, не интересовало.
Мужественно и отчаянно сражались подразделе-ния, где командирами оказались знающие военное дело спецы, но так было не везде, вновь вспомним 1937 г., заговор военных. В этой книге мы не будем устанавливать, был ли в действительности заговор или нет. Нам важно отметить, кто пришёл на командные должности в результате тех репрессий. Мы уже отмечали, подхалимы и «лизоблюды», кроме них пришло и много хороших и честных исполнителей приказов вышестоящих начальников, но не обладающих даром предвидения склады-вающейся ситуации и смелостью принимать самостоятельные решения и нести за них ответственность. В мирное время они честно служили и продвигались по службе (начальству всегда нравятся послушные исполнители, с ними нет хлопот), но вот пришла война и нужно стало принимать самостоятельные решения, а они к этому были не готовы. На вопрос, «почему же до войны способные генералы и офицеры не были выдвинуты на те должности, которые они занимали в войну?» - отвечает Ю.И. Мухин: «Во-первых, повторюсь, когда под знаменем троцкизма в армии зрел заговор рвачей и посредственностей, то они много лет выдвигали на высокие должности и представляли к наградам «своих». Эти «свои», пролезая «вверх», беспощадно топят «чужих». Ведь недаром, повторю, когда в 1937 году Павлов и Мерецков резко пошли вверх, Рокоссовский и Горбатов были арестованы и вышли на свободу только тогда, когда Берия стал разбирать завалы ежовщины. Во-вторых. Талантливый профессионал не склонен бороться за начальственные кресла — ему не позволяет гордость, он ждет, когда его заметят. Кроме этого, он не страдает комплексом неполноценности, а удовлетворение находит в творческих поисках на занимаемой им должности, ведь любая должность дает простор для творчества. Зато тупую посредст-венность толкает вверх комплекс неполноценности, ей очень хочется всем показать, что, дескать, вы все меня дураком считали, а я вон как высоко забрался! Ну и, само собой, алчные мерзавцы лезут вверх, чтобы удовлетворить свои мечтания о материаль-ных благах.
В наставлении для войск вермахта о руководстве РККА говорилось: «…преобладающее большинство нынешнего высшего командного состава не обладает способностями и опытом руководства войсковыми объединениями,.. Они не смогут отойти от шаблона и будут мешать осуществлению смелых решений,.. они едва ли смогут проводить крупные наступательные операции, использовать благоприятную обстановку для стремительных ударов, проявлять инициативу в рамках общей поставленной командованием задачи. …Сила Красной Армии заложена в большом количестве вооружения, не притязательности, закалке и храбрости солдата. Естественным союзником армии являются просторы страны и бездорожье. Слабость заключена в неповоротливости командиров всех степеней, привязанности к схеме, недостаточном для современных условий образовании, боязни ответственности и повсеместно ощутимом недостатке организованности». Так всё и произошло в начальный период войны, так как «фашистской стратегии блицкрига была противо-поставлена не оборона, в том числе и маневренная, с широким применением внезапных и хорошо подготовленных контрударов, а, по существу, стратегия молниеносного разгрома вторгшегося противника».
Саботаж, граничивший с предательством, и паника.
Руководящий состав Красной Армии, на начало войны, состоял из выходцев участников боевых сражений Первой мировой войны 1914-1917 гг, которые перешли на сторону большевиков. За прошедшее время, они стали свидетелями, как уничтожались сторонники идей Ленина (за которые они и перешли на эту сторону), как уничтожалось население их страны. Имея возможность бывать в командировках (особенно в Германии), они могли сравнивать жизненные условия там и в СССР. Участники «зимней войны» побывав на территории Финляндии, успели заметить, что «белофинны живут лучше нашего, у них у всех хорошие дома, а у наших колхозников нет ни у кого таких домов, даже баня у финнов много культурнее и лучше, чем дом колхозника». Моральное состояние подразделений резко ухудшилось, да так, что комкор Грендель вынужден был сказать: «над нашим бойцом нужно ещё как следует поработать. 22 года существования Советской власти ещё не вправили некоторым мозги». Буквально через пару месяцев, 15 июня 1940 г приказом № 214 объявляется «Положение о дисциплинарных батальонах РККА», в армии возрождаются «Дисциплинарные батальоны». 6 июля Президиум Верховного Совета СССР издаёт указ «Об уголовной ответственности за самоволь-ные отлучки и дезертирство», который предписы-вал:
«а) самовольная отлучка… продолжительностью до 2-х часов, совершенная впервые, влечет за собой предание товарищескому суду или наказание в дисциплинарном порядке;
б) самовольная отлучка, совершенная теми же лицами свыше одного раза до 2-х часов или продолжительностью свыше 2-х часов хотя бы один раз, влечет за собой предание суду Военного трибунала с направлением в дисциплинарный батальон на срок от шести месяцев до двух лет;
в) деяния,.. совершенные в военное время, влекут за собой лишение свободы на срок от 3-х до 7 лет;
г) самовольная отлучка свыше суток является дезертирством и влечет за собой лишение свободы на срок от 5 до 10 лет, а в военное время высшую меру наказания — расстрел с конфискацией имущества».
В Ленинградском военном округе был создан 15-й отдельный дисциплинарный батальон, в котором к декабрю 1940 года насчитывалось 2500 человек. В соответствие с постановлением СНК СССР «О мобилизационном плане на 1941 год» численность дисциплинарных частей была увеличена до 3364 человек. Не смотря на принимаемые меры, в армии продолжались совершаться различные чрезвычай-ные происшествия, только за три недели января 1941 г. Красная армия «потеряла в общей сложности три роты убитыми и ранеными в результате различных происшествий». Тимошенко докладывал Сталину, что «из-за расхлябанности ежедневно при авариях и катастрофах гибнут в среднем 2 — 3 самолета. Только за неполный 1-й квартал 1941 г. произошли 71 катастрофа и 136 аварий, при этом убит 141 человек и разбито 138 самолетов (а в год разбивалось от 800 до 900 самолетов)». 22 февраля издаётся директива «Об укреплении партийно-политической и воспитательной работы в частях красной армии и борьба с чрезвычайными происшествиями», но она уже не могла серьёзно повлиять на положение дел в армии, до войны оставалось четыре месяца.
Самыми распространёнными методами вреди-тельства в пораженческих целях было: под любым благовидным предлогом препятствовать внедрению передовых видов вооружения, по возможности саботировать исполнение приказов вышестоящих структур, заслать нужную продукцию не туда куда надо, и т.д.
Всё началось ещё до начала военных действий. Василий Гаврилович Грабин создал дивизионную пушку Ф-22, и она была запущена в производство. Через год её снимают с производства, так как нашлись «спецы», по мнению которых «эта пушка плохая и ее нужно заменить новой». Грабин включается в конкурс и создаёт новую дивизионную пушку Ф-22УСВ. «Недолго пушка УСВ шла в производстве — один только 1940 г. В 1941 г. заказчик — Главное артиллерийское управление — не заключил договор с заводом о продолжении поставок УСВ». Обосновывая тем, что «мобилизаци-онный план выполнен полностью». Хотя, «самый приблизительный подсчет показывал, что на вооружении Красной Армии к началу 1941 г. все-таки меньше дивизионных орудий, чем на вооружении русской армии перед Первой мировой войной». Тогда Грабин создаёт новую мощную 57-мм противотанковую пушку ЗИС-2. Сталин лично «дал команду начать ее производство сразу на трех заводах — так он спешил». Изготовив всего 320 штук, «дальнейшее производство этих пушек было прекращено по решению Главного артиллерийского управления РККА, «из-за избыточной мощности выстрела при отсутствии соответствующих целей». В результате в начальный период войны «основное противотанковое оружие Красной Армии в 1941 г. — 45-мм пушка — на расстоянии в 500 м не могла пробить 50-60-мм лобовой брони ни одного основного немецкого танка, включая легкий танк 38t. А пушка ЗИС-2 (вновь поставленная на производство лишь в 1943 г.) эти танки могла поразить и на расстоянии в 2 км, а на расстоянии 500 м она пробивала 106-мм лобовую броню танка «Тигр»».
Так было и в 1943 г: «На совещании у Сталина было принято решение о создании при Наркомате боеприпасов Специального экспериментально-производственного бюро (СЭПБ), которому поручалось испытать с новой взрывчаткой все имеющиеся на вооружении бронебойные снаряды, развернуть производство взрывчатки «А-IX-2» и снаряжение ею бронебойных боеприпасов. Руководителем этой группы инженеров был назначен матрос Ледин. …Дело под руководством СЭПБ пошло вперед. К началу 1943 г. объем производства гексогена увеличился в 15 раз, к середине 1943 г. работа СЭПБ была практически закончена — все противотанковые и авиационные снаряды, которые промышленность поставляла фронту, снаряжались взрывчаткой «А-IX-2», ею же снаряжалась и часть снарядов морской и зенитной артиллерии. …Нарком боеприпасов Борис Львович Ванников был опытнее его в этих делах. Поэтому о присуждении Сталинской премии за изобретение и постановку на производство взрывчатки «А-IX-2» Е.Г. Ледин узнал в марте 1943 г. из газет, оттуда же он узнал, что у него в соавторах состоит тот самый начальник первого главка, который мешал освоению «А-IX-2», как мог. …в скором времени вышел Указ Верховного Совета СССР о награждении тридцати пяти работников НКБ высокими правительственными наградами, причем никто из награжденных не имел никакого отношения к работе СЭПБ».
Приказом НКО 1939 г. № 0145 «требовалась обязательная маскировка всех вновь строящихся оперативных аэродромов. Главное управление ВВС Красной Армии эти мероприятия должно было провести не только на оперативных, но и на всей аэродромной сети ВВС». Однако ни один из округов должного внимания этому приказу не уделил и его не выполнил. 27 декабря 1940 года новый нарком обороны маршал Тимошенко, сменивший маршала Ворошилова, издал приказ № 0367, гласивший: «Необходимо осознать, что без тщательной маскировки всех аэродромов, создания ложных аэродромов и маскировки всей материальной части в современной войне немыслима боевая работа авиации». Но и этот приказ никто не собирался выполнять, Тимошенко и Жукову, только осталось констатировать об этом в приказе № 0042 от 19 июня 1941 г.: «…По маскировке аэродромов и важнейших военных объектов до сих пор ничего существенного не сделано». К чему привело данное саботирование, я уже отмечал. «…Аналогичную беспечность к маскировке проявляют артиллерий-ские и мотомеханизированные части: скученное и линейное расположение их парков представляет не только отличные объекты наблюдения, но и выгодные для поражения с воздуха цели. Танки, бронемашины, командирские и другие спецмаши-ны мотомеханизированных и других войск окрашены красками, дающими яркий отблеск, и хорошо наблюдаемы не только с воздуха, но и с земли. Ничего не сделано по маскировке складов и других важных военных объектов…».
17 января 1941 г .Л.П. Берия сообщал: «Строи-тельство командных пунктов не обеспечено аппарату¬рой и материалами для устройства связи и освещения, вследствие чего работы по сооружению их приостановлены. Отпущенные средства за три квартала 1940 года освоены только на 2 9%. …Комиссионной проверкой состояния паровозов запаса НКПС на Белостокской железной дороге установлено, что прибывшие на доро¬гу 20 паровозов серии «Щ», из них 10 с Западной железной дороги и 10 с Калининской железной дороги, находятся в неудовлетвори¬тельном состоянии. Мобилизационная работа на дорогах Прибалтики до сих пор не начата».
Полковник Н.А.Сбытов, проводивший инспекти-рование аэродромов в марте 1941 г., вспоминает: «лечу на У-2 и вижу, что самолеты всюду не рассредоточены, не замаскированы — стоят как на ладони! Приземлился на одном аэродроме — там новехонькие «пешки» (Пе-2.) рядом выстроились. Проверял — а они даже горючим не заправлены». Сталин по той нашей бумаге издает приказ: «Немедленно привлечь к судебной ответственно-сти…». Я. Смушкевич, являвшийся первым заместителем Жукова по вопросам авиации отправляет в пограничные округа комиссию. Та через пару дней вернулась и докладывает. «Все в порядке».
11 апреля 1941 г. НКВД СССР, изучив состояние противовоздушной обороны городов Белорусской республики, сообщало: «Затемнение городов еще полностью не организовано; централи¬зованное выключение уличного освещения отсутствует, что не дает возможности провести быстрое затемнение городов в нужные моменты. Население правилам поведения во время воздушной опасности не обучено и вся система оповещения населения крайне несовершенна. Штабы МПВО городов не имеют необходимых практических навыков по управлению силами и средствами местной противовоздушной обо¬роны в условиях нападения с воздуха, также слабо подготовлены к своей деятельности службы МПВО города».
15 апреля в ЦК ВКП(б). была направлена докладная начальника ГУПП Красной Армии А. Запорожца, о том, что «Укрепленные районы, строящиеся на наших западных границах, в большинстве своем не боеспособны. Законченные строительством боевые сооружения /ДОТ/ не имеют должного вооружения и, главным образом, броневых амбразур, необ¬ходимых для установки артиллерийских орудий и пулеметов». В то время как, наркомат обороны строя оборонительную линию по новой границе после 1939 года «вывез все вооружение из бывших укрепленных районов и свалил его кучами по границе и там же на границе работало свыше миллиона людей (рабочая сила), которые в большей своей части попали к немцам, оружие сваленное также попало к немцам, а бывшие укрепрайоны остались обезоруженными».
13 мая Сталин санкционировал выдвижение войск из внутренних округов в приграничные. 14 мая были направлены директивы: Западному №503859, Киевскому - 303862, Одесскому - 303874, Ленинградскому - 503913 и Прибалтийскому - 503920 округам, в которых требовалось до 25 мая представить в Генеральный штаб планы обороны и прикрытия границы и противовоздушной защиты. Данное указание было проигнорировано, планы стали поступать только после 10 июня и ГШ не были утверждены. Зато 15 июня заявляют, что «в случае нападения мы не имеем на границах достаточных сил даже для прикрытия. Мы не можем организованно встретить и отразить удар немецких войск». Куда же делись войска, для переброски которых на запад было сформировано 939 железнодорожных эшелонов? Оказывается, к местам новой дислокации до войны прибыло всего 83 воинских эшелона, т. 8,84% от их общего объема! По состоянию на 22 июня 455 эшелонов (48,46%) находились в пути, а 401 эшелон (42,7%) и вовсе не грузился! В первые дни войны на железных дорогах страны простаивало 1 320 эшелонов с автотранспортом! Об «эффективности» работы Управления военных сообщений свидетельствуют факты из докладной, поступившей Сталину «…эшелон со штабом 19-й армии и управлением 25-го стрелкового корпуса вместо ст. Рудня был направлен на ст. Гомель. …26 июня два эшелона танков с Кировского завода (то есть с направивши-мися на фронт новейшими тяжелыми танками КВ. — А. М.) несколько дней перегонялись в треугольнике Витебск — Орша — Смоленск. …27 июня предназна-ченные на Юго-Западный фронт 47 эшелонов с автотранспортом, в котором сильно нуждался фронт, были выгружены на ст. Полтава, Харьков (то бишь за сотни километров от места назначения — А. М.). …направленные на Юго-Западный фронт 100 тысяч мин к месту назначения не прибыли, и где эти эшелоны находятся, Управление (военных сообщений. — А. М.) не знает». Когда уже Сталин забил тревоге, «где составы?», ему ответили, что: «…в Управлении военных сообщений до 1 июля не велась сводка учета перевозок войск… На десятки транспортов нет данных об их месте нахождения…».
С какой целью Генштаб РККА 11 июня шлёт телеграмму в Киевский особый военный округ, который просто был «нашпигован» нашими войсками: «Совершенно секретно Народный комиссар обороны приказал: 1) Полосу предполья без особого на то приказания полевыми и уровскими частями не занимать. Охрану сооруже-ний организовать службой часовых и патрулирова-нием. 2) Отданные Вами распоряжения о занятии предполья уровскими частями немедленно отменить. Исполнение проверить и донести к 16 июня 1941 г. Жуков».
12 июня Командующий ЗапОВО генерал армии Кирпонос получает Директиву НКО № 504207 за подписями Тимошенко и Жукова о том, что с 17. июня по 2. июля 41 г. прибудут 51-й и 63-й стрелковые корпуса, а также 22-й инженерный полк, однако «Соединения, прибывающие на территорию округа, в состав Зап ОВО не включаются и Военному Совету округа не подчиняются… О прибытии на территорию округа указанных выше соединений и частей никто, кроме Вас, члена Военного Совета и начальника штаба округа, не должен знать… Открытые переговоры по телефону и по телеграфу, связанные с прибытием и разгрузкой войск, категорически запрещаю… Всем частям, прибываю-щим на территорию округа, присвоены условные наименования». Цель видна даже не посвящён-ным в военное искусство дилетантам – оборона этих направлений Жукову не нужна, он готовился к мощному наступлению.
На просьбу командующего округом генерала Д. Г. Павлова, занять полевые укрепления вдоль госграницы. Однако «20 июня 1941 г. шифрограм-мой за подписью зам. начальника оперативного управления Генштаба Василевского Павлову было сообщено, что просьба его доложена наркому и последний не разрешил занимать полевых укреплений, так как это может вызвать провокацию со стороны немцев». В директиве 8-й и 11-й армиям Прибалтийского Особого военного округа указывалось: «В течение ночи на 22 июня скрыто занять оборону основной полосы… Боевые патроны и снаряды не выдавать… В случае провокационных действий немцев огня не открывать».
Генерал-майор авиации Г. Н. Захаров утверждает, что самолеты в большинстве своем были уничтожены на земле потому, что «горючего было очень мало». Мартиросян спрашивает, «кто бы объяснил, как могло произойти такое, что Сталин за 4 дня предупреждает все войска о предстоящем нападении, требует приведения их в боевую готовность, а там, извините, бардак – на истребите-лях приграничного базирования не установлен боезапас, а в их баках – вода?». Как случилось, что в ЗапОВО было всего 300 тонн топлива, что соответствует одной заправке 400 — 600 танков. «Почему по плану именно Генштаба топливо для западных округов находилось в Майкопе?». За обеспечение войск ГСМ отвечал Генштаб, лично его начальник – Жуков. Летчики истребительного авиаполка находящиеся в 17 км. от границы получают приказ командующего ВВС Копеца «снять с самолетов оружие и боеприпасы!». В 16.00 21 июня «командир развернутой в районе Брест-Кобрин (ЗапОВО) 16-й САД полковник Белов получил шифровку из штаба ЗапОВО следующего содержания: приказ от 20 июня о приведении частей в полную боевую готовность и запрещении отпусков отменить!». Аналогичный же приказ «получили и в 9-й САД (Белосток-Волковыск), который в 13-м БАП этой дивизии выполнили с превеликим удовольствием: командование авиаполка, летчики, техники уехали к своим семьям, авиагарнизон остался на попечении внутренней службы во главе с мл. лейтенантом Усенко. Хуже того, зенитную батарею, прикрывавшую аэродром, сняли и отправили на учение. Кстати, в ЗапОВО это было в массовом порядке».
Генерал-майор Ляпин (бывший начальник штаба 10-й армии — ЗапОВО): «Судя по тому, что за несколько дней до начала войны штаб округа начал организовывать командный пункт, командующий войсками ЗапОВО был ориентирован о сроках возможного начала войны. Однако от нас никаких действий почему-то не потребовал». Маршал СССР Р.Я. Малиновский отмечает, что «артиллерия стрелковых дивизий была в артиллерийских лагерях и на полигонах, зенитные средства на зенитных полигонах, сапёрные части в инженерных лагерях, а «голые» стрелковые полки дивизий отдельно в своих лагерях. При надвигавшейся угрозе войны эти грубейшие ошибки граничили с преступлением». Начальник связи ЗапОВО генерал Григорьев на суде заявил, «не были своевременно отмобилизованы войска связи Генштаба». За которые лично отвечал начальник штаба Жуков. Как назвать такой факт, когда «штаб округа незадолго до войны сменил шифр — но не удосужился отправить этот новый шифр в штабы армий».
Из донесения по тылу 27-й армии Северо-Западного фронта от 14 июля 1941 года: «…Тыловых частей и учреждений войсковые соединения не имеют…в корпусах госпиталей нет, ветлазаретов нет, автосанитарных взводов нет. …соединения армии как людским составом, так и вооружением обеспечены на 15-20% по сравнению со штатами военного времени. …Большая нужда в обуви, белье, обмундировании, котелках и походных кухнях, так в 29-ом стрелковом корпусе до 30% личного состава армии не имеет обуви. …обеспеченность личного состава 8-й армии котелками: котелок на 20-30 человек,..». Из донесения члена Военного Совета Запфронта Булганина от 27 июля 1941 года: «…Противотанковые и зенитные 85 мм выстрелы поступают буквально штуками. Так, за последние 10 дней армии фронта получили до 2000 штук выстрелов, т.е. по 3 выстрела на орудие в день. …Некоторые вновь сформированные части не только не имеют полагающегося по нормам вооружения, но не полностью обеспечены даже винтовками». В 7-й противотанковой бригаде: «Полк, которым командовал подполковник Зайцев, имел только 28 орудий (положено 80), причём многие орудия не имели прицельных приборов, и совершенно не было тракторов. На 1 835 красноармейцев и командиров в полку имелось 350 винтовок, 80 карабинов и 5 наганов». Личный состав 27-й танковой дивизии «был вооружён винтовками на 30-35%. Небоеспособной и невооружённой дивизии было приказано занять оборону в районе Барановичей. На линию обороны вышло всего 3 000 человек, а остальные, до 6 000 человек, были сконцентрированы в лесу в 18 километрах от Барановичей, все 6 000 бойцов не имели оружия». Об отсутствии вооружения у солдат Красной Армии в начальный период войны пишут почти все участники тех событий, хотя, по данным военного историка современной России Гареева, на пятимиллионную армию имелось 8 млн. винтовок: «Так что винтовок хватало, но, к сожалению, в исключительно сложных условиях в начале войны они не всегда оказывались там, где были нужны».
Немецкие генералы в своих мемуарах не скрывают своего изумления тем, что утром 22 июня 1941 г. все мосты через белорусские реки были разминированы. Об этом пишут и наши участники тех сражений. Сандалов Л.М. спрашивает, «а почему, собственно, в полосе 48 армии сохранялось так много мостов через Буг?». Ответ на этот вопрос даёт немецкий генерал Г. Гот: «Не было никаких признаков целеустремленного и планового управления войсками противника в целом. Непосредственное управление войсками отличалось малоподвижностью, схематичностью… Ни один советский войсковой начальник не принимал самостоятельного решения уничтожать переправы и мосты».
Рябышев Д.И.пишет: «Корпусу ставилась задача к исходу дня 22 июня сосредоточиться в лесах 10 километров западнее Самбора. …Во второй половине дня… двинулись войска нашего 8-го механизированного корпуса… К вечеру мы вошли в Самборские леса. …подполковник А. К. Блажей… вручил мне приказ командующего Юго-Западным фронтом генерал-полковника М. П. Кирпоноса. Войскам корпуса надлежало совершить обратный ночной марш по той же разбитой дороге, к рассвету 23 июня достичь района восточнее Львова и поступить в распоряжение командующего 6-й армией генерал-лейтенанта И. Н. Музыченко. Итак, после 70–80-километрового марша на запад, не отдохнув, мы должны были совершить 120-километровый марш на восток. …к исходу дня 24 июня войскам 8-го механизированного корпуса надлежало сосредоточиться в районе города Броды, а утром 25 июня нанести удар по танковой группировке гитлеровских войск в направлении Броды, Берестечко… 25 июня, к 15 часам передовые отряды корпуса достигли города Броды, а к исходу дня сосредоточились в указанном районе и главные силы корпуса. Здесь мы подвели итоги нашего четырехсуточного напряженного 500-километрового марша по дорогам войны. Итоги были нерадостными: большое количество танков старых конструкций вышли из строя и не смогли достичь района сосредоточения. Танки Т-35, например, все были оставлены на маршрутах движения. Далеко не весь прибыл и огнеметный танковый батальон (Т-26) 24-го танкового полка 12-й танковой дивизии. Остались на дорогах и другие танки старых конструкций. К этому времени выявились большие дефекты и у танков КВ. Их тормозные ленты от частых поворотов при длительном непрерывном движении перегревались и выходили из строя. …В Бродах противника не оказалось, но и наших войск там не было. Из штаба фронта мы не получили никаких сведений о противнике. Не было также информации о соседях слева и справа». Цель достигнута, четверо суток 8-й механизированный корпус мотался туда сюда, теряя материальную часть не вступив даже в сражение.
Главный маршал авиации СССР А.А. Новиков с воодушевлением рассказывает о воздушной операции ВВС СССР проведённой 25 июня: «Последние приготовления, уточнение данных, короткие переговоры с командирами авиасоедине-ний, и на аэродромах заревели моторы. Воздушная армада из 263 бомбардировщиков и 224 истребителей и штурмовиков устремилась на врага... Налет длился несколько часов, одна группа сменяла другую... Впервые в истории наших ВВС к одновременным действиям привлекалось такое количество боевой техники, причем на всем фронте: от Выборга до Мурманска». Вот только удар этот наносился почему-то не по немцам, а по Финляндии. В результата этого налёта, вечером 25 июня финский парламент объявил, что Финляндия находится в состоянии войны с СССР.
Мартиросян спрашивает, «почему у призванной оборонять северные подступы к Минску 100-й стрелковой дивизии генерал-майора Н. Н. Руссиянова уже на второй день войны была изъята вся артиллерия, вплоть до батальонной включительно, и передана на другой, менее важный участок фронта, откуда ее удалось вернуть лишь к исходу 27 июня, когда в сущности участь Минска была решена?!». Мартиросян не согласен с объяснением подобных фактов «неразберихой» творившейся в то время в войсках, хотя он её и не отрицает. Он увязывает эти факты с заговором Тухачевского; «к глубокому сожалению, придется еще раз вспомнить, что гитлерюги запланировали взятие Минска на 5-й день агрессии еще в конце 1936 г. и, сохранив и даже подтвердив этот график накануне агрессии, с немецкой же пунктуальностью взяли Минск к исходу 5-го — началу 6-го дня агрессии? Да, говорить об этом до остервенения не приятно, но другого выхода просто нет — факты никак не складываются хотя бы по смягченному варианту! Речь идет действительно о предательст-ве».
Ю.И. Мухин приводит сравнение, «как в июле-сентябре 1941 года руководили войсками немецкий генерал Г. Гудериан и советские генералы И.С. Конев и А.И. Еременко, командовавшие в этих боях объединениями примерно одинаковой с войсками Гудериана численности. …Немецкие генералы — Гудериан, Том, Модель — находились на том поле боя или в том месте, где решалась судьба сражения. Зачем — чтобы покрасоваться? Нет, чтобы вовремя принять собственное решение. Может, в этом месте надо прекратить наступать, может, надо ударить в другом месте, может, сюда нужно стянуть добавочные силы, которым только данный генерал имеет право отдать [283] приказ, да мало ли что еще «может»? Они генералы, их работа — принимать решения, и они находятся там, где эти решения можно отдать с наименьшим риском ошибиться и наиболее быстро. А где находились советские генералы? Там, где принятие этого решения удобнее всего свалить на другого. Судьба сражения 19-й армии, которой командовал Конев, и Западного фронта, замкомандующего которым был Еременко, решалась в Смоленске. Но если бы они были там — на командном пункте 34-го стрелкового корпуса, — то кто бы был виноват, что Смоленск не отбит у немцев? Правильно, Еременко и Конев, поскольку Смоленск не был бы отбит их полковод-ческими решениями. Посему их под Смоленском не было. Вот вам образец полководческого малоду-шия, приведшего к огромным потерям в той войне».
О методичном истреблении личного состава, непродуманными контр-ударами, написали письмо в ПОЛИТУПРАВЛЕНИЕ РККА. КОПИЯ — В ЦК ВКП(Б) СЕКРЕТАРЮ ЦК И. В. СТАЛИНУ – политбойцы-члены ВКП(б) Окунев А Ф., п/б №3483297, Кузнецов В. Г., Бычков А. И.: «Вместе с другими товарищами политбойцами в начале августа мы прибыли на Смоленское направление на участок фронта, занимаемый 89 дивизией. …Прекрасный боевой дух политбойцов в несколько дней был подорван бессмысленной (на наш взгляд преступной) тактикой изолированных наступлений отдельных рот и батальонов на линию обороны противника (при отсутствии наших танков и самолетов). Причем все эти наступления проводились днем, словно нарочно для того, чтобы побольше вывести из строя наших политбойцов. Так, 6/VIII с. г. днем по открытому полю, не имея перед собой никакой определенной задачи, наступила 7-я рота 3 батальона 400 [стрелкового] полка; поползав по полю взад — вперед, она потеряла половину состава. Так было 12-го августа с ротой 2 батальона 526 с[стрелкового] полка; 11 августа с разведотря-дом 8 роты 3 батальона 400 [стрелкового] полка и т. д. и т. п. В итоге за неделю был истреблен не только боевой дух, но личный состав: от сотен политбойцов 400, 526 [стрелкового] полков остались десятки, и единицы. В результате так организован-ных, вернее, совсем неорганизованных наступлений наши замечательные политбойцы умирали на поле боя с горьким сознанием бессмысленной гибели».
Когда войска группы армий «Север» вермахта, менее чем через три недели после начала войны оказались вблизи Ленинграда, Сталин задал Молотову вопрос: «Не кажется ли тебе, что кто-то нарочно открывает немцам дорогу на этом решающем участке?». Об этом же Жуков пишет Сталину, «я считаю, что противник очень хорошо знает всю систему нашей обороны, всю оперативно-стратегическую группировку наших сил и знает наши ближайшие возможности. Видимо, у нас среди очень крупных работников, близко соприкасающихся с общей обстанов-кой противник имеет своих людей». Так что уже в июле 1941 г. организацию Фронта резервных армий, прикрывающих Москву, Сталин был вынужден поручить «начальнику войск Белорусского пограничного округа генерал-лейтенанту И. А. Богданову. Из шести армий этого фронта четырьмя командовали генералы НКВД. Заместитель Берии по войскам генерал-лейтенант И. И. Масленников командовал 29-й армией, начальник войск Украинского пограничного округа генерал-майор В. А. Хоменко — 3-й, начальник войск Карело-Финского пограничного округа генерал-майор В. Н. Долматов — 31-й, начальник войск Прибалтийского пограничного округа генерал-майор К. И. Ракутин — 24-й. А генералы РККА в это время списывались в резерв или отправлялись на службу в тыловые округа».
В ночь с 22 на 23 июня «позорно сбежало все партийное и советское руководство Белостокской области. Все сотрудники органов НКВД и НКГБ во главе с начальниками органов также сбежали. Аналогичное положение имело место почти во всех районных и городских организациях. Из Белостока и других городов сбежала вся милиция. Города, и в частности Белосток как ближайшая питающая база, были оставлены без власти. Враждебные элементы воспользовались этим и подняли голову. Освободили из тюрем более 3000 арестованных, которые начали грабежи и погромы в городе». Подобная ситуация наблюдалась в городе Лида за 23–24 июня, после бомбардировки Гродно «все управление: как-то Горсовет, РК и Горком ВКП(б), директора предприятий, милиция и НКВД побросали посты и сбежали». В. И. Анисимов сообщает, что в городе Пинске военные «в панике подорвали артсклады и нефтебазы и объявили, что подорвали их бомбами… В городе полно командиров из Бреста, Кобрина, не знающих, что им делать, беспрерывно продвигающихся на машинах на восток без всякой команды, так как никакого старшего войскового командира, который мог бы комбинировать действия войск, нет». Несмотря на героизм и мужество одних подразделений, в других - шок, растерянность, огромные потери, были трусы и паникёры, но не было деловых руководителей, организаторов. Когда «немцы начали продвигаться из района Шостка – Глухов – Путивль на восток и главным образом на северо-восток», с целью захвата г. Орла. Командующий Орловским военным округом генерал-лейтенант А.А. Тюрин не предпринял самых элементарных мер предосторожности. «Не были высланы даже дозоры, заставы, разведотряды по дорогам, ведущим к передовой. …Стрелковых частей в Орле, правда, было немного, зато там располагались четыре противотанковых артиллерийских полка (по штату трёхдивизионный полк 36 орудий!) и ещё гаубичный артиллерийский полк. Да поставь ты всю эту артиллерию на дорогах на подходах к городу – любой враг споткнётся, завязнет в боях. Но беспечность и безответственность была такова, что все войска находились в казармах, совершенно не готовые к встрече с противником. Гаубицы – без снарядов. И вся артиллерия попали в руки немцев без единого выстрела. Немецкие танки шли по улицам города, когда ничего не подозревавшие жители пешком и на трамваях добирались к месту работы. А командование округом «испарилось», будто его и не было».
М.С. Волошина в своём дневнике записала: «Фактически распад и полная несостоятельность и безответственность начались с первых недель войны… Ложь, ложь и ложь. Сердце надрывалось от боли. Хотелось знать, что же происходит там, на войне. Было ясно и страшно, что командный состав невежествен, что всё хвастовство. …Слушала радио. Тошнило от звука интонации «вещания». «От Советского информбюро…» И вся трагедия миллионов жизней, разорения страны сводилась к 8 строчкам. «В течение ночи велись ожесточённые бои на всех фронтах и наша авиация продолжала наносить удары…» Каждый день один и тот же трафарет. А затем шли какие-то эпизоды. Которых, конечно, было тысяча. И конечно, были герои, большие, безвестные. Но это ещё мучительнее было слышать, потому что знаешь, что иначе быть не может, но не это решает войну. В этих сообщениях для меня лично вскрывалась вся беспомощность и растерянность власти и прикрывание своей трусости геройскими подвигами обречённых людей. …Именем войны делались самые жестокие, бессмысленные поступки. А сами правители ни на йоту не только не показали примера честности, храбрости и человечности, а делали гнуснейшие вещи. Расхищали добро. Пьянствовали, обжирались. …а коммунисты по 3 раза в день ездили спекулировать, то мукой, то яблоками, в ближайшие и отдалённые районы. …Отвратительное психологическое состояние было, когда стали эвакуировать семьи коммунистов. В этом был какой-то вызов. На нас остающихся, смотрели с нескрываемым презрением. …Слухов, ужасов, полной дезорганизации было много. А начальство пьянствовало, расхищало имущество домов отдыха и развратничало».
Крупной катастрофой тех дней является Киевское окружение наших войск. 16 июля уже была видна угроза самого страшного окружения, требовались срочные эффективные меры, но за 38 суток «не было сделано ничего реального. Хуже того, всё делалось, как нарочно, на руку противнику. …В результате за месяц с небольшим наш Юго-Западный фронт был полностью разгромлен». Оборону Киева осуществляли: «кроме ЮЗФ, три армии ЦФ и ЮФ, часть сил Пинской флотилии. Всего: дивизий — 44, бригад — 6, УРов — 12. Общая численность — 627 000 человек». Командующий Юго-Западного фронта Кирпонос получив «устное приказание: оставив Киевский укрепленный район и прикрывшись небольшими силами по Днепру, незамедлительно начать отвод главных сил на тыловой оборонительный рубеж. Основная задача — при содействии наших резервов разгромить противника, вышедшего на тылы войск фронта, и в последующем перейти к обороне по реке Псел. Пусть Кирпонос проявит максимум активности, решительнее наносит удары в направлениях на Ромны и Лубны, а не ждет, пока мы его вытащим из кольца» Не стал его исполнять, так как приказ быд устный, то есть позволил «окружить его армии основательнее! К примеру, за это время немцы перерезали основные пути отхода из Киева 37-й армии, и в промежуток Яготин — Березань немцы успели ввести крупную группиров-ку своих войск». К началу выхода из окружения «боеспособность сохранила лишь одна 289 сд, оборонявшая район Пирятин. Из окружения выходила бесформенная и дезорганизованная масса, состоявшая главным образом из тылов». Боязнь взять на себя ответственность за принимае-мое решение привела к уничтожению целой армии. «Безвозвратные потери — 616 304 человека». Как вели себя некоторые командиры Красной Армии, находясь в окружении, видно из рапорта сотрудника НКВД: «1–2 ноября 1941 года вышедшие из окружения красноармейцы заявили, что в окружении в районе г. Вязьмы они были предоставлены сами себе. Находившиеся с ними командиры буквально приказывали, ругаясь матом, оставить их, командиров, одних и с ними не идти, предлагая им пробираться самостоятельно».
Обойденные с тыла отдельные части пытались пробиться собственными силами. Подобно зловещей эпидемии, рассказывает маршал Рокоссовский, распространился психоз окружения. Чтобы выяснить истинную причину панического состояния войск, отважный генерал лично отправляется на передовую, вырывает себе окопчик, какие были у солдат, и остаётся в нём. Когда началось очередное наступление немцев, он понял душевное состояние солдата, который был в одиночестве, и естественно при первых же криках «мы окружены», он поддавался паническому состоянию и срабатывал инстинкт самосохранения. Прочувствовав всё это на себе, Роккосовский предложил рыть окопы траншеями, чтобы солдаты видели друг друга, и панических настроений сразу стало меньше. Стремительное продвижение немецких моторизованных колонн рождало ужас перед танками. Появление даже «мелких групп мотомехчастей противника в непосредственном тылу наших войск еще в большей степени ускоряло темпы их деморализации». Даже те части, «которые успешно сопротивлялись, вскоре ощутили перебои в снабжении: горючим, боеприпасами, запасными частями. Они также вынуждены были отходить, бросая тяжелое вооружение, предварительно выведенное из строя».
Но, были факты и безответственного отношения к технике: «…Исключительно велики потери танков КВ в 41-й танковой дивизии. Из 31 танка, имевшихся в дивизии, на 6.7.41 г. осталось 9. Выведено из строя противником – 5, подорвано экипажами – 12, отправлено в ремонт – 5…». Из приказа № 015 от 19 января 1942 года: «…Сотни танков, разбросанных по направлениям действий войск, свидетельствуют, что командиры и комиссары частей вопросами сбережения столь мощного и дорогостоящего вооружения занимаются недостаточно. …2-я гвардейская танковая бригада, совершая марш на 80 км, допустила такую его организацию, при которой из 35 танков было потеряно 30 танков, а 31 танковая бригада рассеяла по дорогам и канавам 19 танков. …18 танковая бригада при перевозке 11 танков по железной дороге два танка разморозила и один сожгла при разгрузке…».
Требовалось найти конкретных виновников, и выбор пал на командование Западного фронта, расстрел которых был продиктован условиями военного времени, с целью оздоровления ситуации в войсках, но получился противоположный эффект. Данная мера «возродила призрак 1937 г.» и усилила недоверие «к армии и ее руководству». Расстрелы стали массовым явлением, с первых дней войны по 10 октября 1941 г. по приговорам военных трибуналов было расстреляно 10 201 военнослужа-щий, из них 3321 человек — перед строем. В плен попало неслыханное количество бойцов и командиров Красной Армии: за шесть месяцев 1941 г. – 3,8 млн. человек.
Продолжение гражданской войны 1918-1920 гг. на территории СССР.
Не следует забывать, что строительство СССР велось путём подавления одной части населения страны, другой его частью. Взятие власти в руки большевиков сразу же переходит в Гражданскую войну, После победы «красных»: кронштадтское выступление моряков, тульское и сибирское восстания, раскулачивание, коллективизация, зачистки от «чуждых классовых элементов», от «врагов народа», представляющих сам этот народ. Подобные методы построения социализма не могли не сказаться на образе действий людей, наравне с искренней приверженностью идее построения нового общества, готовых к самопожертвованию личными интересами, расцвели проявления приспособленчества и конформизма. «В обстановке систематических разоблачений «врагов народа» и шпиономании формировались такие качества, как бездушие и карьеризм». Была ещё одна категория людей - наблюдения, накопленный жизненный опыт которых позволил сделать неутешительный вывод о том, «что в СССР построено все на фальшивой монете», они были недовольны советской властью, но опасались открытому противостоянию. Кроме того, с 1929 по 1941 г. число советских перебежчиков в Финляндию, Китай и Персию, Румынию и Польшу исчисляется десятками тысяч человек, одних только казахов в 1931–1932 годах откочевало из СССР порядка 1 млн. человек. В зарубежье жило до миллиона активных врагов советской власти, которые охотно работали на финскую, германскую, американскую, китайскую, японскую разведки и армии.
После финской войны с передаваемых СССР по договору 12 марта 1940 г. территорий пришлось эвакуировать 400 тыс. чел., около 12 % населения страны. В течении 1940-1941 гг. в соответствии с «Директивой НКВД СССР» из территорий ранее принадлежащих Польше, из республик Прибалтики, Западной Украины и Западной Белоруссии и Молдавии, проводились операции по выселению социально- чуждого элемента. В ходе четырёх операций было выслано, более 400 тысяч человек. Местным органам власти было предоставлено право в административном порядке высылать политически неблагонадежных лиц, уголовных преступников, которым они активно пользовались. Люди толпами бежали с присоединённых территорий, бывший секретарь КП(б)У Хрущёв, вспоминает: «У пункта регистрации желающих вернуться на польскую территорию стоят огромные очереди. …Они давали взятки гестаповцам, чтобы те помогли им поскорее выехать отсюда и вернуться к своим очагам». Оставшиеся, около 100 тыс. еврейских беженцев депортировались как спецпереселенцы на основании особой инструкции НКВД, утвержденной 10 апреля1940 г. Их направили на лесозаготовки европейского севера России. В какие условия они попали, видно из коллективного (152 подписи) письма направленного 7 августа в ЦК ВКП(б) из райлеспункта Ильма Елецкого района Архангельской области: «…Мы работаем босыми в болотах до колен, зарабатывая от одного до трех рублей в день, при очень плохом отношении к нам, работая вместе с различными преступниками. Мы все люди с профессиями, работая по своей специальности, могли бы зарабатывать значительно больше, принося пользу советской власти… На наше обращение к нашим начальникам с просьбой об улучшении нашего положения они отвечают: умирайте, достаточно земли здесь для того, чтобы вас похоронить… Какие грехи мы совершили по отношению к советской власти, что нас так тяжело карают? Мы удрали из бывшей Польши, удирая от аэропланов и бомб, симпатизируя советской власти. Мы рассчитывали на помощь со стороны Советского Союза, прибывая на советскую территорию, мы немедленно начали работать на различных фабриках… И вот 29 июня ночью, после работы, нас взяли, поместили в вагоны и послали сюда на работу при таких условиях, что никто из нас не может заработать даже на еду. И поэтому мы вынуждены голодать целыми днями. Это заставило нас обратиться к вам. Докажите нам наши грехи, и мы возьмем на себя самые тяжкие наказания. Если нет, мы просим разослать нас в различные города, где каждый смог бы работать по своей специальности и где сумеем принести пользу советской власти, а также спастись от голодной смерти».
В Белоруссии 13-го апреля 1940 г. в западных областях было «репрессировано 9055 семей, с общим количеством 26 777 душ, из них: погружено в вагоны – 7286 семей, в них 24 253 души. Обыском у выселенных изъято: два револьвера, одна боевая винтовка, три штыка, 37 боевых патронов и 30 рублей золотом царской чеканки». В мае их выгрузили в пустынной степи возле Майкаина, «сразу после прибытия получили от начальника официальную информацию, что они будут здесь умирать, но продолжительность жизни будет зависеть от их работы. …Дневной паек составлял меньше 1000 калорий. Часто, особенно зимой, не было ничего. Более ста матерей с детьми жили в глиняной яме без вентиляции, воды и санитарных удобств. На одного жителя приходилось 80x180 см пространства. Днем испарения замерзали на потолке, а ночью вода ручьями текла на спящих. Люди ходили по щиколотку в нечистотах». Когда «от вывезенных в Сибирь стали приходить письма со слезными просьбами прислать хотя бы черных сухарей и сушеной картошки, которой у нас никто и сушить не умел. Тогда мы поняли: вот и пришла к нам та „счастливая и зажиточная“ колхозная жизнь, которая раньше не могла нам присниться и в самом кошмарном сне». Повторная операция по зачистке территорий Белоруссии от «неблагонадёжных» была «нача¬та в ночь с 19-го на 20-е июня одновременно по всем запад¬ным областям Белорусской ССР и в основном закончена в тот же день - 20 июня до 15 часов дня. В результате проведенной операции всего репрессирова¬но - 24 412 душ». В ночь с 13 на 14 июня 1941 г. органы госбезопасности интернировали из республик Прибалтики несколько тысяч "подозрительных семей". Сотрудники НКВД в течение считанных часов погрузили в железнодорожные вагоны около 11 000 эстонцев, 15 600 латышей и 34 260 литовцев и отправили их прямиком в Сибирь.
Подобные действия советской власти, вызвали активное противоборство со стороны местного населения. Архипенко вспоминает, что ещё до начала военных действий в районе г. Ковель, «нередко пропадали командиры из других частей, и, находясь вне воинской территории, приходилось быть бдительным». Весной 1941 г. он был в командировке в деревне под Ковелём, и «несмотря на просьбы остаться с ночевой, я настоял на отъезде и на извозчике уехал в Ковель, всю дорогу держа пистолет в готовности за пазухой». В октябре 1940 года был создан подпольный Литовский фронт активистов (ЛФА), к началу войны насчитывал 36 тысяч человек. 22 июня члены этого союза захватили радиостанцию Каунаса и провозгласили создание временного правительства Литвы во главе с Ю. Амбазевичусом. 25 июня немецкие войска без боя вошли в Каунас. 28 июня латвийская подпольная группа завладела радиостанцией в Риге, большинство военных подразделений Латвии в полном составе перешли на сторону немцев. К моменту вступления немцев в Ригу там было создано два центра, претендовавших на роль правительства Латвии. В Эстонии действовало несколько тысяч боевиков, которые захватили город Тарту и тепло встречали передовые части вермахта. В сёлах Западной Украины, Северной Буковины и Правобережной Украины, 30 июня во Львове было создано «правительство Украины» во главе со Степаном Бандерой.
Не лучше обстояли дела и в отдалённых от западных границ районах великой страны, практически не было семьи, которой прямо или косвенно не коснулись бы проведённые репрессии. На 1 января 1939 года в тюрьмах содержались 350 тысяч заключенных, в исправительно-трудовых лагерях (ИТЛ) — 1,3 миллиона человек и исправительно-трудовых колониях (НТК) — 365 тысяч человек, в трудовых колониях — 990 тысяч человек, в сумме более 3 миллионов. «Многим хотелось верить, что культурная Германия придёт к нам как, «освободительница» от НКВД, концлагерей, колхозов, сталинской тирании». Активизации антисоветской деятельности способствовала и немецкая пропаганда, в директиве разработанной в Германии предлагалось говорить военнослужащим и местному населению, что «… а) противником Германии являются не народы Советского Союза, а исключительно еврейско-большевистское советское правительство… б)…необходимо подчеркивать, что германские вооруженные силы пришли в страну не как враг, что они, напротив, стремятся избавить людей от советской тирании… г)…пропагандистские материалы не должны преждевременно привести население к мысли о нашем намерении расчленить Советский Союз». Немецкая пропаганда провозгласила войну против Советского Союза «крестовым походом Европы против большевизма» и «всеевропейской освободительной войной». Кроме того, до 13 ноября 1941 года немцы практиковали роспуск военнопленных по домам, украинцев было отпущено 277 761 человек.
Американский корреспондент Чарльз В. Тейер засвидетельствовал, как крестьяне одной из деревень к юго-западу от Москвы после известия о нападении Германии говорили: «Наконец-то! Пусть Кремль только даст нам оружие. Мы уже знаем, в кого будем стрелять. Если Гитлер появится на мосту перед нашей деревней, мы все выйдем ему навстречу с хлебом-солью». Организаторы восторженных встреч частей вермахта несли «цветы, аршинные портреты фюрера с короткой подписью «Гитлер – освободитель» - всё это обрело такой размах, что кое-где в печати на оккупированных территориях замелькало определение «народная антибольшевистская революция». …Сталин не нашёл ничего умнее, как объявить, будто «германский режим является копией того реакционного режима, который существовал при царизме». Деревня мечтала о том режиме, ожидая от фюрера ликвидации колхозного строя. Именно колхозники составляли большую часть советской пехоты. Многие мужики готовы были служить оккупантам, лишь бы те покончили с колхозами». Жительница Емельяновского района Калининской области А.М. Новосёлова говорила: «Когда придёт немец, обо всех коммунистах донесём, пускай их расстреляют».
О том, как отнеслось к оккупации подавляющее большинство гражданского населения города Могилёва, видно из отчета о работе могилёвского «Комитета содействия Красной Армии» за период с сентября 1941 по 10 марта 1943 года: «Основной тон в настроении населения давали контрреволю-ционные элементы (имеющие судимость, всякие „бывшие люди“ и т. д.) и широкие обывательские слои, которые очень приветливо встретили немцев, спешили занять лучшие места по службе и оказать им всевозможную помощь. В этом числе оказалась и значительная часть интеллигенции, в частности, много учителей, врачей, бухгалтеров, инженеров и др. Очень многие молодые женщины и девушки начали усиленно знакомиться с немецкими офицерами и солдатами, приглашать их на свои квартиры, гулять с ними и т. д. Казалось как-то странным и удивительным, почему немцы имеют так много своих сторонников среди нашего населения… Говоря о молодежи, нужно отметить, что очень резко бросалось в глаза отсутствие у значительной ее части патриотизма, коммунистиче-ского мировоззрения. Это замечание относится и к комсомольцам, особенно комсомолкам». Это касалось не только молодёжи, но и бывших партийных и советских работников, «в каждом райцентре Калининской, Курской, Орловской, Смоленской областей добровольно приходило на регистрацию в немецких комендатурах в среднем от 80 до 150 коммунистов, большинство из которых до войны работало на ответственных должностях. Около 70 % из них в период оккупации добровольно работало на немцев».
Многочисленные факты свидетельствуют, что когда Вторая мировая война вступила на территорию Советского Союза, то «множество советских людей,.. не хотели воевать и погибать за ТАКУЮ власть. За власть, которая лишила человека всех прав и свобод. Это и была самая страшная неожиданность, с которой режим столкнулся в 1941 году». М. Солонин «уверен, что разгром Красной Армии в 41-м произошел именно потому, что большая часть действующей армии просто отказалась воевать. Скажем так: и не умела, и не хотела…». С первых же часов начала военных действий, не смотря на героизм отдельных подразделений основная масса Красной Армии разбежалась. «После первого нажима немцев на левое крыло прибалтов, литовские части перестреляли своих командиров и разбежались». Как только передовые отряды вермахта перешли реку Западный Буг, полковник Кокорин получил сообщение,, что во Львове «группа украинских националистов… в разных частях города одновременно открыли огонь по нашим войскам. …Несколько подразделений корпуса ведут с ними бой». Сдача в плен происходила батальонами, полками и чуть ли не дивизиями. Число сдавшихся называется разное: от 4,562 млн. до 5,4 млн. человек, даже если мы эти цифры уменьшим в два раза и то получается более 2,5 млн., 370 тысяч было осуждено за дезертирство. Всего за время войны только военными трибуналами осуждено 994 тысячи военнослужащих из них 157 593 расстреля-но. 10 дивизий В вермахте расстреляно 7 810 солдат и офицеров. Кроме того, часть солдат, не желая воевать просто разбрелась по домам, они шли ни к немцам, ни к большевикам, а просто, «куда глаза глядят». Об этом свидетельствует тот факт, что когда советская армия начала наступать на запад, то «повторно призванных в армию» оказалось 940 тысяч, которые не стали воевать, а отсиделись в тылу.
Несмотря на то, что «на временно захваченной противником территории было оставлено 5 631 600 человек из мобилизационных ресурсов СССР». В 1941—42 годы «более или менее активное участие в борьбе с немцами приняли максимум 114 тысяч — не более 1,86 %». Несмотря на все принимаемые меры по активизации этой деятельности, простой народ «не принял партизанщину. Именно так — не принял». В связи с таким положение дел, секретарь Минского облисполкома И. Климов в августе 1942 года докладывал Пономаренко: «Все чаще происходят столкновения не с немцами, а с полицейскими отрядами, отрядами самопомощи… Воевать приходится с белорусами и русскими». Начальник II партизанского района Крыма И.В. Генов 31 января 1942 года с тревогой докладывал в Москву: «Местное татарское население успешно вооружается… немцами, цель — борьба с партизанами… Надо полагать, что в ближайшие дни они начнут практиковаться в борьбе с нами. Мы готовы к этому… хотя понимаем, что вооруженные татары куда опаснее… немцев и румын». К 1943 году в тылу только 2-й танковой армии немцев «насчитывалось 30 так называемых „восточных батальонов“ (Ostbatailone) и 12 батальонов местной самообороны. Кроме этого, в восточной части области были созданы отряды вспомогательной полиции численностью в несколько тысяч человек. Эти подразделения коллаборационистов составляли примерно половину сил немцев, осуществлявших охрану в тыловых районах». Следует отметить, что сражались они за свои идеалы отчаянно. В районе Новогрудка 29 апреля 1944 года произошло сражение Новогрудского кавалеристского эскадрона Беларуской Краевой Обороны под командованием Б. Рогули, численностью 150 человек с партизанским отрядом в1500 человек. Эскадрон одержал победу, партизаны «потеряли 65 человек убитыми и столько же ранеными, против 3 раненых и 4 пропавших без вести у «новогруд-цев»».
В западной части СССР началась полномасштаб-ная гражданская война, которая продолжалась на отдельных территориях, хотя и малыми группами до 1953-56 гг. В августе 1941 под Лугой ленинградский студент-медик Мартыновский создал партизанский отряд, для освобождения от коммунизма. Отряд вначале состоял всего из восьми человек, но вскоре его численность выросла до ста человек. В сентябре 1941 «под Порховом такой же противокоммунисти-ческий отряд из ленинградских (василеостровских) студентов и солдат, попавших в окружение, сформировал лейтенант Рутченко, недавний ленинградский аспирант». В октябре 1941 года в Глусском районе Белоруссии начал действовать «отряд Балахонова». В декабре 1941 года был создан отряд в Черниговской области.
