Великой и процветающей Империи Люциане грозит смертельная опасность.
Но не от войн, стихийных бедствий или вероломных внешних врагов.
Смертельную угрозу представляют... дети. Самые обычные дети, но с рождения несущие на себе проклятие таинственного мистического знака. Их боятся и ненавидят, изгоняют и убивают, как врагов... и ждут с нетерпением, как избавителей.
О них гласит древнее пророчество, которое тщательно скрывают. Но все тайное рано или поздно становится явным.
Придет время, и древнее пророчество начнет сбываться.
Глава 1.
ЛИОР
Лорвик Вьенн, третий советник Тайного Совета Империи быстро шел по коридору. Серебристые, длиной до плеч волосы мужчины развевались в такт его стремительным шагам. Худощавое лицо с острыми скулами, серые глаза, плотно сжатые губы - все выражало решимость. Левой рукой советник сжимал рукоять небольшого кинжала, инкрустированного синими полупрозрачными камнями. В Империи они назывались ламариты. Камни светились в темноте, а также обладали рядом необычайных мистических свойств. Недаром, их столь высоко ценил сам Великий Правитель. Парадный трон Правителя Империи был щедро инкрустирован ламаритами. Носить ламариты в качестве украшений и использовать для отделки оружия и предметов роскоши разрешалось только представителям высшего сословия. Сделав еще несколько шагов, Лорвик Вьенн провел ладонью по выпуклой поверхности крупного камня, украшавшего рукоять кинжала, огляделся. Увы, времена настали таковы, что опасность можно было ожидать где угодно, даже в личных покоях. Он тяжело вздохнул, правой рукой бережно придерживая сверток, покоившийся на сгибе его локтя. Сверток, завернутый в белое кружевное одеяльце, был теплым и тихо посапывал. Осторожно прикрывая его длинным темным плащом, Лорвик остановился перед небольшой резной дверью и осторожно постучал в нее три раза. Затем, нахмурив брови, толкнул дверь свободной рукой. Дверь оказалась не заперта. Лорвик Вьенн тихо пробормотал ругательство. Ступив за порог и оглядевшись, он быстро запер дверь на массивную щеколду.
- Ильвер! - бросил он приглушенным шепотом.
Молодая хрупкая женщина, неподвижно стоявшая у окна, обернулась. Ее длинные, пепельного цвета волосы были собраны в высокую замысловатую прическу, скрепленную заколкой с продолговатым розовато-голубым ламаритом. Сцепив пальцы в замок, она тщетно пыталась унять в них дрожь. Лицо с тонкими чертами было красивым, но очень бледным. А покрасневшие глаза выдавали то, что совсем недавно эта молодая женщина плакала.
- Ильвер, - повторил еще раз Лорвик Вьенн, подходя к своей супруге, - почему ты не заперла дверь? Ты понимаешь, насколько это опасно?
- Да, - тихо, но с отчаянием в голосе ответила Ильвер, опускаясь на широкую кровать, накрытую узорным покрывалом. На ее тонком пальце блеснул серебряный перстень с большим синим камнем.
- Я все понимаю, Лорвик, - прошептала она. - Прости, дорогой... Прости, я думаю лишь о том, что мне... Что мне придется расстаться с сыном.
Нежный голос Ильвер дрогнул. Она вытерла слезы, появившиеся на глазах.
Лорвик Вьенн угрюмо слушал жену, наклонив голову, словно чувствуя себя виноватым. Затем, развернул плащ и протянул белый кружевной сверток к супруге.
- Ильвер, я принес его тебе... попрощаться, - тихо проговорил он. - Если все пройдет удачно, то уже к рассвету наш сын будет в безопасности.
Ильвер протянула руки и взяла сверток с мирно посапывающим младенцем.
- Если все получится... - с отчаянием прошептала она и осторожно, чтобы не разбудить, поцеловала ребенка. - А если нет? Если не получится... то что? Что с ним будет?
- Он накормлен и будет крепко спать до утра. Вместе с молоком кормилица дала ему отвар сонной травы, - ответил Лорвик Вьенн и отвел глаза, не выдержав полный страдания взгляд жены.
- Кормилица... - медленно повторила Ильвер, - но ведь она... она может... донести.
Ты уверен в ней?
Она метнула на мужчину гневный взгляд.
- Абсолютно уверен, - ответил Лорвик, успокаивающим жестом дотронувшись до руки Ильвер. - Она из безгласых. К тому же темна и безграмотна, не умеет ни читать, ни писать. И даже если захочет поделиться чем-то, что беспокоит ее сердце или совесть, у нее это вряд ли получится, - он усмехнулся. Но как-то совсем не весело.
Ильвер вновь осторожно прикоснулась губами к щечке крепко спящего ребенка.
- Лорвик, мне кажется это или безгласых в последнее время действительно становится все больше и больше? - спросила она. - Понимаю, что Великая Империя всем дает счастье и благоденствие. Вероятно, кому-то и таким способом - отрезав ему язык. Не правда ли?
- Ильвер... - Лорвик Вьенн нахмурил брови, - сейчас не время задавать подобные вопросы. Мне самому не нравится многое, что происходит в Люциане, но я не в силах изменить ход событий. И этот наш разговор теперь может расцениваться, как государственная измена. Не забывай, какую я занимаю должность. Мы должны принять все, как есть. Ради нас, - он обнял жену.
- И ради него, - он посмотрел на сына.
- И именно поэтому ты его забираешь у меня, да? - в глазах Ильвер вновь показались слезы, она до крови закусила нижнюю губу и отвернулась от мужа.
- Что же до кормилицы... ее зовут Кия, безгласой она стала в 12 лет. Сейчас ей 22. Так что, поверь, не я отрезал ей язык. К нашему случаю она никакого отношения не имеет, как видишь.
- Вижу, - спокойно отозвалась Ильвер. - Да, эта бедняжка Кия не имеет. А Вилия... почему Вилию постигла эта страшная участь? И уже в достаточно пожилом возрасте? За что? И можешь не придумывать для меня очередную хитроумную легенду, Лорвик. Я сама слышала ее крики, когда вы делали... ты делал ее безгласой. Ведь по закону Империи