Украинская повстанческая армия (УПА) была создана 14 октября 1942 года по решению руководства Организации украинских национали-стов (ОУН) составляла от 20 до 100 тысяч человек. Большинство бойцов УПА не считали себя гражданами СССР, так как были насильственно присоединены в 1939 г., они «боролись за ту Украину, которая соответствовала их идеалам. Да, они сотрудничали с гитлеровцами, но кто в те времена не мечтал о союзе с непобедимым фюрером?». Командующими УПА были: до 1943 года Дмитрий Грицай, в 1943-1950 годах — Роман Шухевич, с 1950 года по 1954 год — Василий Кук. отдельные мелкие группы действовали до начала 1956 года. На территории Галиции было сформиро-вано 10 полицейских батальонов, по объявлению набора добровольцев в войска СС, явилось порядка 70,000 добровольцев. В Прибалтике были сформированы 93 полицейских батальона, 12 погранполков и три дивизии СС (15, 19 и 20), это около 100 000 жителей Прибалтики. В Белоруссии было сформировано 20 полицейских батальонов, а в марте 1944 г. была сформирована армия Белорусской Центральной Рады. При отступлении немецких частей из Белоруссии, часть полицейских батальонов вошли в состав СС-бригады Зиглинга. Около 80% были белорусы, по мнению Ф. Кушаль из 11000 человек личного состава – 7000 были белорусами. Вступая в ряды повстанцев, они клялись, «…Я клянусь, что скорее отдам свою жизнь, чем допущу, чтобы моя жена и дети, родители и сестра и весь белорусский народ снова терпели большевистские издевательства и неволю». Массовое сопротивление советской власти не было случайным явлением, оно «стало вполне закономерной, исторически обоснованной и неизбежной реакцией населения на ряд назревших в советском обществе противоречий экономическо-го, политического, религиозного и национального характера». На добровольный путь сотрудничества с немцами «вступали практически все социальные слои советского общества от рабочих и крестьян до интеллигенции, практически все народы СССР. …немало опытных советских и партийных кадров, которых, согласно нашим выводам, было около 30% от общего количества коллаборационистов. …благодаря сотрудничеству ощутимой части населения с внешним врагом оккупация приняла затяжной характер, продлившись до трёх лет – до середины 1944 г.». Всего за время войны в германских силовых структурах прошло доброволь-ную службу порядка 1,3 – 1,5 млн. советских граждан.
Эмигрантское движение исходило из убеждения, что «биологическая сила русского народа, по сравнению с той же силой германского народа, настолько велика, что нам, русским, не приходится опасаться, что немцы нас проглотят и переварят». В союзе с Гитлером они хотели свергнуть власть большевиков. В июле 1941г. был создан русский батальон Смысловского, до конца 1941 г. было сформировано 12 подобных батальонов на разных участках Восточного фронта, под общим названием «Северная группа». Элиту этой группы составил 1001-й русский гренадерский разведывательный полк, сформированный из русских эмигрантов, пополняемый солдатами и офицерами Красной Армии из числа военнопленных и перебежчиков. В начале 1943 г. из этих батальонов была сформиро-вана особая дивизия "Руссланд", Смысловский стал её командиром, начальником штаба соединения стал М.М. Шаповалов. Они активно сотрудничали с антисоветскими партизанскими отрядами, направляя в них специалистов, способных занять командные должности, инструкторов и офицеров связи. В орбиту их взаимодействия входило около 20 тысяч антисоветских партизан. В июне 1944 года под началом Смысловского началось формирование 1-й Русской национальной дивизии, под бело-сине-красным знаменем. Это воинское формирование до конца войны оставалось регулярной частью Вермахта.
22 августа 1941 командир 436 стрелкового полка (155-й стрелковой дивизии 13-й армии Брянского фронта) майор И. Кононов открыто объявил своему полку, что переходит к немцам, чтобы влиться в Освободительную армию для свержения Сталина, — и пригласил с собой желающих. Он не только не встретил сопротивления, но весь полк пошёл за ним, вместе с комиссаром Д. Панченко Полк Кононова стал основой «102-й казачий дивизии» вермахта, которая впоследствии насчитывала 1799 человек, в том числе 77 офицеров. Когда он прибыл в лагерь военнопленных под Могилёвом для вербовки желающих, то говорил: «Живя непосредственно в Советском Союзе, я видел все прелести террора, нищеты, издевательства над народами, находящимися под гнётом коммунизма. Я твёрдо решил стать на путь открытой борьбы против коммунизма с целью освобождения нашей родины от варваров, бандитов-коммунистов во главе с проклятым, кровавым горным шакалом Джугашвили-Сталиным». Воинская часть Кононова отличалась достаточно высокой боеспособностью. В начале 1942 года в составе 88-й пехотной дивизии Вермахта она участвовала в боевых действиях против партизан и десантников окруженного корпуса генерал-майора П. А. Белова под Вязьмой, Полоцком, Великими Луками, в Смоленской области, в антипартизанских боевых действиях под Могилёвом и в Югославии. Генерал М. фон Шенкендорф в своём дневнике писал: «Настроение казаков хорошее. Боеготовность отличная… Поведение казаков по отношению к местному населению беспощадное». Кононов был награжден девятью орденами, в том числе Железным крестом 1-го и 2-го классов, Рыцарским нашейным хорватским крестом, всеми пятью существовавшими «восточными» медалями – золотой, серебряными и бронзовыми.
В октябре 1941 г., когда части 14-го немецкого корпуса подошли к реке Миус, там уже шли бои с казачьим войском под командованием донского казака старшего лейтенанта Николая Назаренка. В октябре – ноябре 1941 г. в Могилеве сформирован 102-й казачий эскадрон. В ноябре 1941-го казаки станицы Синявской перебили местную большевист-скую власть, конфисковали все оружие и ушли в Донские плавни, где дождались немецких войск. Из них был сформирован 9 казачий эскадрон 4-го самокатного полка Вермахта. В декабре 1941 года в городке Тавель в Крыму был сформирован казачий разведывательный диверсионный отряд абвер команды НВО. В конце 1941 г. в районе Запорожье - Синельниково формируется 444-я, 1-я, 2-я, 38-я, 50-я казачьи сотни. После взятия немцами Новочеркас-ска 25 июля 1942 года, создаётся штаб Войска Донского, открывается Юнкерское училище по подготовке офицерских кадров, «Подофицерская школа» для младшего командного состава – урядников и вахмистров, начинает работать офицерское собрание. В Виннице формируется 1-й Атаманский полк. В Николаеве – 14-й Сводно-казачий полк. В июле в Славуте - 2-й Лейб-казачий и 3-й Донской казачий полки и Казачий отряд при 201-м отделе Абвера. В августе – 4-й и 5-й Кубанские полки, 6-й, 7-й и 8-й Сводно-казачьи полки. В сентябре – октябре в Харькове, Миллерово и на Ставрополье создаются казачьи дивизионы, а в Шепетовке – 9-й Кубанский казачий полк. Там же в декабре - 10-й Донской, 11-й Кубанский и 12-й Сводно-казачий полки. Основным лозунгом у них было: «Хоть с чёртом, лишь бы против большеви-ков». Маршевой песней были слова на мотив песни «По долинам и по взгорьям»:
«Не за власть кремлевской клики, /Тунеядцев-подлецов, /За народ казачьи пики /Будут бить большевиков! / За поруганную Церковь, /за расстрелянных отцов, / За погибших в 33-м /Всех кубанцев и донцов!»
Атаманом Всевеликого Войска Донского был Полковник Духопельников, Кубанского Казачьего Войска - Полковник В. Д. Белый, Терского Казачьего войска - старшина Н. Л. Кулаков. К началу мая 1943 существовало около 20 казачьих полков, численностью от 400 до 1 тысячи человек в каждом. Войсковой старшина М. И. Зарецкий писал генерал-лейтенанту Е. И. Балабину: «Ощущается острый недостаток в офицерах и урядниках. Есть стремление просить у Германских властей из эмиграции указанных господ офицеров и казаков, так как прикомандированные бывшие красные офицеры не пользуются авторитетом и доверием». Сформированная в 1945 г. 1 казачья дивизия состояла из двух бригад трехполкового состава, двух артиллерийских и моторизованного разведыва-тельного дивизиона, батальонов связи и саперного. В состав 1-й бригады входил: 1-й донской, 2-й сибирский и 4-й кубанский полки, в состав 2-й бригады - 3-й кубанский, 5-й донской и 6 терский полки. На 2.1.45 г. 1-7 эскадроны полка имели примерно по 100 человек личного состава, 8-й эскадрон – 80 человек, 9-й не менее 190 человек личного состава. По оценкам русских историков в вермахте, Абвере и СС служило от 70-80 до 94-110 тыс. казаков. Эмигранты настаивают на цифре в 250 тысяч.
В ноябре 1941 г. из добровольцев Северного Кавказа был сформирован батальон особого назначения «Бергманн», состоящий из пяти стрелковых рот. В 1942 году батальон использовал-ся в борьбе против советских партизан в рай-оне Моздок— Нальчик—Минеральные Воды. За это время из перебежчиков, военнопленных и местных жителей удалось сформировать в дополнение к имевшимся ещё четыре стрелковые роты. К концу 1942 г. батальон «Бергманн» был преобразо-ван в полк трёхбатальонного состава общей численностью 2300 человек. Его батальоны стали использовать в боях против регулярных частей Красной Армии, на самых трудных участках фронта, где, несмотря на отсутствие тяжёлого вооружения, они сражались упорно и весьма эффективно. Бойцов полка сплачивала «единая раса и единый образ мыслей». За период боев на Кавказе из перебежчи-ков, пленных и местных жителей были сформиро-ваны: Грузинский легион «Кавказец», специальное подразделение абвера «Тамара II», батальоны «Георгий Саакадзе», «Давид Строитель», «Царица Тамара», «Илья Чавчавадзе». Военно-политической целью этих формирований была борьба за государственную независимость Кавказа от Советского Союза. В ноябре 1941 г. формируется Кавказско-магометанский национальный легион из азербайджанцев и дагестанцев, начальник штаба группы армий «А» генерал-лейтенант Грайфенберг высоко оценил действия 804-го и 805-го азербайджанских батальонов, отмечая что они «действовали в крупных лесных районах часто полностью самостоятельно, успешно боролись с бандами и отрядами противника и внесли большой вклад в дело обеспечения умиротворения этих районов». Свыше 700 азербайджанцев участвовало в обороне Берлина в 1945.В июле 1942 г формируется армянский легион численностью 8 000 человек, позднее его численность была увеличена до 18 000. Волжско-татарский легион «Идель-Урал» был сформиро-ван из баш-кир, чувашей, марийцев, мордвы, удмуртов общей численностью около 40 тыс.человек.
Как известно, в первые месяцы войны, было много фактов сбивания наших самолётов, лётчики, оставшиеся в живых становились узниками лагерей и точно знали, что на родине их объявили «изменниками Родины». Имели место и добро-вольные перелёты отдельных лётчиков на боевых самолётах к немцам. По данным военных документов Германии за 1943 год к немцам перелетело 66 самолётов, 203 экипажа перелетело в первые три месяца 1944 г. Мысль – создать боевую лётную часть из русских добровольцев, возникла у обер-лейтенанта Хольтерс, сотрудника штаба командования Люфтваффе «Восток». Познакомившись с полковником ВВС Красной Армии В.И. Мальцевым, который в ноябре 1941 г добровольно перешёл на сторону немцев и изъявил готовность драться со сталинским режимом. Хольтерс предложил ему возглавить штаб авиачасти из русских добровольцев и поручил заняться подбором кадров среди пленных. Желающих оказалось достаточно, только в одном Лицманштад-ском лагере для военнопленных лётчиков записалось почти 100 человек. Капитан Артельцев, написал обращение к "немецким лётчикам - товарищам по оружию", в стихах:
«Вы встретили нас, как братья, /Вы сумели сердца нам согреть, /А сегодня единою ратью /Нам навстречу рассвету лететь. /Пусть Родина наша под гнётом, /Но тучам солнца не скрыть- /Мы вместе ведём самолёты, /Чтоб смерть и террор победить».
В составе русской эскадрильи Люфтваффе, имевшей 44 самолёта, служили два бывших Героя Советского Союза. Капитан С.Т. Бычков, лётчик истребитель 937-го ИАП, успешно бивший немцев в 1941 году, за свои заслуги был награждён двумя орденами Красного Знамени и званием Героя Советского Союза. Старший лейтенант Б.Р. Антилевский, награждённый "Золотой Звездой" Героя ещё за финскую кампанию. Эскадрилья выполнила на Восточном фронте около 500 боевых вылетов, Ряд русских лётчиков за успехи в боях наградили "Железными крестами" 1-й и 2-й степени, а в донесениях как русского, так и германского руководства подчеркивалась высокая боеготовность и крепкий политический уровень «Группы Хольтерса». Эскадрилия численностью около 200 человек, 27 апреля 1945 г. сдалась американцам и была направлена в лагерь для военнопленных в окрестностях французского города Шербура. Все они в Сентябре 1945 года был переданы советской стороне.
27 декабря 1942 г. генерал-лейтенант А. А. Власов и генерал В. Г. Баерский обратились к командованию вермахта со «Смоленской декларацией», в которой предложили создать Русскую освободительную армию, как воинское формирование для «освобождения России от коммунизма». Формирование подразде-лений РОА началось в 1943 году, однако 1-я дивизия РОА была сформирована только к 23-му ноября 1944 года. Против регулярных частей Красной Армии власовские формирования начали воевать только в 1945 г. Они отличились в бою под Вриценом, это был один из немногих успехов в те критические дни и недели на берлинском фронте, для армии вермахта. В сообщении группы армий "Висла" при взятии Ней-Левина отмечалась особая заслуга: "власовской армии, проявившая высокие боевые качества и незаурядное мужество". Сообщалось так же о "высоком боевом искусстве" власовцев, которые 12 часов подряд сражались "с фанатичной самоотверженностью и твердой верой в правоту своего дела" вдохновляя "своих немецких соратников по оружию". По поручению Гимлера, генерал Берлин лично явился вручить солдатам, Железные кресты и другие награды. После этих сражений Гимлер говорил Гитлеру, что "в настоящее время я буду больше применять эти русские подразделения". Рейхсминистр Геббельс в своём дневнике 7 марта 1945 г. отметил «выдающиеся достижения отрядов генерала Власова».
Даже в последние дни войны солдаты РОА под русским командованием вступали в вооруженную борьбу против советской системы и воевали мужественно и смело. Командир полка 1-й дивизии РОА подполковник Артемьев позже писал: «На протяжении трех недель, когда дивизия находилась в 12 километрах от передовой линии фронта, в ходе боя и особенно в период напряженных отношений с немцами, когда с их стороны можно было ожидать самых жестоких и крайних контрмер, ни один солдат русской дивизии не перешел на советскую сторону, хотя для этого имелись все возможности. В тот период каждый скорее погиб бы, чем перебежал бы к большевикам». Подполковник фон Нотц, наблюдавший подобные сражения сообщает, что видел "множество трупов с обеих сторон", ничего удивительного в этом нет, это естественно в любом сражении, удивительно только то, что это были трупы русских как с одной так и с другой стороны. На конец апреля 1945 г. А. Власов имел в своём подчинении вооружённые силы численно-стью 124 тысячи человек. Среди их военачальников были кадровые командиры Красной армии (5 генерал-майоров, 2 комбрига, 29 полковников, 16 подполковников, 41 майор), все они имели отличные аттестации во время службы в РККА. Кроме РОА Власова, были ещё: бригада генерала А.В. Туркула в Австрии, полк «Варяг» полковника М.А. Семенова, отдельный полк полковника Кржижановского.
Староста деревни Гендики Михаил Евсеевич Зуев на территории трёх районов Белоруссии организо-вал крестьянскую самооборону. Деревни стали называться „Республикой Зуева“. «Партизаны подбрасывали Зуеву письма, в которых сначала уговаривали его, а потом начали угрожать. Все шло к тому, что партизаны готовят серьезное нападение на гнездо крестьянского сопротивления, чтобы одним разом покончить с ним». Осенью 1942 г. «на зуевскую цитадель напали партизаны. …Послав на операцию несколько десятков хорошо вооруженных людей, они были уверены в легкой победе. Подводы, на которых приехали и на которых собирались везти назад пленных и награбленное имущество, они оставили за ближайшим лесом. …Благодаря письмам с угрозами и некоторым другим признакам, Зуев ждал нападения и хорошо подготовился к нему. …Когда отряд подвыпивших партизан, беззаботно продвигаясь во тьме, приблизился к деревне Гендики, Зуев со своим ударным отрядом пошел вслед за ними. На околице партизаны оказались между окопом „первой линии обороны“ спереди и ударным отрядом — сзади. Это был самый удачный момент для начала военных действий. Прежде чем партизаны успели о чем-то догадаться, несколько дружных залпов выкосили их ряды почти полностью. Те, кто остались живыми, бросились кто куда. Пленных не брали, все было кончено буквально за несколько минут. Винтовки, автоматы, ручные гранаты, пистолеты и один ручной пулемет стали добычей победителей. Зуев потерь не имел».
Особый размах и популярность среди местного населения имела «Локотская Республика». Почти за две недели до появления танковой дивизии в Локте, в двадцатых числах сентября представители советской власти бежали из всего Брасовского района, что привело к возникновению беспорядков, грабежей и убийств. Воскобойник К. П. и Каминьский Б.В. испытавшие все прелести жизни советских граждан, подвергнувшихся высылке «с поражением в правах», обошли все окрестные села и деревни, агитируя людей на создание собственно-го самоуправления без большевиков. На сельских сходах выбирали старост из числа местных, уважаемых и работящих мужиков. На «вечевом сходе», в котором приняли участие представители всех населенных пунктов Брасовского района и многих крупных деревень сопредельных районов Орловской области приняли решение назначить «губернатором Локтя и окрестных земель» Воскобойника, а его заместителем Каминского. К моменту прихода в Локоть немцев, уже была выстроена четкая вертикаль власти с собственными отрядами самообороны. «Командующий второй танковой армией генерал–полковник Шмидт, признав "вотчину" Воскобойника, удалил из района почти все немецкие войска». Был издан приказ, запрещающий любым немецким органам власти вмешиваться во внутренние дела «Локотской волости», оставляя за ними только право «советов и помощи». Локотский округ превышал по размерам Бельгию, имел статус национального образования и собственные вооружённые силы — Русскую освободительную народную армию (РОНА). В него входило восемь районов.
На территории Локотского самоуправления были отменены колхозы, возвращена частная собствен-ность, разрешена значительная свобода предпри-нимательства. Размер подушного участка для каждого жителя самоуправления составлял около 10 гектаров. Восстановлены и запущены многие промышленные предприятия, занимавшиеся переработкой сельскохозяйственной продукции, восстановлены церкви, работали девять больниц и 37 медицинских пунктов амбулаторного типа в которых работали 51 врач и 179 медсестер, действовало 345 общеобразовательных школ и три детских дома, открыт городской художественно-драматический театр. «Локотской Республике» хватало сил, чтобы «держать во время войны, в непосредственном тылу люто сражающегося фронта исправно работающий асфальтобетонный заводик. Да еще и асфальтировать тротуары даже не столицы своей — Локотя, а какого-то захолустного райцентра — Дмитриев-Льговского, одного из восьми райцентров Локотщины».
Судебная система Особого Локотского округа состояла из трёх уровней. Низший: волостные суды мировых судей при каждой управе, Средний: уездные суды, Высший: Военно-следственная коллегия округа, занимавшаяся только террористи-ческой и диверсионной деятельностью советских партизан, за которую полагалась смертная казнь через повешение или расстрел. Лица, помогавшие партизанам, наказывались тюремным заключением на срок от 3 до 10 лет с отбыванием в окружной тюрьме.
Юрисдикция локотского волостного суда распространялась не только на жителей «Волости», но и на немецких военнослужащих, находившихся на этой территории. Известен беспрецедентный случай, когда «за ограбление мельницы и убийство мельника были арестованы два немецких военнослужащих — зондерфюрер и унтер-офицер. Их захватили на месте преступления прямо с поличным сами «локотчане», вина была очевидна, отпираться не было смысла. Преступники были приговорены к расстрелу, и целых два дня в Локоть шел поток телеграмм, курьеров, разрывались телефоны и телеграф: немцы требовали от Бронислава Каминьского отмены приговора и передачи арестованных военнослужащих в руки немецких жандармов, которых пришлют для этой цели в Локоть. Каминьский стоял на своем, …Осужденных немцев расстреляли в Локоте на центральной площади города».
За весь период существования, с сентября 1941 по август 1943 гг., «Локотскоя Республика» вела тяжелую войну с засылаемыми с «большой земли» диверсантами из числа сотрудников НКВД, с «партизанами», с Красной Армией. С мая по октябрь 1942 года партизаны 540 раз пытались атаковать охранные силы округа. Русские воевали с русскими, шла вторая гражданская война, которая закончилась на территории Брянщины и Орловщи-ны только в 1951 году. 5 сентября 1943 года Локоть был взят силами 2-го танкового батальона 197-й танковой бригады 30-го Уральского добровольче-ского танкового корпуса совместно с частями 250-й стрелковой дивизии. Сопротивление народа продолжалось и в 1944-м, и в 1945 году. «Отдель-ные очаги сопротивления оставались на территории бывшей Локотской республики до 1951 г. …во время ликвидации повстанческого отряда (из жителей села Лагеревки Комаричского района), со стороны сотрудников МГБ было убито и ранено несколько десятков человек, включая начальника отделения госбезопасности района – капитана Ковалёва». Несмотря на то, что советская власть уничтожила кладбище и могилу К.П. Воскобойника, даже уже в 2009 году, «в ночь на 30 августа на могиле Воскобойника был восстановлен надгробный крест».
Оккупировав Калининскую область осенью 1941 г., немцы позволили жителям Красногородского района создать «материальные условия жизни» такие, что «к лету 1943 г. крестьянин Красногород-ского района имел 2-3 коровы, лошадь, овец, поросят и в достаточном количестве птицы». Такое благополучие сохранялось до конца оккупации. На Кубани к 1 октября 1942 г был сформирован казачий район из шести административных районов, с населением в 160 тысяч человек. «сразу же в этом казачьем мини-государстве обозначился некоторый всплеск хозяйственной деятельности:…». Заработали предприятия, улицам вернули старые названия, стали создаваться «казачьи артистические бригады». С отступлением немцев с Кубани, значительная часть населения добровольно уходила с ними на запад, разделив в последствии участь «трагедии Лиенца и последующих репрессий».
Некоторые авторы, пытающиеся приуменьшить масштабы сопротивления власти большевиков, утверждая, что их было «явно не добивающая до миллиона компания прибалтов, азиатов, галичан и славян сражавшихся каждый за свое». Хотя вынуждены признать: «Ради справедливости следует заметить, что до конца 1944, до момента формирования КОНР и его вооружённых сил, немцы не предоставляли возможности русским антиком-мунистам бороться за национальную идею, за Россию без коммунистов. Можно допустить, что разреши они это раньше, "под трёхцветным флагом" сплотилось бы побольше народу, тем более что противников большевиков в стране ещё оставалось предостаточно». Крестьянство России с нетерпением ждало, когда немцы отменят колхозы, но «фюрер не желал идти на риск. Коли Сталин, управлявший народами Советского Союза, затеял сплошную коллективизацию, носился с колхозами, как с писанной торбой, то неспроста… Фюрер, не ломая голову, сохранил в целости колхозную систему. И приблизил свой конец. …Не проигнори-руй немцы чаяния русской деревни, вермахт получил бы приток русских добровольцев, а положение только ещё создающихся партизанских отрядов резко ухудшилось бы. Они утратили бы связь с деревней – источником пополнения людьми и продовольствием».
Ситуация стала меняться, когда началась репрессивная деятельность немцев по отношению к местному населению в ответ на действия партизан, взятие заложников, их последующее уничтожение. К концу лета 1942 г. немцы начали повсеместно практиковать принудительную мобилизацию в антипартизанские отряды, уклоняющихся стали привлекать к суду по законам военного времени. После того, как Манштейн издал приказ: «Большая часть населения вражеских городов, должна пребывать в состоянии голода. Не следует уступать ложно понятому чувству гуманности и давать что-нибудь военнопленным или гражданскому населению, за исключением лиц, обслуживающих германскую армию». Когда стало ясно, что для солдат вермахта преобладало понятие «Untermenschen» — «недочеловеки», в соответст-вии с которым советские граждане должны были рассматриваться как «смесь более низких или низших типов человеческих особей, то есть в действительности как субчеловеческий тип». Когда произошли зверские расправы с еврейским населением в Киеве, Керчи, Таллинне, Львове, Минске, Риге и многих других городах. Когда среди оккупированного населения всё чаще стали возникать разговоры: «Раньше мы считали, что коммунисты антихристы, а оказывается, цей Гитлер антихрист», стало ясно, что он «пришёл в Россию не освободить её от тирании, а помножить тиранию политическую на тиранию расовую, антирусскую, великогерманскую – вот тогда только и началась «Великая Отечественная война»».
Часть № 3. Великая Отечественная война Советского народа.
1941 год. Оборона Москвы.
Очень тяжёлым было начало войны: «Одномо-ментный удар 77% пехотных, 90% танковых и 94% моторизированных дивизий вермахта и 100% военной авиации люфтвафф - фактически мгновенно набрал шквальную скорость неудержимого таранно-штурмового пролома всей системы обороны». Данная тактика ведения боевых действий, позволила войскам вермахта стремительно продвигаться в глубь нашей страны. «Мы потеряли сразу же, до середины июля 1941-го, около миллиона солдат и офицеров, из них 724 тыс. были пленены. Противнику достались в качестве трофеев 6,5 тыс. танков (в основном старых), 7 тыс. орудий и миномётов, огромные запасы горючего и боеприпасов (по данным противника). У нас же был острый недостаток даже в винтовках и патронах». Хотя они лежали мёртвым грузом на различных складах, о чём я писал ранее.
23 июня был сдан Каунас, из которого ушли все части Красной армии, не пытаясь даже его защищать, и только литовские милиционеры пытались 22 июня не допустить вооружённых людей на радиостанцию. 24 июня Вильнюс, 26 – Даугавпилс и Шяуляй, 28-Минск. В ночь с 27-го на 28-е июня 1941 г. Ригу оставило правительство республики – ЦК ЛКП и СНК ЛССР, войск почти не осталось, кроме несколь¬ких подразделений полка НКВД, офицеров и комендант¬ской роты штаба округа. «По улицам Риги, особенно по дворам, бродят мужчины, женщины и дети со своими вещами за спиной, и не знают, куда податься. Милиционеров и красногвардейцев больше не видно. Рижане брошены на волю судьбы» Бойцы 22-го батальона НКВД и ополченцы рабочей гвардии пытались противостоят натиску немецких войск. «В районе кладбища, на левом берегу Даугавы, большевики стреляли из-за каждой могилы, из-за каждого креста. Даже раненые еще бросали гранаты в немецких солдат». Но силы были не равны, и 30 июня Рига была оккупирована немцами. В результате только четырехдневных боев с 26 по 29 июня «в районе станции Рудня, Хотин, Леншюв наши части (без группы Попеля) потеряли 96 танков, из них танков КВ — 3, Т-34–18 и 75 танков старых систем — БТ-5, БТ-7 и Т-26. Кроме того, лишились значительной части артиллерийских орудий, главным образом во время бомбежек противника. Но самой тяжелой утратой были люди: погибло 635 и ранено 1673 человека».
Неблагоприятно для советских войск развивались события и на других участках линии обороны. Штурм Таллина начался 20 августа, 27 город был сдан немцам, а корабли отведены в Кронштадт. С потерей Таллина, ожесточённые бои разгорелись на северо-западном направлении, войска Группы Армий «Север» вермахта, менее чем за три недели ликвидировав сопротивление РККА, оказались вблизи Ленинграда. Уже 31 августа была перерезана дорога Москва — Ленинград. 8 сентября город был окружен. В кольце блокады оказались более 2,5 млн. гражданского населения, войска Ленинградского фронта заняли круговую оборону. 17 сентября противник занял Павловск и ворвался в Пушкин (Царское Село). В этот же день Гитлер отдал приказ вывести 4-ю танковую группу генерала Э. Гепнера из боя и перебросить ее на московское направление для участия в завершающем штурме советской столицы. Обстановка стабилизирова-лась, ежедневно Ленинград стал подвергаться артиллерийскому обстрелу и каждую ночь — воздушным налетам.
Сложным было положение и на Южном фронте. К середине августа силы немецкой группы армий «Юг» вышли к Днепру, 20 августа подошли вплотную к Киеву. Захватив плацдарм в районе Кременчуга, немцы решают форсировать Днепр 27 августа, нанеся «17-й армией удар через Лубны на северо-запад с целью вступить во взаимодействие с 6-й и 2-й армиями, а 1-й танковой группой наступать между реками Ворскла и Псел на соединение со 2-й танковой группой». В ночь на 19 сентяб-ря советские войска оставили Киев. 27сентября немецкие войска, находящиеся на территории Украины, перешли в новое наступле-ние, 1-я танковая группа генерал-полковника Э. фон Клейста прорвала оборону в районе Днепропетров-ска и взяла в окружение ряд частей и соединений 9-й и 18-й армий Южного фронта. Наступление на Одессу вели румынские войска, численность которых была доведена до 18 дивизий, бои продолжались более двух месяцев. Оборона Одессы имела большое стратегическое значение. Моряки черноморцы получили приказ наркома Военно-Морского Флота Н.Г. Кузнецова: «В случае окружения Одессы организовать поддержку и питание с моря. Для обороны базы, поддержки сухопутных войск по обстановке использовать корабли и авиацию основного ядра Черноморского флота». Начальник немецкой военной миссии в Румынии Гауффе доносил в ставку Гитлера: «Русские части в Одессе выполнили своё задание выигрыша времени. Они исключили ещё два месяца из запланированного нами срока превращения Одессы в нашу базу снабжения». 16 октября Одесский оборонительный район был оставлен врагу. 24 октября немецкие войска заняли городские кварталы Харькова между железной дорогой и рекой и вышли к берегу Лопани, захватив неповреждёнными несколько мостов , в том числе центральный, Большой Лопанский. 18 октября 11-я немецкая армия начала штурм Крымского перешейка. 25 октября противник прорвал оборону советских войск и вынудил их отступить в глубь Крымского полуострова, Войска Отдельной Приморской армии отступили к Севастополю. 3 ноября подразделения боевого охранения севастопольского гарнизона завязали бои с передовыми частями корпуса Манштейна. В этот же день «полки 391-й и 401-й заняли Феодосию. В 15 час. 391-й полк установил боевой флаг рейха на осветительной башне порта. Уже на следующий день дивизии удалось прорваться на Керченский перешеек, через который по всей его ширине располагались противотанковые рвы. …С занятием Керчи успешно завершены операции в восточной части Крыма и на Керченском полуострове».
Основной удар наносился группой армий «Центр» в направлении Москвы. К середине июля враг вышел на подступы к Смоленску. Вечером 15 июля была захвачена южная часть города. В боях под Смоленском с 10 по 30 июля Западный фронт, возглавляемый Наркомом Тимошенко, потерпел «разгром, параметры которого просто потрясают своей чудовищной, нет, не бездарностью, а именно преступностью командования, ибо наши потери многократно превосходили потери вермахта:
— в живой силе — 1:10, ибо у гитлерюг 50 тыс. чел., у нас же 500 тыс. чел.;
— в танках — 1:9, ибо у гитлерюг эти потери составили 220 единиц, у нас же 2000;
— в артиллерии — 1:14, ибо у противника эти потери составили 1 тыс. единиц, у нас же 14 тыс. единиц;
— в авиации — 1:15,33, ибо люфтваффе потерял 150 самолетов, наши же 2300 самолетов».
Несмотря на бездарность командования, солдаты сражались мужественно и отчаянно, значение этого сражения в истории войны велико. Шведский журналист А. Фредборг, писал: «Смоленская битва нарушила гитлеровское расписание. Молниеносная война замедлилась». Западногерманский историк Хилльгрубер, изучив японские первоисточники приходит к заключению, что «Японский генераль-ный штаб, сделал вывод из изменчивого хода «битвы за Смоленск», что германо-советская война будет продолжаться значительно дольше, чем всё время утверждали Гитлер и Риббентроп. Поэтому императорская главная ставка окончательно решила не вступать в 1941 году в германо-советскую войну».
Предвидя силу натиска противника, Государст-венный комитет обороны 8 июля 1941 г. принимает постановление обязывающее комиссариат обороны страны «сформировать дополнительно 56 стрелковых дивизий нормального состава (общей численностью 13 200 человек каждая) и 10 кавалерийских дивизий». Учитывая слабость и неспособность армейского генералитета руководить войсками, организация «Фронта резервных армий, прикрывающих Москву, была поручена начальнику войск Белорусского пограничного округа генерал-лейтенанту И. А. Богданову (впоследствии он остался заместителем Г. К. Жукова). Из шести армий этого фронта четырьмя командовали генералы НКВД. Заместитель Берии по войскам генерал-лейтенант И. И. Масленников командовал 29-й армией, начальник войск Украинского пограничного округа генерал-майор В. А. Хоменко -3-й, начальник войск Карело-Финского пограничного округа генерал-майор В. Н. Долматов - 31-й, начальник войск Прибалтийского пограничного округа генерал-майор К. И. Ракутин - 24-й. А гене-ралы РККА в это время списывались в резерв или отправлялись на службу в тыловые округа».
18 июля 1941 г. Ставка Верховного главнокоман-дования отдала приказ о строительстве оборони-тельных рубежей для прикрытия подступов к Москве на волоколамском, можайском и малоярославском направлениях. К концу сентября система рубежей включала Вяземскую и Можайскую линии обороны и Московскую зону обороны.
К началу сентября 1941 года военная обстановка значительно ухудшилась. В этой ситуации Ставка Верховного главнокомандования директивой №001650 от 5 сентября 1941 года удовлетворила просьбу командующего Брянским фронтом генерал-лейтенанта А. И. Ерёменко: «Ставка ознакомилась с Вашей докладной запиской и разрешает Вам создать заградительные отряды в тех дивизиях, которые зарекомендовали себя как неустойчивые. Цель заградительных отрядов — не допускать самовольного отхода частей, а в случае бегства остановить, применяя при необходимости оружие». В целях пресечения подобных фактов на всех фронтах, 12 сентября издаётся приказ: «1. В каждой стрелковой дивизии иметь заградительный отряд из надёжных бойцов, численностью не более батальона (в расчёте по 1 роте на стрелковый полк), подчинённый командиру дивизии и имеющий в своём распоряжении кроме обычного вооружения средства передвижения в виде грузовиков и несколько танков или бронемашин.
2. Задачами заградительного отряда считать прямую помощь комсоставу в поддержании и установлении твёрдой дисциплины в дивизии, приостановку бегства одержимых паникой военнослужащих, не останавливаясь перед применением оружия, ликвидацию инициаторов паники и бегства, поддержку честных и боевых элементов дивизии, не подверженных панике, но увлекаемых общим бегством…». Директивой Ставки ВГК № 002373 от 27 сентября 1941 г. войскам Западного фронта предписывалось: «1. На всех участках фронта перейти к жёсткой, упорной обороне, при этом ведя активную разведку сил противника и лишь в случае необходимости предпринимая частные наступа-тельные операции для улучшения своих оборони-тельных позиций.
2. Мобилизовать все сапёрные силы фронта, армий и дивизий с целью закопаться в землю и устроить на всем фронте окопы полного профиля в несколько линий с ходами сообщения, проволочны-ми заграждениями и противотанковыми препятст-виями».
В этот же день, 2-я танковая группа генерал-полковника Г. Гудериана, прорвав оборону на стыке Брянского и Юго-Западного фронтов, начала наступление в орловском направлении. Три армии Брянского фронта были окружены, а 3 октября немецкие танки ворвались в Орёл, создав непосредственную угрозу Москве. Личного состава Красной Армии, который находился в западной части СССР на момент начала войны (2,9 млн. человек) практически не осталось уже к 1 октября. Т.к. безвозвратные потери, пропавшие безвести и попавшие в плен составляли 2 129 677 человек (75,6%).
В октябре положение становится ещё критичнее, 2 0ктября танковые колонны под командованием генералов Гота и Гёпнера взяли в клещи Вязьму и замкнули в мешке большую часть четырех советских армий, генерал Блюментритт назвал эту операцию «хрестоматийной». Благодаря которой, гитлеровская пропаганда возвестила, что противник на востоке уничтожен; а Гитлер лично отдал приказ о формировании специальной команды, которой предстояло стереть Кремль с лица земли. 7 октября в окружение западнее Вязьмы попали значительные силы Западного и Резервного фронтов – 37 дивизий, 9 танковых бригад, 31 артиллерийский полк РГК и 4 полевых управления армий (19,20,24 и 32). 13-14 октября завершились бои южнее Вязьмы. Всего же в окружении под Вязьмой оказались части 16,19,20,22,24,30,31,32,43 и 49 армий. В результате данного наступления советское командование всего за две недели октября лишилось 64 дивизий, 12 танковых бригад. О потерях Красной Армии можно судить по трём армиям: 16, 20 и 24, численный состав которых на 1. 10. 1941г. насчитывал почти 240 тысяч человек, вышло из окружения, по официальным данным, по этим армиям 7,5 тысяч бойцов. 18 октября с группой в 180 бойцов вышел начальник штаба армии генерал-майор Кондратьев. Член Военного Совета дивизионный комиссар К.К. Абрамов вывел из окружения около 5 тысяч бойцов и командиров. 19 и 106 сд вышли в количестве 2500 человек. В результате данного наступления советское командование всего за две недели октября лишилось 64 дивизий, 12 танковых бригад. По новейшим данным, за октябрь безвозвратные потери на московском направлении наших войск составили один миллион, и по немецким данным 688 тысяч пленных. Но эта операция не была победой над Советским Союзом, это лишь настали «самые мрачные и грозные дни в истории нашей Родины».
К началу ноября 1941 года нас уже во всём мире «хоронили», фашисты достигли «порога Москвы и уже занесли ногу, чтобы переступить его», ближе всего к Москве подошли мотоциклисты 62-го сапёрного батальона армейского подчинения — они добрались до станции Химки, в 16 км от Москвы. Довольно близко к Москве подошли части моторизованной дивизии СС «Дас Райх». Продвижение которых удалось сдержать открытием шлюзов Истринского водохранилища, в итоге они дошли до станции Ленино, в 17 км от Москвы. На передовые позиции, были приглашены фоторепор-тёры, «снимавшие вступление немецких войск в Афины, Амстердам, Брюссель, Париж, Осло, Варшаву, Копенгаген. Им была оказана высокая честь: запечатлеть для истории взятие армией Третьего Рейха русской столицы». По оценке начальника Генерального штаба сухопутных войск Германии Франца Гальдера, СССР «имеет в своём распоряжении для ведения дальнейших операций лишь крайне ограниченные силы. Если, исходя из имеющегося опыта, в основу расчёта положить, что на каждый миллион жителей можно сформировать две дивизии, то окажется, что количество выявленных на стороне противника дивизий является предельно возможным и не следует ожидать дальнейшего комплектования им каких-либо крупных формирований».
Но они просчитались, в стране строящей социалистическое государство очень высок был дух патриотизма. Забыв про гонения и притеснения церкви большевиками, местоблюститель Патриаршего Престола митрополит Московский и Коломенский Сергий (в миру Иван Николаевич Страгородский) написал текст послания пастырям и пастве Русской православной церкви, в котором призвал русский народ выступить на защиту Отечества. «…Православная наша Церковь всегда разделяла судьбу народа. Вместе с ним она и испытания несла, и утешалась его успехами. Не оставит она народ свой и теперь. Благословляет она небесным благословением и предстоящий всенародный подвиг… Господь нам дарует победу». Несмотря на все чудовищные искажения, извращения и уродства советского строя, за Родину на смерть добровольно пошли миллионы. Шли сознательно, уверено, бесстрашно: «Я назвал бы это «феноменом Рокоссовского» - пишет Лев Безыменский,- по имени народного любимца Константина Константиновича Рокоссовского, которого в 1937 году без всяких оснований бросили в тюрьму. Он был освобождён в 1940-м, а в 1941-м стал героем обороны Москвы, выполняя приказы того Сталина, по воле которого сидел, Он был не единственным репрессированным и освобождённым. Но испытавшие столь тяжкую судьбу без колебаний стали безупречными и смелыми войнами. Те самые «враги народа», которые по теоретическим выкладкам немецких аналитиков должны были составить потенциальный резервуар коллаборацио-нистов, - они стали в первые ряды защитников своей Родины. Советский народ в час беды не стал сводить старые счёты, он оказался выше сталинизма. Душой и разумом он понял ту угрозу, которую нёс ему Гитлер».
«Ошеломленность и недоумение первых дней миновали. Возникало оскорбленное осознание нашей правоты…». Именно понимание этой правоты привело Даниила Гранина в ряды ополченцев, который выразил чаяния всех добровольцев: «Мы не знали, удастся ли отстоять Ленинград, мы знали лишь, что мы придем в Германию». По гражданской инициативе стали создаваться в помощь фронту народные ополчения. В Ленинграде за короткий срок было сформировано 10 дивизий и 14 отдельных артиллерийско-пулеметных батальонов, в которых насчитывалось свыше 135 тыс. добровольцев, а в Москве — 15 дивизий народного ополчения (из них 12 уже к 7 июля 1941 г.) численностью около 165 тыс. человек. В сентябре дивизии народного ополчения были переформированы по штатам обычных стрелковых дивизий Красной армии. В докладе заместителя наркома обороны СССР Е. А. Щаденко И. В. Сталину, отмечалось:
«1. Младшим начальствующим и рядовым составом, лошадьми и обозом дивизии Народного ополчения обеспечены.
2. Начальствующим составом дивизии Народного ополчения недоукомплектованы на 15%. Для покрытия этого некомплекта в дивизиях имеется начальствующий состав, состоящий на должностях младшего начальствующего и рядового состава, который распоряжением командующих армий и фронта может быть использован по прямому назначению.
3. Дивизии Народного ополчения перевооружены и снабжены оружием отечественного производства: а) стрелковым оружием, 50-мм минометами и 76-мм дивизионными пушками — полностью; б) 82 мм минометами — на 39%, 120-мм минометами на 15%, 45-мм пушками на 16% и 76-мм полковыми пушками на 32%; в) средствами связи — на 20—45%». К концу сентября завершился процесс создания двенадцати ополченских дивизий был полностью завершён. В дивизиях насчитывалось около 140 тыс. человек, в том числе примерно 120 тыс. москвичей и до 20 тыс. ополченцев из районов Московской области. Это была серьезная боевая сила в великой битве за Москву.
Почти полмиллиона жителей Москвы и окрест-ных районов были мобилизованы на сооружение оборонительных рубежей, днем и ночью рыли окопы и возводили другие оборонительные объекты. Три четверти из мобилизованных были женщины, которые своими нежными и слабыми руками перелопатили тысячи тонн грунта, вязкого от осенних дождей и оттого еще более тяжелого. Осенняя распутица ещё более усложнила и так не легкую обстановку, в ставку шли тревожные донесения: «Состояние дорог настолько плохое, что создаётся угроза невозможности вывести материальную часть артиллерии и всех типов машин». Дорожные войска «только-только сколачивались, дорожной техники было мало, к ней тогда относили топоры, лопаты, грейдеры на конной тяге. Старым способом „раз, два взяли“ вытаскива-лись десятки и сотни машин там, где создавались пробки. Для улучшения дорог на фронте применялись жердёвки, лежнёвки, колейно-брусчатые дороги. На наиболее трудных участках имелись дежурные тракторы, вытаскивавшие застревающие машины». Герой Советского Союза В.В. Карпов пишет: «Я прошу читателей представить себе всё это наглядно, представить и восхититься нашими бойцами и командирами: не имея руководства вышестоящего командования, без тягачей (волокут пушки своими руками!), без боеприпасов (собирают снаряды, брошенные другими!) – и бьют врагов! И всё это под пулемётным обстрелом и под бомбами гитлеровской авиации, которая обладала высокой выучкой и вершила своё кровавое дело с профессиональным мастерством».
Несмотря на то, что части 19, 16, 20, 24, 32-й армий и группы Болдина находились в окружении западнее Вязьмы, «они не сложили оружия, а продолжали храбро драться, предпринимали попытки прорваться на соединение с частями Красной Армии и тем самым сковывали большие силы врага, не позволяя ему развить наступление на Москву». По боевой тревоге были подняты слушатели Военно-политической академии имени В.И. Ленина, курсанты шести военных училищ Москвы и Подольска, чтобы занять позиции на Можайской линии обороны. С задачей любой ценой задержать противника, чтобы выиграть время для организации обороны и дать возможность развернуть подходившие из глубокого тыла резервы. «Своим упорным сопротивлением они задержали на 8 - 9 дней вражеские ударные группировки и обеспечили время для проведения необходимых мероприятий по дополнительному усилению обороны московского направления». Тем временем «с Заволжья, с Урала, из Сибири мчались к театру военных действий воинские эшелоны. Только из Сибири на курьерской скорости приближались к Москве 82-я мотострелковая дивизия генерал-майора Н.И. Орлова, 50-я генерал-майора Н.Ф. Лебеденко, 78-я стрелковая дивизия генерал-майора А.П. Белобородова, 108-я генерал-майора И.И. Баричева, 144-я генерал-майора М.А. Пронина…». Всего в течение недели на Западный фронт прибыло 14 стрелковых дивизий, 16 танковых бригад, более 40 артиллерийских полков и другие части.
Но как ни была сильна воля отстоять столицу, обстановка требовала принятия мер на крайний случай. 14 октября принимается решение эвакуировать: дипломатический корпус, большую часть аппарата наркоматов, наиболее ценное оборудование заводов и фабрик. По Москве поползли слухи, что город обречен. Прокатилась волна паники, достигшая максимального размаха 16 октября. «…Десятки и сотни тысяч людей, спасаясь от немцев, поднялись и бросились в этот день вон из Москвы, залили ее улицы и площади сплошным потоком, несшимся к вокзалам и уходившим на восток шоссе; хотя, по справедливости, не так уж многих людей из этих десятков и сотен тысяч была вправе потом осудить за их бегство история…». Во время паники имелись случаи разграбления магазинов, складов, активизировался преступный элемент. Город казался осужденным на гибель: остановились трамваи и весь общественный транспорт, закрылись магазины и даже булочные. 17 октября Щербаков выступил по радио, сказав, что Сталин остаётся в городе, а «За Москву будем драться упорно, ожесточенно, до последней капли крови». 19 октября было введено осадное положение. Поддержание порядка и непосредствен-ная защита города были доверены войскам НКВД под командованием генерала Артемьева. Нарушители его распоряжений подлежали аресту и немедленному преданию суду военного трибунала. «Провокаторов», сеющих смуту, «шпионов и прочих агентов врага» предписывалось расстреливать на месте. После принятых мер, город приобрел другой облик. Два миллиона жителей были эвакуированы. Поперек улиц выстроились ряды «ежей» и противотанковых надолб. В воздухе висели аэростаты противовоздушной обороны. Почти вся оставшаяся авиация была сосредоточена у Москвы, что обеспечило городу действенную и надежную защиту с воздуха: лишь 3% вражеских самолетов смогло прорваться к намеченным объектам.
Парад 7 ноября 1941 г. готовился в строжайшей тайне, и только «за час до полуночи командирам воинских частей, готовившихся к "небольшому смотру в районе Крымского моста", было объявлено о завтрашнем параде. Соответствующие сообщения и указания получили райкомы партии, руководители крупных предприятий и учреждений. Им надлежало составить списки приглашенных на Красную площадь, изготовить пригласительные билеты и, начиная с пяти утра, вручить их соответствующим лицам. Для доставки билетов по адресам использовать весь имеющийся в городе автотранс-порт». Ровно в 8 часов «торжественно – ликующий голос Левитана, сообщавшего о параде на Красной площади, посвящённом 24-й годовщине Великой Октябрьской социалистической революции. Миллионы людей, и радующихся, и злобствующих, прильнули к репродукторам, к приёмникам, слушая репортаж». Парад принимал Маршал Советского Союза СМ. Буденный, командовал парадом командующий войсками Московского военного округа генерал-лейтенант П.А. Артемьев. С коротким вдохновляющим призывом к участникам парада обратился И.В, Сталин. «Война, которую вы ведёте, есть война освободительная, война справедливая. Пусть вдохновляет вас в этой войне мужественный образ наших великих предков — Александра Невского, Дмитрия Донского, Кузьмы Минина, Дмитрия Пожарского, Александра Суворова, Михаила Кутузова! Пусть осенит вас победоносное знамя великого Ленина!..». Английская пресса писала: «Организация в Москве обычного традиционного парада в момент, когда на подступах к городу идут жаркие бои, представляет собой великолепный пример Мужества и отваги». «Русские устроили на знаменитой Красной площади одну из самых блестящих демонстраций мужества и уверенности, какая только имела место за время войны».
Вторая фаза немецкого наступления на Москву началась 15 ноября, 3-я танковая группа перешла в наступление южнее Калинина, 23 ноября захватила Клин и 24 - Солнечногорск. Севернее Московского моря наступали пехотные дивизии, а южнее LVI моторизованный корпус в составе 6-й и 7-й танковых дивизий, 14-й моторизованной дивизии. Руководство вермахта издало «Обращение верховного командования к солдатам Восточного фронта». В нём говорилось: «Солдаты! Перед вами Москва! Заставьте её склониться, покажите ей силу вашего оружия, пройдитесь по её площадям. Москва – это конец войны. Москва – это отдых. Вперёд!». Солдатам были выданы специально заготовленные пропуска – на право беспрепятственного хождения по Москве. В ходе кровопролитнейших сражений удалось сдержать армаду состоящую из 51 дивизии, в которую входила 31 – пехотная, 13 – танковых, и 7 – моторизованных, которые были хорошо укомплектованы личным составом, танками, артиллерией и другой боевой техникой. 2 декабря передовые части 1-й Ударной и 20-й армий отразили все атаки противника севернее Москвы в районе Дмитрова и перешли в контрнаступление в районе Яхромы и Красной Поляны. 5 декаб-ря войска Калининского, а 6 — Западного и правого крыла Юго-Западного фронтов перешли в контрнаступление. Командование группы армий «Центр» считало, что «боевые возможности противника не столь велики, чтобы он мог этими силами, находящимися перед фронтом группы армий, начать в настоящее время большое контрнаступление». Однако удар был такой силы, что Гитлер вынужден был подписать 8 декабря директиву № 39 о переходе к обороне на всём советско-германском фронте. Советским войскам была поставлена задача «безостановочное преследование врага», с использованием «подвижных передовых отрядов для захвата узлов дорог, мостов и тактически важных рубежей. Для параллельного преследования противника широко использовать для движения по целине лыжные отряды».
16 декабря 1941 года Сталин получил письма от: Премьер-Министра Великобритании Уинстона Черчилля: «Невозможно описать то чувство облегчения, с которым я каждый день узнаю о Ваших замечательных победах на русском фронте. Я никогда ещё не чувствовал себя столь уверенным в исходе войны»;
- Президента США Франклина Рузвельта: «Я хочу ещё раз сообщить вам о всеобщем подлинном энтузиазме в Соединённых Штатах по поводу успехов Ваших армий в защите Вашей великой нации».
Во время обороны Москвы обе стороны понесли огромные потери: немцы лишились 145 тыс. солдат и офицеров, а Красная Армия — 658,3 тыс. человек. "Успех контрнаступления в декабре на центральном стратегическом направлении имел огромное значение. Ударные группировки немецкой группы армий "Центр" потерпели тяжелое поражение и отступали. Но в целом враг был еще силен не только на западном, но и на других направлениях. На центральном участке фронта противник оказывал ожесточенное сопротивление, а успешно начавшиеся наши наступательные операции под Ростовом и Тихвином, не получив должного завершения, приняли затяжной характер». Развить наступательный успех Красной Армии препятствовали различные объективные причины и среди них самая главная, как сказал маршал Советского Союза Н.Н. Воронов: «Мы к тому времени еще не научились как следует воевать».
Нельзя не отметить и тот факт, что во многих мемуарных и исследовательских работах, пишется о погодном факторе, сыгравшем якобы решающую роль в Московской битве, но отсутствует одно уточнение: настоящие морозы ударили не тогда, когда немцы наступали, а когда их погнали от Москвы. Американский корреспондент Генри Кэссиди пишет: «Генерал Зима не был генералом Красной Армии. Если бы он им был, его следовало бы расстрелять за измену, ибо он сражался против русских точно так же, как и против немцев».
1942 год, продолжение отступления, оборона Сталинграда.
Заканчивался 1941 год, 31 декабря командующий Западным фронтом Жуков и член Военного Совета Булганин «по прямому проводу доложили Сталину, что войска Западного фронта разбили 292, 258, 183, 15, 98, 296, 34, 260, 52, 17, 137, 131, 290 и 167 пехотные и 19-ю танковую дивизии и 2-ю бригаду СС. На самом деле ни одно из этих соединений не было разбито ни в 41-м, ни в 42-м и продолжали числиться в составе вермахта полноценными дивизиями». Хвалебные донесения шли и от главнокомандующего войсками Юго-Западного направления маршала С. К. Тимошенко, и члена Военного Совета Н.С. Хрущёва. «В том же духе докладывали и командующие других фронтов. …он (Жуков) сам утверждал в докладах Верховному, что «преследование и разгром отступающих немецких войск продолжаются»…». В связи с такими успехами на фронтах, Жуков «был вызван к Верховному Главнокомандующему вечером 5 января для обсуждения проекта плана общего наступления Красной Армии». В ходе обсуждения, мнения разделились: Начальник Генерального штаба Б.М. Шапошников предлагал перейти к обороне по всему фронту, с тем чтобы измотать немцев и накопить резервы для дальнейшего наступления. Г.К. Жуков предлагал нанести удар по вражеской группировке в районе Ржева и Вязьмы, наиболее близкой к Москве. С.К. Тимошенко предложил наступление по всему центрально-южному участку советского фронта с выходом на Гомель. Киев, Николаев. Член Политбюро ЦК ВКП(б), заместитель председателя СНК Н. А. Вознесенский, заявил: «Мы сейчас еще не располагаем материальными возможностями, достаточными для обеспечения одновременного наступления всех фронтов». Сталин колебался, понимая, что Шапошников и Вознесенский правы, но и «бездействовать» нельзя. Решили совместить переход к обороне с целой серией частичных и ограниченных наступательных операций. Было решено, главный удар нанести на западном от Москвы направлении с целью уничтожения группы гитлеровских армий «Центр». Одновременно намечалось деблокировать Ленинград, а на юге освободить от немцев Харьковскую область, Донбасс и Крым.
Контрударом наших войск 8 января началась Ржевско-Вяземская наступательная операция. В начальный период имевшая успех, да такой, что Ф. Гальдер 13 января записал в своём дневнике: «Наиболее тяжелый день!.. Положение группы армий стало еще более серьезным… «Штопка дыр!» Ожидать успеха не следует». К. Типпельскирх писал позднее, что 4-я танковая, 9-я армии и «распола-гавшаяся между ними 3-я танковая армия стояли, казалось, перед катастрофой… Силы русских прорвались на стыке 9-й и 16-й армий на Белый. Оттуда они зашли глубоко в тыл 9-й и 4-й танковой армий. Передовые отряды проводившего охват противника достигли района северо-западнее Вязьмы. 9-я и 4-я танковая армии были почти окружены. Если бы… железная дорога была перерезана между Смоленском и Вязьмой, то судьба обеих армий была бы решена». 15 января принимается решение провести воздушно-десантную операцию, было десантировано св. 10 тыс. чел., 320 миномётов, 541 пулемётов, 300 противотанковых ружей, но все попытки овладеть Вязьмой успеха не имели. Несмотря на то, что Гитлер в приказе от 1 января 1942 г. требовал «цепляться за каждый населенный пункт, не отступать ни на шаг, обороняться до последнего солдата, до последней гранаты». Войска 5-й и 33-й армий, «к 20 января освободили Рузу, Дорохово, Можайск, Верею. 43-я и 49-я армии вышли в район Доманова и завязали бой с Юхновской группировкой противника. …33-й армии генерал-лейтенанта М.Г. Ефремова было приказано развивать прорыв и во взаимодействии с 1-м гвардейским кавалерийским корпусом П.А. Белова, авиадесантом, партизанскими отрядами и 11-м кавалерийским корпусом Калининского фронта овладеть Вязьмой. 27 января корпус генерала П.А. Белова прорвался через Варшавское шоссе в 35 километрах юго-западнее Юхнова». Создалась ситуация, когда «несмотря на все меры, принимаемые Гитлером, ОКХ и Клюге, группу армий («Центр») нельзя было бы спасти, если бы ей противостоял сильный, умеющий использовать свои преимущества противник». Но Жуков гнал войска вперёд на Вязьму, которую взять так и не удалось, а наши армии оказались в окружении. Находясь в окружении, солдаты мужественно сражались, но кольцо всё время сужалось, на просьбы начать операцию по выходу из окружения следовали отказы. В марте началась распутица, солдаты в валенках, а под снегом вода, начались массовые обморожения ног, так как даже костры они не могли разводить, чтобы не обнаружить себя. Только в апреле «командование фронтом разрешило им выводить войска на соединение с нашими главными силами. При этом было строго указано выходить из района Вязьмы через партизанские районы, лесами, в общем направлении на Киров». Измождённым солдатом предлагалось совершить марш-бросок 100-150 км., но «длинная дорога с тяжёлыми боями была уже не под силу отважному и мужественному командующему 33-й армии генерал-лейтенанту М.Г. Ефремову и беспредельно утомлённым воинам, которых командарм возглавлял». По свидетельству начальника штаба 33-й армии полковника С.И. Киносяна, вылетевшего из окружения последним самолётом, 9 апреля, «Жуков потребовал от Ефремова на этом самолёте перелететь линию фронта: «Командарм М.Г. Ефремов при всех вскрыл пакет и вслух прочитал доставленную лётчиком записку. Посмотрев на осунувшиеся лица бойцов, он громко сказал: «Я с солдатами пришёл и с солдатами вернусь назад!». 19 апреля 1942 года «в бою под деревней Жары Смоленской области М.Г. Ефремов был окружён врагами и тяжело ранен (третий раз за время боёв в окружении); предпочитая смерть плену, он покончил с собой. Погибли и его товарищи». «Из 12-тысячной группировки Ефремова к своим прорвалось только 889 человек. Такова была цена Жуковских ошибок». Тело, легендарного командарма, было захоронено немецким командованием, с отданием последних почестей, у его могилы был выстроен почётный караул, из пленных красноармейцев и солдат вермахта. Так закончилась Ржевско – Вяземская стратегическая наступательная операция (8.01.1942 г. – 20.04.1942г.), в которой было потеряно 776 889 человек, по масштабам потерь она «относится к одной из наиболее неблагоприятных для Красной Армии».
Обстановка на южном фронте к 1942 году: во время Ростовской стратегической наступательной операции с 17 ноября по 2 декабря 1941 г. был освобождён Ростов. Во время проведения Керченско-Феодосийской десантной операции с 25 декабря 1941 г. по 2 января 1942 г. немецкие войска были отброшены на 100-110 км, были освобождены Керчь и Феодосия. На мартовском совещании Государственного Комитета Обороны и Ставки Верховного Главнокомандования, Шапошников призывал не строить слишком победных планов. Василевский поддержал выводы Генерального штаба. Сталин внимательно выслушал всех и спросил: «А что скажет нам товарищ Тимошенко?..
- Войска моего направления, образовав Барвен-ковский выступ, с этого же выступа всегда готовы продолжить наступление… к Харькову!..». Н.А. Вознесенский был против распыления сил в связи с экономическим положением в стране. «Речь может идти об обеспечении хотя бы одного, главного направления, да и то с большой натяжкой… заявки Западного и Калининского фронтов будут выполнены по снарядам на 45 процентов, по реактивным зарядам примерно на столько же,.. Не больше указанного поступит и мин для миномётов разных калибров». Совещание закончилось напутствием Сталина, «подготовить наступление на Харьков, в Крыму и в других районах. Таким образом, здравая идея активной обороны с накоплением резервов на будущее, когда враг будет измотан, распалась сама по себе – в разногласиях». 1 мая 1942 года в приказе № 130 Сталин ставит задачу: «Всей Красной Армии – добиться того, чтобы 1942 год стал годом окончательного разгрома немецко-фашистских войск и освобождения советской земли от гитлеровских мерзавцев!»
Но немцы были ещё очень сильны, и «хотя они по прежнему стремились разгромить Красную Армию и тем самым закончить войну против СССР, но вести наступление одновременно на всех стратегических направлениях, как это было летом 1941 года, уже не могли. В качестве главной задачи на лето 1942 года перед немецко-фашистскими войсками ставилось уничтожение наших войск на южном участке фронта и овладение районом Кавказа и Нижней Волги». Гитлер говорил: «Для операции на Кавказе потребуются крупные силы, но за нефть следует заплатить любую цену». Риббентроп хвастливо предрекал: «Когда у русских запасы нефти истощатся, Россия будет поставлена на колени». 5 апреля 1942 года Гитлер подписал директиву № 41, в которой ставилась задача – захват Кавказа. Была разработана операция под кодовым названием «Блау» включающая серию «последовательных или, как их называли авторы плана, ступенчатых, ударов: - Ступень первая: прорыв на Воронеж и захват его. - Ступень вторая: уничтожение советских войск западнее Дона путём их окружения, а именно: поворотом 4-й танковой армии от Воронежа на юг и ударом 6-й армии из района Харькова в восточном направлении. Таким образом, на западном берегу Дона не должно было остаться советских войск. - Ступень третья: удар на Сталинград силами группы армий «Б» вниз по Дону и группой «А» из района Таганрог-Артёмовск по Нижнему Донцу и вверх по течению Дона. Обе группы должны были соединиться в Сталинграде. - Ступень четвёртая – и главная: обе группы устремляются на Кавказ, захват которого являлся центральным звеном стратегического плана на 1942 год». По этому поводу Гальдер записал в своём дневнике: «Действия начинать на юге – в Крыму. Операцию против Керчи провести как можно быстрее. Против Севастополя требуется массирова-ние боевой техники… в Керчи массированное использование авиации… Цель: Чёрное море, закрытое море; Батуми – Баку…».
8 мая 1942 года противник решил завладеть Керченским перешейком и начал наступление. «Стыдно писать ! Пожалуй, нигде не было собрано столько людей и боевой техники, как на этом узеньком Керченском перешейке: плацдарм был забит людьми, отчего, как говорится, и плюнуть-то было некуда… Да, повторяю, писать стыдно! Неслыханное дело! – на фронте возникли сразу два штаба; свой личный штаб Мехлис (представитель Ставки) натравливал на штаб командующего армией. Сложилась нездоровая обстановка кляуз, доносов и болото ложи… Абсолютный профан в военных делах, Лев Захарович запретил бойцам отрывать даже окопы и траншеи.
- Вам бы только в земле отсидеться, трусы! – оскорблял он людей. Окапывание подрывает наступательный дух красного бойца, а большевик должен смело глядеть в лицо смерти!… На рассвете 8 мая немецко-румынские войска начали «охоту на дроф» (так Манштейн назвал эту операцию), а уже к вечеру наш фронт развалился. Бойцы сражались отчаянно – на пределе сил, гибли геройски… Моряки в тельняшках вставали в полный рост и, крича «полундра-а!» пытались из винтовок стрелять в узкие триплексы смотровых щелей танков… Мехлис бежал (забыв, что большевик прямо смотрит в лицо смерти), оставив врагам 176 000 пленных, все самолёты, все танки и две с половиной тысячи орудий, которые Манштейн сразу отправил под Севастополь – крушить его защитников». Вывод о деятельности руководства фронта дан в директиве ставки ВГК № 155452 от 4 июня 1942 г.: «В период с 8 по 20 мая войска Крымского фронта вели неудачные бои с наступающим противником». Несмотря на то, что «Крымский фронт имел большое превосходство над противником в пехоте и артиллерии и лишь несколько уступал противнику в авиации. Тем не менее наши войска на Крымском фронте потерпели поражение… Изучение хода всей Керченской операции вскрыло несостоятельность руководства войсками фронта со стороны командующего Крымским фронтом генерал-лейтенанта Козлова, члена Военного совета дивизионного комиссара Шаманина, начальника штаба генерал-майора Вечного и представителя Ставки Верховного Главнокомандования армейского комиссара 1 ранга Мехлиса». Благодаря активным действиям 26-го и 276-го стрелковых полков войск НКВД, которые 16 мая контратакой отбросили наступающего противника от переправ, и обеспечили эвакуацию советских частей на Таманский полуостров. В результате контрудара были уничтожены 14 танков и около 200 пехотинцев противника.
Развивая достигнутый успех войска Маннштейна, 2 июня 1942 года предпринимают третий штурм Севастополя. Используя захваченную на Керченском перешейке артиллерию и присланные Гитлером специальные орудия 600-мм. калибра, немцы добились двукратного перевеса в орудиях. Маннштейн говорил: «В целом во второй мировой войне немцы никогда не достигали такого массированного применения артиллерии, как в наступлении на Севастополь». Мужественно сражались его защитники и когда не оставалось уже снарядов и патронов, в эфир шли радиограммы: «Всем севастопольским батареям! Всем, всем, всем! Отбиваться больше нечем. Личный состав весь почти перебит, Неприятельские танки рядом. Откройте массированный шрапнельный огонь по нашей позиции, по нашему командному пункту. Прощайте товарищи! Прощайте!». И только 30 июня, «когда иссякли боеприпасы, продовольствие и питьевая вода, защитники Севастополя покинули развалины города и отошли к бухтам Стрелецкая, Камышевская, Казачья и на мыс Херсонес. …Героическая, неравная по силам борьба продолжалась на отдельных участках до 10 июля. Часть защитников Севастополя прорвалась в горы и сражалась там в партизанских отрядах». 17 июня противник прорвал оборону на северном участке и в последующие шесть дней сумел продвинуться до Сапун-горы. 28 июня пал Инкерман. Бои стали перемещаться в пределы города. Остатки Приморской армии 1 и 2 июля были сведены в отряды, которые под командованием генерал-майора П. Г. Новикова, сдерживая атаки противника, уничтожали материальную часть. Общие потери защитников Севастополя с 30 октября 1941 г. по 7 июля 1942 г. составили 200 тыс. человек, в том числе более 156 тыс. — безвозвратные.
В мае, одновременно с боями в Крыму, развер-нулись активные действия в районе Харькова. Подготовку к ним вели обе стороны. Инициаторами нашего наступления были: главнокомандующий маршал Тимошенко, член Военного совета Хрущёв и начальник штаба Баграмян – возглавлявшие Юго-Западный фронт. 12 мая 1942 года в 6,30 по московскому времени, войска Юго-Западного фронта перешли в наступление. Планировалось нанести два удара: главный в обход Харькова с юго-запада; вспомогательный – из района Волчанска.
Соотношение сил было таково, для на-глядности я свёл их в таблицу.
Силы и средства Советские Немецкие
Личный состав 640 000 636 000
Танков 1 200 более 1 тыс.
Орудий 13 000 16 000
Самолётов 926 1 220
О советском наступлении в районе Харькова немецкий генерал Курт Типпельскирх пишет: «Для запланированного немецкого наступления попытка русских помешать ему была только желанным началом. Ослабление оборонительной мощи русских, которого было не так-то легко добиться, должно было существенно облегчить первые операции нашего плана». Немецкие генералы ликовали: «Для нас это волшебный дар небес, подарок судьбы! Спасибо маршалу Тимошенко – он облегчил исполнение наших планов в операции «Блау», как будто все эти годы он получал жалование не от Сталина, а от нашего фюрера… Яснее всех выразился в это утро сам Паулюс: - Лучшего мы и ожидать не смели! Нам уже не придётся ломать последние зубы, прогрызая оборону противника. Русские сами лезут в капканы, для них расставленные… Суть дела очень проста: пусть слабый и далее ослабляет себя в наступлении, а сильный сидит в обороне».
Несмотря на запрет, Генеральному штабу вмешиваться в дела Юго-Западного фронта, исполняющий обязанности начальника Генштаба А.М. Василевский, дважды – 17 и 18 мая ставил перед Ставкой вопрос о немедленном прекращении наступления. Но каждый раз Сталин, связываясь с Тимошенко и членом Военного совета Хрущёвым, отвергал эти предложения. 18 мая Сталин встретил Василевского недружелюбно, сказав: «- КОГО МНЕ СЛУШАТЬ? – Вас или товарища Тимошенко? Вы тут разводите панику, а товарищ Тимошенко считает, что угрозу со стороны группы Клейста сильно преувеличивают… в кабинетах Генштаба! Наступление, по словам товарища Тимошенко, развивается точно по плану, и нет никаких причин для его прекращения».
17 мая ударная группировка немецких войск в районе Крамоторска перешла в наступление, к полудню они продвинулись уже на 20 км. Нависла реальная угроза над ударной группой Юго-Западного фронта. «Разведка наших фронтов проглядела подготовку армейской группы Клейста, который в районе Крамоторска сосредоточил одиннадцать дивизий с большим количеством танков. Поэтому удар, предпринятый оттуда с утра 17 мая, был совершенно неожиданным для 9-й армии и всего южного фронта». К 19 мая от общего управления нашими войсками «остались рожки да ножки: каждый стал себе командиром, а генералы падали убитыми с винтовками в руках, отстреливаясь вровень со своими солдатами…Настал трагический момент, когда одним махом зачёркивались не только результаты зимних успехов под Москвой, не только рушились надежды на освобождение Харькова и Донбасса, но уже возникла угроза полного окружения войск в Барвенковском выступе». 23 мая, «6, 57-я армии, часть сил 9-й армии и оперативная группа генерала Л.В. Бобкина оказались полностью окружёнными… В этих сражениях погиб заместитель командующего фронтом генерал Фёдор Яковлевич Костенко – герой гражданской и Отечественной войн, бывший командир 19-го Манычского полка 4-й Донской казачьей дивизии. Там же пали смертью храбрых командующий 57-й армии генерал К.П. Подлас и командующий оперативной группой генерал Л.В. Бобкин». В директиве Ставки ГКО от 27 мая руководству Юго-Западного фронта говори-лось: «Не пора ли вам научиться воевать малой кровью, как это делают немцы? Воевать надо не числом, а уменьем». Но было уже поздно, в этих же боях погиб генерал А.М. Городнянский, командующий 6-й армии. «Берлинские фанфары завывали на весь мир, празднуя победу. Геббельс возвестил по радио, что вермахт непобедим, и под Харьковом он пленил 240 000 советских военнослужащих… из окружения вышло лишь 22 000 человек. Среди них только два генерала – К.А. Гуров и А.Г. Батюня». Таков итог этой бездарной операции. Всего же в мае на Керченском перешейке и под Харьковом, армия потеряла 453756 человек.
Окрылённые успехами, немцы устремились к Ростову-на-Дону. «Шестнадцать суток, с 8 по 24 июля, тяжёлые самолёты воздушного корпуса Рихтгофена днём и ночью бомбили мирные кварталы города… В ночь на 24 июля последние взводы Иркутской дивизии и горсточка бойцов Ростовского полка народного ополчения, отстреливаясь и отбиваясь гранатами от наседаю-щих гитлеровцев, покинули Ростов. Люди плыли через Дон на обломках плотов, на автомобильных камерах, на брёвнах». В результате полного захвата Крымского полуострова, «поражения наших войск в районе Барвенково, в Донбассе и под Воронежем противник вновь захватил стратегическую инициативу и, подведя свежие резервы, начал стремительное продвижение к Волге и на Кавказ».
В подразделениях нашей армии вновь проявился синдром 1941 года, полная растерянность и бездарность командования, приведшая к бегству частей еще до поступления приказа об отходе. Воинские части «беспорядочно скучивались у речных переправ, становясь легкой мишенью для немецкой авиации». В степи «встречались разрозненные подразделения, не знающие, куда идти, и озабоченные лишь тем, чтобы убежать от стремительно надвигающегося противника». Отступление частей Красной Армии превратилось в паническое бегство. Надо было любой ценой прекратить подобное явление.
28 июля 1942 года Народный комиссар обороны И.В. Сталин подписал приказ № 227, в среде фронтовиков известный, как «Ни шагу назад!». Его содержание было направлено на укрепление боевого духа Красной Армии и роста ответственно-сти её начальствующего состава. Маршал А.М. Василевский называл этот приказ «одним из самых сильных документов военных лет по глубине патриотического содержания, по степени эмоциональной напряжённости». В нём говорилось: «Враг бросает на фронт всё новые силы и, не считаясь с большими для него потерями, лезет вперёд, рвётся в глубь Советского Союза, захватывает новые районы, опустошает и разоряет наши города и сёла, насилует, грабит и убивает советское население. Каждый командир, красноармеец и политработник должен понять, что наши средства не безграничны, территория Советского государства – это не пустыня, а люди – рабочие, крестьяне, интеллигенция – наши отцы, матери, жёны, братья дети… Мы потеряли 70 миллионов населения, более 800 миллионов пудов хлеба в год и более 10 миллионов тонн металла в год. У нас уже сейчас нет преобладания над немцами ни в людских резервах, ни в запасах хлеба. Отступать дальше – значит загубить себя и загубить вместе с тем нашу Родину… Мы должны установить в нашей армии строжайший порядок и дисциплину, если мы хотим спасти положение и отстоять нашу Родину… Отныне железным законом дисциплины для каждого командира, красноармейца, политработника должно являться требование – ни шагу назад без приказа высшего командования».
Несмотря на катастрофическое положение на юге страны, 30 июля Ставка ВГК и Жуков начинают вторую наступательную операцию, Ржевско-Сычёвскую. В ходе которой, военачальники: Г.К. Жуков, И.С. Конев и Д.Д. Лелюшенко. не выполнили ни одной из Директив Ставки, сетуя на недостаток сил и средств. На самом деле, войска армий Жукова и Конева имели огромное превосходство в живой силе и технике над противником. Немцы утверждают о двух-трехкратном превосходстве русских. По данным Н. Белова и Т. Михайло-вой, превосходство 30-й армии над противником, оценивается: в людях в 10–20 раз, в бронетехнике — в 20–30 раз. За время проведения операции с 30 июля по 23 августа наши войска продвинулись на 15-30 км. в направлении станции Сычёвка. 7-10 августа в районе деревень Карманово и Карамзино немцы нанесли сильный контрудар. В котором участвовало с обеих сторон до 1500 танков. К 23 августа оба фронта, исчерпав наступательные возможности, перешли к обороне. Потери Красной Армии в Ржевско-Сычёвской операции составили 193 683 человека. Есть и положительный момент, Курт Типпельскирх подтверждает, что благодаря этой операции: «три танковые и несколько пехотных дивизий, которые уже готовились к переброске на южный фронт, были задержаны…».
Ещё осенью 1941 г. Ставка ВГК, учитывая опыт войны 1812 г., заманивание противника в глубь страны, выбирает местом решительного сражения Кавказ и Сталинград. 2 октября 1941 г командую-щему Северо-Кавказским военным округом (СКВО) было передано указание «немедленно приступить к укреплению Таманского полуострова и занятию его войсками. План организации оборонительных работ, соображения по дислоцированию сообщить по телеграфу 5 октября. К работам приступить немедленно». 9 октября Ставка указала конкретные участки оборонительных работ:
«1. По линии — (иск.) Новохоперск, по р. Хопер да Усть-Хоперский, Машинский, ст. Суровикино, Нижне-Чирская, далее по р. Дон до Азов (вкл.).
2. По линии — Нов. Бирюзяк, по р. Кума до Величаевское, далее по южному берегу р. Маныч до Манычская (на р. Дон)— фронтом на северо-восток.
3. По линии — Красный Яр, по р. Медведица до Усть-Хоперский — фронтом на запад.
4. Обвод г. Сталинград по линии — Камышин, Зензеватка, Солодча, ст. Иловля, по р. Дон до Калач, ст. Ляпичев, Братский, выс. 150, Красноармейск».
Именно в этих местах и произойдут основные сражения Сталинградской битвы. Таким обра-зом, «укрепления в районах Сталинграда и Волги в виде четырех рубежей обороны начали строиться мирными жителями… — задолго до появления там немцев — и было построено 2572 км траншей и противотанковых рвов». В кратчайшие сроки построили рокадную (идущую вдоль фронта) железную дорогу Кизляр — Астрахань — Саратов. Именно благодаря этой железной дороге к началу контрнаступления под Сталинградом было подано 100 тыс. вагонов, что соответствовало примерно 4,5 млн. т грузов! Строительством оборонительных укреплений на Северном Кавказе руководил старший майор госбезопасности Л. Д. Влодзимирский.
Все эти приготовления могли оказаться не нужными, уж слишком быстро линия фронта приближалась к Сталинграду. В официальных источниках такое положение дел, объясняется большим численным превосходством сил вермахта над нашими войсками, на данном направлении. Исследовав новые документы, В. Бешанов приходит к выводу, что с 23 по 31 июля 1942 г. 270 тыс. немецких солдат, имея 3 400 орудий и миномётов и 400 танков, атаковали 540 тыс. советских бойцов и офицеров при 5 000 орудий и 1 000 танков. «Командование вермахта успешно вело наступле-ние, имея в своём распоряжении 18 немецких и 4 румынских дивизии, в том числе 3 танковые и 3 моторизованные. В течение этого же времени советское командование смогло ввести в сражение в районе Сталинграда более 60 стрелковых дивизий, 8 танковых корпусов, 12 отдельных танковых бригад, несколько отдельных танковых батальонов, около 2 500 танков. – Пишет В. Попов. – Вывод очевиден: первые два месяца Сталинградского сражения были проиграны советским военным руководством». Части Красной Армии «просто бежали сломя голову на восток, к Волге, а ежели удастся, то и за Волгу. Вот тогда-то 10-я дивизия НКВД, расквартированная в Сталинграде, получила неожиданное задание: выдвинуться на западные окраины города сперва вовсе не для того, чтобы остановить немцев, а для того, чтобы задержать своих, тех, что бежали без оглядки от линии фронта на восток».
23 августа 1942 года в полдень в кабинете первого секретаря Сталинградского обкома ВКП(б) Алексея Семёновича Чуянова раздался телефонный звонок, звонил «директор Сталинградского тракторного завода Константин Задорожный: - Алексей Семёнович, тебе известно о прорыве фронта? – взволнованно спросил он. - Не, не известно. - Танки и пехота врага в полутора километрах от завода… - Ты не ошибаешься? - Нет, Алексей Семёнович! Я из окна вижу фашистские танки». Это был самый роковой день для сталинградцев, чтобы преградить им путь к находящимся рядом крупным заводам, навстречу танкам был брошен наспех сформированный заслон из рабочих батальонов и частей НКВД. В этот день воздушная армия Рихтгофена, совершила 1 500 вылетов, при численном её составе 1 200 самолётов, сбросила тысячу тонн бомб на город, потеряв при этом всего три самолёта. Фашистские лётчики хвастливо заявляли: «Мы превратили город в огненный ад». Генерал А.Н. Родимцев вспоминал: «Пламя пожаров поднималось на несколько сот метров. Фашистские самолеты пролетали над головой. Не только земля, но и небо дрожало от разрывов. Тучи дыма и пыли резали глаза. Здания рушились, падали стены, коробилось железо. Казалось, что все живое здесь погибнет, но люди шли в бой».
Маршал В.И. Чуйков вспоминает: «3 сентября перешла в наступление 1-я гвардейская армия. Но она начала его без достаточной артиллерийской и авиационной подготовки и поддержки, не успев подтянуть к исходным позициям всех сил. Продвинувшись на пять – шесть километров, армия была остановлена противником. …5 сентября Г.К. Жуков, выполняя приказ Ставки, начал наступление тремя армиями – 1-й гвардейской, 24-й и 66-й. Но опять же оно не было подготовлено… Тяжёлые бои к северу от города продолжались до 15 сентября. Войска вводились в бой прямо с пятидесятикило-метрового марша. Но продвинуться или сбить противника с позиций и прорваться на юг, к городу. Не смогли». 11 сентября немцы вышли на Волгу южнее Сталинграда. Позднее они заняли участок берега длиной 5 миль у Дубовки, в 30 милях севернее Сталинграда.
14 октября началась самая большая внутри городская операция: «наступление нескольких дивизий (в том числе 14-й танковой, 305-й и 389-й пехотных) на тракторный завод имени Дзержинско-го… Пять сапёрных батальонов по воздуху были переброшены в район боёв из Германии. Наступление поддерживал в полном составе 8-й авиакорпус. Наступающие войска продвинулись на 2 км., однако не смогли полностью преодолеть сопротивление трёх русских дивизий (на самом деле завод защищала 37-я гвардейская Жолудева и человек 600 из 112-й стрелковой дивизии), оборонявших завод, и овладеть отвесным берегом Волги». Адъютант командующего 6-й армии генерала Паулюса, пишет: «Советские войска сражались за каждую пядь земли. …соединения Красной Армии контратакуют, опираясь на поддержку всего населения Сталинграда, проявляющего исключительное мужество… Население взялось за оружие. На поле битвы лежат убитые рабочие в своей спецодежде, нередко сжимая в окоченевших руках винтовку или пистолет. Мертвецы в рабочей одежде застыли, склонившись над рулём разбитого танка. Ничего подобного мы никогда не видели». Выполняя задачу по взятию цеха № 4, командир сапёрного батальона 79-й пехотной дивизии, капитан Вельц вспоминает: «… 02,55 Всё готово. Ударные группы уже заняли исходные рубежи для атаки… В минных загражде-ниях перед цехом № 4 проделаны проходы… раздаются залпы наших орудий… вдруг разрыв прямо перед нами. Слева ещё один, за ним другой, Цех, заводской двор и дымовые трубы – всё исчезает в чёрном тумане. - Артнаблюдателя ко мне! Чёрт побери, с ума они спятили? Недолёты! …Что это? Там, на востоке, за Волгой, вспыхивают молнии орудийных залпов… Но это же бьёт чужая артиллерия! Разве это возможно? Так быстро не в состоянии ответить ни один артиллерист в МИРЕ! …Значить, потери ещё до начала атаки. …Мы прорывали стабильные фронты, укреплённые линии обороны, преодолевали оборудованные в инженерном отношении водные преграды – реки и каналы, брали хорошо оснащённые доты и очаги сопротивления, захватывали города и деревни… А тут, перед самой Волгой, какой-то завод, который мы не в силах взять!... Я увидел, насколько мы слабы. Быстро прикидываю в уме. Батальон начал наступление, имея 190 человек. Примерно половина ранены, 15-20 человек убито. Это значит: батальона больше нет!». Не лучше обстояли дела и на других участках сражений, другой офицер армии Паулюса писал: «…части нашего корпуса понесли огромные потери, отражая в сентябре яростные атаки противника, который пытался прорвать наши отсечённые позиции с севера. Дивизии, находив-шиеся на этом участке, были обескровлены; в ротах оставалось, как правило, по 30-40 солдат». А в это время под Сталинградом проводилось накопление войск, что позволило достичь перед контрнаступлением, следующего соотношения.
Силы и средства. Советские. Немецкие Соот-ние Личный состав(тыс.) 1 103 1 011,5 1,1 : 1
Орудия и миномёты 15 501 10 290 1,5 : 1
Танки и штурм.ор-я 1 463 675 2,2 : 1
Боевые самолёты 1 350 1 216 1,1 : 1
В 7 часов 30 минут 19 ноября 1942 года на Сталинградском фронте (началась операция «Уран»). «Ровно в назначенный срок орудия и гвардейские миномёты открыли огонь по противнику. Тотчас донёсся гул канонады и справа: начал наступление наш сосед – Юго-Западный фронт. …Донской фронт должен был уничтожить двадцать две вражеские дивизии, общая численность которых к концу декабря составляла 250 тысяч человек. В главной полосе по линии фронта окружения оборонялись пятнадцать пехотных, три моторизованные и одна танковая дивизии противника. В резерве он имел две танковые и одну кавалерийскую дивизию. Кроме того, в его распоряжении было 149 отдельных частей различных родов войск, которые использо-вались как для пополнения пехотных дивизий, оборонявшихся в главной полосе, так и для усиления резервных соединений». При тесном взаимодействии войск трёх фронтов противнику был нанесён сокрушительный удар. К 25 ноября они завершили окружение в междуречье Дона и Волги основные силы противника. В результате 330-тысячная группировка врага оказалась в «котле» в составе 22 дивизий и 160 отдельных частей. «Шестая армия была обречена, и теперь уже ничто не могло спасти Паулюса. Даже если бы каким-то чудом и удалось добиться от Гитлера согласия на попытку прорваться из окружения и измученные и полуголодные войска сумели бы разорвать кольцо русских, у них не было транспортных средств, чтобы отступить к Ростову по покрытой ледяной коркой степи. Армия погибла бы во время марша, подобно солдатам Наполеона в период отступления от Москвы к реке Березине».
25 ноября 1942 года началось Ржевское сражение (операция «Марс») «Его готовил генерал Г.К. Жуков. Операция имела цель фланговыми ударами двух фронтов – Западного (генерал И.С. Конев) и Калининского ( генерал М.А. Пуркаев) – окружить и уничтожить главные силы группы армий «Центр». Несмотря на численное превосходство, Красной Армии не удалось добиться успеха,..» В своих мемуарах Жуков признал исход этой операции неудовлетворительным: «Разбираясь в причинах неудавшегося наступления войск Западного фронта, мы пришли к выводу, что основной из них явилась недооценка трудностей рельефа местности, которая была выбрана командованием фронта для нанесения главного удара». Несмотря на то, что «наши войска здесь не достигли поставленной Ставкой цели – ликвидации Ржевского выступа, но своими активными действиями они не позволили немецкому командованию перебросить значитель-ные подкрепления с этого участка в район Сталинграда».
Американский военный историк Дэвид М. Глэнц, считает, что операция «Марс» занимала главенст-вующее место, так как в ней было задействовано больше сил и средств:
«Марс» «Уран»
Численность лич. Со-ва 1,9 млн. 1,1 млн.
Артиллерийских орудий 25 тыс. 15,5 тыс.
Танков 3 500 ед. 1 500 ед.
Самолётов более 1000 менее 1000.
Ставя точку, в споре о авторстве идеи проведения операции «Уран», военный историк М.А. Гареев пишет: «Исторически, в конечном счёте, идея, замысел принадлежит тому, кто её принял и взял на себя ответственность за её осуществление, а именно Верховному главнокомандующему И.В. Сталину».
16 декабря, «наступавшие через Дон русские войска всей силой своего удара обрушились на 8-ю итальянскую армию... Через два дня фронт итальянской армии, который удерживали семь итальянских и одна немецкая дивизии, был прорван до самой Новой Калитвы. Началось беспорядочное отступление». Участник тех событий с немецкой стороны В. Адам так пишет: «В лихорадочном стремлении спасти собственную жизнь люди оставляли все, что мешало поспешному бегству, бросали оружие и снаряжение, неподвижно стояли на дороге машины, полностью загруженные боеприпасами, полевые кухни и повозки из обоза — ведь верхом на выпряженных лошадях можно было быстрее двигаться вперед. Дикий хаос царил в Верхне-Чирской. К беглецам из 4-й танковой армии присоединились двигавшиеся с севера солдаты и офицеры 3-й румынской армии и тыловых служб 11-го армейского корпуса. Все они, охваченные паникой и ошалевшие, были похожи друг на друга. Все бежали в Нижне-Чирскую». Вспоминая дни нахождения в 'котле', Иоахим Видер пишет: «С быстротой молнии распространился, словно единый пароль, клич: 'Манштейн идет!' Эти слова придавали солдатам новые силы на всех участках кольца, и прежде всего на нашем западном участке 'котла', где приходилось особенно туго... Спасение казалось близким». Однако эти иллюзии исчезли, когда армия Манштейна была разбита и стала отступать к Ростову. Ближайшие фронтовые аэродромы, в Тацинской и Морозовской, оказались разгромленными. На Тацинском аэродроме, «сгорели главные провиантские склады 6-й армии. Множество транспортных самолетов было приведено в негодность, были взорваны склады с боеприпасами - над станцией заполыхал чудовищный фейерверк». В приказе от 28 декабря, Гитлер писал: «Как и прежде, моим намерением остается удержать 6-ю армию в ее крепости и создать предпосылки для ее освобождения».
1943 год. Начало изгнания захватчиков с территории СССР.
Даже тогда, «когда всякая надежда на выручку была потеряна, силы расчленены, дальнейшее сопротивление становилось совершенно бессмысленным, тем не менее обе группировки окруженных продолжали яростное сопротивление, и нашим войскам предстояло силой сломить его». 8 января 1943 года советское командование во избежание напрасного кровопролития предъявило командованию окружённой группировки ультиматум с предложением о капитуляции. Однако он был отклонён. Утром 10 января 1943 года советские войска приступили к осуществлению операции «Кольцо». Артиллерийская подготовка началась в 8 час. 05 мин. 7 тыс. орудий и минометов в течение 55 минут шквальным огнем разрушали вражескую оборону. В 9 часов пехота и танки перешли в атаку. В. Адам передает рассказ очевидца эпизода нападения на аэродром находившийся в Питомнике: «Паника началась неожиданно и переросла в невообразимый хаос. Кто-то крикнул: «Русские идут!'. В мгновение ока здоровые, больные и раненые - все выскочили из палаток и блиндажей. Каждый пытался как можно скорее выбраться наружу. Кое-кто в панике был растоптан. Раненые цеплялись за товарищей, опирались на палки или винтовки и ковыляли так на ледяном ветру по направлению к Сталинграду. Обессилев в пути, они тут же падали, и никто не обращал на них внимания. Через несколько часов это были трупы. …Действовал лишь один девиз: «Спасайся кто может!'» Но как можно было спастись в разбитом городе, в котором нас непрерывно атаковали русские? Речь шла не о спасении, а о самообмане подстегиваемых страхом, оборванных, полумертвых людей, сломленных физически и нравственно в битве на уничтожение».
24января Паулюс по радио доносил в ставку: «войска не имеют боеприпасов и продовольствия; связь поддерживается только с частями шести дивизий. …Единое управление войсками невозможно. …18 000 раненым не оказывается даже самая элементарная помощь из-за отсутствия перевязочных средств и медикаментов. 44, 76, 100, 305 и 384-я пехотные дивизии уничтожены. Ввиду вклинения противника на многих участках фронт разорван. Опорные пункты и укрытия есть только в районе города, дальнейшая оборона бессмысленна. Катастрофа неизбежна. Для спасения еще оставшихся в живых людей прошу немедленно дать разрешение на капитуляцию». 26 января войска 21-й и 62-й армий соединились в районе Мамаева кургана, расчленив окружённую группировку на две части. В городе шли жесточайшие уличные бои, и только 31 января южная группировка противника сдалась в плен. Утром 1 февраля огневая буря, обрушилась на позиции северной группировки. «В отдельных местах бой шёл ещё сутки. Только утром 2 февраля остатки окружённой северной группы стали сдаваться в массовом порядке… Окружённая группировка противника прекратила своё существование. Великая битва на Волге закончилась. …В плен было взято свыше 91 тысячи солдат и офицеров. За время ликвидации котла войска Донского фронта захватили 5 762 орудия, свыше 3 тысяч миномётов, свыше 12 тысяч пулемётов, 156 987 винтовок, свыше 10 тысяч автоматов, 744 самолёта, 1 666 танков, 261 бронемашину, 80 438 автомашин, свыше 10 тысяч мотоциклов, 240 тракторов, 571 тягач, 3 бронепоезда, 58 паровозов, 1 403 вагона, 696 радиостанций, 933 телефонных аппарата, 337 разных складов, 13 787 повозок и массу другого военного имущества. Среди пленных оказалось 24 генерала во главе с фельдмарша-лом».
Давая оценку этому грандиозному сражению, в ноябре 1943 года Сталин сказал: « Сталинград был закатом немецко-фашистской армии. После Сталинградского побоища, как известно, немцы не смогли уже оправиться». Немецкий генерал Г. Дёрр, непосредственный участник Сталинградских боёв, пишет: «Для Германии битва под Сталинградом была тягчайшим поражением в её истории, для России – её величайшей победой. Под Полтавой (1709 г.) Россия добилась права называться великой европейской державой, Сталинград явился началом её превращения в одну из двух величайших мировых держав». Вальтер Гёрлиц: «Катастрофа под Сталинградом была великим поворотом не только во внутриполитическом отношении, но также и во внешнеполитическом смысле. Она имела своим следствием тяжелое потрясение всей сферы германского владычества в мире». В таком же духе высказывается генерал 3. Вестфаль: «Поражение под Сталинградом повергло в ужас как немецкий народ, так и его армию. Никогда прежде за всю историю Германии не было случая столь страшной гибели такого количества войск». Нельзя не согласиться с И. Видером, что «битва на Волге была своего рода генеральной репетицией полного политического, идеологического и морального крушения нацизма». 1 февраля 1943 г. Гитлер вынужден был констатировать, что «возможность окончания войны на Востоке посредством наступления более не существует. Это мы должны ясно представлять себе».
12 января войска Ленинградского (командующий генерал-полковник Л.А. Говоров) и Волховского (командующий генерал армии К.А. Мерецков) фронтов начинают наступательную операцию под кодовым названием «Искра». В ходе наступления была прорвана вражеская блокада Ленинграда, создав коридор вдоль берега Невы шириной 8;11 км, «с какой радостью бросились навстречу друг другу бойцы фронтов, прорвавших блокаду. Не обращая внимания на артиллерийский обстрел противника со стороны Синявинских высот, солдаты по-братски, крепко обнимали друг друга. Это была воистину выстраданная радость!». Дальнейшего развития операция не имела, так как враг был ещё силён и основательно укрепил свои позиции. 30 января операция «Искра» была окончена, войска перешли к оборонительным боям. Несмотря на то, что победа была достигнута дорогой ценой, общие потери войск составили 113 тыс. человек, из них 33,9 тысяч безвозвратные, благодаря этому коридору Ленинград получил связь с остальной страной.
Начатое в конце декабря 1942 года наше наступление в долинах рек Терек и Ардон, успешно продолжилось в январе 1943 г. Под ударами Красной Армии фашистские войска начали поспешно отходить, продвигаясь в предгорьях вдоль Главного Кавказского хребта, советские войска 3 января освободили Моздок, а к полудню 4-го—Нальчик. . В боях за Нальчик наши войска уничтожили сотни фашистов, захватили 26 орудий, 41 пулемет, 50 минометов, 27 автомашин и много другой боевой техники. Седьмое января стал черным днем в истории 50-й пехотной дивизии вермахта: «В утреннем тумане крупные силы русских при поддержке танков прорвали фронт на стыке 1-го и 2-го батальонов 122-го гренадерского полка у Ново-Среднего». О том, как развивались события видно из стенограммы радиопереговоров командира дивизии с командиром 122-го гренадерского полка:
«8.20: Более 30 танков противника атакуют Ново-Средний.
8.40: Танки противника в Мадкугорине. Противо-танковые пушки и штурмовые орудия ведут с ними бой.
9.20: Противник силами до одной танковой и одной стрелковой бригады наступает через Курганы.
10.18: Русские танки с восточного направления прорвались под Мадкугорином. Полк удерживает оборону на рубеже Коммаяк, Ново-Средний, высота 275.
11.20: Прошу разрешения на отход с 12.30.
11.25: У артиллерии и противотанковых пушек кончились боеприпасы. Отдал приказ артиллерии отходить. Гроте.
12.10: Зажаты в клещи. Позиции не удержать».
К 11 января войска 9-й армии во взаимодействии с войсками 37-й армии освободили Пятигорск и завязали бои за Минеральные Воды и Железно-водск. В сводках Совинформбюро сообщалось о победном шествии войск Закавказского фронта, освободивших: Георгиевск, Минеральные Воды, Пятигорск, Кисловодск, Железноводск, Будённовск. В этих боях «отличились войска генерал-майора В.А.Хоменко, генерал-майора К.А. Коротаева, генерал-майора П.М. Козлова, генерал-майора К.И. Мельникова, гвардейские кавалерийские соединения генерал-лейтенанта Н.Я. Кириченко и генерал-майора А.Г. Селиванова, а также танковые группы генерал-майора Г.П. Лобанова и подполков-ника В.И. Филиппова».
11 января командующий Закавказским фронтом получил из Генерального штаба сообщение о том, что Ставка утвердила план операций «Горы» и «Море». Главной целью операции «Море» было освобождение Новороссийска и полное изгнание немецко-фашистских войск с Таманского полуострова. 16 января «перешла в наступление 56-я армия и с тяжёлыми боями продвигалась вперёд. …к 23 января, прорвав вражескую оборону южнее Краснодара, продвинулась вперёд до двадцати километров». Начался последний этап борьбы за выигрыш времени, которую вел 57-й немецкий танковый корпус. Дивизия «Викинг» с боями отходила по дороге Сальск — Батайск. 20 января был освобожден Невинномысск, 21 января — Ставрополь, 24 января — Армавир. Командование немецкой группы армий «А» доносило в ставку Гитлера: «Ростов уже закрыт русскими. Создается серьезная ситуация. Одновременно надо ожидать, что силы противника получат значительное подкрепление, так как много войск освободится под Сталинградом, которые и составят мощную наступательную силу... Опасность заключается не только лишь в районе южнее Ростова, но и в том ...что противник может прорваться через Ворошиловград к Азовскому морю. В подобном случае кажется, что вырваться из рук противника и отбиться от него невозможно». Ставка нашего Верховного Главнокомандования в директиве от 23 января 1943 г, указала, что «войска Южного фронта и Закавказского фронта должны окружить 24 дивизии противника на Северном Кавказе и пленить их или истребить, так же как Донской фронт, окружив 22 дивизии противника в районе Сталинграда, истребляет их». Четвертого февраля войска 56-ой армии с новыми силами возобновили наступление на Краснодар. 12 февраля он был освобожден от немецко-фашистских захватчиков. Совинформбюро сообщило: «В результате решительной атаки войска Героя Советского Союза генерал-майора Рослого и генерал-майора Рыжова овладели городом Краснодаром, а также заняли районный центр и железнодорожный узел Тимашевская, районные центры и железнодорож-ные станции Роговская, Динская, Новотитаровская, районный центр Тахтамукай». 14 февраля военный совет Южного фронта доносил в Ставку: «Передо-вые отряды частей и армий продолжают преследование отходящих в северо-западном направлении остатков разбитых частей противника. Над цитаделью Тихого Дона — Ростовом вновь взвилось великое и непобедимое Красное знамя Советов». В ночь на 4 февраля Черноморский флот высадил юго-западнее Новороссийска, в районе Мысхако, морской десант, который захватил небольшой плацдарм. Расширенный к 10 февраля до 30 кв. км, он сыграл впоследствии важную роль в освобождении Новороссийска.
Начальник альпинистского отделения военинже-нер 3 ранга ГУСЕВ А. М. получает приказ, снять с вершин Кавказских гор немецкие вымпелы. 17 февраля Александр Михайлович повел 14 человек на восточную вершину Эльбруса. Замполитом у него «был Вячеслав Диомидович Лубенец. В рюкзаке у него хранился флаг, который предстояло установить на вершине». Операция прошла успешно, «и вот мы в объятиях друзей. А над нами сияет, освещенный солнцем, великий, ослепительно чистый Эльбрус, на вершинах которого развеваются алые стяги нашей любимой страны».
13 марта в группу армий «А» поступил при-каз Гитлера № 5: «...удерживать во что бы то ни стало таманский плацдарм и Крым». В оперативной сводке оценивались преимущества данного плацдарма: «сковывание большого количества русских войск, ограничение возможностей к активным действиям русского флота, облегчение обороны Крыма, благоприятный политический эффект».
К середине апреля на большинстве участков фронта активные наступательные действия прекратились..Немецким армиям был нанесён серьёзный урон. Советские войска продвинулись вперёд на 160 – 600 км., освободив при этом большую часть Северного Кавказа и Ростовской области. «Закончив к утру 3 мая перегруппировку, войска южной ударной группы 56-й армии в 7 часов 50 минут перешли в наступление. Сломив сопротивление 9-й и 19-й пехотных дивизий противника, они прорвали вражескую оборону, вышли на шоссе Крымская — Неберджаевская и начали обходить Крымскую с юго-востока, угрожая противнику отрезать пути отхода из Крымской. …Успешное наступление 56-й армии севернее и южнее Крымской создало угрозу окружения крымской группировки врага [332] и вынудило его отвести свои войска из этого района. 4 мая станица Крымская была освобождена». .
С целью взять реванш за поражение под Сталинградом, гитлеровское верховное командова-ние решило провести на советско-германском фронте большое летнее наступление. По мнению Кейтеля и Цейтцлера, наиболее подходящим в стратегическом отношении участком для наступления был Курский выступ. Манштейн говорил, что операция «Цитадель» будет «решающим, поворотным пунктом войны на восточном фронте». Гудериан был против проведения данной операции, Гитлер и сам колебался, говоря: "Как только я начинаю думать об этой операции, мне становится нехорошо». Однако под нажимом Кейтеля и Цейтцлера в конце концов уступил и согласился на проведение операции «Цитадель», начать которую, наметили 4 июля. Советское Верховное командование вовремя разгадало этот замысел и решило «преднамеренной обороной измотать ударную силу немецко-фашистских войск и затем, используя крупные стратегические резервы, перейти в наступление и разгромить главную группировку врага». С апреля 1943 года в районе Курской дуги войска обеих сторон стали усиленно готовиться к летней кампании. С советской стороны «было вырыто «сотни километров траншей и ходов сообщений с ячейками, оборудованными для стрельбы. Создали укрытия для танков, орудий, автомашин и лошадей, обслуживавших передний край обороны, убежища для личного состава с перекрытиями, гарантирую-щими безопасность при разрыве даже 150-миллиметрового снаряда. Замаскировали все это под фон окружающей местности, чтобы скрыть от наземного и воздушного наблюдения».
Объем инженерных работ был колоссален. Войсками Центрального фронта «за апрель – июнь было отрыто до 5 тысяч километров траншей и ходов сообщения, установлено до 400 тысяч мин и фугасов. Только на участке 13-й и 70-й армий было выставлено 112 километров проволочных заграждений, из которых 10,7 километров – электризованных, и свыше 170 тысяч мин. …К июлю на правом крыле фронта глубина противотанковой обороны достигала 30-35 километров. Только в полосе 13-й армии на главной полосе обороны насчитывалось 13 противотанковых районов, состоящих из 44 опорных пунктов, на второй полосе имелось 9 таких районов с 34 опорными пунктами, а на третьей полосе – 15 районов с 60 противотанко-выми опорными пунктами». По Воронежскому фронту «было отрыто траншей и ходов сообщения 4240 км, стрелковых окопов — 28 058 шт., подготовлено окопов для противотанковых ружей, ручных и станковых пулеметов — 55 854 шт., командных и наблюдательных пунктов — 5322, отрыто землянок и убежищ 17505 шт., построено проволочных препятствий до 600 км.».
Даже подбор командного состава для частей резервного фронта в Степном военном округе, проводился по особенному, как пишет маршал И. С. Конев: «По указанию Ставки ВГК на должности командующих армиями, а также командиров корпусов и дивизий назначались офицеры и генералы, которые имели не только большой опыт войны, но и опыт подготовки войск в мирных условиях. Это вызывалось тем, что войска, находясь в составе Резервного фронта, должны были пройти усиленную боевую подготовку и сколотить части и подразделения».
Соотношение сил сторон к началу Курской битвы.
Наличие сил СССР Германия
Людей 1 337 166 900 000
Орудий 19 306 10 000
Танков и штур. Ор-й 3 306 2 700
Самолётов 2 650 2 000
1 июля Гитлер издал приказ для офицеров вермахта: «Значение первой наступательной операции этого года исключительно велико. Эта… операция не только укрепит наш собственный народ, произведёт впечатление на остальной мир, но и прежде всего придаст самому немецкому солдату новую веру… Поражение, которое потерпит Россия в результате этого наступления, должно вырвать на ближайшее время инициативу у советского руководства, если вообще не окажет решающего воздействия на последующий ход событий…». 4 июля он обратился ко всему личному составу войск, которые должны были участвовать в операции под Курском: «Сегодня вы начинаете великое наступательное сражение, которое может оказать решающее влияние на исход войны в целом. С вашей победой сильнее, чем прежде, во всём мире укрепится убеждение в тщетности любого сопротивления немецким вооружённым силам… Могучий удар, который будет нанесён по советским армиям, должен потрясти их до основания…». По свидетельству западногерманского историка Центнера, на курском направлении было сосредоточено всё, «на что была способна промышленность Германии и «мобилизованной Европы»».
В ночь на 5 июля в полосе 13-й и 48-й армий были захвачены немецкие сапёры, проводившие разминирование минных полей. Они показали: «наступление назначено на три часа утра, немецкие войска уже заняли исходное положение. Верить или не верить показаниям пленных? Если они говорят правду, надо уже начинать запланированную нами артиллерийскую контрподготовку, на которую выделялось до половины боевого комплекта снарядов и мин. Времени на запрос Ставки не было, обстановка складывалась так, что промедление могло привести к тяжелым последствиям». Рокоссовский берёт ответственность на себя и объявляет начало артподготовки. «В 2 часа 20 минут 5 июля гром орудий разорвал предрассветную тишину… Наша артиллерия открыла огонь в полосе 13-й и частично 48-й армий, где ожидался главный удар, как оказалось, всего за десять минут до начала артподготовки, намеченной противником».
Один из командующих немецкой армией генерал-полковник Г. Хейнрици в первый же день начала операции оценил всю трудность её проведения: «Мощная система советских оборонительных рубежей со множеством траншей, минных полей и противотанковых препятствий, сосредоточенный огонь артиллерии и многостволь-ных реактивных установок, многочисленные врытые в землю танки — все это сильно задерживало продвижение немецких ударных частей. На позициях перед 9-й армией огонь русской артиллерии, казалось, был наиболее сильным. Выяснилось, что количество пехотных дивизий, особенно у группы армий «Юг», недостаточно. Поэтому мы были вынуждены использовать танковые дивизии для прорыва русских оборони-тельных рубежей, которые были укреплены всеми возможными средствами против танкового наступления. Скованные минными полями и естественными препятствиями, наступающие танки были хорошей мишенью для русских. Поэтому сверхтяжелые танки не смогли проявить на деле свою ударную мощь». Генерал Гудериан пишет: «90 танков "Тигр" фирмы "Порше", использовав-шихся в армии Моделя, показали, что они не соответствуют требованиям ближнего боя;.. у них не было пулеметов, и поэтому, врываясь на оборонительные позиции противника, они должны были буквально стрелять из пушек по воробьям. Им не удалось ни уничтожить, ни подавить противника, чтобы дать возможность продвигаться своей пехоте. К русским артиллерийским позициям они вышли одни, без пехоты. Несмотря на исключительную храбрость и неслыханные потери, пехота дивизии Вейдлинга не смогла использовать успеха танков. Продвинувшись примерно на 10 км, войска Моделя были остановлены». Командир 19-й танковой дивизии генерал Шмидт, описывая бои в этом районе, отмечает: «Мы не предполагали здесь и четвертой части того, с чем нам пришлось встретиться. Каждый кустарник, каждый колхоз, все рощи и высоты были превращены в опорные пункты. Эти пункты были связаны системой хорошо замаскированных траншей. Всюду были оборудова-ны запасные позиции для минометов и противотан-ковых орудий. Но труднее всего было представить упорство русских, с которым они защищали каждый окоп, каждую траншею».
По прорвавшимся частям противника наносились массированные удары соединений 16-й воздушной армии. О мужестве Советских лётчиков рассказыва-ет участник многих воздушных схваток в небе над Курской дугой, дважды Герой Советского Союза генерал А.В. Ворожейкин: «Девять самолётов сбить в одном воздушном бою! Мы ещё не знали такого. Простой расчёт показывал, что для этого нужно было произвести не менее девяти длинных очередей и столько же раз исключительно точно прицелиться. На всё потребуется по крайней мере десять – пятнадцать минут. А противник ведь не на привязи, маневрирует и защищается. Однако факт – упрямая вещь; Горовец сделал то, что теоретически считалось невыполнимым…». Маршал авиации, С. А. Красовский в своих воспоминаниях пишет: «В боевой практике советских летчиков отмечено немало случаев, когда истребителю удавалось за один вылет сбивать по 5 — 6 вражеских самолетов. Воздушный же бой гвардии лейтенанта Горовца по своей отваге, храбрости и боевому мастерству является беспрецедентным». К сожалению, лётчик-истребитель гвардии лейтенант А.К. Горовец погиб в этом бою, за выдающийся подвиг ему, посмертно, присвоено звание Героя Советского Союза.
О стойкости наших солдат можно судить даже по одному донесению, полученному 8 июля командиром 2-й истребительной дивизии: «Противник занял Кашару, Кутырку, Погореловцы, Самодуровку, в направлении Теплое подтягивает 200 танков и мотопехоту, приготавливается ко второй фронтовой атаке. В направлении Никольское развивает активные действия. Несмотря на ряд атак, проведенных в 7.30, наступление было приостанов-лено на рубеже северная окраина Теплое. 1 и 7 батареи мужественно и храбро погибли, но не отступили ни на шаг. Уничтожено 40 танков. В первом батальоне ПТР 70% потерь. 2 и 3 батареи и 2 батальон ПТР приготовились к встрече противника. Связь с ними имею. Будем драться. Или выстоим или погибнем. Автотранспорта нет. Нуждаюсь в боеприпасах всех видов. Резерв в бой ввел. Жду ваших указаний. Связь с соседом имею».
Не смотря на героизм обороняющихся, к исходу 8 июля на южном фасе Курской дуги противнику удалось вклиниться в оборону Воронежского фронта. Возникла угроза прорыва 4-й танковой армии немцев в районе Прохоровки и заход в тыл Воронежского и Центрального фронтов. «Оценив назревшую угрозу на стыке 6-й гвардейской и 69-й армий, Ставка Верховного главнокомандования передала из Степного фронта в Воронежский свой стратегический резерв: 5-ю танковую и 5-ю общевойсковую гвардейские армии». Воронежско-му фронту была поставлена задача: «Во что бы то ни стало остановить стремительное наступление противника на рубеже р. Псел, захватив в свои руки инициативу». В свою очередь командующий 4-й танковой армией генерал-полковник Гот 9 июля отдал приказ № 5, «4-я танковая армия расширя-ет наступательный клин 10 июля ударом на северо-восток... и создает предпосылки к дальнейшему продвижению на северо-восток». Входе которого, второй танковый корпус СС «разбивает врага юго-западнее Прохоровки и оттесняет его на восток. Он отвоевывает высоты по обеим сторонам Псел северо-западнее Прохоровки». Начало атаки 06. 00. 10. 07. 43. В это время и началось Прохоровское сражение, с удара танковой дивизии СС «Адольф Гитлер» и оборонительных боевых действий 52-й гвардейской стрелковой дивизии 6-й гвардейской и 183-й стрелковой дивизий и 2-го танкового корпуса 69-й армии.
Кульминацией сражения стало 12 июля, когда «разгорелся ВСТРЕЧНЫЙ БОЙ (!!!) между 18-м и 29-м танковыми корпусами 5 гв. ТА и танковой дивизией СС «Адольф Гитлер» в районе Прелестное, совхоза 0ктябрьский, Ямки; и 2-м гвардейским Тацинским танковым корпусом с танковой дивизией СС «Райх» в районе Беленихино. Одновременно с. этим 95-я и 52-я гвардейские стрелковые дивизии 5-й гвардейской общевойсковой армии отражали атаки танковой дивизии СС «Мертвая голова» в излучине реки Псел». Главный маршал бронетанковых войск, П. А. Ротмистров пишет: «Солнце помогало нам. Оно хорошо освещало контуры немецких танков и слепило глаза врагу. Первый эшелон атаковавших танков 5-й гвардейской танковой армии на полном ходу врезался в боевые порядки немецко-фашистских войск. Сквозная танковая атака была настолько стремительна, что передние ряды наших танков пронизали весь строй, весь боевой порядок противника. Боевые порядки перемешались. Появление такого большого количества наших танков на поле сражения явилось для врага полной неожиданностью. Управление в его передовых частях и подразделениях вскоре нарушилось. Немецко-фашистские танки «тигр», лишенные в ближнем бою преимущества своего вооружения, успешно расстреливались нашими танками Т-34 с коротких расстояний, и в особенно-сти при попадании в борт. …эшелон 5-й гвардейской танковой армии хотя и медленно, но уверенно выигрывал победу, теснил противника в западном направлении и наносил ему большие потери как в личном составе, так и в танках, несмотря на его превосходство в тяжелых танках». И всё же «танковой дивизии СС «МГ», удалось продвинуть-ся «до дороги Береговое — Карташевка и перекрыть ее», но положение дивизии осложнялось «сильной фланговой угрозой». Дивизии ставилась задача «защищать свои позиции 13 июля против вражеских контратак с направлением основного удара па левое крыло». Командующий 4-й танковой армией генерал Гот уточняет задачу на следующий день: «1. Танковая армия намерена продолжать 13 июля сражение за расширение флангов, удерживая фронтом достигнутые рубежи. 2. 2 танковый корпус СС собранно тотчас же приступает всей массой по северному берегу Псла охватывающее наступление против стоящих в районе Прохоровки танковых соединений. Наступление у Беленихино и севернее на восток продолжать лишь тогда, когда окружение будет действенным». Но, «Гитлер потребовал немедленно прекратить наступление». 14 июля 4-я танковая армия немцев прекратила попытки овладеть Прохоровкой, осуществляя удары на восток силами танковой дивизии СС «Райх», немцы выводили танковые части дивизии СС «Мертвая голова» из боя, в оперативный резерв. 16 июля группа армий «Юг» на всем фронте прекратила наступление, закрепившись на достигнутом рубеже, в этот же день, войска Воронежского фронта перешли «к упорной обороне на занимаемых рубежах». Центральный фронт, с 15 июля перешёл в контрнаступление и к исходу 18 июля полностью восстановил своё прежнее положение.
Согласно плану операции «Кутузов» 12 июля войска Западного (командующий генерал-полковник В.Д. Соколовский), и Брянского (командующий генерал-полковник М.М. Попов) фронтов начали наступление на орловском направлении. С утра 19 июля в этом же направлении стали наступать и войска Центрального фронта. Под ударами 63-й армии немцы вынуждены были начать быстрый отход с рубежа юго-восточнее Орла. В «Дневнике боевых действий верховного командования вермахта» отмечалось: «На участке фронта 9-й армии противник по-прежнему продолжал свои атаки, поддерживаемые танками, авиацией; в бой вводились новые соединения. В тяжелых кровопролитных боях… Противник неотступно преследовал отход 2-й танковой армии». Утром 3 августа наступающие соединения Брянского фронта прорвали оборону противника на реке Оптухе и устремились к Орлу. «Противник упорно сопротивлялся. Первой удалось сломить вражескую оборону 308-й стрелковой дивизии, которой командовал генерал-майор Л. Н. Гуртьев. Ее части, усиленные 17-й танковой бригадой, продвигались к Орлу и вдоль железной дороги южнее Оки. Используя успех соседа, ринулась вперед и левофланговая 380-я стрелковая дивизия. Одновременно перешли в наступление дивизии 63-й армии. Во второй половине дня 3 августа на подступах к городу завязались ожесточенные схватки с врагом». На рассвете 5 августа Орел был полностью освобожден. О первых часах в освобожденном городе Василий Гроссман писал: «Солнце взошло над городом. Среди дыма еще не погасших пожаров, среди не осевшей пыли, поднятой высоко в небо взрывами, по мостовым, покрытым битым кирпичом и осколками стекла, шли наши войска. Шли люди в пыльных сапогах, в выгоревших гимнастерках, с лицами, темными от злого августовского солнца, люди, которые много недель, в зной, в проливные дожди, сквозь огонь и смерть, шаг за шагом прорывая проволоку, разрушая траншеи, неотступно и неуклонно шли к Орлу с севера и востока, с юга и с юго-востока... И сотни людей выходили из подворотен, выползали из подвалов, бежали навстречу идущим под Красным знаменем командирам и красноармей-цам».
Утром 3 августа войска Воронежского и Степного фронтов нанесли рассекающий удар в направлении на Богодухов, Валки, Новая Водолага. После трехчасового артналета при поддержке штурмовой авиации войска перешли в наступление. О действиях советской авиации в этот день рассказывает дважды Герой Советского Союза генерал-майор авиации А. В. Ворожейкин: «В небе на разных высотах идут несколько десятков Пе-2, эшелонами надвигаются Ил-2, свободно резвятся в высоте истребители. Больше сотни бомбардировщиков и штурмовиков Воронежского фронта за пятнадцать минут до перехода в наступление наземных войск -наносят сосредоточенный удар по обороне противника на участке прорыва... До рассвета здесь уже поработали ночные бомбардировщики, дезорганизуя управление врага и изнуряя войска. Пикируют наши «илы». Видно, как бомбы и снаряды накрывают какие-то укрепления и склады противника. От взрывной волны вздрагивают самолеты. Бушующий вал дыма и огня ширится к югу. Штурмовики, встав в круг и еще больше снизившись, поливают фашистов огнем из пушек и пулеметов. В воздухе пока никакой вражеской авиации. Наши истребители тоже пошли на штурмовку, разряжая оружие по наземному противнику». Участник тех событий, войска которого обороняли Белгород от нашего наступления, Эрхард Раус вспоминает: «Ко времени, когда вся легкая артиллерия противника и значительная часть тяжелых минометов открыли огонь, действие приобрело вид шабаша ведьм. Сосредоточенный на небольшой площади, этот дьявольский огонь уничтожил все оборонительные сооружения и укрытия на позиции. Вырванные с корнем и разломанные стволы деревьев покрывали землю, делая для выживших немецких солдат любые передвижения невозможными. Они могли лишь, вжавшись в воронки от разрывов, искать спасения от адского огня и ждать неизбежной атаки советской пехоты». К 18 час. 5 августа город Белгород был полностью очищен от противника В ознаменование освобождения Орла и Белгорода вечером в Москве был произведён первый в истории Великой Отечественной войны артиллерийский салют, - 12 залпов из 120 орудий.
10 августа наши войска получили директиву на овладение Харьковом: « Основная ее идея состояла в том, чтобы оборонявшуюся в районе Харькова группировку противника разгромить на подступах к Харькову, в поле. Мы отчетливо представляли,- пишет Конев, - что борьба в таком городе потребует от войск очень больших усилий, будет чревата значительными потерями личного состава и может принять затяжной характер. …Поэтому надо было сделать все, чтобы в полевых условиях расколоть и разбить вражескую группировку по частям, лишить ее взаимодействия с танковыми войсками, наносившими контрудар в районе Богодухова, изолировать город от притока танковых резервов». Под натиском советских войск немецкие армии продолжали отступать, оборонять Харьков стало бессмысленно, так как это грозило полным окружением группы «Кемпф». В связи с тем, что «командование группы не собиралось в бою за Харьков жертвовать армией. Харьков был сдан для того, чтобы высвободить силы для обоих угрожаемых флангов армии Кемпфа и предотвра-тить ее окружение», они приняли решение 22 августа оставить город. В окрестностях Харькова упорные бои продолжались до 29 августа, это число и принято считать освобождением города. Эта дата считается окончанием крупнейшего сражения, начатого на Курской дуге: «Пятьдесят дней продолжалась эта величайшая битва наших войск с немецко-фашистскими войсками. Она закончилась победой Красной Армии, разбившей 30 отборных немецких дивизий, в том числе 7 танковых. Эти дивизии потеряли больше половины своего состава. Общие потери вражеских войск за это время составили более 500 тысяч человек, около 1 500 танков, в том числе большое количество «тигров» и «пантер», 3 тысячи орудий и свыше 3 500 самолётов».
Фельдмаршал Манштейн, принимавший активное участие в разработке и проведении операции «Цитадель», впоследствии писал: «Она была последней попыткой сохранить нашу инициативу на Востоке. С ее неудачей, равнозначной провалу, инициатива окончательно перешла к советской стороне. Поэтому операция «Цитадель» является решающим, поворотным пунктом в войне на Восточном фронте». Геббельс, в своём дневнике, подводя итог Курскому сражению записал: «Настроение далеко не розовое: в войсках ощущение, что в перспективе мы не доросли до большевиков. Главное, что солдаты не представляют себе исход этой войны». Гудериан писал: «В результате неудачи операции «Цитадель» мы потерпели решительное поражение. Бронетанковые войска, пополненные с таким большим трудом, из-за тяжёлых потерь в людях и технике на долгое время были выведены из строя». И вынужден был признать, что «с этого времени немецкая армия постоянно отступала». Г.К.Жуков пишет: «Битва в районе Курска, Орла и Белгорода является одним из величайших сражений Великой Отечественной войны и второй мировой в целом. Здесь были не только разгромлены отборные и самые мощные группировки немцев, но и безвозвратно подорвана в немецком народе и у союзников Гитлера вера в гитлеровское фашистское руководство и в способность Германии противостоять всё возрастающему могуществу Советского Союза». Выступая с докладом посвящённом 26-й годовщине Великой Октябрьской социалистической революции 6.11.1943 года, И.В. Сталин сказал: «Битва под Курском началась наступлением немцев на Курск с севера и с юга. Это была последняя попытка немцев, осуществить большое летнее наступление и в случае его успеха наверстать потерянное. Наступление окончилось, как известно, провалом. Красная Армия не только отбила наступление немцев, но и сама перешла в наступление и рядом последовательных ударов в течение летнего периода отбросила немецко-фашистские войска за Днепр».
Войска Центрального фронта, «продолжая стремительное наступление, форсировали реку Сейм и 6 сентября освободили от немецких захватчиков город Конотоп, а сегодня, 9 сентября,.. штурмом овладели городом Бахмач... 15 сентября, после ожесточенных двухдневных боев овладели крупным железнодорожным узлом и городом Нежин... продолжая наступление, успешно форсировали реку Десна и сегодня, 16 сентября, с боем овладели крупным опорным пунктом обороны немцев на рубеже этой реки — городом Новгород-Северским...». 8 сентября войска Южного фронта освободили центр Донбасса – Сталино (Донецк). Соединения Центрального фронта, форсировали Десну, к 21-22 сентября вышли на Днепр около устья Припяти, а к концу месяца – к рекам Сож и Днепр на участке от Гомеля до Ясногородки. Директивой Ставки от 24 октября ставилась задача 1-му Украинскому фронту, «разгром киевской группировки противника и овладение Киевом. К 4 часам 6 ноября 1943 года сопротивление немцев в Киеве было сломлено. Москва салютовала освободителям столицы Украины».
Войска ударной группировки Западного фронта 7 августа перешли в наступление из района восточнее Спас-Деменска, но оборону немцев под Ельней так и не удалось прорвать, 20 августа войска 10гв., 33, 68 и 21 армий перешли к обороне. Заместитель начальника Генерального штаба генерал А. И. Антонов, докладывая в Ставке Верховного Главнокомандования 25 августа о ходе Смоленской наступательной операции, отметил, «что войска здесь встретились с большими трудностями. С одной стороны, тяжелая лесисто-болотистая местность, с другой — возросшее сопротивление вражеских войск, которые усиливаются частями, перебрасываемыми из района Брянска». В ходе нового наступления, когда дивизия полковника А.Г. Моисеевского подошла вплотную к Дорогобужу, «комдив приказал всем трем стрелковым полкам перейти в ночное преследование противника. Воины дивизии вновь ринулись вперед. В ночь на 1 сентября батальоны 1083-го стрелкового полка выбив гитлеровцев из догоравшего Дорогобужа и неотступно преследуя их, устремились к р. Ужа. Туда же одновременно продвигались подразделения 1079-го и 1087-го стрелковых полков». В этот же день «советские войска форсировали реку Деснянку и вышли к Снопоти, у деревни Дужевка. На следующий день 718 полк форсировал реку и закрепился на западном берегу. Немцы предприняли контратаки, усилив пехоту самоходными орудиями «Фердинанд», пытаясь сбросить наши части в реку. Деревня Козловка трижды переходила из рук в руки и была полностью освобождена лишь 5 сентября. ..Левофланговые дивизии 10 армии. (49, 326, 365, 64) в ходе наступления продвинулись на несколько километров. 6 сентября войска Западного фронта перешли к обороне. …15 сентября войска Западного и Калининского фронтов перешли в наступление на смоленском направлении». Когда войска Западного фронта «нанесли с рубежа Дорогобуж, Ельня удар и по левому крылу группы армий «Центр» с целью осуществить прорыв на Смоленск. Теперь стало ясно, что выступающий далеко на восток участок фронта, на котором оборонялась 9-я армия, удерживать больше невозможно».
Житель Смоленска А. П. Хомич, участник боёв за освобождение Смоленска, вспоминает: «Если бы вы видели Смоленск 25 сентября 1943 года, в день его освобождения! Передвигаться по городу было невозможно: все горело, рвалось, грохотало. …Там, где до войны был льнокомбинат, стояли ряды виселиц. На каждой по нескольку повешенных... Полуразрушенные дома просвечивали выбоинами окон и казались черепами с пустыми глазницами. В дымящихся развалинах люди не узнавали своих домов. Только зубчатые стены Кремля говорили, что это он, наш Смоленск. Обо всем этом вспоминать тяжело, но и забывать ничего нельзя». 26 сентября войска фронта, развивая наступление на витебском направлении, овладели районным центром Смоленской области Каспля и освободили свыше 200 других населенных пунктов. 29 сентября «части 5-го гвардейского стрелкового корпуса генерал-майора Виктора Генриховича Позняка и подвижная механизированная группа полковника Ивана Федоровича Дремова штурмом овладели г. Рудня — сильным опорным пунктом и узлом коммуникаций противника на витебском направлении». Вечером 25 сентября Совинформбюро сообщало: «Войска Западного фронта, продолжая развивать наступление, успешно форсировали реку Днепр и после упорных боев 25 сентября штурмом овладели областным центром — городом Смоленск. Сегодня же войска Западного фронта после двухдневных боев сломили сопротивление противника и овладели городом и крупным железнодорожным узлом Рославль». 7 октября Москва салютовала доблестным войскам, освободившим Невель, 12 артиллерийскими залпами из 124 орудий, а в Берлин полетело тревожное донесение командования группы армий «Центр»: «Внезапный удар противника на стыке групп армий при поддержке танков и авиации привел к глубокому прорыву и вынудил оттянуть северный фланг 2-го авиаполевого корпуса и южный фланг 43-го корпуса. Таким образом, с группой армий «Север» имеется разрыв около 20 километров».
К сентябрю 1943 г. против войск Северо-Кавказского фронта продолжала обороняться 17-я армия противника. В ее составе было 17 пехотных дивизий, 4 отдельных полка и 7 отдельных команд. 9 сентября в Геленджикской бухте началась посадка на десантные суда. Под прикрытием артиллерии в ночь на 10 сентября в Цемесскую бухту на полном ходу влетели торпедные катера. 800 орудий обрушили свой огонь на оборонительные позиции противника к востоку и югу от Новороссийска, с воздуха мощный бомбовый удар наносиланаша авиация. К 10 часам 16 сентября порт и город Новороссийск были полностью очищены от противника. Совинформ бюро передавало: «Войска Северо-Кавказского фронта, во взаимодействии с кораблями и частями Черноморского флота, в результате смелой операции— ударом с суши и высадкой десанта с моря,— после пятидневных ожесточенных боев... сегодня, 16 сентября, штурмом овладели важным портом Черного моря и городом Новороссийск». Боец 89-й армянской стрелковой дивизии Унан Аветисян 16 сентября повторил подвиг Александра Матросова, закрыв собой вражескую амбразуру. Посмертно присвоено звание Героя Советского Союза. . Развивая стремительное наступление войска прорвали «Голубую линию» и в 20-х числах сентября вышли к р. Старая Кубань. . 9 октября, войска 56 армии стремительной атакой сломили последнее сопротивление врага и к 7.00 утра вышли на берег Керченского пролива. В этот день, Тамаеский полуостров был полностью освобождён от врага. На этом битва за Кавказ была окончена, В.В. Карпов справедливо отмечает: «Битва за Москву завершилась крахом гитлеровского блицкрига, она похоронила фашистскую идею «молниеносной войны». Сталинградская битва была решающим вкладом в коренной перелом как в ходе Отечест-венной, так и второй мировой войны. В результате Сталинградской битвы наши Вооружённые Силы вырвали у противника стратегическую инициативу и удерживали её до конца войны. Сталинград – это самая дальняя точка на нашей земле, куда дошли гитлеровские войска, и именно отсюда началось их изгнание. Курская битва – одна из решающих битв второй мировой войны. Советское командование с этого времени полностью закрепило за собой стратегическую инициативу. Всё это правильно и справедливо. Но и битва за Кавказ была в числе сражений имеющих решающее значение. Гитлеровцы немного не дошли до Баку. А если бы были взяты нефтяные районы, то продолжение борьбы из-за отсутствия горючего для танков, самолётов и другой техники стало бы невозмож-ным».
7 сентября начала наступление 50-я армия к северу от Брянска, продвинувшись на расстояние до 70 километров, осуществив переправу через Десну и смогли захватить плацдарм на её западном берегу. 13 сентября войска 3-й и 11-й армий захватили станции «Брянск-1» и «Брянск-2». 17 сентября войска 11-й армии во взаимодействии с партизанскими соединениями освободили города Брянск и Бежица. 20 сентября началось преследо-вание отступающего противника во всей полосе наступления. Войска 50-й армии, вступили на территорию Белоруссии и 26 сентября освободили Хотимск. В ходе Брянской наступательной операции (1.9-3.10.43г.) «фланговый удар был осуществлён с большим искусством. Поставленный под угрозу разгрома с тыла, противник бросил полосу Брянских лесов и быстро откатился за Сож и Днепр». .
При форсировании Днепра 22 сентября частями 3 гв. танковой армии был захвачен Букринский плацдарм. К вечеру 26 сентября бой севернее села Григоровка достиг наивысшего напряжения, оборонять высоту было уже почти некому и совсем нечем. «Командир полка майор Кузминов М. Я. решив с товарищами пан-или-пропал, приказал Бикетову вызвать на себя огонь нашей артиллерии, пока ещё работала связь. Но артиллеристы, не поверив, потребовали к трубке комполка. Тот подтвердил приказ и по высоте 244,5 ударила вся артиллерия, что только могло стрелять. Огонь был такой силы, что из 10 немецких танков уйти успели только 3. Рядом с Кузминовым лежал молоденький солдат. Когда начали бить «Катюши», у солдатика буквально на глазах волосы превратились из тёмно-русых в белые. Увидев, как своя артиллерия открыла огонь по ключевой высоте, в штабе полка решили, что там уже не осталось никого в живых. Начштаба Ершов и политрук Гордатий, чтобы спасти плацдарм, подняли в атаку всех, включая офицеров штаба полка, сапёров, миномётчиков, даже легкораненых. Патронов у них тоже практически не было. Понимая, что в этом бою они погибнут или победят — развернули полковое знамя, которое нёс сержант Тарасенко. Восстановив положение, Ершов с Гордатием начали искать трупы командиров, но Кузминов и Бикетов выжили, хотя были в состоянии шока. Пережить в один день несколько вражеских атак, залпы своих «катюш» и уцелеть доводилось немногим».
7 октября войска 38-й армии, отразив очередную контратаку противника, овладели Лютежским плацдармом. Войска 60-й армии захватили два плацдарма, у сёл Казаровичи и Глебовка и у села Ясногородка. Попытки «вскрыть» оборону противника с Букринского плацдарма и развить с него наступление на Киев, терпели неудачу. Ставка ВГК приняла решение перенести направление главного удара с Букринского плацдарма, на Лютежский. С него и началось 3 ноября наступление советских войск на Киев. 4 ноября силами 237 стрелковой дивизии в районе острова Казачий смогли оседлать шоссе, ведущее в Киев по берегу Днепра, что не позволило немцам перебрасывать подкрепления в Киев из района Букринского плацдарма. С утра 5-го ноября противник начал отход из города по шоссе на Васильков, 6-го город был полностью освобождён от фашистов. . 7 ноября были освобождены территории за городом, 13 ноября немцы покинули Житомир.
В ночь на 1 ноября, с кораблей Черноморского флота, южнее Керчи, в районе Эльтигена были высажены войска 318 дивизии 18-й армии, отдельный батальон морской пехоты и батальон 255 морской стрелковой бригады. Несмотря на то, что десант на Эльтиген был отвлекающим, потому и высажен был на столь неудобном для десантирова-ния месте. Десантники держали Эльтигенский плацдарм до 7 декабря, когда командир дивизии Гладков В.Ф. получил радиограмму: . «Рекомендую вам собрать военный совет, где решить, куда вам пробиваться. Помочь вам живой силой не могу». Было принято решение пробиваться на север. При осуществлении прорыва, раненых взять с собой не было возможности, но и сдаваться в плен они тоже не хотели: «И начали свой последний, беспример-ный бой! Немцы узрели кошмарные картины: раненные в голову, с забинтованными глазами, палили в немцев на слух, безногие на коленях ползли в штыковую атаку, плача в ярости, что не успевают проткнуть увёртывающихся румын и немцев, однорукие зубами рвали кольца гранат и кидали их здоровой рукой. В последний, предсмертный миг они ощутили себя не жалкими обрубками, калеками, годными лишь просить подаяние на рынках, а ЛЮДЬМИ, с которыми врагу пришлось считаться. Никому неохота умирать, но уж если довелось, то лучше при этом остаться человеком. В живых не осталось никого. …Вырвавшиеся из окружения, десантники совершили беспримерный рейд по тылам немцев, через степь и топи Чурбашского озера, ворвались в Керчь, захватив господствующую над городом гору Митридат и Угольную гавань».
Партизанское движение в СССР.
Сражения велись не только на фронтах, но и в глубоком тылу противника. Началом партизанской войны считается 29 июня 1941 года, когда была издана директива СНК СССР и ЦК ВКП(б) в которой ставились задачи перед партийными органами прифронтовых областей, «создавать партизанские отряды и диверсионные группы для борьбы с частями вражеской армии, для разжигания партизанской войны всюду и везде, для взрыва мостов, дорог, порчи телефонной и телеграфной связи, поджога складов и т. д. В захваченных районах создавать невыносимые условия для врага и всех его пособников, преследовать и уничтожать их на каждом шагу, срывать все их мероприятия. Для руководства всей этой деятельностью заблаговременно, под ответственность первых секретарей обкомов и райкомов создавать из лучших людей надежные подпольные ячейки и явочные квартиры в каждом городе, районном центре, рабочем поселке, железнодорожной станции, в совхозах и колхозах». На самом деле, органы государственной безопасности уже к 26 июня, «на территории Минской, Могилевской и Витебской областей создали 14 партизанских отрядов, общей численностью 1162 человека. В их составе оперативных и руководящих работников НКГБ было 539 человек, работников НКВД и милиции — 623 человека». 27 июня, в штабы всех фронтов была направлена шифротелеграмма с требованием: «Немедленно приступить к формированию и заброске на территорию, занятую противником, большого количества мелких диверсионно-партизанских групп и отрядов из храбрейших людей и личного состава войск, а также из лучших элементов гражданского населения. Задача: разрушение вражеского тыла, средств тыла, средств связи, подвоза, убийства офицерского состава и разведка сил противника». 3 июля эту директиву озвучил И. В. Сталин в своём обращении к советскому народу, в заключение призвал, «при вынужденном отходе частей Красной Армии не оставлять противнику ни одного килограмма хлеба... Колхозники должны угонять весь скот, хлеб сдавать под сохранность государственным органам для вывоза его в тыловые районы, хлеб и горючее, которое не может быть вывезено, должно быть уничтожено». 5 июля в НКГБ была создана Особая группа задачей которой была организация партизанской борьбы в тылу противника. Директивой Народного комиссара государственной безопасности СССР от 16 июля 1941 г. за № 222 были подведены первые итоги. В ней отмечалось, что отряды комплектуются наспех из людей неопытных, не знающих местных условий и не владеющих оружием; партизаны, посылаемые на боевую работу, не достаточно инструктируются о специфике их будущей деятельности.
18 июля 1941 г. ЦК ВКП(б) принял специальное постановление «Об opганизации борьбы в тылу германских войск», которое дополняло и конкретизировало директиву от 29 июня. ЦК ВКП(б) требовал, «чтобы руководители партийных организаций лично руководили всей этой борьбой в тылу немецких войск, чтобы они вдохновляли на эту борьбу преданных советской власти людей личным примером, смелостью и самоотверженностью, чтобы вся эта борьба получила размах непосредст-венной, широкой и героической поддержки Красной Армии, сражающейся на фронте с германским фашизмом». Формировать отряды и диверсионные группы «из числа участников Гражданской войны и из тех товарищей, которые уже проявили себя в истребительных батальонах, в отрядах народного ополчения, а также из работников НКВД, НКГБ и др. В эти же группы должны быть влиты коммунисты и комсомольцы, которые не используются для работы в подпольных ячейках». Обеспечив их «оружием, боеприпасами, деньгами и ценностями,… заблаговременно позаботиться об организации связи подпольных ячеек и партизанских отрядов с советскими районами, для чего их снабдить радиоаппаратами, использовать ходоков, тайнопись и пр., а также обеспечить посылку и печатание на месте листовок, лозунгов, газет».
Несмотря на принятые грозные постановления, партизанские отряды в 1941 г. продолжали формироваться поспешно, с нарушением всех требований, руководителями назначались порой случайные люди, неподготовленные к работе в тылу врага. Отряды были плохо снабжены материально-техническими средствами и не имели заранее оборудованных баз. Всё это сказалось на их боеспособности, смертность среди заброшенных в начальный период войны в тыл противника групп составляла 93 %. В Белоруссии к июню 1942 года осталось на связи менее 13% отрядов, подготовлен-ных и переброшенных в первые месяцы войны. На Украине под Олевском был уничтожен 1-й партизанский полк под командованием Е. К. Чехова. Такова же участь была и со 2-м партизанским полком под командованием Щедрина, казненного эсэсовцами в Черкассах. На территории Ленинград-ской области к 10 июня 1942 г. осталось 12% от 400 действовавших осенью 1941 г., в Смоленской, Брянской и Калининской областях 23-30%.
Во многих западных районах Белоруссии, Украины и трех республиках Прибалтики из-за быстрого продвижения противника заблаговремен-но создать партийное подполье не удалось вовсе, а там, где оно все же было создано, встретило жесточайший отпор со стороны местного населения. На Украине из оставленных на оккупированной территории 23 обкомов, 685 горкомов и райкомов партии в течение 1941 г. приступили к работе лишь 13 областных, 10 городских и около 100 районных подпольных комитетов КП(б)У. Под Ленинградом в 1941 г. числилось 125 подпольных организаций и групп, зимой 1941–1942 гг. многие были разгромлены, а их состав арестован гитлеровцами и уничтожен. К весне 1942 г. в области работало всего восемь нелегальных РК ВКП(б). В Смоленской области обкому партии до начала оккупации ее территории удалось сформировать горком, 32 подпольных райкома партии и 114 партийных организаций, но после оккупации области обком не смог установить с большинством из них даже связь. Из 1037 членов подполья, в живых остались 178 человек, а из 88 членов обкома партии, посланных за линию фронта, лишь 16.
Не следует забывать, что в 1941-ом и начале 1942-го г. часть населения относилась к партизанам достаточно настороженно. Один партизан вспоминает, «как был вынужден нести своего умирающего товарища пятнадцать километров, поскольку, хотя во встречавшихся по пути деревнях и не было немецких войск, он знал, что, если остановится в одной из них на несколько часов, об этом непременно сообщат оккупационным властям». Со временем основная черта русской души «сострадание» взяла верх и одной из первых, наиболее доступных форм сопротивления стала забота о военнослужащих, оказавшихся в окружении или бежавших из плена. Несмотря на то, что за кусок хлеба, кружку воды, поданных незнакомому человеку, нередко грозило суровое наказание, многие жители тайком кормили их, укрывали, лечили раненых и больных, переодевали в гражданское платье, сопровождали в качестве проводников к линии фронта. Не всем удавалось пересечь линию фронта и они оставались в тылу врага. В сентябре 1941 года «в районе Ворожбы и Конотопа, куда прорвались немецкие части, сержанты бригады Родимцева, Карпенко и Цымбал с разведывательной группой в десять – пятнадцать человек, далеко вклинились в расположение противника, оказались отрезанными от своей части. …Здесь в лесу они встретились с командиром Путивльского партизанского отряда, председателем Путивльского городского совета Сидором Артемьевичем Ковпаком. …Много дней провёл он в лесу один, стараясь найти кого-нибудь из своих партизан. Точного расположения баз он не знал, так как этим делом занимался старый партизан Коренев. …Карпенко и Цымбал не признавали пока Ковпака командиром, но, убедившись в опытности старика, поверили ему. …Через несколько дней к ним прибрёл Коренев». Так зарождалось знаменитое партизанское соединение Ковпака. Летом 1942 г. доля воинов-окруженцев в партизанских отрядах Ленинградской области составляла 28%, в Калининской — 50, в Смоленской и Орловской областях — 40–60, в партизанских отрядах Витебской и Могилевской областей Белоруссии — до 30%, в украинских партизанских соединениях — более 50 процентов.
Уже 16 сентября 1941 года начальник штаба верховного главнокомандования вооруженными силами фашистской Германии Кейтель вынужден был констатировать: «С началом войны против Советской России на оккупированных Германией территориях повсеместно вспыхнуло коммунисти-ческое повстанческое движение, формы действия варьируются от пропагандистских мероприятий и нападений на отдельных военнослужащих вермахта до открытых восстаний и широкой войны силами банд», и в настоящее время представляет «угрозу для немецкого руководства войной… Она пока проявляется во всеобщей неуверенности оккупационных войск, и уже привела к отвлечению сил на главные очаги восстания». В ответ на эти действия партизан, в октябре главнокомандующий сухопутной армией Браухич утвердил для вермахта «Основные положения по борьбе с партизанами», в которых ставилась задача: "Выявление наличия партизан и их уничтожение». В результате, к 1 декабря на борьбу с партизанами было выделено: «девять немецких охранных дивизий и две охранные бригады, две бригады СС, четыре венгерские охранные бригады, один румынский горнострелковый корпус, а также три пехотные дивизии и многочисленные немецкие отдельные батальоны». Из дневника Геббельса: « - 6 марта 1942 года. Опасность со стороны партизан растёт с каждой неделей. Партизаны безраздельно господствуют над обширными районами оккупированной России…
- 16 марта 1942 года. Деятельность партизан в последние недели заметно усилилась. Они ведут хорошо организованную партизанскую войну. До них очень трудно добраться…
29 апреля 1942 года. Партизаны в оккупирован-ных районах по-прежнему представляют огромную для нас угрозу. Этой зимой они поставили нас перед большими трудностями, которые отнюдь не уменьшились с началом весны…».
Для подавления партизанских отрядов приходи-лось использовать даже полевые части. «В феврале 1942 года, в разгар общего наступления Западного и Брянского фронтов, командующий группой армий «Центр» Клюге бросил против смоленских и брянских партизан четыре дивизии. 24 февраля, докладывая в ставку об обстановке, он просил у Гитлера разрешения снять с фронта ещё три дивизии. С середины 1942 года, для борьбы с партизанами отвлекалось до 10 процентов немецких сухопутных войск, находившихся на советско-германском фронте». Генерал-лейтенант вермахта Борнеман пишет: «На протяжении прошедших полутора лет было предпринято несколько попыток со стороны наших войск уничтожить партизан. Наши экспедиции доходили до центральной части действия банд, но потом в течение 24-48 часов были отброшены обратно и никогда не приносили успеха, а только потери. Противник, в конце концов, после очистки снова занимал лес, что только увеличивало его уверенность в своих силах».
С целью лучшей координации деятельности партизанских формирований, 30 мая 1942 г. постановлением Государственного Комитета Обороны был создан Центральный штаб партизанского движения (ЦШПД). Возглавили его: от ЦК ВКП(б) — П. К. Пономаренко (начальник штаба), от НКВД — В. Т. Сергиенко (заместитель начальника штаба), от Генерального штаба — Т. Ф. Корнеев. Обеспечение партизан квалифицированными кадрами возлагалась на Главное управление кадров НКО СССР, а вооружением, всеми видами имущества и транспортом — на начальников главных управлений НКО. В период с 20 июня 1942 г. по 15 марта 1944 г. ЦШПД отправил в тыл противника 59 960 винтовок и карабинов, 34 320 автоматов, 4 210 ручных пулемётов, 2 556 противотанковых ружей, 2 184 миномёта, 22 орудия, 539 570 ручных гранат, большое количество боеприпасов. 19 октября 1942 года Государственный Комитет Обороны принимает специальное постановление № 2430 сс «Об обеспечении Красной армии и партизанских отрядов минами специального назначения». Уже в этот же месяц было поставлено партизанам - 5 900 штук мин, системы И.Г. Старикова, для подрыва железнодорожных составов. Кроме этого, было произведено 30 тысяч электродетонаторов, 200 тонн толовых шашек, 20 тыс. авиационных гранат, 3 010 рычажных мин. Для подготовки специалистов были созданы различные партизанские школы, учебные пункты, которые подготовили и направили в тыл противника около 60 тыс. различных специалистов, из них примерно 40 тыс. подрывников, 5,6 тыс. инструкторов минноподрывного дела, по 2,5 тыс. радистов и разведчиков и 3,5 тыс. командиров и начальников штабов партизанских отрядов.
Активизация партизанского движения начинается со второй половины 1942 г., 5 сентября И.В. Сталин издал приказ № 00189 «О задачах партизанского движения», ставший основой для дальнейшей деятельности советских партизанских формирова-ний. В нём приказывалось: «При всякой возможно-сти истреблять воинские гарнизоны, штабы и учреждения, отряды войск, отдельно следующих офицеров и солдат, охрану транспортов и складов. Уничтожать склады и базы вооружения, боеприпа-сов, горючего, продовольствия… Разрушать линии связи… Нападать на аэродромы противника и уничтожать самолеты, ангары, склады бомб и горючего… …вести непрерывную разведывательную работу в интересах Красной Армии». Газета «Правда», обращаясь к населению оккупированных районов призывала: «Раздувайте пламя всенарод-ного партизанского движения!».
Для создания партизанской деятельности «в малолесных и степных районах, занимавших большую часть территории Украины», 2 сентября 1942 г. С.А. Ковпаку и А.Н. Сабурову было дано задание о переброске «сильных, хорошо вооруженных и обеспеченных всем необходимым партизанских соединений из северных, лесистых районов Украины на правый берег Днепра и дальше на юг и юго-запад, в районы, где находились важнейшие коммуникации армии противника. Их соединения должны были проложить другим крупным партизанским соединениям путь на запад, на правобережную Украину». Партизанское «соединение дважды Героя Советского Союза Ковпака прошло рейдом через 217 районов, 13 областей… свыше 10 000 километров и разгромили гарнизоны противника в 39 районных центрах. Наиболее выдающийся рейд товарищ Ковпак провёл летом 1943 года из Киевской области в Карпаты». Партизаны Ленинградской области пустили под откос 212 вражеских эшелонов (в 4,8 раза больше, чем в первую половину года), из них 55 эшелонов на основной магистрали Псков — Луга — Ленинград. Смоленские партизаны с июня по октябрь 1942 г., подорвали 300 вражеских эшелонов и взорвали 145 мостов (в 30 раз больше, чем за первое полугодие). К началу 1943 года в Белоруссии было 58 000 партизан и 40 000 в РСФСР, а общее количество партизан на всей оккупирован-ной территории составляло 120 000 человек. По данным Ю. Петрова, в мае 1943 года в Белоруссии было 75 000 «вооруженных» партизан и 20 000 на Украине, общее количество от 175 до 200 тысяч человек. Всего вовлеченных в партизанские действия на всем протяжении войны было 700 000 человек.
В марте 1943 г. Центральный штаб партизанского движения обратился к старостам и «полицаям»: « Вы можете получить от советской власти прощение себе и вашим семьям, если начнёте честно служить советскому народу. Помогайте партизанам. Истребляйте немецких разбойников. Если будите действовать так – Родина, советская власть простят вас и ни один волос не упадёт с вашей головы». 25 апреля ЦК ВКП(б) обратился с первомайскими призывами 1943 г. к жителям оккупированных территорий: «Русские, украинцы, белорусы, молдаване, литовцы, латыши, эстонцы, карелы, временно подпавшие под ярмо немецко-фашистских мерзавцев! Раздувайте пламя всенародного партизанского движения!». В первомайском приказе наркома обороны И. В. Сталина говорилось: «Необходимо прежде всего добиться, чтобы партизанское движение развернулось еще шире и глубже, нужно, чтобы партизанская борьба охватила широчайшие массы советского народа на оккупированной территории. Партизанское движение должно стать всенарод-ным». И с этого момента оно становится действительно всенародным, наступил перелом в настроениях жителей за линией фронта, который был связан с успехами Красной армии на советско-германском фронте. Народ увидел, что немцы будут изгнаны из этих районов, и без их помощи, а когда придёт Красная армия, возникнет законный вопрос: «Чем вы тут занимались всё это время?». Население стало добровольно помогать, а «партизаны стали полными хозяевами шестой части всей оккупиро-ванной территории, составлявшей свыше 200 тысяч квадратных километров». В 1943 г. по ту сторону фронта под командованием центрального штаба сражалось уже 250 тыс. вооруженных партизан. В целом за все время войны в партизанских отрядах побывало, по архивным данным, приводимым советскими историками, от 800 до 900 тыс. человек. В январе 1944 г. на Украине было более 12 тысяч, а к зиме их число дошло до 200 тысяч. При этом четвёртая часть партизан была из бывших полицаев и хиви. В Эстонии целые подразделения полиции, стали перебегать к партизанам, по данным Вернера Хаупт, только за один месяц из 4-го и 6-го эстонских пограничных полков на советскую сторону перешло 6 офицеров и 923 рядовых. В мае 1944 года немцам пришлось арестовать и разоружить всю литовскую полицию «ввиду ее абсолютной ненадежности». Гебитскомиссар белорусского города Новогрудок писал: «В дни эвакуации тыловая оборона полностью отказала. Большая часть сил с оружием в руках перешла на другую сторону. То же самое относится и к белорусским охранным подразделениям. Лишь небольшой процент вместе с немецкими полицейскими силами ушел на запад».
Давая оценку партизанскому движению Жуков пишет: «Если в первый год войны в руководстве партизанским движением еще не было должной организованности и централизации, то в последующем… через созданный Центральный штаб партизанского движения… появилась реальная возможность направлять действия всех сил партизанского движения в интересах армии, координировать взаимодействие партизанских отрядов с операциями фронтов». Генерал Л. фон Рендулич, летом 1943 г. констатиро-вал:«Централизация руководства партизанскими отрядами была очевидна, ибо при подготовке и проведении какого-либо значительного наступле-ния немецких или русских войск партизаны в этом районе немедленно активизировали свои действия с целью дезорганизации снабжения и срыва связи между частями немецкой армии, захвата и ликвидации складов с боеприпасами и нападения на места расквартирования войск. Эти действия стали тяжелым бременем для армии и представляли собой немалую опасность. Ни на одном другом театре военных действий не было такого тесного взаимодействия между партизанами и регулярной армией, как на русском».
3 августа 1943 года началась операция «Рельсовая война» - массовый подрыв рельсов на территории протяжённостью около 1000 километров и глубиной до 750 километров. Подрыв рельсов сопровождался крушениями поездов, взрывами железнодорожных мостов, станционных сооружений. «Рельсовая война» перешла в операцию «Концерт», к участию в которой ЦШПД привлёк дополнительно многие отряды Литвы, Латвии, Эстонии, Карелии и Крыма. Всего в операции участвовало более 120 тысяч партизан. По признанию фашистского командования эти операции резко снизили пропускную способность ряда железных дорог. В ходе этих двух операций, было подорвано 363 262 рельса, что составляло в пересчете 2270 км одноколейного железнодорожного пути. Командир 753-го полка особого назначения вермахта Клобе отмечал усиление деятельности партизан в момент наступления Красной Армии у Новгорода в апреле 1944 г.: «около 800-1000 партизан 3-й Ленинградской бригады напали на магистраль Порхов - Подсевы. Им удалось произвести ряд взрывов около Узы. Одновременно производились атаки значительной части этой бригады на магистраль Чи-хачево - Дедовичи. В последние ночи отмечена серия взрывов на магистралях Дедовичи - Белебелка, Дедовичи - Дно и Опочка – Идрица».
Согласно архивных данных, в тылу немецких войск за время войны было создано 6 200 партизанских отрядов и подпольных групп. Самые крупные соединения партизан действовали под руководством: Д.В. Емлютина, К.Д. Карицкого, С.А. Ковпока, В.И. Козлова, В.З. Коржа, Г.М. Линькова, Д.Н. Медведева, М.И. Наумова, Н.А. Прокопенкова, А.Н. Сабурова, А.Ф. Фёдорова и др. В ходе их деятельности было пущено под откос более 20 тыс. воинских эшелонов, взорвано около 2 тыс. железнодорожных и свыше 9,5 тыс. шоссейных мостов, уничтожено более 65 тыс. автомашин, 4,5 тыс. танков, 1100 самолетов, 2900 складов и баз. Их ратный труд заслужил справедливого уважения: «Свидетельством признания государст-вом боевых заслуг советского партизана является учреждение медали «Партизан Отечественной войны» 1-й и 2-й степени, которой удостоены более 127 тыс. человек. Свыше 184 тыс. партизан и подпольщиков награждены орденами и медалями Советского Союза, а 248 человек удостоены звания Героя Советского Союза. Около двадцати командирам партизанских формирований было присвоено воинское звание генерал-майор».
1944 год. Дальнейшее освобождение страны от немецко-фашистских захватчиков.
Начатая 24 декабря 1943 г. Житомирско - Бердичевская наступательная операция плавно перешла в 1944 г.Войска 1-го Украинского фронта 31 декабря освободили Житомир, 3 января 1944 - Новоград-Волынский, 4 января - Белую Церковь, 5 января - Бердичев. Германское командование в целях ликвидации прорыва перебросило в полосу 1-го Украинского фронта 16 дивизий и крупные силы авиации. 11-12 января противник нанёс контрудары в районах Жмеринки и Христиновки, а с 14 января и на других направлениях. По указанию Ставки ВГК 15 января войска 1-го Украинской фронта перешли к обороне.
8 января войска Белорусского фронта начали Калинковическо-Мозырскую наступательную операцию. После прорыва передовой оборонитель-ной полосы Рокоссовский ввел в бой юж-нее Мозыря два гвардейских кавалерийских корпуса — 2-й и 7-й, которые совместно с партизанами перерезали дорогу Мозырь — Петриков. 61-я армия перерезала железную и шоссейную дороги Калинковичи—Жлобин, освободила Домановичи и обошла вражескую группировку с севера. Наступавшая южнее 65-я армия также быстро продвинулась вперёд. 11 января Рокоссовский сменил направления ударов кавалерийских и танкового корпусов с целью дезориентировать противника. Днём 14 янва-ря были взяты штурмом главные опорные пункты вражеской обороны и транспортные узлы: Калинковичи и Мозырь.
Особую ненависть фашистское командование испытывало к Ленинграду, с захватом которого, подчёркивал Гитлер, «будет утрачен один из символов революции». Несмотря на то, что «немецкие войска дошли до южных предместий города, однако, ввиду упорнейшего сопротивления обороняющихся войск, усиленных фанатичными ленинградскими рабочими, ожидаемого успеха не было». Находясь шестнадцать месяцев под осадой, когда ежедневно смерть уносила тысячи жизней, голодные, без воды и света, город мужественно держался. Финская армия своими активными наступательными действиями сковывала значительные силы советских войск к северу от Ленинграда. В середине августа 1941 года Лужская оборонительная линия была прорвана и крупная группировка вражеских войск в составе трёх корпусов, поддерживаемая многочисленной авиацией, устремилась к пригородам Ленинграда. Сдерживали это наступление разбитые части левого крыла Ленинградского фронта численностью не более 10 тысяч человек. В условиях блокады начался голод, в ноябре 1941 г. были зафиксирова-ны первые случаи голодной смерти, 18% от всех больных – были больны дистрофией, а в январе 1942 года – уже 85%. Норма выдачи хлеба была доведена до двухсот пятидесяти грамм на рабочую карточку, а остальным – по сто двадцать пять граммов. Ленинградская поэтесса Ольга Берггольц писала: «Сто двадцать пять блокадных грамм / С огнём и кровью пополам…»
По статистическим данным в ноябре умерло 11 085 человек, в декабре 58 881. Всего за время блокады умерло от голода от 641 тысячи до 800 тысяч человек. Количество жертв удалось снизить благодаря проведённой эвакуации жителей Ленинграда, для чего «Военный совет Ленинград-ского фронта принял решение организовать переброску грузов на автотранспорте и проложить с этой целью через Шлиссельбургскую губу ледовую автомобильную дорогу… Вражеская авиация почти каждый день бомбила поток автомашин и разрушала ледовую дорогу. Прикрытие военно-автомобильной дороги с воздуха Военный совет фронта возложил на ВВС флота… Только за три первых месяца на охрану трассы истребительная авиация флота сделала 2 674 самолёто-вылета. …Имена лётчиков-истребителей Героев Советского Союза Г.Д. Васильева, В.Ф. Голубева, Г.Д. Костылева, Г.Д. Цоколева и других, прикрывавших путь через Ладогу в течение всей блокады, были широко известны защитникам и населению города Ленина». Ледовая трасса действовала 152 дня, что позволило с 22 января по 15 апреля 1942 г. эвакуировать - 594 186 жителей города, и 447 929 человек было эвакуировано с мая по ноябрь, когда вновь открылась навигация по Ладоге. Эти меры дали возможность трижды повысить нормы выдачи хлеба и увеличить нормы по другим продуктам. Вся страна помогала Ленинграду и готовила прорыв блокады, осуществлённый «12 января 1943 года после тщательной подготовки 67-я армия генерала М.П. Духанова (Ленинградский фронт) нанесла мощный удар с запада на восток. Ей на встречу пробивалась 2-я ударная армия генерала В.З. Романовского (Волховский фронт). Действия этих войск поддерживали 13-я и 14-я воздушные армии, которыми командовали генералы С.Д. Рыбальченко и И.П. Журавлёв».
Ровно через год началась Красносельско-Ропшинская наступательная операция. 14 января 1944 г. с Ораниенбаумского плацдарма части 2-й ударной армии, а через день к наступлению присоединились войска 42-й армии, наносившие удар из района Пулково. Унтер-офицер 399 полка 170 немецкой дивизии Густав М. заявил: «Первые два дня русского наступления были самыми ужасными в моей жизни. На моих глазах погибли сотни немецких солдат. Когда закончился артиллерийский обстрел, солдаты 12, 13 и 14 рот побросали оружие и разбежались, несмотря на окрики и угрозы офицеров». 20 января наступающие части соединились в районе Ропши. 24 января, части 42-й армии при содействии 67-й армии освободили города Пушкин и Слуцк (Павловск), 26 января штурмом овладели городом Гатчина, 28 января Вырицей, а 30 января — Сиверском. В начале февраля войска двух фронтов продолжили наступление на Нарву и Лугу. Во второй половине февраля 1-я ударная армия продвинулась вперед на 180 километров от Старой Руссы до реки Великой, 22-я армия — на 125 километров от Холма до Новоржева, а части 10-й гвардейской и 3-й ударной — на 30 километров от Маева до Пустошки. Однако немецкие войска 16-й армии, сумев вывести из-под удара большую часть живой силы и техники, заняли прочную оборону на рубеже Остров — Пушкинские Горы — Идрица и остановили дальнейшее продвижение советских армий. Командующий 2-й ударной ар-мии И. И. Федюнинский в своих мемуарах отметил: «Главной причиной неудачи явилось не столько сопротивление врага, сколько серьёзные недостатки в организации наступления и в управлении войсками со стороны штабов, командиров всех степеней, и прежде всего командарма и командиров корпусов. Немалую роль сыграли также наши благодушие и обольщение успехами боев до выхода к реке Нарве».. Командующий 10-й гвардейской арми-ей М. И. Казаков вспоминал: «Не знаю, как другие, а я очень досадовал тогда на то, что операции следовали одна за другой, готовились торопливо и походили больше на отдельные рывки, а не на строго продуманные, связанные одно с другим оперативные мероприятия. В результате вместо выхода на коммуникации врага войска фронта делали только неглубокие вмятины в его обороне». Не смотря на то, что нашим войскам не удалось разгромить группу армий «Север». Они не только освободили Ленинград от двухлетней блокады, но и отбросили немецкие войска к границам прибалтий-ских государств. Кроме того, достигнутые ими на этом фронте успехи привели также к решающим политическим последствиям: вслед за Италией теперь и у Финляндии появились сомнения в конечной победе Германии, и она стала искать контакта с противником».
Ранним утром 24 января после мощного артил-лерийского налёта передовые батальоны 4-й гвардейской и 53-й армий 2-го Украинского фронта перешли в наступление, так началась Корсунь-Шевченковская операция. 31 января войска 27-й армии 1-го Украинского фронта и 4-й гвардейской армии и 5-го гвардейского кавалерийского корпуса 2-го Украинского фронта встретились в районе Ольшаны, замкнув тем самым кольцо окружения. К исходу 3 февраля советские войска завершили полное окружение всей корсунь-шевченковской группировки. Окруженная группировка врага насчитывала более 80 тыс. солдат и офицеров. В телеграмме командующему группировкой Штеммерману Гитлер писал: «Можете положиться на меня как на каменную стену. Вы будете освобождены из котла. А пока держитесь до последнего патрона». 4–5 февраля немецко-фашистские войска предприняли попытки прорвать фронт окружения ударами в направлении на Шполу, и тремя танковыми дивизиями пытались пробиться к Лысянке. 8 февраля советское командование предъявило командованию окруженных войск ультиматум с требованием о капитуляции: «Во избежание ненужного кровопролития, мы предлагаем Вам принять следующие условия капитуляции:1. Все окруженные немецкие войска, во главе с Вами и с Вашими штабами, немедленно прекращают боевые действия.2. Вы передаете нам весь личный состав, оружие, все боевое снаряже-ние, транспортные средства и всю технику неповрежденной.Мы гарантируем всем офицерам и солдатам, прекратившим сопротивление, жизнь и безопасность, а после окончания войны возвраще-ние в Германию». Ультиматум был проигнорирован, а окружённая группировка 17 февраля предприняла последнюю попытку прорвать кольцо: «В первом эшелоне шли три колонны: 5-я танковая дивизия СС «Викинг» слева, 72-я пехотная дивизия в центре и корпусная группа «Б» на правом фланге. В арьергарде шли 57-я и 88-я пехотные дивизии». Но и эта попытка не принесла им успеха, советские войска разгромили остатки корсунь-шевченковской группировки. Лейтенант Вилли Лейнвебер из 57-й пехотной дивизии говорил: «В последний день русские учинили нам невиданное побоище. Толпы солдат, как стадо баранов, метались из стороны в сторону, но нигде не могли укрыться от убийствен-ного огня. Весь район был устлан трупами. Жутко было смотреть на эту картину. В этот день много тысяч немецких солдат и офицеров поплатились своей жизнью за авантюру немецкого командова-ния». В результате ожесточённых боёв немцы потеряли 55 тысяч убитыми и свыше 18 тысяч пленными. Среди убитых обнаружен труп командующего генерала артиллерии Вильгельма Штеммермана. Наши безвозвратные потери составили 24 286 человек.
3 февраля 1944 г. перешли в наступление войска 1-го Прибалтийского фронта в районе витебской группировки противника. В журнале боевых действий 53-го армейского корпуса вермахта появилась запись: «где противник прорвал фронт на участке 12 км по фронту и вклинился на 5–6 км в глубину нашей обороны. Еще нельзя сказать, удастся ли создать сплошную линию обороны, так как наша пехота в этом районе разбита». 6 февраля в штаб 3-й танковой армии прибыл командующий труппой армий «Центр» генерал-фельдмаршал Э. Буш, который особо обратил внимание на то, что «исход сражения в районе Витебска находится в прямой зависимости от возможности использования железной дороги Витебск — Орша».
Большими потерями «ознаменовалось начало февраля и на южном фланге 1-й танковой армии, когда удерживаемый немецкими войсками выступ в районе Никополя подвергся ударам русских войск с севера и с юга. Марганцевые рудники в районе города Марганец, восточнее Никополя, оборона которых являлась основной причиной удержания тактически невыгодного выступа, и сам Никополь, включая также атакованный с юга плацдарм на левом берегу Днепра, 8 февраля были потеряны. Одновременно русские прорвались на Апостолово и угрожали зажатым в районе Никополя немецким дивизиям с тыла. Последним лишь ценою очень тяжёлых потерь удалось отступить в район южнее Кривого Рога». 10 февраля «войска ударной группы фронта вышли к р. Ингулец юго-западнее Кривого Рога, нарушили оперативную оборону противника и создали условия для успешного наступления на Кривой Рог одновременно с севера, востока и юго-востока. …в 5.00 17 февраля по ранее испытанному и оправдавшему себя методу. В течение двух минут били орудия прямой наводки по целям на переднем крае, затем был произведен десятиминутный огневой налет по переднему краю и ближайшей глубине с последующим переносом на вторую траншею. Сигнал на перенос огня являлся одновременно и сигналом для атаки. …В 12.00 наши соединения наткнулись на последний оборонитель-ный рубеж внешнего обвода Кривого Рога, который проходил по линии: Александровка, Златополь, Кабурдеевка, колхоз «Таганча». …на рассвете 21 февраля вышел своим правым флангом на реку Саксагань, а левым — на восточную окраину крупного пригорода и узловой железнодорожной станции Долгинцево. …Штурм северного пригорода и рудников начался в 5 часов утра 22 февраля. …к полудню 22 февраля Кривой Рог был полностью очищен от немецко-фашистских захватчиков».
В ходе Березнеговато-Снигиревской наступатель-ной операции (6-18 марта 1944), конно-механизированной группе генерала Плиева удалось внезапным манёвром прорваться на оперативный простор. К 11 марта танкисты и кавалерия И. А. Плиева вышли к Бармашово. Почувствовав угрозу окружения, немецкое командование приняло решение об отводе своих войск за реку Южный Буг, и на левом её берегу организовать новый оборонительный рубеж. В это же время войска 2-го Украинского фронта осуществляли Уманско-Ботошанскую наступательную операцию (5. 03. – 22. 03. 44), в ходе которой вышли на подступы к Яссам и Кишинёву, глубоко охватив с Северо-Запада приморскую группировку противника, вынудив его перебросить часть сил с Юж. Буга на кишинёвское направление. Завершив необходимую перегруппировку, советские войска 26 марта возобновили общее наступление. 30 марта на левом крыле фронта войсками 28-й армии с помощью морского десанта был освобождён Очаков и развёрнуто наступление на Одессу. Чтобы овладеть населенным пунктом Степановка, надо было под огнем противника перейти по пояс в ледяной воде через реку Тилигул. 31 марта бойцы и офицеры 30-й Краснознаменной кавалерийской дивизии «промокшие в студеной холодной воде, в морозную снежную погоду продолжали преследование, не имея возможности обогреться и обсушиться. Но никто ни слова не сказал об этом. Все рвались вперед». 4 апреля 37-я армия и конно-механизированная группа овладели железнодо-рожным узлом «Раздельная» и расчленили приморскую группировку противника на две части. 7 апреля части конно-механизированной группы вышли к Днестровскому лиману. Подводные лодки и торпедные катера Черноморского флота вели активные действия на вражеских коммуникациях, срывая эвакуацию противника. В ночь на 11 апреля «войска конно-механизированной группы возобновили наступление. Сразу же за Сухим лиманом передовые части наткнулись на позиции немцев. Кавалерийские дивизии атаковали Клейн-Либенталь (ныне Малодолинское), и к 9 часам захватили его, а затем «по инерции» и Александ-ровку». Одесская наступательная операция «вошла в историю как одна из блестящих по отлично налаженному в ней взаимодействию крупных войсковых объединений… Судьбу города решил обходной марш 8-й гвардейской армии и конно-механизированной группы И.А. Плиева. – Гвардейцы с ходу форсировали лиман, - шли по пояс в грязи, по грудь в ледяной воде. Немецкое командование не ожидало, что наши войска сумеют в короткий срок преодолеть столь трудные природные препятствия (лиман шириной 800 метров в самом узком месте и глубина в отдельных местах доходит до двух метров). …наступление непосредственно на город, на его улицы началось ночью без артиллерийской и авиационной подготовки. Это была нелёгкая задача, но мы тем самым спасли город от разрушения. Стрелковые подразделения и танки… в ночь на 10 апреля оказались на улицах Одессы. К утру 10 апреля части 4-го и 28-го гвардейских корпусов совместно с танкистами группы Плиева уже подходили к Дерибасовской улице и выходили на берег Чёрного моря у Малого, Среднего и Большого фонтанов. 29-й гвардейский корпус наносил удар через Овидиополь на Затоку».
15 марта перешли в наступление войска 13-й армии}, нанося удар из района Торговица, Млинов на Броды, 17 марта наши части овладели г. Дубно. 28 марта 64-я гвардейская танковая бригада начала форсировать Прут в районе Каланчака (5 км восточнее Черновцов). В полдень 29 марта г. Черновцы был полностью освобожден от гитлеровских захватчиков. 24 марта советские войска окружили гарнизон г. Тернополя, командующий генерал Нейдорф в радиограмме «сообщил о тяжелых потерях, понесенных в боях, и охарактеризовал положение немецкого гарнизона как совершенно безнадежное. В ответной радиограмме Гитлер снова потребовал, не считаясь ни с чем, удерживать Тернополь и сражаться до последнего солдата. Он заверил Нейдорфа, что на помощь идут крупные силы танков. Через несколько дней Гитлер наградил Нейдорфа. Генерал ждал обещанных танков и солдат, а ему вместо этого прислали на самолете рыцарский крест... 15 апреля Нейдорф был убит». 17 апреля закончилась ликвидация остатков гарнизона оборонявшего г. Тернополь.
В 10 часов 30 минут утра 8 апреля, после 2,5-часовой артиллерийской подготовки, войска 2-й гвардейской армии генерала Г.Ф. Захарова атаковали перекопские укрепления и овладели городом Армянск. В полосе 51-й армии для преследования отступающего врага был введён 19-й танковый корпус. Части 11-го гвардейского стрелкового корпуса под командованием генерал-майора С. Е. Рождественского к 4 часам утра 11 апреля овладели всей первой позицией обороны противника. Захваченный в плен командир 9-го кавалерийского полка подполковник Паулиану рассказал: «Мой полк занимал оборону южнее города Керчь. Когда русские прорвали немецкую оборону и вышли на шоссейную дорогу Керчь — Феодосия, над полком нависла угроза окружения. Немцы очертя голову удирали, и я отдал приказ отступить на линию Турецкого вала. Не успели мы занять оборону на новом месте, как на левом фланге появились русские танки. Увидев, что немцы побежали, румынские солдаты стали сдаваться в плен целыми эскадронами... Девятый кавалерий-ский полк полностью разгромлен, ни один солдат не ушел с Керченского полуострова. Вся техника полка и приданная ему артиллерия захвачены русскими». С утра 11 апреля войска Отдельной Приморской армии стали преследовать отходившие части немцев. Пленные говорили: «Столь стремительное наступление русских для нас явилось неожиданным. Мы предполагали, что нам удастся оторваться и отойти на позиции Парпач (Ак-Монайские позиции)». «На подходе к Карасубазару нас настигли русские танки, южнее нас начали теснить партизаны, и мы оказались в кольце... В окружении оказались различные подразделения 198-го саперного батальона, 282-го пехотного полка, 290-го пехотного полка 98-й пехотной дивизии, 170-й пехотный полк и 213-й пехотный полк 73-й пехотной дивизии, а также ряд других подразделений тыловых частей. Такое сочетание показывает, что отступление протекало в полном беспорядке, все перемешалось и была потеряна всякая связь». 13 апреля в районе Судака скопилось много немцев и румын, ожидавших погрузки на баржи. «Как только три баржи, переполненные солдатами, отчалили от берега, налетели русские штурмовики и на наших глазах все три баржи пошли ко дну... На причалах поднялась невообразимая суматоха. Приказы офицеров не выполнялись. Между немцами и румынами произошли кровавые стычки». В 19 часов 30 минут 7 мая части 77-й и 32-й гвардейской дивизий вышли на гребень Сапун-Горы. К исходу дня мощный опорный пункт гитлеровцев был в руках советских войск, а 9 мая Севастополь был освобождён от немецко-фашистских захватчиков. Пленный начальник штаба 111 немецкой пехотной дивизии подполковник Александр Франц сообщил: «Немецкие войска в Крыму получили приказ Гитлера любой ценой удержать Севастополь в своих руках. К нам непрерывно поступало пополнение. Однако русские прорвали оборону и заняли Севастополь. Тогда командование отдало явно запоздалый приказ— удерживать мощные позиции на Херсонесе, а тем временем попытаться эвакуировать остатки разбитых войск из Крыма. На нашем участке скопилось до 30.000 солдат. Из них едва ли удалось вывезти более одной тысячи. Десятого мая я видел, как в бухту Камышовая вошли четыре судна, но вышли оттуда только два. Два других транспорта были потоплены русской авиацией. С тех нор я больше никаких кораблей не видел». 13 мая Крымский полуостров стал советским. На этом зимне-весенняя компания закончилась, войска стали готовиться к летней наступательной компании.
23 июня 1944 года началась Белорусская наступательная операция. К исходу 29 июня войска 1-го Белорусского фронта под командованием генерала К.К. Рокоссовского продвинулись на 100-110 км., шли кровопролитные бои под Витебском, Оршей и Бобруйском. Вот как описываются эти события в дневнике командира роты 12-го полка 31-й пехотной дивизии 4-й немецкой армии:
«27.6 Всё катится вспять. Последние силы ещё ведут тяжёлые бои, чтобы прикрыть мост. Все отступают. Машины увешаны людьми. Дикое бегство.
29.6 Продолжаем отход. Русские всё время стараются обогнать параллельным преследованием. Величайшее напряжение. Партизанами разрушены все мосты.
30.6. Невыносимая жара. Начался путь ужасов. Всё встало. Мост через р. Березина под сильным обстрелом. Мы проходим через этот хаос.
1.7. Все совершенно выдохлись. Двигаемся дальше по шоссе на Минск. Дикие пробки и заторы. Часто обстрел справа и слева. Всё бежит. Паническое отступление. Многое остаётся на дороге.
2.7. Русские заняли шоссе, и больше никто не пройдёт… Такого отступления ещё не бывало! Можно сойти с ума».
Передовые соединения 49-й армии генерала И.Т. Гришина 26 июня при поддержке 4-й воздушной армии генерала К.А. Вершинина форсировали Днепр. «Пошевеливайся, гвардейская непромокае-мая! – Прокричал ротный. Гвардейская – всуе, что непромокаемы – соответствует. Не промокнем и при форсировании Днепра. Даёшь Днепр!.. Зверея, я вторично матюкнулся и перебросил автомат на грудь. Несколько снарядов враз упало неподалёку от береговой кромки. Люди забегали, пригибаясь. И я побежал к воде. В лозняке – пронзительный, беспамятный вопль раненого. Так, под снарядами, и отчалили. Увидев, как расширяется полоса воды между берегом и плотом, я успокоился. Плывём. Теперь назад хода нет. Только вперёд. А там будь что будет. Не так! Переправиться бы благополучно, Не растерять бы личный состав на берегу. Управлять взводом. И чтоб сержанты управляли отделениями. Не дай бог разбредёмся кто куда или собьёмся в кучу, как стадо. Нужно развернуться в цепь – и в атаку, на вражескую траншею. …Немцы всё плотней накрывали нас своим огнём. …Что-то с необыкно-венной силой ударило по плоту, взметнулся огненный сноп, и я упал навзничь. Очнулся в воде. Ледяная, обжигающая рот, нос, уши, текущая за шиворот, она и вернула мне сознание. Я рванулся, забарахтался, пытаясь ухватиться за что-нибудь. Пальцы хватали воздух, а одежда, автомат и сапоги тянули на дно. …и я, колотя по воде ладонями, поплыл. Не отдыхая, изо всех силёнок. Когда их не осталось совсем, пошёл ко дну. Но колени стукнулись о твёрдое. Я встал на ноги и едва не свалился от слабости и тошноты. Отдышавшись, уцепился за ребристый, в трещинах, камень и вылез на сушу. И сразу вспомнил, что я должен командовать.
- Первый взвод, ко мне! Мокрые, молчаливые, знакомые и незнакомые солдаты потянулись к яме, где я стоял. Подбежал какой-то офицер и голосом Сырцова сказал: Пётр! Капитан ранен, ротой командую я! Атакуем по моему свистку! …Заверещал свисток. Я скомандовал: «В атаку!» - и побежал на гору. Спотыкался, падал, поднимался, подавал команды, о которых тут же забывал, снова то бежал, то, задохнувшись, шёл шагом. Подогревая себя, свирепея, нажимал на спусковой крючок автомата, швырял гранаты. И рядом стреляли, падали, вставали, а кто и не вставал. В какой-то момент фрицы дрогнули и начали удирать из ячеек по траншее, по ходу сообщения за дома. Над высоткой прочертила дугу зелёная ракета, за ней две красных. Сигнал на левый берег, что плацдарм завоёван».
3 июля в Минске весь день шли упорные бои, лишь только к исходу дня он был полностью очищен от врага. «Тяжёлая картина открылась перед глазами воинов освободителей – пишет Рокоссов-ский.- Минск лежал в развалинах. Немногие уцелевшие здания были заминированы и подготовлены к взрыву. К счастью, их удалось спасти. Дело решила стремительность ворвавшихся в город частей. Были разминированы Дом правительства, здание Центрального Комитета Коммунистической партии Белоруссии. Жители города, перенёсшие ужасы оккупации, восторженно встречали наших воинов. Вся страна приветствовала освободителей Минска. Ликвидация зажатых в минском котле немецко-фашистских войск возлагалась на 2-й Белорусский фронт, для усиления которого от нас взяли 3-ю армию».
Победы одержанные летом 1944 года вызвали восторг общественности на западе, вот некоторые высказывания газет того времени:
«Нью-Йорк таймс»: «…перед Германией стоит призрак 1918 г.»;
- «Ньюс кроникл»: «Победоносное и потрясаю-щее наступление частей Красной Армии поразило союзников России и определённо превзошло самые радужные предположения»;
- «Дейли телеграф энд Морнинг пост»: «Герман-ский фронт в Белоруссии распался так, как мы до сих пор ещё не наблюдали в течение этой войны»;
- «Санди экспресс»: «Ничто не может сравниться с масштабами и скоростью советского наступления. Над Германией нависла тень катастрофы».
Начало Режицко-Двинской наступательной операции Ставка назначила на 12 июля, но «всеми видами разведки было установлено, что противник готовится отвести свои части на тыловой оборони-тельный рубеж в ночь с 10 на 11 июля. По всей видимости, он догадывался о предстоящем наступлении и хотел заставить наши войска ударить по пустому месту, чтобы затем нанести контрудар сохраненными силами». В связи этим, командую-щий фронтом генерал-полковник Ерёменко А.И. принял решение начать операцию раньше, в 19 часов 10 июля. «Ломая сопротивление врага, части первого эшелона успешно продвигались в глубину обороны противника. В 22 часа в прорыв были введены армейские и корпусные подвижные группы. Они начали свое стремительное продвиже-ние в глубь обороны противника, превращая тактический прорыв в оперативный, захватывая важнейшие узлы дорог и переправ, перерезая коммуникации противника, уничтожая его по частям». 12 июля были освобождены города Идрица и Дрисса, 13 – Пушкинские горы. 23 июля началось наступление на Даугавпилс (Двинск), 27 июля советские войска ворвались в Даугавпилс и всего за 3 часа полностью освободили город. Утром 17 июля началась основная фаза наступления фронта (Псковско-Островская операция). После мощной артподготовки и мощных ударов авиации в наступление перешли части 1-й ударной и 54-й армий со Стрежневского плацдарма. По пятам отступающих войск шли «группы преследования»: в зоне 1-й ударной армии, полк 85-й стрелковой дивизии и 16-я танковая бригада, а в зоне 54-й армии — части 288-й стрелковой дивизии и 122-я танковая бригада. Войска 67-й армии, при содействии частей 1-й ударной армии 21 июля освободили город Остров. 22 июля перешли в наступление войска 42-й армии. Ударом левого фланга на Попов Крест части армии обошли Псков с юга, форсировали реку Великую и 23 июля освободили Псков. К 31 июля войска 3-го Прибалтийского фронта вышли к новой линии обороны противника - «Мариенбург».
1 августа войска 2-го Прибалтийского фронта начали Лубанско- Мадонскую наступательную операцию. Не смотря на обращение нового командующего группой армий «Север» генерал-полковника Шернера: «Друзья! Враг стоит у ворот нашей родины. Это касается каждого, независимо от того, сражался ли он до сих пор на фронте или использовался в тылу. …Каждый метр земли, каждый охраняемый пост нужно защищать с горячим фанатизмом. Мы должны зубами вгрызаться в землю. Ни одно поле битвы, ни одна позиция не должны быть оставлены без особого приказа. Наша родина взирает на вас со страдальче-ским участием. Она знает, что вы, солдаты Северной группы, держите в своих руках судьбу войны». В упорных боях уже 2 августа наши войска «овладели городом ВАРАКЛЯНЫ, а также заняли ряд других населенных пунктов, в том числе САРНИ, ГРОЗИ, ЛЕЙМАНИ, ТИЛТАГАЛС, СТЕКИ и железнодорожную станцию ТИЛТАГАЛС». К 7 августа войска 3-й ударной армии вышли к реке Айвиексте и овладели городом Ляудона. В течение 7 и 8 августа 1944 года 43-я гвардейская латышская стрелковая дивизия прошла с боями до 25 км, освободила 68 населенных пунктов. 10 августа была прорвана главная полоса немецкой обороны и советские войска продвинулись на 10 км. 13 августа войска 67-й армии при содействии войск 1-й Ударной армии заняли город Выру. 16 августа был высажен десант на западном берегу Чудского озера около города Мехикорма. 25 августа соединения 67-й армии освободили Тарту.
17 августа 1944 года Красная Армия вышла на государственную границу, существовавшую на момент начала Второй мировой войны, война пришла туда, откуда была начата. Фактически перестала существовать сильнейшая фашистская группировка «Центр». Гитлеровский генерал Вестфаль писал: «Лишь рассеянные остатки 30 дивизий избежали гибели и советского плена». К первым числам сентября 1944 г. вся территория Советского Союза была освобождена от фашистско-немецких захватчиков, Великая Отечественная война советского народа была успешно завершена.
Часть № 4. Освобождение Европы.
Второй фронт.
Прежде чем приступить к освещению данного вопроса, хочу напомнить читателю, что на момент начала Второй мировой войны, на европейском континенте выделялись два государства, возглавляемые маньяческими лидерами: Германия, во главе с Гитлером, грезившим теорией «расового превосходства арийцев», для которых требовалось «расширение жизненного пространства», и СССР, во главе со Сталиным, мечтавшим о «всемирной революции». Из истории мы знаем, что со времен Генриха VIII и Елизаветы I, Англия всегда боролась против той державы на континенте, которая становилась слишком могущественной, и не успокаивалась до тех пор, пока эта держава не была разгромлена. А в данной ситуации на роль могущественного государства претендовали сразу две страны. Выступая в палате общин 13 мая 1940 года, говоря о войне с Германией, Черчилль заявил, что они обязаны «вести войну на море, на земле и в воздухе и использовать для этого всю нашу мощь и всю нашу силу, которую только может дать нам Господь; вести войну против чудовищной тирании, равной которой нет в мрачном и достойном сожаления перечне человеческих преступлений. Вы спрашиваете, в чем состоит наша цель? Я могу дать ответ одним словом: победа! Победа любой ценой! Победа, несмотря на весь ужас! Победа, как бы долог и тернист ни был путь к ней, ибо без победы не может быть жизни». В месте с этим, правящие круги Европы, больше всего страшились призрака «большевизации Европы», и Черчилль не скрывал, что он был самым выдающимся и рьяным поборником уничтожения Советов и России. Даже выступая вечером 22 июня 1941 г. по радио, он подчеркнул, «никто не был в течение последних 25 лет более упорным противником коммунизма, чем я. И я не возьму назад ни одного из сказанных мною слов». Не лучше обстояли дела и между Америкой и СССР, бывший президент США Герберт Гувер заявлял: «Говоря по правде, цель моей жизни – уничтожение Советской России». Для действующего президента США Рузвельта. «перспектива победы немцев… неприемлема, ибо угрожает Англии и в конечном счёте планам США, перспектива же нашей (СССР) «слишком» сокрушительной победы и влияние на всю Европу его пугает с классовых позиций». Вести войну сразу с двумя гигантами, было бы безумием, оставалось одно, столкнуть их лбами между собой.
В ходе всей войны Черчилль последовательно осуществлял свой стратегический план – добиться максимального ослабления врага № 1 – фашистской Германии и истощения союзника военного времени – Советского Союза, с тем чтобы, придя к столу победы, продиктовать свою волю и свои условия побеждённым и победителям. Более откровенно высказал мысли Черчилля его сын Рандольф: «Идеальным исходом войны на Востоке был бы такой, когда последний немец убил бы последнего русского и растянулся мёртвым рядом». В США подобное высказывание принадлежит сенатору Гарри Трумэну, в конце войны ставшему президен-том. «Если мы увидим, что выигрывает Германия, то нам следует помогать России, если выигрывать будет Россия, то нам следует помогать Германии, и, таким образом, пусть они убивают как можно больше». Старательно направляя гитлеровский удар на Восток, Черчилль сократил тем самым людские потери Англии в этой войне в 3,18 раза по сравнению с Первой мировой (286 тыс. чел. против 911 тыс. чел.), а потери СССР увеличил в 9,78 раз по сравнению с потерями царской России (26,6 млн. чел. против 2,72 млн. чел.), то есть соотношение потерь изменилось в 31 раз в пользу Англии.
Правящие круг Англии и США были убеждёны, что схватка двух гигантов – СССР и Германии – будет жестокой и длительной. Им и в голову не приходила возможность такой катастрофы, которая произошла. Весь первый стратегический эшелон Красной Армии оказался уничтожен в первые же дни начала войны, «боевая техника брошена в лесах, большая часть личного состава оказалась в плену или погибла, немногие уцелевшие в течение нескольких недель или месяцев выбирались мелкими группами из окружения». Нависла угроза реального поражения СССР, по Французскому сценарию, а это противоречило планам союзников. Англичане предпринимают экстренные меры и 12 июля 1941 г. в Москве было подписано первое официальное англо-советское соглашение, в котором правительства обеих стран обязывались оказывать друг другу помощь в войне и, самое главное, «не заключать сепаратного мира или перемирия». Как показали дальнейшие события, СССР трижды мог соскочить с английского крючка, когда готово было предложить Гитлеру заключить мир наподобие Брестского: первый раз – 22 июня, второй – в июле 1941 г., в разгар Смоленского сражения, третий – в начале октября 1941 г., когда вермахт начал наступление на Москву.
Англия обращается к США с просьбой пересмот-реть свою политику относительно оказания помощи советской стороне, Госдепартамент ответил: «Мы не делаем шагов по сближению… Мы относимся к ним сдержанно. Мы не поступимся своими принципами… Если же мы пойдем на них, то потребуем компенсации в полном объеме». В конце июля в Москву прибыл доверенный представитель президента США Гарри Гопкинс. Американский государственный деятель Корделл Халл, (будущий«отец Организации Объединенных Наций»), позвонил Рузвельту, Уэллесу и другим чиновникам Госдепартамента, чтобы убедить их: «Мы должны предоставить России максимально возможную помощь. Мы не раз повторяли, что окажем всю возможную поддержку любому народу, который борется против оси. На данный момент не может быть сомнения в том, что Россия попадает под эту категорию».Стимсон назвал нападение нацистов «событием, ниспосланным самим Провидением». Он увидел в этом шанс одержать победу на Атлантике, пока Германия отвлекает свои силы на восток. Нокс согласился с тем, что нацисты дали Соединенным Штатам возможность «нанести им сокрушительный удар» с целью «расчистить путь по Атлантике» и обеспечить поставку оружия, которое было произведено для Англии3. 29 сентября в Москве состоялась трехсторонняя конференция с участием: наркома иностранных дел СССР В. М. Молотова, английского министра снабжения лорда У. Бивербрука, и личного представителя президента США А. Гарримана, на которой была выработана первая программа оказания экономической и военной помощи СССР. Но только 30 октября, после того, как Аверелл Гарриман от имени правительств США и Британии публично заявил, что от Советского союза были получены масштабные поставки сырья, которые «значительно помогут производству вооружения в наших странах», Рузвельт получил возможность распорядиться начать поставлять требуемое «немедленно и в максимально возможных объемах». Он писал Сталину: «Для того чтобы избежать в дальнейшем финансовых проблем, необходимо немедленно организовать работу таким образом, чтобы поставки стоимостью до одного миллиарда долларов могли осуществляться в рамках Акта о ленд-лизе… Я предлагаю, чтобы образовавшаяся в результате задолженность не облагалась процентами и СССР не начинал выплачивать долг ранее чем через пять лет после завершения войны и завершил выплаты в течение десятилетнего периода».При этом оплата может быть выполнена сырьем или другими товарами. 4 ноября Сталин написал в ответ: «Ваше решение. предоставить Советскому Союзу беспроцентный заем на сумму 1 млрд. долларов. советское правительство принимает с сердечной благодарно-стью как важную помощь Советскому Союзу в его масштабной и труднейшей борьбе против нашего общего врага». После того как советская сторона выразила свое согласие, вопрос о предоставлении кредита был вынесен в конгресс. Несмотря на то, что оппозиция пыталась заблокировать распростра-нение ленд-лиза на СССР, предложение одного из конгрессменов запретить помощь СССР в кредит не нашло поддержки в палате представителей. С 7 ноября 1941 г. Россия наконец вошла в список стран, имеющих возможность получать помощь по ленд-лизу.
Юридически помощь была оформлена, но предстояло ещё решить много технических вопросов, как всё это доставлять на территорию СССР, ведь всеми этими вопросами должны были заниматься тоже союзники. Доставку решено было осуществлять с помощью арктических конвоев (PQ). Не смотря на все сложности взаимоотношений, первый английский конвой прибыл в Архангельск 31 августа 1941 года. К моменту первого контрудара советских армий под Москвой, было поставлено 187 танков Matilda II и 249 танков Valentine. Читая эти цифры, любой скажет, какая мелочь! Но эта мелочь составляла 25 % от количества имевшихся в РККА средних и тяжелых танков на тот момент. В целом же, во время битвы за Москву английские танки составляли 30-40 %, это каждый третий танк. Кроме того, 16 % истребителей, защищавших небо над Москвой, составляли самолеты Hawker Hurricane и Curtiss Tomahawk. С момента подписания ленд-лиза и по 30 июня 1942 года США поставили: 267 бомбардировщиков, 278 истребите-лей, 363 средних танка, 420 лёгких танков, 16 502 грузовика. Всего же «за годы войны из США и Англии было получено 400 тысяч автомашин, 2,6 миллиона тонн нефтепродуктов, 9,6 тысячи орудий, 10,8 тысячи танков и 18,7 тысячи самолётов. .».
Об этих цифрах наши учёные мужи стараются не говорить, как только речь заходит об ленд-лизе, делают ссылку на то, что все поставки составили всего около 4% объёма советской промышленной продукции, выпущенной за эти годы. Так что же давали эти поставки? Рассмотрим только некоторые позиции. Безусловно определённую роль сыграли в защите Москвы. Кроме того, Сталин отмечал: «В современной же войне нельзя иметь армию без грузовиков», но на 22 июня 1941 года в распоряже-нии нашей армии было 203,9 тысячи грузовиков, из которых более половины (113,2 тысячи единиц) приходилось на «полуторки». Одной из причин наших не удачь на фронте он связывал с «недостат-ком у нас грузовиков. Все наши заводы, которые производили раньше грузовики, перешли на производство танков». Во время встречи с личным представителем президента США Уэнделлом Уилки 23 сентября 1942 года, он сказал, «нам очень нужны грузовые автомашины и, если возможно, мы хотели бы получать из США 10 тыс. грузовых автомашин в месяц». с 22 июня 1941 по 31 декабря 1945 года Советский Союз получил из Америки 360 980 грузовых автомашин, поставки которых распреде-лялись по годам следующим образом:
1941 г. 1942 г. 1943 г. 1944 г. 1945 г.
937 29 837 91 620 128 361 110 225
По мимо машин повышенной проходимости большого тоннажа (Студебекер, Джиемси и др.), поставлялись ещё Додж 3/4 т. Джипс и Виллис, которые сыграли большую роль в Отечественной войне в качестве артиллерийских тягачей, для орудий мелкого калибра и в качестве средств связи командования ввиду своей хорошей проходимости. Как только начались поставки «студе¬беккеров», то только на их вездеход¬ном шасси стали монтиро-ваться «катюши» БМ-13-Н, а с 1944 г. – БМ-31-12 для тяжелых реактив¬ных снарядов М31. Как известно автотранспорт нуждается в запасных автопокрыш-ках, а в военное время в гораздо больших количествах, их было поставлено 3606 тыс. штук. Было поставлено 12 785 на базе Джипов автомоби-лей-амфибий Ford GPA. Эти американские «водоплавающие» использовались Красной армией при форсировании Днепра, Одера, Днестровского лимана, озер в Прибалтике.
На этой же встрече Сталин сказал: «Если бы Америка могла нам поставлять ежемесячно 500 истребителей,… то мы были бы готовы отказаться от остальных видов вооружения». Союзники поставили 18,7 тысяч самолётов. Поставляемые машины по основным показателям не усту¬пали однотипным немецким: бом¬бардировщики же имели и важное преимущество, пулеметы калибра 12,7 мм (у немецких - 7,92), и количе¬ство их было больше, они были оснащены прице¬лами ночного видения, чего не бы¬ло у немецких Ю-88 и Хе-111. Американский истреби¬тель «Аэрокобра», нашего прославленного лётчика трижды Героя Советского Со¬юза А. И. Покрышкина, практиче¬ски не уступал немецким Me-109 и ФВ-190 по скорости и имел мощное вооружение (37-мм авиа¬пушку и 4 пулемета 12,7 мм), которые, по его свидетельству, «разносили немецкие само¬леты вдребез-ги». Морская авиация на 30% состояла из иностранных самолётов, особенно ценились летающие лодки «Каталина».
Третье на что обратил внимание Сталин, «это поставки нам алюминия в количестве 5000 тонн в месяц». Поставки из США алюминия составили 328 тыс. т., что соответствовало 6083 т. в месяц и превысило его собст¬венное производство. Кроме того, было поставлено 80% меди от нашей собственной выплавки, 822 тыс. т химической продукции и 103 тыс. т натурального каучука из «закромов» Британской империи. Было поставле-но 1900 паровозов (сами мы построили в 1942 – 1945 гг. 92 паровоза) и 66 дизель-электровозов, 11 075 вагонов (при собственном выпуске 1087), пос-тавки рельсов составили более 80% отечественного производства. Автомашины, самолёты, танки, чтобы могли воевать, требовали ежедневной заправки. Это сегодня Россия крупнейший поставщик нефтепродуктов, а во время войны у нас было только Бакинское месторождение и в конце появилось Башкирское. С юга Баку прикрывали английские войска.
В го¬ды войны СССР получил по ленд-лизу 630 тыс. т авиабензина из США, а из Великобритании и Ка¬нады - еще более 570 тыс. Общее же количество поставленных нам бензинов светлых фракций соста¬вило 2586 тыс. т., что соответствовало почти двум третьим всего горючего использованного нашей авиацией за всё время войны. Ознакомив-шись с приведёнными цифрами (и не забывайте, мы рассмотрели только часть позиций), вы можете представить себе, что составляли эти 4% объёма советской промышленной продукции. Кроме того, из 813 транспортов, следовавших в составе северных конвоев, 94 не дошли в советские порты, немцы потопили их или вынудили вернуться, сбросив груз в море. В конвое PQ-17 отправленно-го в СССР 27 июня 1942 г., 22 транспорта общим тоннажем более 142 тысяч тонн были потоплены. На дно ушло: 210 самолётов, 430 танков, 3350 автомобилей и 99 316 тонн других стратегических грузов.
Помимо промышленной продукции, солдат нужно было ещё обуть, одеть, и самое главное накормить. За годы войны союзники поставили 15 млн. пар обуви и 69 млн. кв.м шерстяных тканей. Весь объём продовольственных поставок союзников, наши учёные соотнесли с общими запасами продовольствия СССР в годы войны, и получили 3,5%. Откройте любой солидный источник о войне и вы неизменно встретите эту цифру, без какого-нибудь анализа и даже комментария. Поставки в СССР продовольствия, мы не будем разбивать на категории, так как большинство исследователей приводят их в суммарных данных, называя цифры от 3,9 до 5,5 миллионов тонн. М.Н. Супрун в работе «Продо-вольственные поставки в СССР по ленд-лизу в годы второй мировой войны», подводит такой итог: «… всего США, Великобританией и Канадой отгружено в СССР с 22 июня 1941 г. по сентябрь 1945 года 4 915 818 нетто – тонн продовольствия, суммарная калорийность которого составила около 67 502 474,4 млн. ккал. Если считать средним рационом для бойца действующей армии 4 000 килокалорий в сутки, то несложно посчитать число дней, в течение которых союзники могли обеспечить продовольственное снабжение Красной Армии. Продовольствия, поставленного в СССР по ленд-лизу, хватило бы для того чтобы кормить армию в 10 млн. человек в течение 1 688 суток, т. е. в течение всей войны». Несмотря на это «в годы минувшей войны Советский Союз только от голода потерял миллионы своих граждан. А сколько миллионов он потерял бы ещё, не будь продовольственного ленд-лиза?».
Правительственные круги США признавали, что ленд-лиз был для них выгодной формой участия в войне . Трумэн говорил: «…Деньги, истраченные на ленд-лиз, безусловно, спасли множество американских жизней. Каждый русский, английский или австралийский солдат, который получал снаряжение по ленд-лизу и шёл в бой, пропорционально сокращал военные опасности для нашей собственной молодёжи». Премьер-министр Великобритании Э. Бевин сразу же после войны говорил: «Вся помощь, какую мы могли оказать, невелика, если сравнить её с титаническими усилиями советского народа. Наши внуки, сидя за своими учебниками истории, будут думать о прошлом, полные восхищения и благодарности перед героизмом великого русского народа». Личный представитель президента США Г. Гопкинс, в первые дни победы говорил: «Мы никогда не считали, что наша помощь по ленд-лизу является главным фактором в советской победе над Гитлером на Восточном фронте. Она была достигнута героизмом и кровью русской армии».
Как только началась война с СССР, Сталин стал выдвигать требование, чтобы англичане открыли в Европе второй фронт, высадившись во Франции и Норвегии. Забыв про то, что Англия и Франция бескомпромиссно сражались с Гитлером и его союзниками в течение почти двух лет (с 3 сентября 1939 г. по 22 июня 1941 г.). В итоге Франция была оккупирована, а мирные города Англии подвергались разрушительным бомбардировкам, в которых погибли десятки тысяч мирных жителей и уничтожались материальные ценности. Все это время Советский Союз находился на стороне Гитлера, предоставляя свои базы для пополнения запасов топлива и ремонта немецких кораблей. Направляли «корсаров фюрера» на британские коммуникации Северным морским путем. Товарищ Сталин слал камраду Гитлеру «эшелоны с зерном, лесом, никелем, хромом, марганцем, цинком, каучуком, хлопком — всем тем, в чем нуждались военные заводы Третьего рейха». О чем свидетельствует выписка из решения Политбюро ЦК ВКП(б)»: № ПЗЗ/176 от 3 июня 1941 г., которым разрешалось «Наркомвнешторгу из особых запасов произвести поставку в Германию во исполнение договора: меди 6 000 т., никеля 1 500 т., олова 500 т., молибдена 500 т., вольфрама 500 т.». Министр иностранных дел Молотов в это время разъяснял депутатам Верховного Совета, что преступно вести войну на „уничтожение гитлеризма“, и поздравлял посла Шуленбурга с «победами германских армий». И даже в ночь на 22 июня, чётко по графику следовали железнодорожные составы, гружёные стратегическим сырьём, из СССР в Германию. На последующие настойчивые требования, в октябре 1941 г. через советского посла Майского, Черчилль ответил весьма конкретно: «Вспомните, что еще четыре месяца назад мы на нашем острове не знали, не выступите ли вы против нас на стороне немцев. Право же, мы считали это вполне возможным. Но даже тогда мы были убеждены в нашей конечной победе. Мы никогда не считали, что наше спасение в какой-либо мере зависит от ваших действий. Что бы ни случилось и как бы вы ни поступили, вы-то не имеете никакого права упрекать нас». Причину задержки высадки войск союзников во Франции, Уилки и Иден объясняли Эренбургу, что «к десанту они не были достаточно подготовлены и не хотели “лишних жертв”. Армия Гитлера, по их мнению, должна была сноситься на нашем фронте. “Лишние жертвы” достались нам. Понять подобный расчет можно — не такие уж это сложные выкладки, а вот забыть о происшедшем трудно — почти у каждого из нас оно связано с личным горем». Руководство страны получило то, что хотело, а расплачиваться пришлось рядовому солдату страны советов.
Были и объективные причины откладывания высадки союзников на севере Европы, де Голль отмечает, что к началу войны у американцев сухопутные и военно-воздушные силы «только-только вышли из зачаточного состояния, и требовался известный срок, чтобы они могли приспособиться к операциям столь колоссального размаха. Вот почему, хотя в военных лагерях формировались в серийном порядке по настоянию генерала Маршалла многочисленные дивизии, в Пентагоне — только что организованном — со страхом раздумывали, как поведут себя лицом к лицу с вермахтом наспех организованные дивизии, располагавшие кое-как подготовленными кадрами и весьма разномастными по своему составу штабами». Поэтому было принято решение действовать постепенно, последовательными этапами, предварительно обстреляв своих солдат на южных театрах военных действий.
Англичане, «вынужденные отказаться от роли «лидеров», они желали, чтобы победа — если уж она в основном будет не их победой — по крайней мере не обошлась слишком дорого. Отодвигая сроки решающих битв, можно выиграть время, пока будут накапливаться американские армии, и сберечь английские силы. Кроме того, Лондон, видя, как растут американские вооружения, рассчитывал, что материальное превосходство, которым уже располагали союзники, станет ощутимым в 1943 и подавляющим в 1944». Стремление вести военные действия на Среди-земноморье, объяснялось тем, что «Англия защищала уже завоеванные позиции как в Египте и вообще в арабских странах, так и на Кипре, на Мальте, в Гибралтаре; предполагалось овладеть новыми позициями в Ливии, Сирии, Греции, Югославии. Вот почему Великобритания старалась направить англо-американское наступление в сторону этого военного театра».
Оказывая материальную и моральную под-держку стране советов, руководство союзников не собиралось посылать граждан своих стран в качестве пушечного мяса, сражаясь за идеи большевизма. Они вели свою планомерную войну с немецким режимом, тщательно готовя каждую операцию. Независимо от того, как и когда окончилась бы эта кампания, командованию немецких войск на Западе нужно было постоянно быть готовым к самому худшему. Параллельно с войной на Востоке, «необходимо было усилить оборону Нормандских островов (острова Джерси, Гернси, Сарк и Олдерни) за счет переброски туда целой дивизии (319-я пехотная дивизия), а также нескольких частей зенитной и тяжелой полевой артиллерии». Английская авиация стала наносить удары по северному побережью Франции. Ночью отдельные бомбардировщики проникали на значительное расстояние в глубь континента и там сбрасывали свои бомбы. С октября английский военно-морской флот и военно-воздушные силы «вели ожесточенные атаки на немецкие морские транспорты, обеспечивая охрану конвоев в Россию и препятствуя снабжению немецкой танковой армии «Африка»». 9 ноября 2-мя английскими легкими крейсерами и 2-мя эсминцами, вышедшими с Мальты, был полностью уничтожен конвой, который сопровождали: 2 итальянских тяжелых крейсера и 4 эсминца. 18 ноября англичане внезапным ударом начали очередное наступление 8-й армией, «имевшей в своем составе около 30 тыс. человек, 800 танков и около 1 тыс. самолетов. Это были самые мощные военные силы, какие до сих пор видела пустыня. Роммель мог противопоставить этим силам не более 40 тыс. человек, 300 танков и примерно 200 самолетов». 13 декабря были потоплены крейсеры «Да Барбиано» и «Ди Джуссано», 6 эсминцев, 7 миноносцев, целый ряд небольших эскортных кораблей, а также значительное количество итальянских транспортных судов. В ходе этих сражений, «немцы потеряли Дерну, Бенгази, Аджедабию и, выйдя из Киренаики, остановились лишь в районе Эль-Агейлы», лишившись 33% личного состава и 220 танков, итальянцы лишились 40% личного состава и 120 танков.
Осуществляя политику «дальневосточного Мюнхена» Япония к лету 1941 г. полностью оккупировала северную часть Французского Индокитая. Захват его нужен был для того, чтобы принудить к капитуляции Китай. Но правительство Германии требовало от Японии выполнения обязательств по тройственному договору, нападения на Советский Союз. Вместо того, чтобы напасть на СССР в главном штабе объединенного японского флота, а затем и в генеральном штабе военно-морских сил большинство стало склоняться к плану одновременного внезапного удара по главным военно-морским базам США и Великобритании. Япония преследовала далеко идущие цели. Главнокомандующий объединенным флотом Японии адмирал И. Ямамото писал: «Если между Японией и Соединенными Штатами разразится война, то мы не можем ограничиться захватом Гуама, Филиппин и даже Гавайев и Сан-Франциско. Нам необходимо будет вступить в Вашингтон и подписать договор в Белом доме». Американское правительство было готово пойти на уступки, но при условии признания их интересов в Китае, а это не устраивало Японию.
Ранним утром 7 декабря 1941 года «японская эскадра адмирала Нагумо (2 линкора, 6 авианос-цев, 3 крейсера, 9 эсминцев и 3 подводные лодки) незаметно вышла в район, расположенный примерно в 260 милях от Гавайских островов. За двое суток до этого на позицию перед входом в гавань Пирл-Харбор вышли 5 больших и 5 малых подводных лодок (последние были доставлены к месту назначения на больших подводных лодках). В это спокойное воскресное утро в военно-морской гавани Пирл Харбор находилось до 70 боевых кораблей, стоявших бок о бок друг к другу. Первая ударная группа японцев, обрушившаяся на американские корабли, включала 50 пикирующих бомбардировщиков, 40 самолетовторпедоносцев, 50 обычных бомбардировщиков и 50 истребителей прикрытия. Еще до нанесения японцами основного удара американцы обнаружили в районе гавани перископы двух неизвестных подводных лодок. Это были японские лодки-малютки, из которых одна была тут же потоплена дежурным эсминцем. И все же удар японцев оказался для янки совершенно неожиданным. Около 8 час. утра разорвались первые японские бомбы и торпеды. Через три четверти часа подошла вторая волна бомбардировщиков, в составе которой было 160 самолетов. Благодаря внезапности нападения японцы достигли полного успеха: были потоплены 4 линкора, 1 устарелый линкор, переделанный в управляемый по радио корабль-мишень, 2 эсминца и 1 минный заградитель. Кроме того, более или менее серьезные повреждения получили 4 линкора, 3 крейсера, 2 эсминца и 1 вспомогательное судно. Было уничтожено и свыше половины всех самолетов, находившихся на аэродромах, а более четверти самолетов оказалось поврежденными. В 10 час. утра последний из японских самолетов ушел в сторону моря. Позади него к небу поднимался черный дым от горящей нефти, скрывая разрушения, произведенные японцами на воде и на суше».
В конце 1941 года и начале 1942 года англий-ская авиация начала активизировать свои действия над побережьем Ла Манша. В феврале , вблизи мыса Антифер, в 25 км севернее Гавра, 60 английских парашютистов «напали на радиолока-ционную установку немцев, расположенную на самом берегу, и захватили ее». В ночь с 27 на 28 марта 1942 г. несколько английских военных кораблей внезапно вошли в устье реки Луары, держа курс на Сен-Назер, который, являлся базой немецких подводных лодок. «Во внутренней части его гавани располагались оборудованные по последнему слову техники железобетонные укрытия для подводных лодок, из которых лодки могли выйти в море только через специальные шлюзы. Налет англичан был направлен именно против этих шлюзов. Одному английскому эсминцу удалось подойти к входу в так называемый Нормандский шлюз и открыть там клапаны, регулирующие уровень воды, в результате чего сам он остался на мели и загородил лодкам выход в море».
С весны 1942 г. союзники более эффективно стали использовать радиолокационные установки. Когда в июле 1942 г., на Восточном фронте шло наступление, «Гитлер вынужден был признать, что союзники России могут «предпринять крупную десантную операцию для открытия второго фронта». 9 июля он издал приказ об «убытие моторизованной дивизии СС «Адольф Гитлер» из состава перешедшей в наступление 1-й танковой армии и моторизованной дивизии СС «Рейх» из группы армий «Центр» на Запад. Далее, командованию армии резерва предписывалось немедленно укомплектовать три пехотные дивизии и перебросить их на Запад, что возможно было сделать лишь в ущерб посылке пополнений на Восток. В июле 1942 г. были сформированы 38,39 и 65-я пехотные дивизии 20-й волны. Наконец, ВВС должны были немедленно перебросить с Востока на Запад две авиагруппы бомбардировочной авиации». 22-я пехотная дивизия была снята «прямо с фронта начавшегося наступления на Востоке и переброшена в Грецию, где она была переформирована в авиадесантную. В ноябре 1942 г. «10-я танковая дивизия, находившаяся во Франции на пополнении и предназначавшаяся для операций на Востоке в 1943 г.» была переброшена в Тунис. В ночь на 24 октября англичане перешли в наступление в Северной Африке. 7 ноября союзники высадились в Марокко и Алжире. «Главными пунктами для высадки войск выбрали порты Оран и Алжир, а затем Бон, Бужи и ряд более мелких гаваней. Здесь были впервые применены для десантирования мелкие десантные суда, постройка которых началась после неудачного десантирования в Дьеппе. На северо-западном побережье Африки американцы, встретив вначале некоторое сопротивление, заняли порты Касабланку, Федалу, Сафи и Махдию». К 28 декабря большая часть территории Ливии была освобождена, началось наступление на Тунис,
В январе 1943 г. массированные авиацион-ные налеты американской и английской авиации достигли Берлина и с этого момента распростра-нились на самые отдаленные районы Германии и превратились в обыденное явление. Наладив массовое производсьво подводных лодок в 1942 г., американцы активнее стали действовать в Атлантическом океане. С весны 1943 г. они развернули «массовое производство радиолока-ционной аппаратуры, перейдя к широкому использованию его для борьбы с подводными лодками. Радиус действия поискового радиолока-тора был удвоен и доведен примерно до 220 км.». 7 апреля английские войска прорвались в долине Меджерда. Монтгомери «неотступно преследовал 1-ю итальянскую армию, а 1-я английская армия совершила обходной маневр, стремясь обогнать отступавшие итало-германские войска и перере-зать им пути отхода». Во второй половине дня 7 мая соединения 1-й английской армии взяли город Тунис. 8 мая пала Бизерта. 10 мая на мысе Бон началась капитуляция войск держав «оси». Спустя три месяца после капитуляции 6-й армии под Сталинградом, немцам пришлось капитулировать и в Северной Африке. Их потери составили 94 тыс. убитыми и 140 тыс. пленными. Прекратили существование 10 дивизий, среди которых: пехотная (334-я), моторизованная (90-я), легкая африканская (164-я), три танковые (10, 15, 21-я).
В начале июня 1943 года союзники начали наступление на хорошо оборудованный форт острова Пантеллерия, на котором имелись надежные бомбоубежища и подземные ангары для самолетов. Его гарнизон после нескольких мощных воздушных налетов капитулировал 11 июня,12 капитулировал и гарнизон острова Лампедузы. Общее руководство войсками вторжения осуществлял Эйзенхауэр; ему подчинялся генерал Александер, который руководил действиями сухопутных сил. В операции было задействовано в общей сложности около 300 военных кораблей, такое же количество торговых судов и более 2 тыс. крупных и малых десантных судов. 5 июля 1943 г. на территории СССР немцы начали операцию «Цитадель», 10 июля началось советское контрнаступление. В ночь же с 9 на 10 июля в районе залива Джела были выброшены парашютные десанты союзников, вызвавшие большое замешательство среди итальянских войск береговой обороны, так началась Сицилийская операция «Хаски», Гарнизоны морских крепостей Аугусты и Сиракуз сдались. 13 июля фельдмаршалы фон Манштейн и Клюге(предводители операции «Цитадель»), были вызваны в Восточную Пруссию, и «Гитлер. сообщил им, что операцию на Курской дуге "Цитадель" нужно немедленно прекратить, так как союзники высадились в Сицилии и туда должны быть срочно переброшены войска с Восточного фронта. 4-я танковая армия получила сообщение о немедленном отводе танкового корпуса СС для переброски его в Италию, 25 июля по приказу короля глава фашистского правительства Б. Муссолини был арестован и заменен маршалом П. Бадольо, который 3 сентября подписал условия капитуляции Италии. Немецкое командование спешно перебросило в Италию 10 дивизий, освободили Муссолини из заключения, и сформировали новое правительство. 3 сентября войска 8-й английской армии высадились на юге Италии в районе Реджо-ди-Калабрия. 9 сентября в районе Салерно высадились войска 5-й американ-ской армии, которые вместе с 8-й английской армией начали продвижение на север. К началу ноября подошли к рубежу по р. Гарильяно и Сангро.
С 18 января 1944 г. 5-я американская армия перешла в наступление против позиций немецких войск по нижнему течению реки Гарильяно. 22 января в 2 часа ночи, 6-й американский армейский корпус начал высадку десанта в районе Анцио, Неттуния. Кессельринг вынужден был использо-вать имевшиеся у него две резервные дивизии, тем самым оголил оборону Рима. 23 мая союзники начали наступление на фронте 14-й немецкой армии южнее Рима. 25 мая войска наступавшие с плацдарма, и войска прорывавшие фронт 10-й армии начали согласованные действия и в ночь с 30 на 31 мая осуществили прорыв на Вальмонтоне. 16 июня 1944 г был освобождён Рим. К маю 1944 г. «положение с обеспечением горючим войск вермахта стало поистине катастрофическим. Английская и американская авиация, применяя новые бомбы, мины и бортовое оружие, полностью парализовала судоходство на Дунае, а удары по нефтяным районам Румынии и Австрии и по нефтеперегонным заводам почти полностью приостановили производство горючего, необхо-димого для немецких надводных и подводных кораблей, не говоря уже об авиации, танках и автомашинах. Даже истребительным авиационным частям зачастую приходилось вести тяжелую борьбу за снабжение их достаточным количеством горючего!».
Движение сопротивления в странах Европы.
Руководство страны Советов было уверено, что как только Германия нападёт на СССР, рабочий класс европейских стран непременно восстанет, особо настойчиво это повторялось в отношении Германии. Началась война, вместе с немцами стали воевать против СССР: финны, итальянцы, венгры и румыны, в армиях которых было немало рабочих, но ни в одной из этих стран не было восстания. Впервые же дни войны, под политическим лозунгом борьбы Европы против большевизма, к немецкой армии присоединились иностранные добровольцы. Ещё летом 1940 г,. появились нидерландские добровольческие полки «Вест-ланд» и «Нордланд». В апреле 1941 г. они стали основой дивизии «Викинг», сформированной из датчан, голландцев, норвежцев, фламандцев, валлонов. Во Франции «тысячи добровольцев как из числа гражданского населения, так и из состава французской армии, существовавшей на неокку-пированной территории и в Северной Африке, заявили о своем желании принять в ней участие. Так возник «Legion Tricolore» численностью до 1 полка. В него принимались только добровольцы из оккупированной Франции, добровольцам же из состава французской армии в приеме было отказано, что сильно задело их самолюбие». Хорватия сформировала 1-й пехотный полк. В войсках СС были созданы части, укомплектован-ные добровольцами из Норвегии, Дании, Голландии, Бельгии и Финляндии. 1 июня 1941 года в Вене из финских добровольцев был создан добровольческий батальон СС «Нордост» (с 13 сентября 1941 года получивший новое наименова-ние — финский добровольческий батальон войск СС).
Десять стран Европы: Испания, Италия, Да-ния, Норвегия, Болгария, Венгрия, Румыния, Словакия, Финляндия, Хорватия — совместно с Германией вступили в войну с СССР, послав на Восточный фронт свои вооруженные силы (Дания и Испания, без официального объявления войны). Глава Италии Муссолини, как верный союзник предложил отправить в Россию итальянские экспедиционные войска, первые из них прибыли в августе 1941 года. В обращениях к армии король Михай и вице-премьер правительства Румынии Й. Антонеску объявили войну против СССР «священ-ной». Выражая уверенность в победе фашистских армий и надежду, что она приведет к «падению большевистского режима» и «возвращению России к системе частной собственности». В 4:30 22 июня финский десант под прикрытием боевых кораблей, перейдя границу территориальных вод, начал высадку на Аландских островах, а 29 июня с территории Финляндии против СССР началось совместное наступление финских и германских войск. 22 июня Венгрия привела в состояние боевой готовности войска Карпатской группы, находившиеся вблизи советской границы. 27 июня венгерские самолеты бомбили советский г. Станислав, а 1 июля границу Советского Союза перешли части Карпатской группы общей численностью более 40 000 человек. 23 июня Словакия объявила войну СССР, и 26 июня на Восточный фронт был отправлен Словацкий экспедиционный корпус (около 45 тыс. солдат), под командованием генерала Фердинанда Чатлоша. Через десять дней после нападения Германии на СССР лидер Хорватии А. Павелич выступил по радио с призывом «принять участие в битве между прогрессивными силами Европы и коммунистическими силами Востока». К 14 июля был сформирован Хорватский пехотный леги-он (Hrvatska Pje;a;ka legija), численностью 6 300 человек. В Испании 4 июля 1941 г. «на призыв к вербовке в «Голубую дивизию» откликнулось в 40 раз больше добровольцев, чем это было необходимо. …В составе дивизии — 641 офицер, 2272 унтер-офицера и сержанта, 15 780 солдат. Дивизия имеет три пехотных полка, четыре артиллерийских батальона, батальон разведки, саперный батальон, противотанковый батальон, батальон связи, медчасть и штабной дивизион». Такой энтузиазм показывает, что «большинство добровольцев из стран Западной Европы шли на Восточный фронт только потому, что усматривали в этом общую задачу для всего Запада». Следует отметить, что воевали они по идейным соображе-ниям, о чём говорит тот факт, что за три первых года войны перебежчиков из армий вермахта было всего 29 человек. Даже когда уже было ясно, что война Германией была проиграна, количество дезертиров в вермахте с января по май 1945 года составило 722 человека. Тогда как в Красной армии за годы войны за дезертирство было осуждено 376 тысяч военнослужащих.
Освободительная борьба в оккупированных странах Европы складывалась по разному, в зависимости от форм и методов их угнетения. Присоединяя различные страны, руководство Германии опиралось на местную буржуазию, продолжая «использовать государственный и хозяйственный аппарат этих стран для осуществ-ления своих политических и экономических целей и, не в последнюю очередь, также для подавления движения народного сопротивления. Роль главного связующего звена предоставлялась в этом деле антикоммунизму». Зарождавшееся движение Сопротивления выражалось в формах: «мирных и немирных, легальных и нелегальных, пассивных и активных, индивидуальных и массовых, стихийных и организованных». Движение формировалось в основном за счёт рабочего класса, но и «включались также значительные слои городской мелкой буржуазии, оказавшиеся в тисках оккупационного режима и патриотически настроенные представители средней буржуазии». Коммунистическим партиям, «несмотря на террор и тяжелые условия подполья, удалось сохранить значительную часть своих организаций и развернуть работу по мобилизации народных масс на борьбу с фашизмом». Из остатков разбитой польской армии был создан первый партизанский отряд, майора X. Добжаньского, боровшийся с оккупантами в 1940 г. в Келецком воеводстве. В Польше создавались «специальные комитеты помощи советским военнопленным, устанавливали тайные связи с лагерями, организовывали побеги. Отряды ГЛ нападали на лагеря, освобождая советских бойцов, многие из которых присоединялись к партизанам». Осуществлялось подпольное издание газет и листовок, возникали нелегальные профсоюзы и первые партизанские группы в Арденнах. В Голландии ушедшая в подполье коммунистическая партия в феврале 1941 г. организовала 300-тысячную забастовку рабочих и служащих Амстердама и его предместий в знак протеста против насильственной отправки голландских рабочих в Германию. 6 марта 1941 г. Болгарская рабочая партия (БРП) выступила с заявлением, что она «решительно осуждает авантюристическую политику правительства царя Бориса и проф. Филова, которая принесет неизмеримые бедствия и страдания народу и приведет его к новой национальной катастрофе». 31 мая 1941 г. ЦК Коммунистической партии Греции в манифесте, обращенном ко всему народу, призвал к созданию мощного народного фронта и выдвинул лозунг национально-освободительной войны, была создана Национально-демократическая армия, во главе с бывшим генералом Зервасом. Летом 1941 г. в Бельгии был создан Валлонский фронт, а в ноябре того же года Фронт независимости: «Объединив все демократические силы освободительного движения, он вскоре превратился в боевую организацию бельгийского Сопротивления, которая возглавила борьбу патриотов за изгнание фашистских захватчиков, за национальную независимость страны».
14 июня 1940 г. немецкие войска вступили в Париж. Правительство Виши капитулировало. 23 июня правительство Великобритании выступило с заявлением о полной поддержке французской общественности в создании «Французского Национального комитета», по борьбе с фашизмом. 28 июня они официально признали «главой свободных французов» генерала де Голя, который формирует оппозиционное правительство в изгнании. 13 июля он объявил: «Французы! Знайте, что у вас еще есть армия». 14 июля в Уайтхолле был проведён парад первых отрядов. 21 июля французские летчики приняли участие в бомбар-дировке Рура, с этого времени армия «свободные французы» вновь принимают участие в военных действиях против оккупантов, направив свои усилия на защиту имевшихся колоний. Админист-рация Северной Африки отклонила предложение присоединиться к «Свободной Франции», зато в колониях Экваториальной Африки – уже в августе 1940 года к де Голлю присоединяются Чад, Габон и Камерун, что создало генералу условия для формирования государственного аппарата.
Находясь 22 июня 1941 в Дамаске, де Голль телеграфировал своему представительству в Лондоне: «Не вдаваясь в настоящее время в дискуссии по поводу пороков и даже преступле-ний советского режима, мы должны, как и Черчилль, заявить, что, поскольку русские ведут войну против немцев, мы безоговорочно вместе с ними». 26 сентября правительство СССР сообщило, что оно признает де Голля «в качестве главы всех свободных французов, (...) что оно готово установить связь с Советом обороны Французской империи по всем вопросам, касающимся сотрудничества с присоединившимися ко мне заморскими территориями, что оно готово оказать свободным французам всестороннюю помощь и содействие в общей борьбе, (...) что оно исполнено решимости обеспечить полное восстановление независимости и величия Франции...». Но ЦК Компартии Франции этого было мало, они призывают население взяться за оружие, .Как писал Морис ТорезЮ, секретарь ЦК КПФ: «Гитлеровская агрессия против Советского Союза, дала сильный толчок нашему движению Сопротивления, особенно организации вооружен-ной борьбы. Все патриоты поняли, что создалось новое соотношение сил и что теперь победа сторонников свободы и независимости народов обеспечена». На отдельные выступления коммунистов, немцы ответили массовым террором 24 октября 50 заложников в Нанте и Шатобриане и 50 патриотов в Бордо были расстреляны. Стремясь не допустить в дальнейшем ненужных потерь среди мирного населения, де Голль обратился к Французам по радио, прекра-тить одиночные акции убийств оккупантов, а чтобы продемонстрировать силу и единство французов, он призвал: «всех французов и всех француженок прекратить всякую работу и всякое движение там, где они будут находиться, в пятницу 31 октября, с 4 часов до 4 часов 05 минут, с тем чтобы это серьезное предостережение, эта мощная национальная забастовка продемонстрировала силу братской солидарности французов и показала врагу, какая опасность подстерегает его повсю-ду».
В Югославии движение Сопротивления с самого начала приняло форму вооруженной борьбы. Югославские патриоты боролись не только против оккупантов но и против консерва-тивных сил, рассчитывавших после освобождения страны на реставрацию старых буржуазно-помещичьих порядков. Сразу ж е после 22 июня 1941 года «решение начать борьбу приняло и руководство Коммунистической партии Югосла-вии, в которой еще с осени 1940 года имелось несколько представителей Советской Армии. Здесь был !создан так .называемый !«Главный штаб партизанских отрядов Югославии», который возглавил развернувшуюся теперь борьбу югославов против оставшихся здесь в небольшом количестве немецких, итальянских и болгарских оккупационных дивизий и полицейских подразде-лений. В июле 1941 года во главе движения встал Тито — обученный в Москве партийный работник. Главной целью освободительной борьбы он объявил не только очищение от оккупантов всей территории Югославии, но и равноправие всех населяющих страну народов в единой независи-мой Югославии. Одним словом, между боровши-мися с немцами в этом районе политическими силами с самого начала существовала огромная и :непреодолимая стена». Анализируя характер движения Сопротивления в Югославии, руководи-тель карательных операций Лёр отмечал наличие там «советского государства с хорошим граждан-ским управлением и упорядоченной военной организацией», численностью около 100 тыс. человек. Называя это государство «Областью Тито» и считая его «опаснейшим противником», генерал заключал: «если не удастся в ближайшие месяцы нанести ему решающее поражение, произойдет объединение всех коммунистических сил, и оборона побережья станет невозможной». Югославское освободительное движение «превращалось в народную революцию, грозившую уничтожить фашистские «порядки» в стране и подрывавшую устои старой, королевской Югославии». Во всех освобождаемых районах «устанавливалась власть национально-освободительных советов, отменялись налоги, введенные оккупантами, распределялось среди населения продовольствие с захваченных у врага складов. Крестьянство видело в партизанах своих защитников и охотно им помогало».
Воспитав и прикормив кучку секретарей коммунистического движения, СССР требовал от них «разъяснять населению, что именно они выражают интересы народа и борются за национальную независимость. Ибо только рабочий класс под руководством коммунистической партии способен добиться объединения нации в мощный фронт, способный защитить ее жизненные интересы и бороться против иностранного ига за действительно свободную и независимую страну». От них требовалось «возглавить движение народных масс против участия в войне, за национальную независимость и свободу», за свержение реакционных правительств, за дружбу и солидарность со всеми народами воюющих стран.. Искусно пользуясь патриотическими лозунгами, коммунисты внушали народу идею ;об освободительной миссии СССР и коммунистиче-скую идею -о завоевании пролетариатом мирового господства. В результате активной деятельности коммунистов, к 1944 г. в Европе уже не было ни одного государства, где бы не полыхал пожар гражданской войны. Если в какой из стран были свои вооруженные силы, то армии одного и того же народа воевали на разных сторонах фронта. В Польше Армия Крайова и Армия Людова вели кровопролитные сражения. Во Франции коммуни-сты и сторонники де Голля воевали между собой, и со сторонниками «согласия с Гитлером», воевали с применением танков и артиллерии. В Греции, «ЭДЕС боролся против ЭЛАС», в Югославии «Михайлович выступал против Тито, а Недич, поставленный немцами во главе сербского правительства, действовал и против тех, и против других. Такие же бои вели коммунисты и национальные армии Италии, Венгрии, Индии, Китая, в странах Юго-Восточной Азии. «Это был дьявольский котел, в котором кипели раздор и интриги, обусловленные отсутствием достаточной четкости и политических концепций; это был вертеп, в котором за все приходилось расплачи-ваться только местному жителю».
Сильнейшему раздуванию пожара граждан-ской войны в странах Европы активно способство-вало правительство Советского Союза. По согласованию с ЦК ВКП(б) СССР весной 1944 г. компартии: Чехословакии, Венгрии и Румынии направили своих представителей в Украинский ШПД, для прохождения обучения. В феврале — апреле 1944 г. на территорию Польши по указанию Советского командования перешли: Первая украинская дивизия имени С. А. Ковпака, партизанские соединения и отряды под командо-ванием И. Н. Банова, В. А. Карасева, Г. В. Ковалева, М. Я. Наделина, В. П. Пелиха, Н. А. Прокопюка, С. А. Санкова, В. П. Чепиги, Б. Г. Шангина, И. П. Яковлева. В апреле 1944 г. на территории СССР был создан Польский штаб партизанского движения (ПШПД). Политбюро ЦК ВКП(б) и ГКО приняли решение передать ПШПД все польские партизанские формирования, созданные и действовавшие на территории Советского Союза, и оказать ему помощь вооружением, техникой и боеприпасами. 12 мая 1944 г. Украинский ШПД «передал Польскому штабу соединение имени Тадеуша Костюшко (командир — Р. Я. Сатановский), бригаду имени Ванды Василевской (командир — С. П. Шелест), бригаду «Грюнвальд» (командир — Ю. М. Собесяк) и отряд Л. Г. Луцевича, в общей сложности 1863 партизана. Вместе с ними передавались 11 линий связи, имущество для оборудования радиоузла ПШПД, а также 58 автомашин, пять самолетов, 100 тонн взрывчатки и много другого снаряжения». При штабе была создана специальная школа на 1500 курсантов, для преподавания в ней были направлены 30 специалистов радиосвязи, минноподрывного дела из числа работников УШПД, из них 18 офицеров. На Украине были созданы специальные учебные центры по подготовке командного состава, подрывников, радистов и других партизанских специалистов из чехов, словаков, поляков, венгров и румын. Кандидатов для обучения в этих центрах подбирали и направляли компартии этих стран. Партизанским отрядам перебрасывались с советской территории оружие, боеприпасы, взрывчатка и другое военное имущество. В течение 1944 г. через линию фронта были заброшены: в Польшу — 12 групп (296 человек), в Словакию — 53 группы (1200 человек), в Чехию и Моравию — 11 групп (152 человека), в Венгрию — более 10 групп (около 280 человек), в Румынию — 12 отрядов и восемь групп. За короткий срок многие группы, особенно в Польше и Чехослова-кии, выросли в крупные партизанские отряды и соединения.
Как только Советские войска приблизились к границе Польши (1939 г), между СССР и правитель-ством Польши находившимся в Лондоне, возникли новые противоречия. Несмотря на то, что Черчилль ещё в феврале 1944 г. требовал от Миколайчика удалить из правительства наиболее антисоветские элементы, и признать «линию Керзона» хотя бы предварительно как основу будущей советско-польской границы. В июле 1944 года командование Армии Крайовы приказало своим отрядам самостоятельно, до подхода советских войск, захватить «исторические польские города» Вильнюс и Львов и провозгласить там власть эмигрантского правительства. Однако выполнить эту задачу они не смогли, но здесь впервые произошли вооружённые стычки частей аковцев с советскими войсками. Боясь того, что Советские войска захватят Варшаву, и несмотря на то, что британский комитет начальников штабов в письменном виде предостерегал руководство Армии Крайовы: «По нашему мнению, союзные операции в Польше могут проводиться исключи-тельно при полной координации с русским наступлением», 1 августа генерал Комаровский поднимает восстание. Находившийся в Москве, польский премьер на встрече со Сталиным 3 августа сообщил, что «польская подпольная армия» начала открытую борьбу против немцев в Варшаве, и он вскоре намерен выехать туда, чтобы создать своё правительство. Однако, немцы срочно перебросили 5 танковых дивизий, из Румынии, Голландии и Италии. Всего под Варшавой в конце июля немцы сосредоточили 51,5 тыс. солдат и офицеров, 1158 орудий и миномётов, 600 танков и САУ. Завязались кровопролитные бои, длившиеся в течение двух месяцев, в итоге восстание было подавлено.
В марте 1944 г. компартия Венгрии обрати-лась ко всем патриотам с призывом: «В час смертельной опасности вся нация должна объединиться в единый венгерский фронт и принять участие в общей борьбе». В мае Партия Мира, социал-демократическая партия и партия мелких сельских хозяев объединились в Единый Венгерский фронт сопротивления. После того, как 2 апреля 1944 г. Наркомат иностранных дел СССР опубликовал заявление: «Советское правительство доводит до сведения, что наступающие части Красной Армии, преследуя германские армии и союзные с ними румынские войска, перешли на нескольких участках реку Прут и вступили на румынскую территорию. Верховным Главноко-мандованием Красной Армии дан приказ советским наступающим частям преследовать врага вплоть до его разгрома и капитуляции. Вместе с тем Советское правительство заявляет, что оно не преследует цели приобретения какой-либо части румынской территории или изменения существующего общественного строя Румынии и что вступление советских войск в пределы Румынии диктуется исключительно военной необходимостью и продолжающимся сопротивле-нием войск противника». Рабочие, крестьяне, интеллигенция Румынии выступили за выход из войны, за свержение правительства Антонеску, в некоторых районах страны стали возникать партизанские отряды. Газета «Румыния Либе-ра» писала: «Наступил решающий момент... Нельзя больше ждать. Румынский народ должен взять свою судьбу в собственные руки и бороться за выход из войны». В манифесте от 1 мая Единый рабочий фронт призвал трудящихся к борьбе за свержение диктатуры Антонеску, образование правительства из представителей всех антифаши-стских партий и организаций, за изгнание из страны гитлеровских войск, за создание свободной демократической и независимой Румынии.
С начала 1944 г. наблюдается активизация антифашистской деятельности патриотических сил в Словакии, завершившееся восстанием 29 августа. Многочисленные лагеря военнопленных, находившиеся на территории Словакии, были освобождены восставшими, часть контингента пополнили ряды восставших. На аэродромы восставших, самолётами доставлялись десантные группы из солдат Красной армии. Словацкий национальный совет принял декларацию о восстановлении Чехословацкой республики и свержении правительства Тисо[2]. К 5 сентября у восставших было 60 тысяч солдат и 18 тысяч партизан, 46 тысяч винтовок, 4000 автоматов, 2700 пулемётов, 200 орудий, 24 лёгких танка, 4 САУ, 3 бронепоезда и 34 самолёта. Не смотря на такие внушительные силы, восставшие потерпели поражение. 27 октября немцы взяли центр восставших Банскую Бистрицу, повстанцы вынуждены были перейти к партизанским операциям. В ночь с 23 на 24 ноября на участке 1-го Украинского фронта советские и чехословацкие партизаны с боем прорвали линию фронта, в двухкилометровую брешь были эвакуированы раненые и выведено гражданское население.
В августе 1944 г. ЦК ФКП призвал француз-ский народ к национальному восстанию за освобождение страны от оккупантов и установле-ние в ней демократических порядков. 19 августа в Париже началось восстание, которое возглавил председатель подпольного объединения профсоюзов Парижского района коммунист А. Толле. К 22 – ому августа восставшие овладели большинством кварталов города. В 9:00 22 августа 1944 года по приказу фон Колтица немецкая артиллерия и танки открыли массированный огонь по занятым бойцами Сопротивления и их сторонниками районам города. Де Голль срочно обращается к Эйзенхауэру, с просьбой «как можно скорее занять Париж французскими и союзными войсками, даже если это будет связано с боями и некоторыми разрушениями в самом городе». 24 августа в 21 час 20 минут, в город с двух сторон начали входить 4-я пехотная дивизия США и 2-я бронетанковая дивизия «Свободная Франция». К 3:30 ночи 25-го был подавлен последний опорный пункт немецко-вишистской обороны у отеля «H;tel Meurice».
Союзники высаживаются на севере Европы.
Осенью 1943 года Президент США Рузвельт сказал своему сыну, что «если дела в России пойдут и дальше так, как сейчас, то возможно, что будущей весной второй фронт и не понадобится». На Тегеранской конференции руководителей трех великих держав (28 ноября – 1 декабря 1943 г.), было принято решение операцию «Оверлорд» (вторжение через Ла-Манш) начать в течении мая 1944 г., одновременно с операцией против Южной Франции ( «Энвил»). К 1944 году мощь ударов Красной Армии стала вызывать опасения у союзников, что СССР может стать державой, «преобладающей на континенте», и получить контроль над Чёрным морем и Босфором. «С каждым днём становилось всё яснее, что унижение Германии даст Советскому Союзу господство в Центральной и Юго-Восточной Европе». Правительства США и Англии не могли дальше тянуть с развертыванием активных военных действий в Западной Европе. 15 января был создан верховный штаб союзных экспедици-онных сил, во главе с американским генералом Эйзенхауэром. 11 февраля он получил директиву Объединенного комитета начальников штабов: «Вы высаживаетесь на европейском континенте и вместе с другими Объединенными Нациями проводите военные действия, цель которых - нанести удар в сердце Германии и уничтожить ее вооруженные силы».
Перед высадкой 317 тральщиков протралили почти все немецкие минные заграждения. Первые плацдармы были захвачены с помощью парашют-ных и посадочных десантов. Под прикрытием легких кораблей и при поддержке мощных соединений флота, в состав которых входило 6 линкоров, 23 крейсера и 104 эсминца, многочис-ленные десантные суда англо-американцев устремились к участку побережья между полуостровом Котантен и бухтой Сены. Общее количество участвовавших в операции судов достигало — 6500 единиц. В день высадки союзники подняли в воздух до 6700 самолетов, в некоторые дни число самолето-вылетов доходило до 10— 12 тысяч. В 2 час. 15 мин. 6 июня командующий 7-й немецкой армией объявил боевую тревогу. Однако, «фельдмаршал Рундштедт, адмирал Кранке и начальник штаба группы армий «Б» генерал-лейтенант Ганс Шпейдель, как и прежде, считали, что в полосе 7-й армии противник проводит крупную диверсию, а главный удар нанесет в полосе 15-й армии». Ожидая основной удар севернее Сены, немцы не трогали 15-ю армию, а это не позволяло им «быстро собрать необходимые силы и средства для контрудара. Эйзенхауэр делал все возможное, чтобы поддерживать это мнение, путем такого движения судов, как если бы он намеревался производить высадку именно там. Благодаря этой «чрезвычайно успешной ложной угрозы, она принесла нам огромную пользу как во время высадки, так и во всех действиях в течение последующих двух месяцев». Господство американской и английской авиации в воздухе серьезно затрудняло создание ударных группиро-вок, а корабельная артиллерия и тактическая авиация не позволяли проводить успешные контратаки выдвинутыми на побережье силами».
Войска 1-й американской армии 12 июня заняли Комон, а в центре развили наступление в направлении Сен-Ло и 18 июня вышли к западному побережью полуострова Котантен в районе Барневиля, создав серьезную угрозу порту Шербур. 29 июня захватили Шербур, а 1 июля завершили очищение от гитлеровцев полуострова Котантен. 8 августа был занят важный узел дорог, город Ле-Ман. 12 августа 15-й корпус из армии генерала Паттона подошел к Аржантану, 1-я канадская армия 14 августа вышла в район Фалеза, сузив горловину мешка окружения до 14 км. Не теряя времени «американцы сразу же приступили к очистке порта и полностью завершили ее к 21 сентября. Осенью 1944 г. Шербур как порт снабжения американских войск стал занимать второе место после Марселя». Монтгомери пишет: «Как бы то ни было, но мы в значительной степени достигли своей цели; в центре 8-й корпус, продвинувшись на десять тысяч ярдов, уничтожил много танков противника и захватил две тысячи пленных. Были очищены восточные предместья Кана, плацдарм на реке Орн увеличился вдвое». С 25 июля войска Эйзенхауэра обрушились на немецкие позиции западнее Сен-Ло. К середине августа окружили противника в «фалезском мешке», 17 августа захватили Сен-Мало и 20-го создали плацдарм на восточном берегу Сены у Манта, и пошли на Верной. В это же время вторая группировка союзных войск «высадилась в Южной Франции с целью содействовать успеху сражения в Нормандии и получить крупные порты, через которые можно было бы подбрасывать войска для приближающегося сражения за Германию». Осуществив десантирование войск, англо-американцы «начали строить на захваченном участке побережья искусственные порты, использовав для этого 60 специально оборудован-ных торговых пароходов, 146 гигантских 6000-тонных плавучих кессонов и до 100 плавучих волноломов и пристаней. Все это было опущено на дно неподалеку от берега и превращено в искусственный заслон длиной 8 км. Наиболее крупный из таких портов, сооруженный у Арроманша, через 34 дня после начала вторжения уже обеспечивал ежесуточную выгрузку 6000 т различных грузов. К концу июля на побережье Нормандии союзники перебросили 1,6 млн. человек, 1,7 млн. т военных грузов и около 340 тыс. автомашин». 1 августа начал функционировать штаб 3-й армии, и сухопутные войска союзников «были доведены тем самым до четырёх армий».
Успешные боевые действия Красной Армии, мужество и отвага советского народа, к сентябрю 1944 г. позволили с честью завершить Великую Отечественную войну. Изгнав фашистских захватчиков за пределы СССР, Сталин ликвидиро-вал институт представителей Ставки Верховного главнокомандования и перевёл управление всеми фронтами непосредственно в Ставку, а Жукова и Василевского направил командовать фронтами (1-м Белорусским и 3-м Белорусским соответствен-но). Преследуя цель осуществления «всемирной революции», Сталин решил освобождение Европы взять под свой личный контроль, повторив поступок Александра I, который в 1813-1814 гг. принял на себя Верховное командование по окончательному разгрому армии Наполеона. Александр I освобождал Европу 14 месяцев, Сталин же был вынужден спешить, так как союзники уже вели боевые действия на Европей-ском континенте.
Ясско-Кишиневская операция начавшаяся 20 август на территории СССР плавно перешла в освободительную миссию советской армии за рубежом. Она обеспечила дальнейшее успешное наступление наших фронтов в центральные и западные районы Румынии. «Выход советских войск в центральные районы Румынии лишал ее возможности продолжать войну на стороне фашистской Германии. Через территорию Румынии для наших войск открывались кратчайшие пути к границам Болгарии и Югославии, а также выходы на Венгерскую равнину». . 24 августа ясско-кишиневская группировка противника была окружена, в кольце советских войск оказались 18 дивизий, главные силы 6-й немецкой армии. Проводя яростные контратаки они пытались «форсировать Прут, пробиться к Карпатам, а потом — на территорию Венгрии! В ночь на 24 августа, еще до полного окружения, немцы начали было переправу, побросав все свое оружие и обозы на левом берегу Прута. В районе Хуши ни на минуту не стихал грохот боя. Тяжелая артиллерия и гвардейские минометы частей 2-го Украинского фронта, расположенные на высотах, обрушили на беглецов град снарядов. Между тем усиленно теснили врага и войска 3-го Украинского фронта. Множество трупов вражеских солдат и офицеров валялось повсюду — на берегах Прута, в примы-кающих к нему лесах». К 30 августа были освобождены гг. Тулча, Галац, Констанца (главная военно-морская база Румынии), Сулина и др. 6 сентября в болгарской столице начались выступления рабочих, на ее улицах проходили митинги и демонстрации. 7 сентября стачку объявили горняки Перника, а затем рабочие многих других предприятий страны. Из тюрем освобожда-лись политические заключенные. ЦК БРП и Главный штаб Народно-освободительной повстанческой армии приняли решение поднять восстание в Софии. На рассвете 8 сентября началось наступле-ние советских войск. В ночь на 9 сентября в Софии поднялось восстание против реакционных правителей. Многие соединения и части болгарской армии встали на сторону восставшего народа. Фашистская клика была свергнута, члены регентского совета Б. Филов, Н. Михов и князь Кирил, были арестованы. Власть в стране перешла в руки правительства Отечественного фронта. 12 сентября в Москве Советское правительство от имени союзников — СССР, Англии и США — подписало соглашение о перемирии с Румынией. 16 сентября советские войска, восторженно встреченные жителями Софии, вступили в столицу Болгарии. К концу сентября наступающие вышли к Главному Карпатскому хребту. 28 сентября пересекли болгаро-югославскую границу и развернули наступление. Главный удар наносился из района Видина в общем направлении на Белград.
Видя стремительное продвижение советских войск в юго-западном направлении, Англия 4 октября начала высадку своих войск в Грецию, заняв город Патрас, расположенный в Южной Греции. У. Черчилль писал министру иностранных дел А. Идену: «…учитывая цену, которую мы заплатили России за нашу свободу действий в Греции, мы должны, не колеблясь, использовать английские войска для поддержки греческого королевского правительства, возглавляемого г-ном Папандреу». 12 октября английские парашютисты высадились на столичном аэродроме Мегара близ Афин. 15 октября они заняли сам город. В порт Пирей вступили английские военно-морские силы, доставив основную часть экспедиционных сил. 17 октября в Афины прибыло правительство Г. Папандреу. 6 октября Красная Армия начала операцию по разгрому группы армий «Юг» в междуречье Муреша и Дуная. Первыми пересекли чехословацкую границу соединения генерала А. А. Гречко. 6 октября 38-я армия и действовавший в ее составе 1-й чехословацкий корпус под командова-нием генерала Л. Свободы в жестоких боях овладели Дуклинским перевалом. Войска 3-го Украинского фронта К 10 октября, преодолев Восточно-Сербские горы, соединения 57-й армии генерала Н. А. Гагена вышли в долину р. Моравы. Наступление поддерживалось 17-й воздушной армией генерала В. А. Судеца. В ходе боев была установлена тесная боевая связь с 14-м корпусом НОАЮ, который своими активными действиями способствовал успешному продвижению советских войск.
Штурм столицы Югославии - Белграда «начал-ся 14 октября из района горы Авала, где советские войска соединились с ударной группой югославской Народно-освободительной армии. На танки 4-го гвардейского механизированного корпуса был посажен десант воинов 1-го Пролетарского корпуса НОАЮ. К исходу 15 октября большая часть Белграда была освобождена, Утром 20 октября советские и югославские войска совместной атакой овладели крепостью Калемегдан, где Савва отдаёт свои воды Дунаю. …Операция была проведена блестяще. …Примеров братства из тех октябрьских дней 44-го не счесть. Лейтенант Н. Кравцов бросился на фашистский дзот с гранатой, успел крикнуть: «За Родину, за свободную Югославию!» - и, сражённый пулей, остался лежать на белградской земле. …За освобождение Белграда от фашистских оккупантов отдали свои жизни 976 бойцов Красной Армии». 21 октября маршал И. Броз Тито писал, «выражаю свою благодарность бойцам, офицерам и генералам частей Красной Армии, которые совместно с частями НОАЮ освободили нашу столицу Белград. Ваш героизм и упорство, проявленные в ожесточен-ных боях по освобождению Белграда, народы Югославии всегда будут помнить как незабываемый героизм войск Красной Армии. Ваша кровь и кровь бойцов НОАЮ, пролитая в совместном бою против общего врага, навеки закрепит братство народов Югославии с народами Советского Союза». К 25 октября немцы были изгнаны из Трансильвании. В конце октября под контролем Красной Армии оказалось все левобережье Тисы от Сегеда до Сольнока. 4 ноября советские войска вышли на ближайшие подступы к венгерской столице,
После взятия Бухареста в Ставке рассматрива-лись две точки зрения, на дальнейшее наступление. Одна, Ф. И. Толбухин предлагал «наступать на Вену. Ожидалось, что при столь глубоком нашем ударе противник, обороняющий район Будапешта, сам оставит Венгрию под угрозой выхода советских войск ему в тыл». Сталин был склонен наступать на Будапешт, «чтобы окружить и полностью разгромить здесь противника. В этом случае открывался бы путь не только на Вену, но и в Чехию, а оттуда через Рудные горы, Судеты и по долине Эльбы — в Германию». Несмотря на то, что командующий 2-ым Украинским фронтом Р. Я. Малиновский «просил отвести на выполнение задачи пять дней», ему был дан приказ: «Завтра же (28 октября) перейти в наступление на Будапешт». Не малую роль в принятии данного решения сыграло и то, что некоторые военноначальники, которые довели Красную Армию до развала в 1941 г., стали вновь примерять на себя кафтан великих знатоков военного искусства. Л. З. Мехлис заверял, что «Противостоящие нашему фронту части 1-й венгерской армии находятся в процессе разложения и деморализации». Ровно через месяц (24 ноября) представитель Ставки маршал С. К. Тимошенко, доложил в Ставку: «2-й Украинский фронт является одним из сильных фронтов, имеющих крупные силы для разгрома противостоящего противника, но, несмотря на это, в последнее время он не имеет успеха». На основании высказанных замечаний, в войска следует грозное указание, начать новое наступление «не позже 2—3 декабря», но и 29 декабря окружённый Будапешт отвергает предложение наших парламентёров, и убивает их. В ночь на 2 января 1945 г. «гитлеровское командова-ние начало активные действия против советских войск на внешнем фронте окружения Будапешта. Почти месяц — до 26 января — наши воины отражали яростные удары танковых полчищ, стремившихся освободить окруженную в Будапеште группировку. …Штурм Будапешта продолжался до 13 февраля. В этот день был завершен разгром противника, оборонявшегося с крайним ожесточе-нием».
С 11 по 16 сентября 1944 г. в Квебеке (Канада) состоялась конференция руководителей США и Англии, на которой обсудили перспективы дальнейших действий. Было принято решение английскую армию Александера не ослаблять « до тех пор, пока Кессельринг не уйдет за Альпы или не будет уничтожен. В нашем распоряжении останутся все десантные суда в Средиземном море для проведения в Северной Адриатике любых десантных операций, которые могут быть предприняты с целью захвата Истрии, Триеста и т. д.». В центре Европы, «как можно скорее уничтожить германские вооруженные силы и занять центральную часть Германии». 9 октября Эйзенхауэр предупредил Монтгомери, что «из всех наших операций, на всем фронте от Швейцарии до Ла-Манша я придаю Антверпену первостепенное значение и считаю, что действия, направленные к очистке порта, требуют Вашего личного внимания». Монтгомери ответил: «Антверпен мною поставлен во главу угла, и вся наша энергия и усилия будут теперь обращены на его открытие». Но и Гитлер не собирался сдавать Антверпен, владение которым «лишало союзников кратчайших коммуникаций и — что было еще важнее — позволяло прижать их армии, действовавшие севернее Арденн, к морю. У них не осталось бы тогда ни одного крупного порта, что давало Гитлеру надежду на новый и на этот раз роковой для союзников Дюнкерк. Добившись такого успеха, он мог бы начать переговоры с позиции силы». Поэтому он решил дать им бой в Арденах.
Из диссертации в диссертацию советских учёных историков кочует миф о том, что как только немцы в Арденах начали наступление, так союзники срочно запросили помощи у Советской армии и она её оказала. Так, что же произошло в Арденах? Немецкое командование решило повторить удачный манёвр 1940 года, и 16 декабря 1944 г. начало контрнаступление, в полосе обороны 8-го корпуса генерала Мидлтона. Прорвав фронт шириной 50 миль, 20 немецких дивизий, в том числе 7 танковых (около 1000 танков и самоходных орудий), и вклинились на 20 миль в глубину, а на одном из участков достигли Ставло. Однако союзники «не ошибались ни относительно места его нанесения, ни относительно неизбежности такого шага со стороны противника – пишет Эйзенхауэр. - Более того, что касается общего реагирования на эти действия противника, то в данном случае у Брэдли и у меня имелся давно согласованный план ответных действий». Эйзенхауэр сразу приказал по всему фронту прекратить атаки и двинул все резервы к сторонам углубляющегося клина. Армия Паттона начала наступать в направлении города Бастонь. Воздушный флот союзников, около 5 тыс. самолетов, обрушился на немцев. Генерал Арнольд пишет: «армейская авиация поднялась в воздух, имея огромное численное превосходство. Сотни наших самолетов взяли курс на линии снабжения, по которым должны были поступать запасы, необходимые Рундштедту, для того чтобы продолжать наступление или хотя бы оставаться там, где он был».
18 декабря немцы, пройдя около 30 миль, вплотную подошли к Бастони, но их попытка штурмом овладеть этим важным узлом дорог была отбита. В этот же день Эйзенхауэр отправляет две резервные дивизии в район боевых действий в Арденнах. Пройдя 100 миль, 101-я воздушно-десантная дивизия утром 19 декабря уже была в Бастони. Завязалась «ожесточенная оборона Бастони, где особенно отличились американские саперы, не позволила немцам ворваться в город, и танковые колонны обошли его с обеих сторон. Осаду города продолжали 26-я пехотная дивизия и танковая боевая группа». Мантейфель , обойдя Бастонь начал «наступать в направлении на р. Маас. К этому времени со всех сторон стали подходить сильные резервы союзников, значительно превосходившие наступавшие немецкие войска». Несмотря на то, что «передовые части Мантейфеля почти вышли к р. Маас у Динана, но это был предел продвижения немецких войск, и вскоре эту группировку разгромили».
Брэдли приказал «10-й бронетанковой диви-зии выступить в северном направлении и одобрил решение командующего 9-й армией генерал-лейтенанта Симпсона направить 7-ю бронетанковую дивизию к югу, вслед за 30-й дивизией». При взаимодействии с авиацией «30-я дивизия освободила часть Ставло и отрезала группу Пайпера от остальных сил 6-й танковой армии». Из-за нехватки горючего «главные силы двух танковых корпусов СС застряли далеко в тылу», и не смогла прийти на помощь группе Пайпера, которая была окружена и «бросив танки и другие машины, она начала пробиваться назад в пешем строю». Начальник немецкого генерального шта-ба сухопутных войск Гудериан, пишет, что «когда уже 23 декабря стало ясно, что нельзя добиться крупного успеха, я решил поехать в главную ставку фюрера и потребовать прекращения опасного напряжения и незамедлительной переброски всех сил на Восточный фронт». Ещё более конкретно высказался командующий войсками группировки в Арденах Рундштедт: «Я хотел прекратить наступление на ранней стадии, когда стало ясно, что мы не можем достичь своей цели, но Гитлер яростно настаивал на его продолжении. Это был Сталинград номер два».
30 декабря 5-я танковая армии Мантейфеля в районе Бастони начала новое наступление, о котором сам командующий говорит: «Мы только что предприняли новое наступление, как началось контрнаступление союзников. Я позвонил по телефону Йодлю и попросил его передать фюреру, что собираюсь отвести свои передовые части с оконечности выступа, который мы создали... Однако Гитлер запретил отход. Итак, вместо того чтобы вовремя отвести войска, нам пришлось шаг за шагом отходить под нажимом союзников, неся ненужные потери... На этом последнем этапе наши потери оказались тяжелее прежних из-за гитлеровской политики "ни шагу назад". Это грозило банкротством, так как мы не могли себе позволить такие потери". В ходе Арденнского сражения Гитлер довел до крайности военный девиз: "Лучший вид обороны — наступление". С этого момента Германия окончательно потеряла способность к дальнейшему сопротивлению. К 29 января союзники полностью ликвидировали Арденнский «выступ» и начали вторжение в Германию. За месяц, с 15 декабря по 16 января немцы потеряли в Арденнах 5-ю и 6-ю танковые дивизии, «сердце танкового соединения, - которое по выражению Ингерсолла, - было последней свободной фигурой на шахматной доске Гитлера. … с помощью которой он мог бы нанести ответный удар на востоке».
Разобравшись с внезапным наступлением немцев в Арденах (к 23 декабря), Эйзенхауэр 25 декабря обращается к Черчиллю с просьбой, выяснить у Сталина о ближайших намерениях русских, чтобы скоординировать дальнейшие совместные действия. 5 января 1945 года, Черчилль пишет Сталину:«Я только что вернулся, посетив по отдельности штаб генерала Эйзенхауэра и штаб фельдмаршала Монтгомери. Битва в Бельгии носит весьма тяжёлый характер, но считаю, что мы являемся хозяевами положения. Отвлекающее наступление, которое немцы предпринимают в Эльзасе, также причиняет трудности в отношениях с французами и имеет тенденцию сковать американ-ские силы. Я по-прежнему остаюсь при том мнении, что численность и вооружение союзных армий, включая военно-воздушные силы, заставят фон Рундштедта пожалеть о своей смелой и хорошо организованной попытке расколоть наш фронт и по возможности захватить порт Антверпен, имеющий теперь жизненно важное значение». В письме от 6 января добовляет: «На Западе идут очень тяжёлые бои, и в любое время от Верховного Командования могут потребоваться большие решения. …Генералу Эйзенхауэру очень желательно и необходимо знать в общих чертах, что Вы предполагаете делать, так как это, конечно, отразится на всех его и наших важнейших решениях». Сталин прекрасно сознавал, что война скоро закончится, и историки будут изучать их личную переписку, поэтому в ответном письме от 7 января пишет: «Мы готовимся к наступлению, но погода сейчас не благоприятствует нашему наступлению». Вставляет: «Однако, учитывая положение наших союзников на Западном фронте, Ставка Верховного Главнокомандования решила усиленным темпом закончить подготовку и, не считаясь с погодой, открыть широкие наступа-тельные действия против немцев по всему центральному фронту не позже второй половины января».И заверяет:. «Можете не сомневаться, что мы сделаем всё, что только возможно сделать для того, чтобы оказать содействие нашим славным союзным войскам». И, несмотря на то, что в письме от 9 января Черчилль вежливо намекает Сталину, что: «Битва на Западе идёт не так уж плохо» и что «гунны будут вытеснены из своего выступа с очень тяжёлыми потерями» , на это уже никто не обращает внимание. Вот так и родился миф о просьбе союзников оказать им помощь.
1 января 1945 г. немцы предприняли новое наступление против союзников и к исходу 2 января продвинулись на 30 км. Но были остановлены 6-м американским корпусом северо-западнее Страсбурга. Главное командование союзных сил хотело отвести войска из района Страсбурга к Вогезам, но генерал де Голль выступил против отступления. Заявив, что «преднамеренное оставление Эльзаса и части Лотарингии без боя будет крупной ошибкой как с военной, так и с государственной точки зрения», и рекомендовал Ж. -М. де Латтру де Тассиньи обороняться, даже если американцы отступят. Де Голля, поддержал Паттон сказав, что союзники должны продолжать наступление: «Мы глубоко убеждены в том, что Третья армия должна продолжать наступление и уничтожать неприятеля, не допуская никаких проволочек». Убедившись, что наступление германских армий в Арденнах окончательно захлебнулось, Гитлер приказал снять 6-ю танковую армию СС с Западного фронта и перебросить ее на Восточный фронт, для защиты нефтепромыслов в Западной Венгрии, составлявших тогда 80 % всей немецкой нефтедобычи. Командующий немецкими войсками на западе генерал-фельдмаршал фон Рунштедт, уже 8 января получил приказ начать переброску этих частей. Начальник штаба ОКВ генерал-полковник Йодль подтверждает, что данную переброску войск Гитлер приказал, указывая «на особое значение, которое имеет нефтеносная область, находившаяся юго-западнее озера Балатон. Контроль за ней является решающим в деле дальнейшего продолжения войны». Но осуществить переброску 6-й танковой армии СС в короткие сроки не удалось, из-за натиска англо-американских войск, предназначенные для вывода дивизии и полки приходилось снова вводить в сражение. Даже ещё 14 января германское командование вынуждено было вновь задейство-вать отводимые с позиции 2-ю и 9-ю танковые дивизии СС. И только лишь к 22 января удалось оттянуть в тыл дивизии 6-й танковой армии, заменив их соединениями 5-й и 7-й полевыми армиями вермахта. 18 января, Эйзенхауэр отдал директиву командующему 12-й группой армий продолжать наступление, «чтобы воспользоваться теперешним неблагоприятным положением противника в Арденнах, нанести ему максимальные потери, воспользоваться всякой возможностью прорвать «линию Зигфрида» и, если наступление будет удачным, продвигаться на северо-восток в направлении Прюм, Эйскирхен» .
1945 г. Уничтожение фашистского режима в Европе.
Красная Армия вступала в 1945 год в зените своего могущества «в действующей армии 6,7 миллиона человек, 107,3 тысячи орудий и миномётов, 12,1 тысячи танков и самоходных орудий, 14,7 тысячи самолётов». К этому времени, «война перестала быть стратегической проблемой. Борьба перешла в чисто политическую сферу и велась уже не между вооруженными силами, а между двумя политическими системами: на одной стороне была система западных союзных держав, а на другой — Россия. Речь шла о том, какая из этих двух систем будет господствовать в Восточной и Центральной Европе». Немецкое контрнаступление в Арденах, по мнению Дж. Фуллера привело к потере шести недель, «весьма важных в политическом отношении», в ходе которых продвижение союзников было приостановлено. Сталин решил воспользоваться этим, и приказал готовившееся наступление советских войск 20 января начать раньше.
12 января 1945 г. на всем Восточном фронте от Карпат до Мемеля началось самое масштабное наступление советских войск. «Наступление Конева началось 12 января, а Жукова — 14 января. Тому и другому предшествовала сильная артиллерийская подготовка. Наступления в обоих случаях быстро завершились прорывом немецкой обороны. Правое крыло Конева задержалось в Кельце, за который немцы отчаянно дрались, в то время как его левое крыло быстро продвигалось вперед. Правое крыло фронта Жукова пробилось через Пилицу, достигло дороги Варшава — Радом и, повернув по ней на север, подошло к польской столице с запада. Немцы эвакуировали Варшаву, и 17 января город был занят. В это же время войска левого крыла Жукова захватили Радом. Сразу после этого последовал ряд других катастроф. Петров взял Ясло. Немцы оставили Краков; 19 января этот город был занят левым крылом Конева. Одинаково важным было взятие в этот же день Жуковым Гостьшида, Кутно и Лодзи». Наступление было настолько мощным, что части 4-й немецкой танковой армии почти полностью были уничтожены. 18 января части Красной Армии приблизились к границам Силезии, вступив на территорию Верхней её части, 20-го заняли Крейцбург и Розенбург, 1 февраля вступили в промышленный район, до этого фактически не тронутый воздушными налетами и бомбардиров-ками. И.С. Конев отмечает, что «к 20 января весь Силезский промышленный район был очищен от противника и захвачен целым и не разрушенным. Многие предприятия, когда мы ворвались туда, работали на полном ходу и в дальнейшем продолжали работать и выпускать продукцию». Достигнув линии Бейтен, Глейвиц, Альт-Козель, и округов Бреслау Бриг и Штайнау, устремились к Бреслау. Командир 17-й пехотной дивизии генерал Заксенхаймер вспоминает: «В ночь с 10 на 11 февраля не было никакой возможности более сдерживать продвижение вперед мощных танковых колонн, которые двигались по шоссе в направлении Канта — Бреслау… Части генерала Лёпера получили приказ занять оборону по обе стороны от шоссе… С 11 по 13 февраля наш передний край обороны проходил от Шлаупе до Одера, через Яшкендорф и холмы, расположившиеся чуть восточнее Нового рынка, до Франкеталя. В эти дни русские нанесли удар с обеих сторон от шоссе.». Немецкие войска не смогли противостоять такому натиску, и 15 февраля кольцо окружения вокруг Бреслау было замкнуто.
Черняховский и Рокоссовский обрушились на Восточную Пруссию. Черняховский повел наступление с юга от реки Мемель, пересек замерзшие болота и двинулся на Тильзит и Инстербург. Его войска 19 января вступили в Тильзит и оттуда обошли с севера оборонительные позиции Инстербургского прохода. 4-я армия немцев пыталась осуществить отход к Мазурским озерам, и далее в западном направлении: «Продвигаясь в ледяную стужу сквозь колонны беженцев, — пишет К. Типпельскирх, — ... дивизии следовали форсированным маршем к указанным им рубежам. Когда русские через несколько дней разгадали маневр 4-й армии, они начали оказывать на нее сильнейшее давление. С 26 января отвод превратился в отступление под сильнейшим нажимом со стороны противника. Русские прорвали оборону арьергардов на Мазурском канале и, быстро пройдя через оставленный немецкими войсками Лет-цен, нанесли удар по Растенбургу». Осуществив форсирование Вислы севернее и южнее Пултуска, Роккосовский повел наступление на Остероде и Дойтш-Эйлау. «Совершив поворот на север и северо-восток, мы довольно быстро продвигались к морю... Войска 3-й армии, преследуя неприятеля, 20 января пересекли польскую границу и вступили на территорию Восточной Пруссии». 20 января был занят Нейденберг, его левый фланг в окрестностях Плоцка соединился с правым флангом Жукова. 22 января были заняты Остероде, Дойтш-Эйлау и Алленштайн. 26 января советские войска заняли Мариенбург и достигли побережья Балтийского моря у Толькемита, севернее Эльбинга. Таким образом, Восточная Пруссия была отрезана от Померании. Связь между ними оставалась только по морю. «К 19 февраля 65, 49 и 70-я армии смогли оттеснить противника на север и северо-запад всего от 15 до 40 км, достигнув рубежа Мене, Черек, Хойнице. Здесь наши войска вынуждены были остановить-ся».
2 -го февраля союзники приняли уточненный вариант плана вторжения в Германию: «а) немедленно развернуть наступательные действия севернее Мозеля с задачей разгромить находящие-ся здесь силы противника и выйти к Рейну севернее Дюссельдорфа;
б) принять меры к уничтожению остальных сил противника западнее Рейна, которые все еще продолжают оказывать сопротивление и могут помешать нам в дальнейшем при форсировании Рейна;
в) создать плацдармы на правом берегу Рейна в его нижнем и среднем течении;
г) развернуть восточнее Рейна и севернее Рура столько дивизий, сколько мы сможем обеспечить снабжением (по расчетам — около 35 дивизий); они должны будут, взаимодействуя с авиацией, отрезать от противника Рурскую промышленную область;
д) сосредоточить восточнее Рейна в районе Кобленц — Франкфурт-на-Майне те силы, которые должны остаться после выделения 35 дивизий для наступления на направлении главного удара, т. е. на севере, и организации прочной обороны по всему фронту. Задача этих войск будет состоять в том, чтобы отвлечь силы противника с севера, для чего они должны будут сначала овладеть Франкфуртом-на-Майне, а в дальнейшем наступать на Кассель».
Сосредоточив тринадцать дивизий, входивших в состав четырех корпусов Третьей армии, по берегам рек Мозель, Сюр и Ур, начали штурм укреплений «линии Зигфрида» на участке от Саарлаутерна на юге и к северу до Сен-Вита. Усиленная 1-я французская армия, американским корпусом в составе 3 пехотных и бронетанковой дивизией, 29 января перешла в наступление. После нескольких дней ожесточённых боёв сопротивление противника было сломлено, и 3 февра-ля американские войска заняли Кольмар. К 9 февраля кольмарский «мешок» был ликвидирован. Очистив саарско-пфальцский треугольник, войска вышли на Рейн от Арнема до швейцарской границы. 1-я и 3-я американские армии прорвали «Линию Зигфрида» и вторглись на территорию Германии в районе городов Моншау, Этернах, Саарлауртен. 2 марта части 20-го корпуса взяли Трир; 5 марта — 4-я бронетанковая дивизия прорвала фронт неприятеля и 8-го вышла к Рейну. 13 марта Третья армия господствовала в районе реки Мозель от реки Саар до Кобленца, а на Рейне от Кобленца до Андернаха на севере. К концу марта союзники завладели регионами Саксе, Кобурга и Готы, в предместьях Хемница, недалеко от Нюрнберга. Успешно форсировали реку Мульде и «в соответствии со спущенными сверху новыми планами развития наступления продолжали продвижение не к востоку, а к юго-востоку через Баварию вдоль границы с Чехословакией». Перейдя через Альпы встретились с частями русских армий в Австрии к востоку от Линца.
Ставка Верховного командования советских войск спешила и, 17 февраля, через три дня после взятия Будапешта, шлёт директиву 2-му и 3-му Украинским фронтам о проведении Венской наступательной операции. Но, в это время «разведчики стали представлять данные о сосредоточении крупной танковой группировки противника в районе озера Балатон. …трудно было поверить, что противник в условиях, когда советские войска находились в 60 км от, Берлина, будет перебрасывать свои танковые соединения в Венгрию и организовывать там контрнаступление». Советское командование создало «глубоко эшелонированную оборону, которая северо-восточнее озера достигала 25 — 30 км. Важное место в обороне занимали заграждения всех видов. Особенно высокие плотности минирования создавались на вероятных направлениях наступления танковых соединений противника. В результате выполнения большого комплекса оборонительных работ было обеспечено укрытое размещение людей и техники. Развитая система обороны давала возможность во время оборони-тельного сражения осуществлять широкий маневр силами и средствами как по фронту, так и из глубины». В этом месте немцы решили нанести два удара по частям советских войск. Отвлекающий удар силами трех дивизий при поддержке танков был нанесен из района Надьбайома в направлении Капошвара. 6 марта в 7 часов утра после часовой артиллерийской подготовки они атаковали соединения 64-го стрелкового корпуса 57-й армии и в течение дня вклинились в глубину его обороны на 5 км. Главный удар был нанесён в 8 часов 47 минут после мощной артиллерийской подготовки 6-я танковая армия СС при поддержке пехотных соединений пошла в атаку в полосе между озерами Веленце и Балатон. В наступлении участвовало свыше 300 танков и штурмовых орудий «Лейбштан-дарта» и дивизии «Гитлерюгенд». 1-я и 12-я танковые дивизии СС прорвали на узком участке главную и вторую полосы обороны. 12 марта сильная вражеская группировка, развернув против 35-го гвардейского и 30-го стрелковых корпусов 27-й армии две пехотные дивизии и 150 танков из состава 1, 3-й и 23-й танковых дивизий, в результате ожесточенных боев вышла к армейской полосе обороны, и форсировали канал Елуша, захватив на его южном берегу небольшой плацдарм. Массовый героизм солдат и офицеров 3-го Украинского фронта развеял последние надежды гитлеровского командования восстановить положение в центре Европы. За десять дней ожесточенных боев 6-й танковой армии СС удалось продвинуться вперед всего на 15–30 км. 15 марта немецкое наступление было прекращено, а 16 марта началось советское наступление на Вену. 6 апреля советские войска начали штурм Вены. Борьба шла за каждый дом, за каждый городской квартал, где гитлеровцы создали опорные пункты обороны. Шаг за шагом выбивали врага из укреплений гвардейцы 4, 9 и 6-й танковой армий, авиаторы 17-й воздушной армии и моряки Дунайской военной флотилии, воины других частей и соединений. Вскоре враг дрогнул и был выбит из Вены. Чтобы не попасть в окружение, он бежал через оставшиеся еще пути на север. 13 апреля Вена была полностью очищена от фашистов нашими частями.
1 марта, войска генерала Ходжеса форсирова-ли Эрфт, разгромив правое крыло 15-й немецкой армии и отрезали её от Кёльна и Дюссельдорфа. Танковые части 4 марта вступили в Эйскирхен, а 5-го вклинились в оборону города Кёльна и на следующий день доносили почти о полном его очищении. Войскам к югу от Кельна, была поставлена задача продвигаться к Рейну, затем, повернув на юг, форсировать реку Ар и войти в соприкосновение с частями 3-й армии, которые в это время, быстро продвигались на север. 7 марта американские танковые части ворвались в город Ремаген. Проскочив Людендорфский мост через Рейн, под огнем противника, стремительно вышли на восточный берег Рейна и укрепились там. 15 марта союзники начали наступление к Рейну. Через 10 дней всякое организованное сопротивление на его западном берегу прекратилось, как отмечал Эйзенхауэр: «Ни одно поражение, понесенное в эту войну немцами, за исключением, может быть, тунисского, не было столь губительным для немецких войск, как то, которое они потерпели в Саарском бассейне. Для всей операции характерны дерзость, быстрота и решительность действий; победа была такой полной, что когда Паттон бросил в ночь с 22 на 23 марта за Рейн дивизию, он не встретил почти никакого противодействия со стороны противника». Войска Брэдли и Деверса также продвигались вперед, 26 марта 3-я армия захватила мост через реку Майн близ Франкфурта, к 29-му Франкфурт был очищен от противника. В этот же день американские войска успешно форсирова-ли Майн в нескольких пунктах, и 3-я армия начала наступать в район Херсфельд, Кассель, с целью отбросить противника на рубеж к востоку от города Рен, рек Верра и Везер, 2 апреля вошла в город Кассель. 14 апреля войска генерала Симпсона покончили с сопротивлением немцев к северу от реки Рур, а части 1-й армии расчленили оставшиеся к югу от реки войска противника на две группы, чтобы избежать официальной капитуляции, утром 17 апреля было объявлено о расформировании группы немецких армий «Б».
Войска 3-го Белорусского фронта преодолев сопротивление немецко-фашистских войск на укрепленных позициях по рекам Дайме и Алле до Фридланда, стали наступать на Кенигсберг – форпост плацдарма в Восточной Пруссии. «Здесь они с боем преодолели сильно укрепленный рубеж, построенный еще задолго до войны. Успешно наступали и части 48-й армии, обходя те районы, где противник сумел организовать оборону». С 1 по 11 февраля «части 8-го гвардейского корпуса и 1-й дивизии 16-го гвардейского стрелкового корпуса закреплялись на достигнутых рубежах. Остальные соединения 16-го и 36-го гвардейских стрелковых корпусов продолжали упорные наступательные бои, стремясь выйти на берег залива Фришес-Хафф. Борьба шла ожесточенная с обеих сторон, особенно на направлениях г. Вартен — Вундлакен и Вальдбург — Хайде-Вальдбург». Коменданту Кенигсберга генералу О. Лаш, была поставлена задача «сковывать значительно большие силы русских, чем те, которыми располагали сами, и этим лишить возможности русское командование использовать эти войска на других оперативных направлениях — на Берлин, Прагу и т. д. Обороне Кенигсберга придавалось исключительно большое значение. Сохранение Кенигсберга, было вопросом престижа Германии, поэтому для обороны Кенигсберга были выделены крупные силы». Ведя бои местного значения, советские войска готовились к штурму Кенигсберга, «одной из первоклассных крепостей мира», К.Н. Галицкий вспоминает: «За всю войну мы еще не встречали таких укреплений, какие были созданы в Кенигсберге. В сущности это был крупнейший оборонительный район, рассчитанный на длительное сопротивление даже в условиях полной изоляции».
На рассвете 6 апреля Маршал Советского Союза А. М. Василевский отдал приказ начать наступление. Ровно в 9 часов «1500 орудий и минометов, в том числе 769 крупных калибров, — начала артиллерийскую подготовку. Земля задрожала от гула канонады. Вражеские позиции по всему фронту прорыва закрыла сплошная стена разрывов снарядов. Город заволокло густым дымом, пылью и огнем. Но это не мешало нашим артиллеристам бить по заранее намеченным целям». Под грохот кононады артиллерии и залпы «катюш», 11-я гвардейская армия генерала К.Н. Галицкого начала форсировать Прегель. Корреспон-дент газеты «Правда» писал: «Орудия прямой наводки, множество пулеметов били с правого берега Прегель на левый. Набережные были охвачены огнем, точно камень вдруг загорелся. Рушились, трещали здания. А внизу под ливнем снарядов и пуль, на темной стремнине широкой реки плыли гвардейцы полковника Толстикова. Использовали все, что только могло держаться на воде: плоты, бочки, бревна, лодки, амфибии, огромные баллоны наполненные воздухом, качались на гребнях кипящей от разрывов реки. На плотах плыли пушки». За время штурма советские летчики совершили 4758 самолето-вылетов и сбросили на противника свыше 1600 тонн бомб. «Массированный удар 516 боевых машин возымел свое действие. Многие опорные пункты и форты были разрушены, движение по городу прекратилось, командование гарнизона, как впоследствии показал опрос пленных, потеряло управление частями и не смогло маневрировать резервами. Сопротивление противника после этого удара резко снизилось, и наши войска стали продвигаться к центру Кенигсберга». На третий день штурма отдельным подразделениям удалось прорваться к центру города, комендант крепости Лаш констатирует: «В результате обстрела артиллерии, минометов и налетов бомбардировоч-ной авиации возникали большие пожары. Город был разрушен, убежища повреждены. Внутренний транспорт перестал работать. Прекратился подвоз боеприпасов. Радио и телефонная связь были прерваны. Войска понесли большие потери. Моральное состояние войск ухудшалось с каждым часом. Гражданское население и иностранные рабочие поднимали белые флаги, не желая того, чтобы мы оказывали сопротивление. Чем больше сокращался фронт, тем тяжелее оказывались все эти трудности. Запасы продовольствия и боеприпасов были уничтожены. Разрушения в городе были настолько велики, что невозможно было не только передвигаться, но даже и ориентироваться».
После массированной бомбардировки и штурма крепости 11-й гвардейской армией, 9 апреля немецкий гарнизон капитулировал по приказу генерала Ляша, подписавшего акт о капитуляции. 10 апреля были в основном ликвидированы последние очаги сопротивления немцев в Кёнигсберге. На башню Der Dona было водружено Знамя победы. .Ликвидировав форпост германского империализма в Восточной Пруссии, 11-я гвардейская армия получила приказ, 18 апреля начать наступление с рубежа Тенкиттен — Розенталь на Пиллау и косу Фрише-Нерунг. Немцы вели «ожесточенные кровопролитные бои, в ходе которых они пытались найти себе последнюю точку опоры на побережье Восточной Пруссии, чтобы обеспечить себе подвоз, а также прикрыть отход беженцев по косе Фрише-Нерунг и эвакуацию морским путем». 24 апреля наши войска, несмотря на отчаянное сопротивление взяли Нойхозер прикрывавший подступы к Пиллау. В ночь на 25 апреля войска обошли морскую крепость с востока, и завязали бой на ближних подступах к Пиллау. В этот же день начался штурм города. Форсировав пролив Зеетиф, гвардейцы 2-го батальона 17-го стрелкового полка под командованием капитана Панарина стремительным рывком захватили первую траншею противника и выдержали контратаку немецких войск. Бои по уничтожению немецкой группировки на косе Фрише-Нерунг и в устье Вислы продолжались до 8 мая, когда остатки немецкой армии капитулировали.
Находясь в 100 километрах от Берлина, союз-ное командование развернуло наступательные действия на севере и на юге, сосредоточив основные усилия для действий в общем направле-нии на Дрезден, чтобы соединиться там с Красной Армией. Эйзенхауэр считал, что «когда противник был близок к окончательному разгрому, военные факторы казались мне более важными, чем политические соображения, связанные с захватом столицы союзниками. Задача наших войск должна была состоять в разгроме германских армий, а не в распылении наших сил для занятия пустых и разрушенных городов». Против похода армии Бредли на восток к Эльбе, выступал Черчилль, которого больше всего беспокоила «перспектива сдачи Берлина русским» и «потенциальные последствия продвижения Красной Армии в глубь Европы» По словам Эйзенхауэра, Черчилль «был сильно огорчён и обеспокоен тем, что в плане не предусматривалось в первую очередь бросить вперёд Монтгомери со всеми силами, которые я мог выделить ему из состава американских войск, в решительной попытке захватить Берлин, опередив русских». Он настаивал, чтобы «английские войска попали в Берлин раньше русских, а заодно захватили бы Гамбург и Бремен, иначе есть опасность, что их займут русские». Он писал Рузвельту, если русские «захватят Берлин, то не создастся ли у них слишком преувеличенное представление о том, будь то они внесли подавляющий вклад в нашу общую победу… Поэтому, я считаю, что с политической точки зрения… мы, несомненно, должны его взять». Рузвельт ответил: «НЕТ, — и до конца его жизни отношения между двумя великими руководителями западных держав оставались скверными».
Отказавшись от движения на Берлин, Эйзен-хауэр решает начать наступление в центре от Касселя на Лейпциг. Войска 3=й армии очистили Кассель 4 апреля, и «достигли Веймара 11 апреля, Иены и Хемница 13 апреля, а на пятый день после этого пересекли границу Чехословакии. Тем временем 9-я армия продвигалась вперед к Брауншвейгу и 11 апреля вышла южнее Магдебурга к Эльбе. На следующий день она вступила в Брауншвейг и 18 апреля после ожесточенных боев овладела Магдебургом. 11 апреля наступление 1-й армии южнее горного района Гарц шло полным ходом. Армия быстро продвигалась; 14 апреля ее войска достигли Дессау, а к 21 апреля очистили от противника весь район Гарца. В то время, когда 12-я группа армий продвигалась на восток, 21-я группа наступала на Бремен и Гамбург, а 1-я канадская армия очищала северо-восточную Голландию. 2-я английская армия пересекла 5 апреля Везер, 18 апреля достигла Люнебурга, затем, выставив заслон против Гамбурга, она перешла 29 апреля через Эльбу и продолжала наступление на Любек. Во время этих наступательных действий 6-я группа армий двигалась на Байрейт. Там она соединилась с 12-й группой и 16 апреля вступила в Нюрнберг. В это же время 1-я французская армия захватила Карлсруэ и Пфорцгейм». 1-я американская армия успешно продвигалась к реке Эльба, имея предписание Эльбу не переходить «оставаться на месте на рубеже реки и ждать встречи с Красной Армией». Создав три «блуждающих» подразделения, осуществляли патрулирование на восточном берегу. 25 апреля передовые подразделения 5-й гвардейской армии генерала А. С. Жадова, 1-го Украинского фронта маршала И.С. Конева достигли Эльбы и в районе Торгау встретились с разведгруп-пами 5-го корпуса 1-й американской армии. «Состоялась теплая встреча советских офицеров во главе с командиром 58-й гвардейской стрелковой дивизии генерал-майором В. В. Русаковым с американскими офицерами, возглавляемыми командиром 69-й пехотной дивизии генерал-майором Эм. Ф. Рейнхардтом. Сердечно приветст-вуя советскую делегацию, генерал Рейнхардт сказал: «Я переживаю самые радостные дни в моей жизни. Я горд и счастлив, что моей дивизии посчастливилось первой встретиться с частями героической Красной Армии. На территории Германии встретились две великие союзные армии. Эта встреча ускорит окончательный разгром военных сил Германии». В конце апреля войска Паттона прорвали поспешно оборудованные позиции противника на реках Изар и Инн и вступили в Австрию, где 4 мая заняли Линц. Авиация США и Англии проводила интенсивные стратегические бомбардировки: «Общее количество бомбового груза, сброшенного на территорию Германии, составило 2600 тыс. тонн. Население Германии остро почувствовало на себе ужасы войны, преступно развязанной фашистами».
В 5 час. утра 16 апреля 1945 г. 1-й Белорусский и 1-й Украинский фронты под командованием маршалов Г. К. Жукова и И.С. Конева перешли в наступление на берлинском стратегическом направлении. Артиллерийская подготовка с кюстринского плацдарма продолжалась 20 мин. За это короткое время 500 тыс. снарядов и мин было обрушено на укрепления противника. Фронтовая и дальнебомбардировочная авиация наносила мощные удары по вражеским опорным пунктам и узлам сопротивления. 18-я воздушная армия 745 самолетами бомбардировала заданные цели. «Эффективность огня в период артиллерийской подготовки была очень велика. Пехота и танки, перейдя в атаку, на некоторых направлениях смогли продвинуться вперед на 1,5 — 2 км». Однако, подавить немецкую систему ведения огня с Зееловских позиций не удалось. Особо упорное сопротивление они оказали вдоль шоссе Зеелов – Мюнхеберг, где было сосредоточено около 200 зенитных орудий. Как признал Жуков, «сила удара первого эшелона фронта оказалась недостаточной для быстрого преодоления обороны противни-ка». 17 апреля войска 8-й гвардейской армии, совместно с 1-й гвардейской танковой армией прорвали силбную оборону второй линии противника в районе Зеелова. Овладели опорными пунктами: Зеелов, Зидлунг, Церникков, Дольге-лин.18-го немцы перебросили из состава Берлинского гарнизона танкоистребительные бригады «Гитлерюгенд» и «Дора», 23-ю и 11-ю моторизованные дивизии СС «Нидерланды»и «Нордланд», «караульный полк, крепостной пулемётный батальон, 2 охранных батальона, 2 полицейских батальона, 22 подразделения зенитных частей берлинской зоны ПВО, 1-ю бригаду и 21 отдельный батальон фольксштурма». С. 145. 19-го войска 8-й и 1-й армий завладели Мюнхебергом. Войска 125-го корпуса к утру 20 апреля овладели Бернау и в 11 часов уже дали артиллерийский залп по Берлину. Пленённый командир 56-го танкового корпуса генерал Вейдлинг говорит, что «20 апреля был самым тяжёлым днём для моего корпуса и, пожалуй, для всех немецких частей. Они понесли огромные потери в предыдущих боях, измотанные и усталые до крайности, не могли больше выдержать огромного натиска превосходящих русских войск».
К исходу 21 апреля войска 1-го Белорусского фронта завершили преодоление одерского оборонительного рубежа. 22-го 8-я и 1-я армии возобновили наступление и овладели пригорода-ми: Хоппенгартен, Фихтенау, Раисдорф. Правофлан-говые части с ходу форсировали р. Мюлен-Флисс и захватили плацдармы на западном берегу восточнее Мальсдорфа и Уленхорста. К исходу 24 апреля войска 65 армии 2-го Белорусского фронта полностью закончили переправу на левый берег Вест Одера. Маршал К.К. Рокоссовский отмечает, что высадка «осуществлялась только по четырём дамбам, полуразрушенным противником при отходе, и по ограниченному числу колейно-щитовых дорог, проложенных инженерными войсками». 23 апреля в дневнике ОКБ отмечается: «Битва за Берлин приняла особенно ожесточенный характер. На рубеже Беелитц — Треббин — Тельтов удается остановить наступление крупных сил противника, поддержанных танками. Севернее Берлина советские войска пытаются форсировать Хафель». Начальник штаба оперативного руководства вооруженными силами Германии отдает особую директиву, «бросить все имеющиеся в распоряжении силы против смертельного врага, против большевизма. При этом не следует обращать внимания на то, что англо-американские войска могут овладеть значительной территорией».
25 апреля начался заключительный этап штурма столицы третьего рейха. «Почти на всех направлениях схватки носили исключительно ожесточенный характер. Каждый квартал был до предела насыщен огневыми точками и гнёздами фаустников, которые приспособили балконы и окна верхних этажей для ударов сверху по танкам и скоплениям людей». Г.К. Жуков пишет, что «на третий день боев в Берлине, по специально расширенной колее с Силезского вокзала были поданы крепостные орудия, открывшие огонь по центру города. Вес их каждого снаряда составлял полтонны. Оборона Берлина разлеталась в пух и прах». Район рейхстага в Берлине обороняли отборные части СС. Для усиления обороны в ночь на 28 апреля был выброшен на парашютах батальон морской пехоты. Противник превратил каждое здание, лестницу, комнату, подвал в опорные пункты и очаги обороны. 29 апреля начались бои 3-й ударной армии за рейхстаг. Бои внутри главного здания рейхстага переходили в неоднократные рукопашные схватки. В ночь на 1 мая М.Е. Егоров и М.В. Кантария, с бойцами лейтенанта А.П. Береста прорвались на крышу рейхстага и водрузили знамя Победы. В 5.00 1 мая в штаб В.И. Чуйкова явился начальник генерального штаба сухопутных войск немцев генерал Кребс, с предложением от Геббельса начать переговоры о заключении перемирия, но ему было сказано, что «речь может идти только о безоговорочной капитуляции». Вернувшись с данным известием к Геббельсу, они оба покончили жизнь самоубийством. Капитуляцию берлинского гарнизона утром 2 мая подписал генерал Вейдлинг.
После смерти Гитлера, война на Европейском континенте стремительно стала приближаться к окончанию. 29 апреля 1945 года акт о капитуля-ции группы армий «C», находившейся в Италии и Западной Австрии подписал в Казерте её командующий генерал-полковник Г. Фитингоф-Шеель. 2 мая перед Красной Армией капитулировал берлинский гарнизон под командованием Гельмута Вейдлинга. 4 мая главнокомандующим германскими ВМС адмирал флота Ганс-Георг Фридебург подписал акт о капитуляции всех германских вооруженных сил в Голландии, Дании, Шлезвиг-Гольштейне и Северо-Западной Германии перед 21-й группой армий фельдмаршала Б. Монтгомери. 5 мая перед американским генералом Д. Деверсом капитулировал генерал пехоты Ф. Шульц, командовавший группой армий «G», действовавшей в Баварии и Западной Австрии. 5 мая в штаб генерала Эйзенхауэра, располагавшийся в Реймсе, прибыл Фридебург, который по поручению Дёница официально поставил вопрос о капитуляции перед американцами группировки Кессельринга. Ему ответили, что речь может идти только об общей безоговорочной капитуляции. Эйзенхауэр заявил, если немцы «не прекратят искать отговорки и тянуть время, я немедленно закрою весь фронт союзников и силой остановлю поток беженцев через расположение наших войск. Я не потерплю никаких дальнейших проволочек». 6 мая в Москве получили телеграмму Эйзенхауэра с просьбой направить своего представителя в Реймс для подписания Акта о безоговорочной капитуляции Германии. Ответ был подписан 6 мая, но почему-то, вручён генералу Дину в Москве лишь 7 мая. В ответе предлагалось подписание отсрочить и перенести в Берлин. Генерал Дин и адмирал Арчер выразили убеждение, что Эйзенхауэр не согласится на отсрочку, которая может привести к ненужным человеческим жертвам. Когда ответ достиг Реймса, подписание уже состоялось. В 2 часа 41 минуту 7 мая 1945 г. в зале, где работали операторы главнокомандующего англо-американскими войсками, был подписан протокол о капитуляции Германии. Чтобы не дискредитировать руководство СССР, Эйзенхауэр не стал лично подписывать этот документ. Акт о всеобщей капитуляции Германии подписал начальник немецкого генштаба генерал-полковник Альфред Йодль. Капитуляцию приняли от СССР — представитель Ставки Верховного Главнокомандования при командовании союзников генерал-майор Иван Алексеевич Суслопаров, от англо-американской стороны — генерал-лейтенант армии США, начальник Главного штаба Союзных экспедиционных сил Уолтер Беделл Смит, от Франции бригадный генерал Франсуа Севез. 7 мая в 12 час. 45 мин. имперский министр Шверин фон Крозигк объявил по радио немецкому народу о безоговорочной капитуляции Германии. В 22 часа верховное командование вермахта передало свой последний приказ: "9 мая в 00 часов 00 минут всем видам вооруженных сил всех театров военных действий, всем вооруженным организациям и отдельным лицам прекратить боевые действия против прежних противников... Иодль, генерал-полковник".
Весь мир уже знал об окончании войны с Германией, и только Москва молчала и готовила постановочное повторное подписание в Берлине, назвав её ратификацией. Эйзенхауэр решил не участвовать в этом спектакле и назначил в качестве своего представителя главного маршала авиации Теддера. В полночь 8 мая, в предместье Берлина - Карлсхорст, в бывшем военно-инженерном училище собрались представители верховных командований союзников. В зале за длинным широким столом заняли места: Маршал Советского Союза Г. К. Жуков, главный маршал авиации Англии Артур В. Теддер, генерал К. Спаатс, генерал Ж. Делатр де Тассиньи. В зал ввели представителей германского верховного командования: фельдмар-шала Кейтеля, адмирала фон Фридебурга и генерал-полковника Штумпфе, которые подписали акт. На момент его подписания по западноевропейскому времени было 23.15, по среднеевропейскому — 00.15, по московскому — 02.15. То, что для СССР датой капитуляции считается 9 мая, связано не со временем ее подписания, а со временем оглашения для советского народа. Но это ещё не было окончанием Второй Мировой войны, На востоке ещё оставалось третье государство «оси» - Япония.
Часть № 5. Конец войне.
Разгром Японии.
С января 1945 г. самолёты авианосной авиации и 14-й американской воздушной армии находив-шейся в Китае, стали осуществлять бомбардировку островов Формоза и Окинава и столицы Японии Токио. 16 февраля начался трёхдневный ураганный обстрел острова Иводзима. В 9:00 19-го, 4-я и 5-я дивизии морской пехоты США начали десантирова-ние на остров, к вечеру высадилось 30 000 американских военных. 20-го, после очередной артподготовки, один полк морской пехоты США начал наступление на юг, на гору Сурибати, а три других — на север, в направлении плато Мотоямо. 21-го на американские суда напали японские камикадзе на 32 самолётах D4Y Suisei и B6N Tenzan, которым удалось потопить авианосец США «Бисмарк Си» и сильно повредить авианосец «Саратога». Вечером 26-го аэродром Мотояма был захвачен войсками США, и 4 марта на нём приземлился первый американский бомбардиров-щик B-29. 7 марта войска США перешли в наступление и полностью заняли центральную часть острова. 17 марта войска США достигли северной точки острова и стали контролировать весь остров. Он стал использоваться в качестве перевалочной базы для ВВС США, с него велась бомбардировка, как пишет генерал Арнольд: «В период налетов с применением зажигательных бомб, было сделано более 15 тыс. самолётовылетов против 66 японских городов; сброшено более 100 тысяч бомб,., в 60 городах, зафиксированы разрушения или повреждения на площади почти 169 кв. миль; в 5 главных японских городах, подвергшихся налетам, выгорело более 100 кв. миль». В результате авиационных бомбардировок с 9 марта по 31 мая: «В Токио уничтожено 767 тыс. домов, 3100 тыс. человек лишились крова. В Нагойе оказались без крова 380 тыс. человек, разрушено 96 тыс. зданий; в Иокогаме 680 тыс. человек осталось без крова, разрушено 132 тыс. домов; в Кобэ — 260 тыс. бездомных и 70 тыс. уничтоженных зданий; в Осака — 510 тыс. бездомных и 130 тыс. разрушенных домов».
Стратегическое положение острова Окинава было исключительно велико, как отмечал адмирал Спрюенс, «...он господствует в Восточно-Китайском море, которое, в свою очередь, открывает доступ в Желтое море и в Цусимский пролив. Остров обеспечивал американцам базу для дальнейших действий против юго-западной части Японии, или против японских позиций на китайском побережье севернее Формозы. На нем было много подходящих площадок для создания значительного количества аэродромов, а также для устройства обширных береговых сооружений. На острове есть одна небольшая защищенная гавань и два больших залива, довольно хорошо укрытых от волн и годных для якорных стоянок». Перед рассветом 1 апреля 1945 г. к берегам Окинавы под прикрытием тумана подошло более тысячи американских кораблей. Войска 3-го корпуса морской пехоты и 24-го пехотного корпуса, начали высадку десанта, успех превзошел все ожидания. До наступления темноты был захвачен плацдарм размером 13,7 км вдоль побережья и 4,6 км в глубину острова. Здесь было сосредоточено около 60 тысяч личного состава штурмовых подразделений, множество танков, все дивизионы зенитной артиллерии, а также 15 тысяч солдат группы обслуживания. 3 апреля части 6-й дивизии морской пехоты подошли к перешейку Исикава. Генерал Бюкнер приказал командиру 3-го корпуса вести наступательные действия, в направлении полуострова Мотобу с выходом на мыс Хэдо, расположенный на северной оконечности Окинавы. 4-го плацдарм уже был 24 км вдоль побережья и от 5 до 16 км в глубину острова, на этой территории было оборудовано два аэродрома, началась кропотливая подготовка к основным сражениям за остров. К 10 июня войска 10-й армии США приблизились к оборонительным позициям на северных склонах горных массивов Куниси, Юдза и Яэдзю. К вечеру 17 июня линия фронта 10-й армии проходила вдоль кряжа Куниси, до южного побережья Окинавы. Перед ними открылся обзор всей территории обороняемой японцами. На следующий день бои велись на двух направлениях: вокруг селения Медеэра и вблизи селения Мабуни. 22 июня командующий 32-й японской армии генерал Усидзима и его начальник штаба генерал Тё совершили харакири (самоубийство с помощью кинжала), следом ещё семь офицеров штаба армии застрелились из табельного оружия. Оставшиеся без командования японские солдаты небольшими группами, смешиваясь с толпой гражданских беженцев, пытались выбраться из южной части Окинавы. 2 июля 1945 г. командование театром боевых действий на Тихом океане известило, что военная кампания на островах Рюкю закончена.
5 апреля 1945 года СССР направил японскому правительству ноту, в которой извещал его о денонсации договора от 13 апреля 1941 г. под названием «Пакт о нейтралитете». Вторая статья которого гласила: «В случае, если одна из Договаривающихся Сторон окажется объектом военных действий со стороны одной или нескольких третьих держав, другая Договаривающаяся Сторона будет соблюдать нейтралитет в продолжении всего конфликта». Договор был заключён на пять лет, поэтому, даже после денонсации одной из сторон, он должен был соблюдаться до апреля 1946 г., если инициатор не указывает, что он считает себя «свободным от соответствующих обязательств немедленно». Несмотря на то, что в ноте ничего об этом не было сказано, Япония уточнила, какова «позиция Советского Союза о соблюдении им нейтралитета». 7 апреля правительство СССР сообщило, что его позиция остается без каких-либо изменений. В мае, министр иностранных дел Японии Того всё делал, чтобы привлечь Советский Союз для посредничества, а военный атташе в Швеции генерал-майор Оно пытался сблизиться с младшим братом шведского короля с целью добиться посредничества Англии в деле мира, …Были сделаны попытки сблизиться по двум каналам со специальным представителем США в Европе Алленом Даллесом».
Решив ускорить переговоры об окончании войны при посредничестве Советского Союза до открытия Потсдамской конференции, Того (10 июля) направляет в Советский Союз специального представителя, принца Коноэ, «с пожеланием императора кончить войну». Встреча состоялась с заместителем Народного Комиссара иностранных дел Лозовским, за сутки до отъезда Сталина и Молотова из Москвы на Потсдамскую конферен-цию. 18 июля Лозовский пишет послу Сато, указывая, «что намерения императора Японии, изложенные в послании, носят общий характер и не включают каких-либо конкретных предложений; неясна также цель поездки специального посла принца Коноэ. На основе вышеизложенного, говорилось далее в письме, Советское правительст-во не имеет возможности дать какой-либо определенный ответ». 21 июля Того направил телеграмму Лозовскому, в которой говорилось, что «специальный посол принц Коноэ выполняет волю императора и что цель визита Коноэ просить Советское правительство о посредничестве в деле окончания войны». 30 июля посол Сато вторично попросил Лозовского ускорить дело с ответом и заявил, что Япония, отвергнув форму безоговороч-ной капитуляции, желает кончить войну на основе компромисса, обеспечивающего ее достоинство и существование. Сато попросил Лозовского передать это советскому руководству.
В ходе Потсдамской конференции руководи-тели США Великобритании и СССР, точно знали, что руководство Японии, готово вести переговоры о заключении мира. Однако, как докладывал Черчилль палате общин: «Решение применить атомную бомбу было принято президентом Трумэном и мною в Потсдаме, и мы одобрили планы спустить с цепи доселе запертые ужасные силы». 24 июля по окончании дневного заседания Трумэн подошел к Сталину и сообщил, что Соединенные Штаты произвели эксперимент с новым типом оружия, превосходящим любое другое. Сталин, не задав никаких вопросов, поздравил президента США и высказал пожелание, чтобы новое оружие «было с успехом применено против Японии». Как только было принято это решение, генералу Спаатсу в Америку был послан приказ сбросить бомбы в первой декаде августа на два из четырех намеченных городов. «В качестве объектов выбрали Хиросиму и Нагасаки по причине большой концентрации в этих городах населения и промышленности». 6 августа, выполняя приказ президента США Трумэна, над японским городом Хиросимой с американского бомбардировщика Б-29 была сброшена на парашюте атомная бомба: «В радиусе 4 км от эпицентра взрыва полыхали пожары, девять десятых домов Хиросимы превратились в пепел. Люди гибли от ожогов, взрывной волны. Казалось, в Хиросиме происходят одновременно все ужасы ада. К вечеру, когда стихли пожары, на месте города простиралась выжженная пустыня с торчавшими кое-где остовами прочных строений из бетона и кирпича». Президент США, с умилением рассказывал американцам: «16 часов назад американский самолет сбросил одну бомбу на Хиросиму — важную базу японской армии. Мощность этой бомбы больше мощности взрыва 20 тыс. тонн тринитротолуола. Ее взрывная сила более чем в 2 тыс. раз превышает силу английской бомбы «Гранд слэм» — самой большой бомбы, когда-либо применявшейся в истории войн... Речь идет об атомной бомбе. Это было использованием сил, лежащих в основе вселенной. Силы, которые являются источником энергии солнца, были сброшены против тех, кто развязал войну на Дальнем Востоке... Мы пошли на азартную игру — израсходовали 2 млрд. долларов на величайшее в истории научное изобретение, хотя еще не знали, получится ли что-нибудь. И мы выиграли».
Руководство страны Советов, во главе со Сталиным, вместо того чтобы выступить против совершённого чудовищного преступления против человечества, боясь, что делёжка восточного пирога может произойти без их участия, а пирог был очень лакомый. Согласно Ялтинской конференции, условиями вступления СССР в войну с Японией были: «…сохранение «status guo» Внешней Монголии; - …возвращение Советскому Союзу южной части о. Сахалина и всех прилегающих к ней островов; - …интернационализация торгового порта Дайрена и восстановление аренды на Порт-Артур как на военно-морскую базу СССР; - …передача Советскому Союзу Курильских островов». После капитуляции Германии, Советский Союз начал перегруппировку Вооружённых сил на Восток. «…за май – июль 1945 года на Дальний Восток и в Забайкалье прибыло с запада 136 тысяч вагонов с людьми и грузами. Всего, включая силы, находившиеся здесь ранее, к началу войны против Японии была сосредоточена группировка советских войск, насчитывавшая 1 747 465 человек, 29 835 орудий и миномётов, 5 250 танков и самоходных артиллерийских установок и 5 171 боевой самолёт». 8 августа в 17 часов по московскому времени японский посол Сато был принят в Наркоминделе, где ему было сделано следующее заявление для передачи правительству Японии: «…Учитывая отказ Японии капитулировать, союзники обратились к Советскому правительству с предложением включиться в войну против японской агрессии и тем сократить сроки окончания войны, сократить количество жертв и содействовать скорейшему восстановлению всеобщего мира. …Ввиду изложенного Советское правительство заявляет, что с завтрашнего дня, т. е. с 9 августа, Советский Союз будет считать себя в состоянии войны с Японией». 9 августа советские войска пересекли маньчжурскую границу. Премьер-министр Японии Судзуки на заседании Высшего военного совета сказал: «Мы получили огромное потрясение от атомной бомбы, сброшенной на Хиросиму. Вступление сегодня утром в войну Советского Союза ставит нас в безвыходное положение и делает невозможным дальнейшее продолжение войны». В этот же день вторая атомная бомба была сброшена на Нагасаки — город с населением в 260 тыс. человек.
Несмотря на то, что10 августа токийское радио объявило, что японское правительство готово принять условия Потсдамской декларации союзников от 26 июля при условии, что указан-ная декларация не содержит никакого требования, которое затрагивает прерогативы императора как суверенного правителя. Тихоокеанский флот (командующий адмирал И. С. Юмашев) в составе 2-х крейсеров, 1-го лидер эсминца, 12 эсминцев и миноносцев, 78 подводных лодок, 204 торпедных катеров, десантных судов, тральщиков и других кораблей, и ВВС Тихоокеанского флота, более 1,5 тысячи самолетов, нацелились на японские острова. «Атаки с воздуха и с моря были смелыми и удачными. Уже к 11 августа создалась благоприят-ная обстановка для высадки десантов в портах Юки и Расин, что и было сделано в течение двух дней, - пишет Н.Г. Кузнецов.- Захват этих портов позволил приступить к боям за Сейсин. Для этого потребова-лись более крупные силы. В десант вошли 335-я стрелковая дивизия, 13-я бригада и 355-й батальон морской пехоты Тихоокеанского флота. Команди-ром высадки назначили капитана 1 ранга А. Ф. Студеничникова, а десант возглавил командир бригады морской пехоты генерал-майор В. П. Трушин. Бои за Сейсин были чрезвычайно тяжелыми. Японцы бросали в бой все новые и новые подкрепления. Первому эшелону, состоявшему из 355-го батальона морской пехоты, в течение только одной ночи (на 15 августа) пришлось отбить четырнадцать вражеских атак. Несмотря на фанатически упорное сопротивление противника, 16 августа военно-морская база Сейсин была занята десантниками». На суше, группа генерала Максимова А.М. выполняла приказ: «…выйти на рубеж Эрженбай, Цзомутай, Баньцзыхэ, Салинцзы, перерезать в указанных пунктах железную и шоссейную дороги и прочно удерживать их за собой». Ожесточённые бои в полосе наступления главной группировки фронта разгорелись на подступах к городу Муданьцзян. Стремительное паступление замедлилось, «сказались и мощь неприятельских укреплений и наводнение, и переброска в муданьцзянскую группировку фронтовых резервов». Тогда командующий фронтом маршал Мерецков «повернул основные силы 5-й армии генерал-полковника Крылова в обход Муданьцзяна на Гирин, а на 1-ю Краснознамённую армию генерал-полковника Белобородова возложил захват города с последующим продвижением на Харбин». В 22.00 16 августа штаб 1-й Краснознамённой армии отправил донесение командующему 1-м Дальневосточным фронтом Мерецкову, об овладении городом и железнодорожным узлом Муданьцзяном. Только крупных складов с военным имуществом, боеприпасами, горючим и продовольствием было захвачено около 150.
17 августа после опубликования император-ского эдикта об окончании войны император обратился с посланием к солдатам и офицерам армии и флота, которое немедленно было передано во все армии и соединения. «Со времени объявления войны Англии и Америке прошло 3 года и 8 месяцев. Все это время наши доблестные солдаты и моряки не щадили жизни на полях жестоких сражений и в бушующем океане, и мы испытываем к ним чувство глубокого уважения за это. Теперь, когда в войну вступила Россия, дальнейшее продолжение войны с точки зрения внутренней и внешней обстановки в нашей стране повлекло бы за собой новые жертвы и страдания и могло бы привести к потере основ нашей империи. Поэтому, несмотря на высокий боевой дух нашей армии и флота, я обратился к Америке, Англии и России с предложением заключить мир». Командующий Тихоокеанским флотом адмирал И. С. Юмашев и командующий 2-ым Дальневосточным фронтом генерал армии М. А. Пуркаев, получили предписание, «провести операцию по освобожде-нию островов северной части Курильской гряды».Основная численность советских войск продолжала продвигаться в глубь Маньчжурии, с каждым днём ускоряя продвижение, «сотни тысяч солдат, движущихся по дорогам и бездорожью, в строгом порядке, подчинённые единой цели. Перевалив Большой Хинган, идёт трёхсот тысячный фронт маршала Малиновского… Вдоль сунгарийской поймы, по бездорожью, местами по пояс в воде и болотной жиже наступают войска генерала Пуркаева… Маршал Мерецков ведёт свои армии через таёжные дебри и бетонные укрепления». С утра 19 августа началась массовая сдача японских солдат и офицеров в плен. Из донесения командира 26-го корпуса генерала А.В. Скворцова: «Противник в течение 19. 08. 45 г. частями 5-й армии проводил массовую сдачу в плен и разоружение в районе Ханьдаохэцзы. Сдались в плен: штаб 5-й армии, 126-я и 135-я пехотные дивизии, часть 124-й пехотной дивизии, а также остальные части и подразделения обслуживания 5-й армии… На 19. 00. 19 августа принято около 22 000 пленных, приём их продолжается». 20 августа был взят Харбин.
Утром 20 августа, японскому представителю были вручены текст с требованиями верховного главнокомандования союзников по обеспечению высадки союзных войск, а также текст император-ского указа, текст акта о капитуляции, текст общего приказа № 1 верховного главнокомандования союзных держав по армии и флоту. 23 августа капитулировал японский гарнизон Курильского острова, по 1 сентября проходила капитуляция войск других островов Курильской гряды. Последнее военное сообщение Советского Информ бюро гласило: «…нашим войскам сдались в плен сто сорок восемь генералов, пятьсот девяносто четыре тысячи японских солдат и офицеров. Из них двадцать тысяч раненых. Убито, по предваритель-ным данным свыше восьмидесяти тысяч. Наши потери составляют: убитыми восемь тысяч двести девятнадцать человек, ранеными двадцать две тысячи двести шестьдесят четыре человека. Вечная память героям, павшим за независимость нашей Родины!».
2 сентября 1945 года в токийском заливе на борту американского линкора «Миссури» состоялось подписание Акта о безоговорочной капитуляции Японии. Генерал Макартур первым подписывает акт от имени США, затем ставит свою подпись представитель Советского Союза генерал-лейтенант Деревянко К. Н., следом ставят подписи представители Великобритании, Китая, Австралии, Канады, Франции, Голландии и Новой Зелан-дии.Подписанием данного акта заканчивается Вторая Мировая война длившаяся ровно шесть долгих лет.
Цена победы.
Долгое время в Советском Союзе к числу «белых пятен» в истории Великой Отечественной войны относился вопрос о числе человеческих жертв, которыми Россия заплатила за Победу. В январе 1946 года, Сталину была предоставлена справка, из которой следовало, что «о наших потерях можно говорить лишь приблизительно». Так как «эта кровавая статистика, особенно в начале войны, велась крайне плохо». По мнению Вознесенского, «более или менее точно потери можно будет оценить лишь через несколько месяцев, но по имеющимся намёткам всего погибло более 15 миллионов человек». По подсчётам генштаба, «убитых, умерших от ран и пропавших без вести на поле боя – 7,5 миллионов человек». Сталин «остановился именно на этой цифре», понимая, что все остальные потери списать только на зверства фашистов не удастся, так как было слишком много живых свидетелей. Так и продолжали мы жить с этой цифрой до 8 мая 1990 г., когда на торжествен-ном заседании Верховного Совета СССР, посвящен-ном 45-летию Победы Советского Союза в Великой Отечественной войне, было объявлено, что людские потери -- военнослужащих и гражданского населения, составившие 26,6 млн. чел. В 1993 г.вышла книга «Гриф секретности» снят, из которой стало ясно, что официальная цыфра наших потерь, составляет 27 миллионов человек.
Зная масштаб столь великих потерь, не меша-ет, и посмотреть из чего они складывались. Ещё раз предупреждаю любителей навешивать ярлыки, что рассматриваемые причины, не являются попыткой обелить фашизм. Все зверства фашизма зафиксиро-ваны и получили международное осуждение на Нюрнбергском процессе. Пора уже трезво взглянуть и на роль руководства страны Советов, как их деятельность способствовала сохранению мира в Европе, и как они сберегали свой народ.
В 1938 году в Чехословакии проживало14 млн. человек, из них 3,5 млн этнических немцев, в Судетской области (отторгнутой от Австро-Венгрии в 1918г.) проживало 2,8 млн. немцев, что составляло 90% населения. Они требовали воссоединения с Германией. 11 сентября Гитлер заявил, что хочет жить в мире с Англией, Францией и Польшей, но будет вынужден поддержать законные требования судетских немцев. 18 сентября в Лондоне прошли англо-французские консультации. Стороны пришли к соглашению, что территории, на которых проживает более 50 % немцев, должны отойти к Германии, и что Великобритания с Францией гарантируют новые границы Чехословакии. Правительство СССР было против такого решения, и предложило ввести свои войска в Чехословакию, не дожидаясь «решения Совета Лиги наций». 29 сентября в Мюнхене состоялась встреча глав правительств Великобритании, Франции, Италии и Германии, где было принято решение о возвраще-нии Судетской области «в родную гавань».
Любимым утверждением современных экс-пертов, является: «Мы подписали пакт о не нападении с Германией, после всех». Всё верно, но после всех предыдущих подписаний, Гитлер не проявлял агрессии против других стран. Подписав «Пакт о ненападении» с СССР 23 августа 1939 г., Гитлер 1 сентября нападает на суверенное государство – Польшу. Англия и Франция разрывают свои договора и объявляют войну Германии. Руководство СССР становится на сторону Гитлера, шлёт поздравительные телеграммы, и интересуется, «когда можно рассчитывать на захват Варшавы». Получив подтверждение, 17 сентября осуществляет ввод своих войск в Польшу. Если мы не воевали с поляками, то от какой армии, в период с 17 по 30 сентября 1939 г., Красная армия безвозвратно потеряла 1475 человек. Потери личного состава в освободительном походе по западным территлтри-ям Белоруссии и Украины составили 2953 человека. Если мы отрицаем сговор Гитлера и Сталина о разделе Польши, то как можно объяснить, что немцы доходят до «линии Керзона» и останавлива-ются. исключение составила только Брестская крепость, которую пришлось им захватить, но вот парадокс, Гитлер любезно передаёт её Сталину.
Сомнительны и выгоды, полученные при заключении данного пакта: 1. «Нам удалось отодвинуть границу на 250 км. Западнее». На преодоление этого расстояния вермахту хватило одной недели, и они были на рубежах «линии Сталина», которую мы успели уже развалить, вместо её укрепления все средства и силы бросались на строительство новой «линии Молотова», которая была преодолена буквально в первые же часы. 2. «Удалось отсрочить начало войны, что способство-вало лучшей подготовке». Но, ведь и Гитлер получил такое же время, на подготовку своих полчищ, в чём мы сами ему помогали, снабжая стратегическим сырьём, «за счет урезывания своих нужд обороны и хозяйственного плана».
В 1938 г. СССР готов был начать войну с Герма-нией, введя свои войска в центр Европы – Чехословакию, а в 1939 г. тактика большевиков изменилась. Сталин считал, что подписанием данного пакта ему удалось «обмануть» всех, и создать «условия для столкновения Гитлера сначала с западноевропейскими странами». Чтобы «все враждебные нам классовые силы достаточно обессилили себя борьбой», между собой. Вступление в схватку СССР предполагалось «только тогда, когда воюющие стороны приблизятся к своему краху, необходимому условию для победы социалистической революции». Однако, Черчилль перехитрил его и направил немецкие полчища на нашу страну. В ходе всей войны, Рузвельт и Черчилль делали всё необходимое для сбережения населения своих стран, чего не скажешь о Сталине.
Из общего числа советских граждан, насильст-венно вывезенных на работы в Германию (5269513 чел.), после окончания войны было репатриировано на Родину 2654100 чел. Не возвратились по разным причинам и стали эмигрантами -- 451100 чел. Остальные 2164313 чел. погибли и умерли в фашистской неволе. Причинами высокой смертности среди остарбайтеров являлись: каторжный труд, плохое питание и жестокие наказания за малейшие отклонения от лагерного режима. Точно такие же условия были и в наших лагерях ГУЛАга, куда направляли мобилизованных «трудармейцев». В 1942 г. естественная смертность составляла 175 человек на 1000 заключённых. Если приравнять содержание вывезенных в Германию на принудительные работы к условиям нашей системы использования труда заключённых, то мы получим, что из 5 269513 порядка 875 тысяч человек умерли естественной смертью, и это всего лишь за один год, а они были в неволе 4 года. Как известно, в основном они работали на военно промышленных предприятиях, которые при наступлении наших и союзных войск подвергались уничтожению, сколько остарбайтеров было погребено в этих руинах, одному богу известно. Если условия их содержания были такими невыносимыми, то почему из 3 105 тыс. оставшихся в живых 451 тыс.(15%) не захотели возвращаться на Родину?
Кроме погибших на принудительных работах в Германии к числу общих потерь гражданского населения следует отнести умерших и погибших мирных граждан на оккупированной врагом территории. Таковых, «преднамеренно истреблён-ных», было 7 420 379 человек, и погибших от голода, плохого медицинского обслуживания на захваченных территориях – 4 100000. Никто не собирается отрицать, те зверства, которые творили фашисты, но справедливости ради, следует отметить и другие причины, столь немыслимых жертв. Прежде всего, возобновление гражданской войны на этих территориях. Для значительной части населения эта война Отечественной не была, потому что они духовно не принадлежали к советской цивилизации и «советскому народу», ещё кровоточили раны гражданской войны, они помнили проводившиеся беспрецедентные антирелигиозные репрессии, за 24 года Советской власти было расстреляно 130 тыс. представителей православного духовенства. Сельское население, в массе своей, было не довольно проведённой коллективизацией. Вот и «оказалось, что республики хотят только независимости! деревня — только свободы от колхозов! рабочие — свободы от крепостных Указов! <....> Единственным движением народа было — вздохнуть и освободиться, естественным чувством — отвращение к своей власти».
Ещё до начала войны, весной 1941 г. ОУН вела вооруженную борьбу против советской власти. В апреле НКГБ УССР докладывал секретарю ЦК КП(б) Украины Н. С. Хрущеву, что их «Организация хорошо вооружена и может представлять серьезную силу... ядро нелегалов лишь в Западных областях УССР составляет около 1000 человек». С приходом немецких войск, бандеровцы устроили в подконтрольных им районах чистку, уничтожая бывших отпущеных в первые месяцы войны военнопленных, осевшие в селах. «Убийства носили самый зверский характер, — пишет историк Арон Шнеер. — Трупы погибших, а в ряде случаев и живых людей с привязанным на шею камнем бандеровцы бросали в реку Горынь. Так были уничтожены тысячи пленных бойцов и командиров Красной Армии, в том числе и из украинцев восточных районов».
30 июня германские войска взяли Львов, первым в город вошел разведывательно-диверсионный батальон «Нахтигаль», состоявший из украинских националистов, «словно бесноватые, громко гикая, с пеной на устах, с выпученными глазами, неслись они по улицам Львова. Каждый, кто попал им в руки, был жестоко казнен». Творимые ими зверства поражали даже эсэсовцев. В первые же дни после взятия Львова было убито более четырех тысяч человек. В винницком селе Турбов «националисты вырезали всех мужчин-евреев; когда они собрались сжечь заживо оставшихся женщин и детей, не выдержали даже немецкие солдаты, силой оружия прекратившие расправу».
При взятии Каунаса, местные националисты ворвались на территорию автобусной станции, где находилось множество людей надеявшихся уехать из города, и устроили бойню, «женщин, детей, стариков избивали, железными прутьями раскалывали головы, вытаскивали на улицу и [35] сбрасывали в канализационные люки». За несколько дней в Каунасе было убито более четырех тысяч человек; тут и там виднелись сожженные дома и синагоги. К 11 июля согласно отчетам СД в Каунасе было уничтожено «в общей сложности» 7800 евреев. Штандартенфюрер СС Карл Ягер удовлетворенно докладывал в Берлин: «Они были уничтожены частично во время погромов, частично во время расстрелов литовскими комадами».
В Риге сразу после оккупации начались массо-вые аресты всех лояльных к советской власти: «В соответствии с распоряжением командира охранной полиции Латвии подлежат аресту все российские подданные, приехавшие в Латвию после 17 июня 1940 г.». Арестованных доставляли в ближайший полицейский участок, «там их избивали до полусмерти; издевались самым рафинирован-ным образом,.. увозили в Бикернский лес и убивали. Таким образом, в течение 2–3 недель было уничтожено около 12 000 евреев и примерно столько же главным образом русских».
На оккупированных территориях действовали отряды красных партизан, отряды местных националистов, различных хиви и разного рода пронацистских формирований. В результате, одни граждане СССР убивали других. Руководство страны, сознательно или по наитию, делало всё, что способствовало увеличению жертв мирного населения. С первых дней начала войны, в тыл врага забрасывались диверсионные группы. Несмотря на то, что в 1941–1942 годах смертность среди этих групп доходила до 93 %, к февралю 1942 года органы НКВД подготовили и перебросили 1798 партизанских отрядов и 1533 диверсионные группы общей численностью 77 939 человек. Однако, только на территории Украины, из 1565 партизан-ских отрядов и групп к 10 июня 1942 г. на связи осталось всего 110 групп. Помимо гибели членов этих групп, за каждого убитого своего солдата фашисты расстреливали десятками, а то и сотнями наших мирных граждан.
В ноябре 1941 г., когда враг стоял у стен Моск-вы, руководство страны отправило три тысячи юношей и девушек в тыл врага, «без: предвари-тельной разведки объектов подлежащих уничтожению, огневой поддержки групп прикрытия, продуманных путей отхода; взяли и отправили, с единственным «диверсионным средством» - несколько бутылок с бензином и вооружив их пистолетами» из которых они и стрелять-то не умели. Среди этих энтузиастов была и 18 летняя Зоя Космодемьянская Все они были настоящими патриотами своей родины и во имя её совершили подвиг, и совершенно заслуженно Зое Космодемьянской, было присвоено звание Героя Советского Союза. А вот к руководству страны есть вопрос, неужели они в серьёз считало, что «если забросить в прифронтовой тыл к немцам несколько тысяч энтузиастов, и если каждому из них удастся сжечь, хотя бы по одному немецкому «объекту» (крестьянской избе), или убить одного - двух «фашистов», то действия противника будут серьезно затруднены». Как говорится «ни за понюх табака», они одним махом загубили три тысячи молодых людей.
Когда руководство страны заботится о сохра-нении жизней своих граждан оно поступает по другому, как например во Франции. После того как «Коммунистическая партия Франции выдвинула программу обороны, исходившую из предпосылки, что война превращается в народную войну за сохранение французского самостоятельного государства, за спасение нации». Де Голль был вынужден обратиться по радио, к населению страны, сказав: «Тот факт, что французы убивают немцев, является абсолютно нормальным и абсолютно оправданным. …Но существует тактика ведения войны. Войной должны руководить те, кому это поручено... В настоящее время мой приказ для оккупированной территории: немцев открыто не убивать! Он вызван единственным соображени-ем: сейчас враг может совершенно беспрепятствен-но осуществлять массовые убийства наших пока еще безоружных борцов. Напротив, как только мы сможем перейти в наступление, будут отданы соответствующие приказы».
История партизанского движения в СССР свидетельствует, что настоящим, освободительным оно стало только с 1943 г., когда советские войска перешли в наступление. До этого времени, на оккупированных территориях, по примеру гражданской войны, царила сплошная анархия. Официальные документы подтверждают факты грабежей местного населения, некоторыми партизанскими отрядами, издевательств над ними, и даже известны случаи захвата женщин из ближайших деревень для насильного «сожительст-ва». Командир бригады им. Ворошилова №2 И.А. Гудзенко , по этому поводу сказал: «Если я запрещу партизанам то, что они хотят, так они все разбегутся, и я останусь один». Не лучше обстояли дела и с партизанским отрядом Д.В. Емлютина: «Население Курской и Орловской областей хорошо знает партизан Емлютина. Это банда насильников, грабителей, мародёров, терроризирующих местных жителей». В Суражском районе Орловской области за вторую половину 1942 г. партизанами было убито всего 37 человек из них 29 – никакого отношения не имевших к коллаборационизму.
Бывшие партизаны и фронтовики в 1957 году написали в ЦК КПСС коллективное письмо о том, что руководители крымских партизан А.Н. Мокроусов и А.В. Мартынов «чтобы скрыть свою личную беспомощность в борьбе с оккупантами и свалить вину на местных жителей, неоднократно обращались к командованию с просьбами выслать боевые самолеты для бомбардировки мирных татарских сел и деревень Стиля, Кучук-Озенбаш и других. Одновременно они отдавали приказы по партизанским отрядам сжечь и стереть с лица земли татарские деревни и уничтожить в них ни в чем не повинных жителей». Однажды партизаны «ворвались в мирную деревню Меркур и открыли огонь в окна и двери крестьян. К подходам от Фоти-Сала и Уркусты был поставлен заслон. Более часа партизаны стреляли из автоматов и бросали в окна мирных жителей гранаты… В дер. Коуш группа партизан …в пьяном виде учинила погром, не разбираясь, кто свои, кто враги …». О фактах сожжения татарских деревень партизанами писал и партизанский командир И. Вергасов, который после войны стал писателем.
Не малое число гражданского населения погибло и при эвакуации заключённых из прифронтовых зон в тыл страны. При эвакуации только содержавшихся в тюрьмах Москвы, во Владимирской и Орловской «было расстреляно 9817 человек. Кроме того, по ходу эвакуации было расстреляно: при подавлении бунта заключенных — 674 человека и конвоем в пути — 769 человек». Да, это были преступники, но они тоже были гражданами СССР, и погибли не от рук фашистов.
Большие потери гражданское население несло в прифронтовых районах, блокадных и осажденных городах. Десятками тысяч исчисляются потери мирных граждан от бомбардировок Севастополя и Одессы, Керчи и Новороссийска, Смоленска и Тулы, Харькова, Минска и Мурманска и др. Эти потери напрямую связаны с расторопностью и своевремен-ностью принимаемых решений местных властей, о проведении эвакуации. Зная о намерениях Гитлера, «стереть с лица земли Ленинград», Ленгориспол-ком 29 июня 1941 г. принял решение «О вывозе детей из Ленинграда», но почему то решили вывозить в Ленинградскую и Ярославскую области, а не сразу в глубокий тыл. Это привело к тому, что около 170 тыс. детей были вынуждены вернуть обратно в город. Кроме того, население Ленинграда стремительно увеличивалось — за счет эвакуиро-ванных и беженцев из Прибалтики и приграничных областей РСФСР. Если поток беженцев не поддавался регулированию, то почему эвакуируе-мых везли в Ленинград? Это привело к тому, что до начала сухопутной блокады из города пришлось вывозить 147500 жителей Прибалтики и Ленинградской области. Невозможность провести полную эвакуацию гражданского населения из Ленинграда, можно ещё как-то объяснить стремительным наступлением фашистов.
А чем можно объяснить неудачную эвакуацию гражданского населения из Сталинграда? По указанию Сталина, в районе Сталинграда с первых дней начала войны стали готовиться к встрече немецких войск. Почему же только после получения «постановления Военного совета 62-й армии с требованием до 22 августа с. г. эвакуировать все гражданское население из населенных пунктов районов боевых действий в полосе от станицы Паншино, Дмитриевки, Мариновки, Ср.-Царицынского, Н.-Царицынского и левого берега Дона». 17 августа 1942 г, когда враг был уже на подступах к городу, было принято постановле-ние «Об эвакуации гражданского населения из районов боевых действий Красной Армии». Проведённой проверкой выполнения данного постановления 20.08.1942 г. Было установлено, что «большинство предприятий и организаций данное мероприятие недооценивают и постройкой переправ не занимаются. На правом берегу причалы начаты строительством, но не закончены, а завод № 264 не приступал. На левом берегу нет ни одного причала». Руководство ЮгоВосточного фронта предупреждало, что «в случае необходимости военные переправы для эвакуации гражданского населения представлены не будут». Но, было уже поздно, . через три дня город подвергся особенно жестоким бомбардировкам, продолжавшимся до 29 августа. Только в результате бомбардировок 23 августа в городе погибло не менее 71 000 человек. Общая численность безвозвратных потерь гражданского населения за время Сталинградской битвы составила не менее 185 232 человек.
Не способствовало сохранению жизней мир-ного население и издание приказа Ставки ВГК № 0428 от 17 ноября 1941 г. «О создании специальных команд по разрушению и сжиганию населенных пунктов в тылу немецко-фашистских войск». Которым предписывалось: «1. Разрушать и сжигать дотла все населенные пункты в тылу немецких войск на расстоянии 40 - 60 км в глубину от переднего края и на 20 - 30 км вправо и влево от дорог. 2. В каждом полку создать команды охотников по 20 - 30 человек каждая для взрыва и сжигания населенных пунктов, в которых располагаются войска противника»… А «выдающих-ся смельчаков за отважные действия по уничтоже-нию населённых пунктов» представлять к наградам. Пикуль спрашивает: «Кого награждать? Поджигате-лей с факелами. Нашёлся ли хоть один, который бы сказал ему: «Товарищ Сталин, зима ведь на носу, оставляем деревню со стариками, женщинами, детьми… Куда ж они денутся?» Всё погибало в огне – дома, хлевы, сады. Матери в ужасе прижимали к себе детишек. Старики копали на околицах ЯМЫ, в которых надеялись зимовать словно лесные звери. Стон стоял на русской земле, а Сталин упоенно диктовал свою волю: «Для уничтожения населённых пунктов… бросить немедленно авиацию, широко использовать миномётный и артиллерийский огонь»». В одном только донесении от 25 ноября, о ходе выполнения данного приказа сообщается, об уничтожении 53-х населённых пунктов: «…Кроме этого организовано 9 диверсионных групп численностью по 2-3 человека и отправлены в тыл противника с задачей поджога…».
Можно сколь угодно дискутировать на пред-мет целесообразности тех или иных методов, но отрицать, что именно они способствовали массовой гибели гражданского населения, невозможно. Кроме этих причин, руководство страны несёт персональную ответственность и за рост смертности населения в глубоком тылу: из-за снижения объемов и качества медицинского обслуживания, экстремальных условий труда (мужскую работу повсеместно выполняли женщины и дети), и, главное, вследствие резкого ухудшения питания, в ряде мест –прямого голода, в 1941 г. в степных районах Западной Сибири, в 1942 г. – в Вологодской области, в 1943 г. – в Читинской и ряде других областей и т.д. Об этих причинах стараются не говорить. По данным В. Исупова общие коэффици-енты смертности во второй половине 1941 г. выросли по сравнению с январем – июнем в 1.24 раза. Повысилась и младенческая смертность в 1.5 раза. И.Е. Зеленин приводит коэффициент смертности городского (в скобках сельского) населения Сибири в 1941 г. составляли 24.1‰ (19.7), в 1942 г. они выросли до 29.6 (21.3) процентов. Подобная динамика наблюдалась и среди заключенных, по сведениям В.Н. Земскова, в 1941 г. смертность в учреждениях ГУЛАГа составляла 67 человек на тысячу заключенных, в 1942 г. – 175, в 1943 г. – 173, в 1944 – 92 и только в 1945 г. она снизилась до– 61 человека.
Прежде чем приступить к разбору безвозврат-ных потерь среди военнослужащих, приведу одну выдержку из романа Астафьева «Прокляты и убиты», которая даёт представление о том, как относились к людям, которые уже вышли из статуса гражданское население , а военными ещё не стали. Персонажу его романа, генералу Лахонину «доводилось бывать в Гороховецких лагерях (речь идёт не о ГУЛАГовских лагерях, а о местах формирования новых воинских частей для фронта) в Горьковской области, в Бершедских лагерях под Пермью, в Чебаркуле за Челябинском – везде дела обстояли из рук вон плохо, везде был провал, наплевательское, если не преступное отношение к людям. Но то, что он увидел в Тоцких лагерях в Оренбуржье, даже его, человека, видавшего виды, повергло в ужас… Песчаные пыльные бури, ГОЛОД, холод, преступное равнодушие командования лагерей, сплошь пьющего, отчаевшегося, привело к тому, что уже через месяц после призыва в Тоцких лагерях вспыхнули эпидемии дизентерии, массовой гемералопии, этой проклятой болезни бедственного времени и людских скопищ, подкрался и туберкулёз. Случалось, что мёртвые красноармейцы неделями лежали забытые в полуобвалившихся землянках и на них получали пайку живые люди. Чтобы не копать могилы, здесь, в землянках и зарывали своих товарищей сослуживцы,.. Никто из проверяющих чинов не решался доложить на верх о гибельном состоянии Тоцких и Котлубановских лагерей, настоять на их закрытии ввиду полной непригодности места под военный городок и даже для тюремных лагерей не подходящего. Все чины, большие и малые, накрепко запомнили слова товарища Сталина о том, что «у нас ещё никогда не было такого крепкого тыла». И все Тоцкие резервисты, способные стоять в строю, держать оружие, были отправлены на фронт – раз они не умерли в таких условиях, значит, ещё годились умирать в окопах». Симонов описывает, как «с востока на запад шли гражданские парни. Они шли на свои призывные пункты, к месту сбора частей, мобилизованные, не желавшие опоздать, не хотевшие, чтобы их сочли дезертирами,… Этих людей расстреливали с воздуха немцы; они внезапно попадали в плен; они шли часто без документов, и их поэтому иногда расстреливали и наши». История умалчивает, сколько же этих «иногда» было на самом деле.
Общие безвозвратные потери Красной Армии и Военно-Морского Флота на советско-германском фронте (с 22.6.1941 г. по 9.5.1945 г.) и в войне с Японией (с 9.8 по 2.9.1945 г.) – 11 285 057 человек. Тогда как, безвозвратные людские потери фашистской Германии и ее сателлитов во Второй мировой войне (1939–1945 гг.)-на советском фронте составили 5 112 тысяч человек. Исходя из этого соотношения, напрашивается вывод, что солдаты Красной Армии не умели воевать. Однако во всех мемуарах немецких офицеров отмечается величайшая их стойкость и самоотверженность, умение находить выход из любой ситуации. Так в чём же дело, почему такое соотношение?
Следует отметить, что любое государство должно участвовать в делах мирового сообщества, с целью выработки норм международного гуманитарного права. В тридцатых годах ХХ-го столетия, мировое содружество озаботилось судьбой лиц взятых в плен, в ходе военных конфликтов. 27 июля 1929 г. Женевская конферен-ция выработала конвенцию о содержании военнопленных. 53 страны подписали и 44 ратифицировали её, Вот, только руководство Советского Союза, возглавляемое Сталиным, не принимало участия в составлении текста и не стало подписывать её, ссылаясь на то, то в стране советов не может быть военнопленных. Пропагандистский аппарат страны старательно внушал, что понятия «плен» не существует. На политзанятиях солдатам и командирам РККА говорили: «Плен — это измена Родине. Нет более гнусного и мошеннического деяния…». Как отмечает историк П.М. Полян, «плен рассматривался как тяжкое воинское преступление, наравне с прямым переходом или перелетом на сторону врага, считавшееся разновидностью измены Родине и каравшееся, соответственно, высшей мерой наказания — расстрелом с конфискацией имущества».
С началом военных действий, Сталин и неко-торые члены правительства призывали к исполнению Гаагской конференции 1907 г., но мир уже жил по законам Женевской конференции 1929 г. Несмотря на то, что СССР не был участником этой конвенции, на второй день войны, 23 июня 1941 года Международный Комитет Красного Креста прислал телеграмму Молотову, в которой говорилось, что они готовы предоставить всю свою помощь Советскому Союзу во время войны. Поблагодарив за предложение, сотрудничать не стали и на территорию СССР их не допустили. Все благие заявления были всего лишь пропагандист-ским демаршем, рассчитанным на позитивную реакцию западных держав. Лозунг «Русские не сдаются!» сослужил плохую службу советским бойцам, попавшим в плен. Не подписав Женевскую конвенцию, и отказавшись от помощи Междуна-родного Красного Креста, страна бросила своих военнопленных на произвол судьбы. Более того, приказом народного комиссара обороны СССР № 270 от 16 августа 1941 года, всех сдающихся в плен, без учёта обстоятельств ввели в ранг дезертиров и предателей, а их семьи лишались государственного пособия и помощи. За то после войны, все старались показать как их волновала судьба военнопленных. Жуков в интервью Симонову рассказывал, что «английским солдатам и офицерам оказавшимся в плену, за все время пребывания там продолжали начислять положенное жалованье, причем даже с надбавкой, связанной с тяжестью положения, в котором они находились», и возмущался: «А что у нас, Мехлис додумался до того, что выдвинул формулу „Каждый, кто попал в плен, — предатель родины“. Забыв о том, что он сам лично составил 4 октября шифрограмму № 4976, в которой требовал: «Разъяснить всему личному составу, что все семьи сдавшихся врагу будут расстреляны и по возвращении из плена они тоже будут репрессированы». Слава Богу, что до расстрела семей дело не дошло. Советская военная пропаганда с новыми усилиями стала формировать негативное отношение ко всем красноармейцам, оказавшимся в плену, невзирая на обстоятельства их пленения. 6 сентября 1941 г. «Красная звезда» писала: «Сдача в плен немецко-фашистским мерзавцам — позор перед народом, перед своими товарищами, своими женами, детьми, преступление перед родиной».
По расчётам командования вермахта во время войны с СССР предполагалось, что число советских военнопленных будет порядка790 тыс., и их планировалось разместить в 19 шталагах на территории Германии и генерал-губернаторства. В приложении № 3 к приказу начальника полиции безопасности и СД за № 8 от 17 июня 1941 г. дан перечень созданных лагерей для советских военнопленных: «в Прокулсе, Хайдекруге, Ширвинде, Эбенроде, Просткене, Сувалках, Фишборн-Турань, Остроленке. В генерал-губернаторстве созданы лагеря в Остров-Мазо-вецком, Седлице, Бяла-Подляске, Холме, Ярославе… Приводятся списки лагерей на территории еще 7 военных округов». Однако в первые же дни войны, их оказалось столько, что у Германии не оказалось ни сил, ни средств, на их содержание. В связи с этим был издан приказ генерал-квартирмейстера от 25.7 1941 г. № 11/4590 об освобождении советских военнопленных ряда национальностей (прибалтов, украинцев и белорусов), а советскому руководству направлено письмо. Заместитель наркома Вышинский доложил Молотову, что « СССР получил от Германии, Венгрии, Румынии, Италии и Словакии сообщения, что те готовы пересылать списки советских военнопленных на условиях взаимности. Германия уже прислала список на 300 человек, а Румыния почти на 3000 человек». Вышинский сообщил, что «ответный список немецких пленных подготовлен, и он считает целесообразным его отправить, иначе СССР может предстать в невыгодном свете». Однако Молотов поставил на записке визу: "...Не нужно посылать списков (немцы нарушают правовые и др. нормы).» Не получив ответа, Германия 13.11 1941 г. распоряжением № 3900 прекратила дальнейшее освобождение советских военнопленных, за период действия этого приказа было освобождено 318 770 человек.
После этого события почти все входящие письма и телеграммы МККК в народный комиссари-ат иностранных дел визировались Молотовым: "Не отвечать". В марте 1942 года Маннергейм, написал конфиденциальное письмо в Женеву, в котором сообщил, что в Финляндии содержится большое количество советских военнопленных, которых нечем кормить. Советский Союз все предложения о помощи своим пленным в Финляндии игнорировал. В апреле 1942 года Румыния предложила обменять 1018 советских военнопленных на список румынских военнопленных, находившихся в СССР, руководство страны советов это предложение также проигнорировало. Проблема положения советских военнопленных волновала не только Красный Крест. Добиться пересмотра позиции пытались: США, и Англия, Турция, и Швеция. Даже Ватикан вызвался быть посредником в вопросе обмена сведениями между Германией и СССР. Об этом Молотову сообщил посол Стэндли. Однако Молотов в ответном послании указал, что этот вопрос в данный момент не интересует советское руководство. Стремление СССР, не дать Германии шанса «предстать перед общественностью способной на гуманные действия», было оплачено 1 783 000 жизней советских военнопленных. О том, как наше правительство беспокоилось о своих военнопленных, красноречиво говорят цифры, составленной мной таблицы.
Финансирование МККК в швейцарских франках.
Год Германия СССР Англия США Япония
1941 324385 3525 299102 182739 10000
1942 311870 3525 453228 115606 20000
1943 434660 0 509051 396855 261975
1944 667574 3516 1 183162 364600 597685
1945 272820 0 779295 1 538772 0
Итого 2.01130 10561 3.523838 2.578572 889660
Самые большие потери среди личного состава вооружённых сил были в течение первого года войны, когда Сталин, Тимошенко и Жуков гнали вперёд совершенно обессиленные армии, с целью контратаковать противника, требуя осуществить план «общего наступления».Безвозвратные и санитарные потери за шесть месяцев и девять дней 1941 г. составили 4 млн. 473 тыс. 820 чел. Из них убито и умерло на этапах санитарной эвакуации — 465,381 чел., умерло от ран в госпиталях — 101,5 тыс. чел., умерло от болезней, погибло в результате происшествий и т. п. — 235,3 тыс. чел.,(эта цифра включает расстрелянных при попытке сдаться в плен, и убитых заградительными отрядами), пропало без вести и попало в плен — 2 335 482 чел.(52,2% общих потерь).
Сколько было убито солдат при попытке пере-хода к немцам во время боевых действий, статистика не велась. Бывший командир роты П.М. Себелев вспоминает, как во время боя под Ельней в июле 1941 г.: «Человек 20 в нашем полку побросали винтовки, вылезли из траншеи и с белыми платочками и кусками рваной материи, наверное, оторванной от рубашек, побежали к немцам. Но перейти к фашистам им не удалось. Везде послышались крики: “По изменникам родины огонь!” Это же приказал и я своим бойцам. Изменники были расстреляны из пулеметов». Проблема перебежчиков на сторону противника существовала и в последующие годы, «на Ленинградском фронте в августе 1942 г. было 22 случая перехода на сторону врага, и в январе 1943 г. ещё 2». Даже в декабре 1944–марте 1945-го на сторону немецкой армии, вне зависимости от национальности, «перебежало не менее 1710 красноармейцев». Заместитель начальника Особых отделов Мильштейн в докладной отмечает, что с 22 июня по 10 октября 1941 г. «Особыми отделами НКВД и заградительными отрядами НКВД по охране тыла задержано 657 364 военнослужащих, отставших от своих частей и бежавших с фронта. Из них расстреляно 10 201 человек. С 1 августа по 15 октября 1942 года заградотрядами было задержано 140755 военнослужащих. Из них расстреляно 1189 человек, направлено в штрафные роты 2776 человек, штрафные батальоны 185 человек (большинство из них там и погибли).
Не подготовленные лобовые атаки продолжа-лись и в 1942 году, В одной только Ржевско-Вяземской наступательной операции проводимой с 8 января по 20 апреля мы теряли каждый день по 7 543 человека. «Марш длится сутками, некогда попить, поесть, в висках ломит от беспрерывного рёва перегретых моторов, руки не в силах держать рычаги управления. А командир уже начитался шифровок, наслушался крику и Матюков по радиопередатчику, - командованию надо поскорей затыкать дыру, и нет здесь никому никакого дела до того, какие показатели у новой части в учебных стрельбах. «Давай, давай, давай!». …прямо с ходу, не разведав местности, часть вступает в бой,… И старший начальник, чтобы скрыть необдуманную торопливость, с которой была брошена в бой прибывшая из резерва часть, скрыть её почти бесполезную гибель – посылает наверх стандартное донесение: «Действия брошенной с хода резервной части приостановили на некоторое время продвижение противника и позволили произвести перегруппировку вверенных мне войск»…». А из Ставки ГКО всё шли директивы взять Ржев, и мы «наступали по трупным полям. …под летним солнцем месиво, состоящее из покрытых червями тысяч человеческих тел. …Ползёшь по трупам, а они навалены в три слоя, распухли, кишат червями, испускают тошнотворный сладковатый запах разложения человеческих тел. …Но вот пролетели осколки, ты вскакиваешь, отряхиваешься и снова — вперёд». Так продолжалось до 2 марта 1943 г., когда немцы планово оставили Ржев. Безвозврат-ные потери в «Ржевском котле» составили 605 984 человека.
Так было под «Сталинградом, Воронежем, и на других направлениях, свежие части прямо с колёс гонят в бой, давно гонят, бросают и бросают в бушующую ненасытную утробу войны этот самый «человеческий материал»… Под Великими Луками вон начали наступление в честь дня рождения великого вождя и полководца. По фронтовым сусекам заметённые, с жиденькой огневой поддержкой и оснащённостью, выполняя патриотический священный долг, доказывая нежную любовь к вождю и учителю, войска залезли в болота и не знают теперь, как из них выбраться, несут огромные потери».
На Витебщине в 1944 г. «собраны были для «стратегического взаимодействия с фронтом» отряды и бригады почти со всей Белоруссии – десятки тысяч партизан. …Но наступления не последовало. …Они ждали, они держались, и не уходили». Окружив их немцы стали уплотнять кольцо. «И когда за много недель уплотнилось оно до нельзя, решили наконец партизаны прорываться. На Витебщине стоит памятник «Прорыв» - вот здесь летней ночью 1944 года 800 автоматчиков, а следом отряды, и население бросились вперёд. Прямо на затаившиеся немецкие танки. И полегли». Никто не обращал внимания на потери живой силы – «человеческого материала» войны. Герой романа Гросмана «Жизнь и судьба» Новиков говорит: «Живая сила, Живая сила!» Всю свою сознательную жизнь он знал страх перед начальством за потерю техники и боеприпасов, за просроченное время, за машины, моторы, горючее, за оставление без разрешения высоты и развилки дорог… Не встречал он, чтобы начальники всерьёз сердились на то, что боевые действия сопровождались большими потерями живой силы. А иногда начальник посылал людей под огонь, чтобы избежать гнева старшего начальства и сказать себе в оправдание, разведя руками: «Ничего не мог поделать, я половину людей положил, но не мог занять намеченный рубеж»…». Удобными для начальства были командиры, типа бывшего вестового С.М. Будённого В.И. Книга произведённый в генерал-майоры стал командующим кавалерийской дивизии, которую он впоследствии, не задумываясь, бросил против немецких танков, однако никакого наказания за гибель 15 тысяч человек не понёс, поскольку «не рассуждал, а исполнял».
Подвиг Александра Матросова, грудью за-крывшего амбразуру ДОТа, в ходе войны был повторён 455 раз, все они совершили подвиг. Но, совершался он от безысходности. Когда ни авиация ни артиллерия не подавили очередной ДОТ, а вас гонят в атаку и слева и справа гибну солдаты, находится герой, который решает принести себя в жертву, чтобы спасти товарищей. Почему у нас не было создано специальных групп, как у наших союзников? В состав которых входили: «два бойца с автоматическими винтовками Браунинга, один с базукой, один с ручным пулеметом, плюс к тому от двух до четырех автоматчиков и двое бойцов с подрывным зарядом в сумке. Трех килограммов тротила вполне достаточно. Прежде чем приступить к подавлению дота, надлежало произвести разведку с целью выяснения возможности оказания расчетами дотов взаимной поддержки». Действовали так: «Часть группы открывает шквальный огонь по амбразуре дота, в то время как другая — два подрывника, прикрывающие их автоматчики и пулеметчик — подкладывает взрывчатку под дверь с задней стороны укрепления, поджигает фитиль и прячется за углами строения. Сразу же после взрыва автоматчики бросают внутрь гранаты, предпочтительно фосфорные. Уцелевшие члены расчета вражеского дота уничтожаются или берутся в плен в зависимости от их готовности сдаться». Пока ДОТ не уничтожен, они своих солдат в атаку не отправляли.
Мало кто знает, что лётчиков Люфтваффе награждали «большим крестом» за 25 сбитых самолётов противника, а начав войну с СССР, эта планка была поднята до 100 самолётов. Знаменитый асс Эрих Хартманн сбил 347 наших и 5 американских самолётов, причём 260 сбитых машин были истребителями. Дело в том, что наши самолёты ЯК-3 и Ла-7 развивали скорость 650-680 км/час, немецкие Ме-109 и ФВ-190 – 704 км/час, кроме того за время войны у них было построено порядка 2 000 реактивных самолётов, скорость которых достигала 870-950 км/час. Но не всё решали скоростные качества машин, многое зависело от степени подготовленности лётчиков. Наши ребята налетают 8 часов в учебке и их бросали в бой. Немецкий лётчик, прежде чем попасть на фронт, должен был налетать 450 часов, и даже после поражения под Сталинградом, этот минимум был снижен только до 150 часов. Наши, трижды Герои Советского Союза маршалы авиации: И.Н. Кожедуб за всю войну совершил 330 вылетов, А.И. Покрышкин – 650, а лучший штурмовик люфтваффе Ульрих Рудель «за 1247 дней совершил 2530 вылетов, то есть практически два вылета в день».
К сентябрю 1944 года Великая Отечественная война Советского народа с гитлеровской Германией успешно была завершена, враг изгнан за пределы нашей территории. Здесь уместно провести аналогию с Отечественной войной 1812 года. Александр I воевал с Наполеоном на территории России шесть месяцев, а освобождал Европу от французов пятнадцать месяцев. Сталин вёл войну с Гитлером на территории СССР тридцать восемь месяцев, а освободил Европу от фашизма за восемь месяцев. К чему такая спешка? Ответ очевиден, Сталин боялся, что союзники освободят Европу без участия Красной Армии, и поэтому гнал войска вперёд и вперёд.
Сразу после освобождения Белграда, двинул войска на Будапешт. Командующий 2-м Украинским фронтом маршал Р.Я. Малиновский просил дать ему дней пять, чтобы дождаться подхода 2-го и 4-го гвардейских механизированных корпусов, для усиления 46-й армии. Сталин сказал: «Я вам категорически приказываю завтра же перейти в наступление на Будапешт! Ослабленная в предыдущих боях, 46-я армия с утра 29-го перешла в наступление. …Завязались длительные кровопро-литные бои, продолжавшиеся до середины февраля». Операция по взятию Будапешта длилась 108 суток, ежесуточно мы теряли 2964 человека.
Воспользовавшись задержкой союзников в Арденах, Сталин раньше намеченного срока начинает 12 января Висло-Одерскую операцию, которая длилась 23-е суток, и каждые сутки мы теряли по 8 397 человек. В этот же день началась Западно-Карпатская операция длительностью 38 суток, с ежесуточными потерями 2 078 человек. 13 января началась Восточно-Прусская операция продолжительностью 104-е суток, ежесуточно теряя 5 677 человек. В ходе десятидневного Болотонского оборонительного сражения войска 3-го Украинского фронта потеряли 45 тыс. убитыми и пленными. По этому факту Ставка ВГК 6 марта издала грозную директиву: «За последнее время на некоторых фронтах имели место случаи беспечности и ротозейства, пользуясь которыми противнику удавалось наносить нам внезапные и чувствитель-ные удары. В результате этих ударов наши войска вынуждались к отходу. Отход в этих случаях происходил неорганизованно, войска несли большие потери в живой силе и особенно в материальной части». А через десять дней,16 марта, этот фронт уже начинает Венскую наступательную операцию, продолжительностью 31-и сутки, с ежесуточными потерями 5 417 человек.
2 апреля 1945 г. командующий 1-м Белорус-ским фронтом (Жуков Г.К.) получил директиву Ставки ВГК № 11059: «Подготовить и провести наступательную операцию с целью овладеть столицей Германии городом Берлин и не позднее двенадцатого – пятнадцатого дня операции выйти на р. Эльба». В директиве Ставки ВГК № 11060 от 3 апреля 1945 г., 1-му Украинскому фронту (Конев) предписывалось: «Подготовить и провести наступательную операцию с целью разгромить группировку противника в районе Котбуса и южнее Берлина. Не позднее 10-12-го дня операции овладеть рубежом Беелитц, Виттенберг и далее по р. Эльба до Дрездена. В дальнейшем, после овладения Берлином, иметь в виду наступать на Лейпциг».
Завершающим сражением на Европейском континенте заключалось во взятии Берлина. Трезво оценив ожидаемые потери, американское командование в лице генерала Эйзенхауэра рекомендовало президенту США и премьеру Великобритании предоставить честь овладения Берлином советским войскам. Ставка ВГК 16 апреля даёт команду на штурм Берлина, «так как обстановка (политическая) требовала как можно быстрее овладеть Берлином». Хотя, по мнению генерал-полковника А.В. Горбатова, «с военной точки зрения Берлин не надо было штурмовать… Город достаточно было взять в кольцо, и он сам сдался бы через неделю-другую». Бессмыслен-ность сражения за Берлин, заключалась ещё и в том, что ещё на Крымской встрече «большой тройки» (4—11 февраля 1945 г.) было решено «выделить Берлин в особый район, подлежащий совместной оккупации этими тремя странами», вне зависимости кто его будет освобождать. По мимо грозных указаний Ставки: «завершить окружение франкфуртско-губенской группировки не позже 24 апреля и ни в коем случае не допустить ее прорыва в Берлин или в западном и юго-западном направлениях», сработал фактор угодничества. Все знали Сталинскую мудрость «дорого яичко к Христову дню», так вот этим Христовым днём было выбрано 1 мая 1945 года. Капитуляция Германии была уже неизбежна, а «на штурме Берлина, в самый конец победы, в уличных боях мы положили не меньше ста тысяч солдат».
28 апреля Сталин позвонил Коневу и в своей манере задал вопрос: «Как вы думаете, кто будет брать Прагу?». Советским войскам необходимо было ещё с боями пробиваться к чехословацкой столице с юга, востока и севера. Американские войска находились в предместьях Праги, и генерал Бредли предложил освободить её от фашистов, но зная Сталина, Конев отклонил это предложение. Самостоятельно Бредли не мог начать штурм Праги, так как она находилась к востоку от той демаркаци-онной линии, которая была согласованно установлена союзниками в качестве водораздела между зонами действия соответствующих армий. 5 мая в Праге вспыхнуло восстание, 6-го они «самоотверженно сдерживали ожесточенный натиск гитлеровцев. Против защитников баррикад были брошены танки и самолеты. Пользуясь превосходством своих сил, фашисты жестоко расправлялись с поднявшимся на борьбу населением столицы, не щадили ни детей, ни женщин. Особенно свирепствовали эсэсовские части в рабочих кварталах города. Плохо вооруженные защитники баррикад сражались с величайшим мужеством и отвагой...». Советским войскам пришлось ускоренным темпом идти на помощь восставшим. В результате 1, 4 и 2-ой Украинские фронты, за 6 дней Пражской освободительной операции положили 11 265 человек, и 38 083 получили ранение. Страна праздновала окончание войны, а наши солдаты продолжали гибнуть из-за прихоти своего вождя.
Стремление Сталина, как можно больше освободить территорий Европейских стран привело к тому, что в 1945 г. Союзники несли ежесуточные потери 1 500 человек, а мы 6 200! Так как союзники «блокировали немецкие крепости и месяцами ждали их капитуляции, щадя своих солдат. Сталин поступал иначе». В результате освобождение Европы обошлось нам в 1 080 592, только убитыми, а число всех потерь составило 3 854 821 человек.
И уж совсем не нужные потери мы понесли вступив в войну с Японией. Забыв о том, что благодаря её нейтралитету в 1941 г., нам удалось перебросить хорошо оснащённые и подготовлен-ные армии под Москву. Начни они тогда войну с СССР, а не с США, неизвестно чем бы она закончилась. Но Сталин и его ЦК не могли упустить возможность участия в дележе восточного пирога, погребя за 23 дня войны, ещё 12 тысяч своих солдат.
Горькая судьба победителей.
Война объединяла людей и подвигала к раз-мышлениям и оцен¬кам происходящего внутри страны. Сталину регулярно доносили о настроени¬ях интеллигенции, особенно среди писателей. К. А. Федин предполагал, что «теперь должна наступить но¬вая эпоха, когда народ не будет больше голодать, не будет все с себя снимать, чтобы благоденствова-ла какая-то кучка людей (большевиков)». Соловьев Л. В рассуждал о том, что «Русский народ несет главное бре¬мя войны, он понес неслыханные жертвы. А что он получит в случае победы? Опять серию пятилеток, голод, очереди. Перспектива у нас грустная, и не хочется думать о том, что будет завтра...». Новиков-Прибой А. С., писал: «Крестья-нину нужно дать послабление в экономике, в развороте его инициативы по части личного хозяйства. Все равно это произойдет в ре¬зультате войны... Не может одна Россия бесконечно долго стоять в стороне от капиталистических стран, и она пе¬рейдет рано или поздно на этот путь...». Никитин М. А. задавал вопросы: «Неужели наша власть не ви-дит всеобщего разочарования в революции? Неужели не бу¬дут предприняты реформы после войны?», и горестно отвечал: «Так больше нельзя». Поэт Уткин И. П. говорил: «У нас такой же страшный режим, как и в Германии... Все и вся задавлено... Мы должны победить немецкий фашизм, а потом победить самих себя... Всякую са¬мостоятельность бюрократия, правящая государством, уби¬вает в зародыше. Их идеал, чтобы русский народ стал еди-ным стадом баранов. Этот идеал уже почти достигнут...».
Зная настроение интеллигенции, и помня уроки войны 1812-14 годов, когда русская армия прошла через всю Европу. Увидав реальную картину жизни населения тех стран, многие задумались о преобразованиях в своей стране, что привело к восстанию декабристов в 1825 г. Сталин прекрасно понимал, что и в этот раз, дойдя до Берлина, советские солдаты воочию увидели плоды лживой до военной советской пропаганды, о жизни в капиталистических странах. Чтобы не допустить подобного вольнодумства, руководство страны принимает постановление, о возвращении всех демобилизованных солдат, только в те военкоматы, от куда они были призваны. Так ему удалось вернуть большинство их в колхозы и вновь обратить в бесправных, не имеющих возможности свободно передвигаться по стране.
Печальна и трагична оставалась судьба совет-ских солдат, попавших в годы войны в плен. Наши союзники, встречали своих солдат из плена, как национальных героев, награждали орденами, офицеров повышали в звани¬ях и должностях. За период пребывания в плену выплачива¬лась заработная плата по должностям до пленения. Нахож¬дение в плену рассматривалось как участие в боевых дейст¬виях. Только после распада СССР удалось вернуть им честное имя, , реабилитировав их Указом Президента РФ Бориса Ельцина от 24 января 1995 года № 63, Справедливость удалось восстано¬вить только через пятьдесят лет после окончания войны, когда уже большинство из них покинули этот мир оскорбленными, униженными, оплеванными властью, за которую они сражались.
Цивилизованное отношение к инвалидам в России начали закладываться с Петра І, издавшего распоряжение пострадавших на войне солдат селить в монастырях и богадельнях, назначив им пожизненное жалование. При Екатерине II появился первый приют для инвалидов. В большом количестве такие дома начали строить уже при императоре Николае І. После октябрьской революции в 1920-е гг. инвалиды Красной армии, и партизаны стали бесспорными героями. Лояльным было отношение и к инвалидам Первой мировой войны. Они преподносились как жертвы преступных устремлений царизма. Однако в начале 1930-х гг. начинаются мероприятия по «очистке» городов, когда власти хватали людей на улицах Москвы, Ленинграда, Харькова, Сочи и отправляли на спецпоселение в плохо приспособленные для жизни районы. В результате к августу 1933 г., только на острове Назино (посреди Оби), из 6114 высланных в живых осталось немногим более 2 тыс. человек.
После окончания Великой Отечественной войны количество инвалидов исчислялось миллионами.. Никто не может сказать точно, сколько их было. По официальным данным, от 2 до 2,5 млн. человек, возможно и больше. В отличие от других государств - участников войны, в Советском Союзе запрещалось организовывать ассоциаций ветеранов и инвалидов, спонтанно возникавшие, тут же закрывались. Местом общения стали: кафе, пивные и рестораны, получившие в народе название «Голубой Дунай». Но и в них с 1948 г стали запрещать подобные встречи. Прогуляв полученные подъёмные после демобилизации, они стали жить на пенсию, каким то подспорьем были выплаты за боевые награды, но их в 1948 г. тоже отменили. Вот и хлынули они в крупные города, где можно было легче найти пропитание.
Наплыв бесчисленных искалеченных ветера-нов было прямым упреком и, даже угрозой, существующему режиму. Они не вписывались в лучезарную картину военного триумфа, поскольку наряду с миллионами погибших, они слишком очевидно «олицетворяли» ту ужасную цену, которую советскому народу пришлось заплатить за победу. По указу Верховного Совета Карело-Финской ССР в 1950 году на острове Валаам был основан лагерь инвалидов, к ноябрю в нём находилось 904 человека. Они были размещены в зданиях монастыря, которые не были приспособле-ны под больничные нужды: не было электричества, отопления, отсутствовали самые элементарные бытовые удобства. Так было и в Кирилло-Белозерском, Александро-Свирском, Горицком, и других монастырях. 23 июля 1951 г. Президиум ВС СССР издаёт Указ: «О мерах борьбы с антиобщественными, паразитическими элементами», исполняя который милиция задержала: «во 2-м полугодии 1951 г. — 107 766 человек, в 1952 г. — 156 817 человек, в 1953 г. — 182 342 человека... Среди задержанных нищих инвалиды войны и труда составляют 70%...».
Нам и сегодня пытаются внушить, что это был гуманнейший акт по отношению к инвалидам войны, со стороны государства, так как «чем попрошайничать и спать под забором (а у многих инвалидов не было дома), лучше быть под постоянным присмотром и уходом». Кто же с этим спорит, вот только остаётся один вопрос: «Почему для этих целей был выбран север страны, а не южные курорты и санатории нашей необъятной Родины?». Если это миф, то объясните, куда делись сотни тысяч инвалидов: безруких, безногих, неприкаянных, у которых грудь в орденах и медалях, промышлявших нищенством по вокзалам, в поездах, на улицах, возле булочных. Которые, как по мановению волшебной палочки, вдруг исчезли из нашего поля зрения. Почему в центре Парижа может находиться «Дом инвалидов» а у нас в Москве это не возможно? Отношение государства к увечным людям стало кардинально меняться в лучшую сторону только после распада СССР.
Согласно решения международного трибунала на Нюрнбергском процессе, Германия должна была выплатить денежные компенсации гражданам, вынужденным работать на третий рейх во время оккупации Европы фашистскими войсками. К исполнению судебного решения немцы приступили уже в 1947 году и к 1990 году выплатили жертвам нацизма около 200 млрд. немецких марок. Вот только советских граждан это не касалось, они должны были получать выплаты с восточной зоны Германии. Любимый «вождь и учитель» и его ЦК партии решили, за миллионы пострадавших граждан страны, отказаться от «поборов» с братского социалистического государства.
Только после распада СССР эту тему вновь поднял Борис Ельцин, руководство ГДР приняло решение о выделении 1 млрд. марок на компенса-ции жертвам нацизма, проживающим на территории бывшего СССР. Заметьте, какое странное соотношение. Стране понёсшей найбольшие потери 1 млрд., на всех остальных 200. Согласившись с таким раскладом, новая власть России показала, что ей тоже безразлична судьба своих подданных. Указанные средства распредели-ли по 400 млн. марок России и Украине и 200 млн. марок - Белоруссии. 4 ноября 1993 г. постановлени-ем Совета министров - правительства Российской федерации № 1116 был образован Фонд «Взаимопонимания и примирения». Подобные фонды были созданы в Украине и Белоруссии. Первые взносы в созданные фонды стали поступать в декабре 1993 г.
Все формальности устранены, деньги начали поступать, начинай выплаты, да только не в России. Чиновничий аппарат быстро смекнул, один день прокрутки 400 мил. марок (при действующих тогда 12% годовых), даёт 75 тысяч долларов чистой прибыли. Ну какой русский чиновник откажется от такой халявы? И начались проволочки, на одно только утверждение положения о производстве выплат ушёл почти год. Его утвердили постановле-нием правительства РФ № 899 от 2 августа 1994 г. В Белоруссии к этому времени было уже выплачено 2,4 млн. немецких марок, на 3 ноября 1994 г. выплаты получили более 9 тыс. человек на общую сумму 7 млн. марок ФРГ.
В России выплатами занялись 12 коммерче-ских банков: "Тверьуниверсалбанк", "Росдомбанк", "Юнибест", "Форбанк-СПб", "Внешторбанк", "Кредитпромбанк", "Проминвестбанк", "Промтор-гбанк", "Агропромстройбанк", "Госбанк", "Российский социальный коммерческий банк", "Московский банк реконструкции и развития". Которые не отчитывались перед Фондом за выданные суммы компенсаций, а только представляли расходные ордера. Проведённая, выборочно, проверка Фонда Счетной Палатой РФ (аудитор Воронин Ю.М.), показала, что прямые потери Фонда составили около 80 млн. нем. марок. Учитывая отсутствие контроля и «аппетиты российских чиновников», есть основание предполагать, что около половины объема выделенных средств, до своих адресатов не дошли.
По состоянию на март 1997 г. финансовая помощь в Белоруссии была оказана 123 318 гражданам (из них 5 342 — бывших узника концлагерей) на сумму 165 435 600 немецких марок. К началу 1998 г. фондом были направлены в Международную службу поиска запросы ещё на 13 тыс. граждан, претендующих на получение компенсации. Кроме этого, фонд осуществил выплаты компенсаций пострадавшим, проживаю-щим на территории Эстонии. К июню 1998 г. компенсацию получили 7 тыс. человек на сумму почти 8 млн. марок ФРГ. Российский Фонд, заигравшись с ГКО (Государственные краткосрочные облигации, по оценкам специалистов, «самая крупная финансовая афера за всё постсоветское время»), дотянул до дефолта 1998 года и потерял значительную часть средств, полученных из Германии. Результаты этой компании, для наглядности я свёл в таблицу, вывод делайте сами, кто заботился о пострадавших, а кто о своём обогащении.
На 16 февраля 1999 г. в млн. евро.
Страна Поступило Выдано Число получ-х
Белоруссия 354,8 343,8 129 000
Украина 881,5 843,8 472 000
Россия 426,9 329,9 235 000
До сих пор родственники надеются отыскать какие-то сведения о своих близких. Не прошёл и год, как отгремели последние залпы войны, в январе 1946 г. в ФРГ была создана специальная Международная служба розыска (ITS): «Побеждён-ная страна сочла, что розыск и воссоединение граждан десятков стран мира, потерявших, растерявших близких на войне с фашизмом, - национальный долг, и взяла на себя огромные материальные заботы. ITS занимается узниками лагерей и перемещёнными… фантастические архивы, пополняемые до сих пор. 20 километров документальных материалов. 50 миллионов информационных карточек на 15 миллионов человек». Директор ITS Шарль Бидерман говорит: «Война мертва только для молодых. Наш долг сохранить её живой, пока живы её мученики».
За время боевых действий с 1941-1945 гг.одних только «без вести пропавших воинов», числилось 4.5 млн. человек. Несмотря на огромную цифру, руководство страны советов о них не вспоминало. Спустя двадцать лет после победы, начало поисковому движению положили «красные следопыты», которые стали устраивать походы по местам минувших сражений. В школах стали создавать комнаты боевой славы, и музеи героев-земляков, брать шефство над ветеранами войны и солдатскими вдовами. И только через 40 с лишним лет после окончания Великой Отечественной войны, 10 октября 1988 г., было официально разрешено массовое участие граждан в работах по поиску останков погибших солдат и командиров армии-победительницы.
В августе 1991 года общесоюзное поисковое движение было оформлено юридически в самостоятельную организацию. 1 июня 1994 года Правительство РФ впервые для проведения Вахты Памяти, «направленной на активизацию поисков погибших в годы Великой Отечественной войны, установление их имен и фамилий, приведение в порядок братских и индивидуальных могил, памятников и обелисков, открытие новых памятных мест, создание мемориальных зон», выделило 298,8 млрд. рублей. В 1995—1996 гг. был принят целый ряд нормативных актов, регламентирующих поисковое движение и увековечение памяти погибших при защите Отечества.
22 января 2006 года «Вопросы увековечения памяти погибших при защите Отечества» были возложены на Министерство обороны Российской Федерации, которое стало заниматься вопросами координации поисковой работы, а практическое исполнение – по-прежнему оставили поисковым отрядам. Вопросы их финансирования не решены, как говорят поисковики: «часто на гробы для останков скидываются сами поисковики: у местных администраций не всегда хватает средств в бюджете», хорошо хоть «не чинят препятствий с получением необходимых разрешений». В 2007 г. МО РФ создало обобщенный банк данных «Мемориал». В рамках этого проекта было отсканировано более 16,8 миллионов листов архивных документов. Объём работы был так велик, что даже ещё в 2014 году из 48 тысяч воинских кладбищ в России и за рубежом, у 17-ти тысячи не было паспортов — с описанием захоронения, количеством и, если известны, именами похоро-ненных солдат.
В апреле 2013 года было создано общероссий-ское общественное движение по увековечению памяти погибших при защите Отечества «Поисковое движение России», объединяющее более 42 тыс. поисковиков в составе 1428 поисковых отрядов. За шесть лет работы Движения, его участниками были подняты останки более 120 000 советских солдат и офицеров, из них более 6 000 удалось идентифици-ровать. В мае 2019 года было найдено новое масштабное захоронение, из которого подняты останки около 500 человек.
Не менее трагичной оказалась и система награждения отличившихся солдат и офицеров, наградами Родины. Непосредственный командир отличившегося писал наградной лист, где подробно описывал совершённый подвиг. Далее шло согласование в верх по инстанции до мнения командующего фронтом. Только вот окончательное решение, какой награды достоин совершивший подвиг, решали не они, а чиновник сидящий в Москве. В качестве примера, подвиг Александра Матросова повторили 455 человек, а звания Героя Советского Союза удостоено только 160 человек, жизни остальных были оценены дешевле. За время войны, для награждения отличившихся солдат и офицеров, было использовано 12 247 700 различных орденов и медалей. По окончании войны, оказалось, что около трёх миллионов этих наград не были вручены. В Советском Союзе, поиском их обладателей практически не занимались, зато почти к каждому юбилею награждали Генерального секретаря ЦК КПСС Л.И. Брежнева, вплоть до вручения ордена «Победы».
Только в преддверии празднования 60-летия Победы был создан российский организационный комитет «Победа» под председательством Президента РФ Владимира Путина. Решением которого предписывалось, «до 1 марта 2005 года завершить вручение участникам Великой Отечественной войны ранее не вручённых государственных наград». …Выделенные на поиск адресатов невручёнок средства тут же принялись деловито осваивать… 29 марта 2005 г. на последнем предпраздничном заседании комитета «Победа»… министр обороны Сергей Иванов объявил, во всеуслышание, что на настоящий момент… не вручено порядка одного миллиона наград… это награды погибших либо уже умерших ветеранов, «а по живым ветеранам вопрос закрыт». Однако общественная организация Координационный центр «Награды Великой Отечественной войны», только за четыре месяца 2007 г. направил в региональные военкоматы 345 запросов, по которым найдено около 60 ветеранов, не получивших до сих пор свои награды». Опять сработал советский принцип «главное не сделать, а вовремя отчитаться».
Чем же было занято руководство СССР, что у него не было времени на решение перечисленных проблем? Завершив победный разгром Германии, в верхнем эшелоне власти звучали предложения, не останавливаться на этом, а вести свой освободи-тельный поход на запад, до Ла манша. Сброшенные атомные бомбы на Херосиму и Нагасаки, на некоторое время охладил их пыл. Однако, лавры победителей не давали покоя и в 1946 г., на одном из заседаний политбюро официально рассматри-вался этот вопрос. Особенно яро за поход до Ла манша ратовал С.М. Будённый. Сталин рассудил здраво, экономика страны ещё не готова к ведению новой войны, «можно сломать собственный хребет», и выбрал апробированную на Прибалтий-ских странах тактику. Он стал освобождённые страны поэтапно советизировать, но не присоеди-нять к СССР, а создавать из них социалистическое содружество, на идеи мировой революции, но в концепции великодержавности СССР, которую не уставал лелеять Сталин. В.М. Молотов впоследствии подтвердил, «нам надо было закрепить то, что было завоёвано. Из части Германии сделать свою социалистическую Германию. Чехословакия, Польша, Венгрия, Югославия – они тоже были в жидком состоянии, надо было везде наводить порядок. Прижать капиталистические порядки… Сталин вёл дело к гибели империализма и к приближению коммунизма».
Сейчас, самым весомым аргументом является утверждение, что Красную армию встречали с цветами. Да, действительно, советских солдат, население освобождаемых от фашизма стран, встречало с радостью и с цветами, о чём ярко свидетельствует кинохроника тех дней. Перед началом освободительного похода, хитрый Сталин обратился к населению этих стран с заверением, что мы освобождаем их только от фашистов, и не будем вмешиваться в их государственное устройство. Ему поверили! А вот в нашей стране ему не верили, писатель К.И. Чуковский ещё в 1943 году говорил: «С падением нацистской деспотии мир встанет лицом к лицу с советской деспотией». Тех, кто поверил ожидало горькое разочарование. Участник войны, поэт Юрий Левитанский, в интервью «Литературной газете» сказал: «Я же воевал в Чехословакии, в Венгрии, считал себя их освободителем, любил их культуру, в последующие годы даже и участвовал в какой-то мере в их жизни литературной, переводил их поэзию, и меня там тоже знали, переводили... Но вскоре начало одолевать меня чувство горечи, чувство стыда... -- Почему же? -- Да потому, что начал догадываться: ведь я принес им не свободу, а частичку своего же рабства. Да, от Гитлера-то я их освободил, но от себя, от себя -- увы!..».
Утверждение о том, что все эти страны само-стоятельно выбрали социалистический путь развития, не соответствует действительности. О чём свидетельствует выступление Албании, не смотря на инцидент в проливе Корфу в 1946 г. с Англией, она категорически отказалась от советизации. Из за нежелания подчиняться Советскому Союзу Югославии, её руководитель Иосиф Броз Тито превратился во «врага». Дальнейшие протесты в Венгрии - Имре Надя, в Чехословакии - Дубчека тому примеры. О том, как проводилась советизация освобождённых стран, подробнее читайте в моей книге «Русь. Россия. Русские».
Одновременно с проводимой советизацией, Советский Союз начал стратегию натиска на капиталистические страны. Как пишет Н.С. Хрущёв в своих воспоминаниях, что Сталин сразу по окончанию войны «считал обстановку предвоенной и создавал соответствующий политический накал». Новые идеологические установки были направлены на возрождение постулата о смертельном поединке «двух лагерей», один из которых должен неминуемо погибнуть. Утверждалось, что капитализм уже созрел для замены его социализмом», но этому мешают «предатели социал-демократы, империалистические круги и продажная западная печать».
С осени 1947 г. произошел крутой поворот в советской пропаганде, который ознаменовал начало «холодной войны». Если еще в мае Сталин уважительно отзывался о строе, который выбрал американский народ, то уже в сентябре империа-лизм США и Великобритании был объявлен врагом № 1. Советские газеты и журналы стали высмеивать бывших союзников: У.Черчилля, Ш.де Голля. Президента США Гарри Трумэна сравнили с «маленьким ефрейтором из Мюнхена», а Маршалла («Шейлок с Уолл-стрита»). Их действия сравнивать с гитлеровскими, социал-демократическое движение называть «пособниками империализма», профсоюзных лидеров «продажными боссами». 18 сентября 1947 г. в ООН выступил зам. министра иностранных дел А.Я.Вышинский, заявив: «Подготовка к новой войне вышла уже из стадии голой пропаганды, психической обработки и игры нервов». Тут же ведущие советские писатели выступили с коллективным письмом «С кем вы, американские мастера культуры?», призывая коллег возвысить голос «против угрозы фашизма, против поджигателей войны».
Ощущая такой натиск и опасаясь расползания социалистической идеи и возможной военной агрессии со стороны СССР, пять западноевропейских стран – Бельгия, Великобритания, Люксембург, Нидерланды и Франция, 17 марта 1948 г. заключили Брюссельский пакт. Согласно которому страны-участницы обязались, (опираясь на п. 51 Устава ООН, который разрешает коллективную самооборону), предоставлять «военную поддержку атакованной стороне и другую помощь, а также окажут содействие её усилиям». Данный союз, просуществовал до 30 июня 2011 года. В июне 1948 года началась блокада Западного Берлина советскими войсками. К 1949 г. в Германии уже было сосредоточено около трёх миллионов советских солдат. Понимая, что против такой махины, их сил не достаточно, страны Брюссельско-го пакта обращаются к США за помощью.14 января 1949 г. представители госдепартамента США признали факт существующей угрозы для безопасности стран Западной Европы, со стороны СССР. 18 марта 1949 г. был опубликован проект Североатлантического договора, а 4 апреля в Вашингтоне собралась конференция с участием США, стран Западного союза, Канады, а также Дании, Исландии, Норвегии и Португалии. Делегаты конференции, единогласно, подписали Североат-лантический договор (НАТО).
В ноябре 1949 г. в передовой статье посвя-щённой 32-й годовщине Великой Октябрьской революции Г.М. Маленков заявляет, «не нам, а империалистам и агрессорам надо бояться войны». А на XIX партийном съезде 1952 года, под «бурные и продолжительные аплодисменты», было заявлено об «исчерпании своих возможностей буржуазной демократии и грядущей победы мирового пролетариата».
Почти сразу после смерти И.В. Сталина, утром 17 июня 1953 года в Берлине началась всеобщая забастовка. Волнения перекинулись на всю Восточную Германию. Митингующие захватывали административные здания министерства госбезопасности, и окружных комитета СЕПГ, требовали смены власти. Советские танки были встречены лозунгом «Русский Иван, убирайся домой!». Но силы были неравные, в подавлении волнений приняли участие 16 дивизий. В Берлине действовали три дивизии с 600 танками. К вечеру 17 июня в городе было около 20 000 советских солдат и 15 000 служащих казарменной полиции. 19 июня Л.П. Берия направил в Берлин шифровку: «Немедленно организовать при военных комендатурах в округах ГДР следственные группы из работников особого от¬дела советских оккупационных войск и аппарата уполномо¬ченного МВД СССР в Германии. …Законченные следствием дела на организа¬торов, зачинщиков и активных участников событий рас¬сматривать в военных трибуналах советских оккупационных войск в Германии». Верховный комиссар Семёнов докладывал в Москву, что на конец января 1954 года судами ГДР было осуждено 1526 «участников провокаций»: 2 были приговорены к смертной казни, 3 — к пожизненному заключению, 13 — на сроки 10 — 15 лет, 99 — на сроки 5 —10 лет, 994 — на сроки 1—5 лет и остальные до одного года. 25 марта 1954 г. СССР установил "равноправные отношения" с ГДР, "такие же, как с другими суверенными государствами", и подтвердил её право "решать внутренние и внешние вопросы по своему усмотрению, включая вопросы взаимоотношений с Западной Германией".
После этих событий, министры иностранных дел США, Англии, Франции и ФРГ провели конференцию в Лондоне с 28 сентября по 3 октября 1954 г. и девяти держав в Париже с 20 по 23 октября 1954 г., по вопросу дальнейшего статуса ФРГ. На Парижской конференции было подписано соглашение (вступавшее в силу в мае 1955 г.), в результате которого, Федеративная Республика Германия получила "полную власть суверенного государства в отношении ее внутренних и внешних дел". СССР обвинил США и их союзников в ремилитаризации Западной Германии, несмотря на то, что ГДР имела такой статус ещё с марта1954 г. Став 5 мая 1955 г. суверенным государством, ФРГ принимает решение о вступлении в НАТО.
В ответ 14 мая 1955 г. между Болгарией, Венг-рией, ГДР, Польшей, Румынией, СССР, Чехословаки-ей и Албанией был подписа¬н Вар¬шав¬ский до¬го¬во¬р, за¬вер¬ши¬вший раз¬дел Ев¬ро¬пы на два про¬ти¬во¬стоя-щих друг дру¬гу во¬енно-по¬ли¬тических сою¬за. За всё время существования Варшавского договора, к нему не присоединилось ни одно Европейское государство. Наоборот, Албания с 1962 г не стала принимать участия в его работе, а в сентябре 1968 г. окончательно вышла из него. Зато, как только распался СССР, в 1999 году членами Организации Североатлантического договора стали Венгрия, Польша и Чехия, в 2004-м — Литва, Латвия, Эстония, Болгария, Румыния, Словакия и Словения, в 2009-м — Хорватия и Албания, в 2017 – Черногория. Участниками ускоренного диалога стали Грузия, Украина, индивидуального партнёрства Азербай-джан, Армения, Казахстан, Молдавия, Сербия.
Если наблюдается такое единодушие, то возникает законный вопрос, а всё ли мы делаем правильно? Но ответ на него, это уже тема другой книги.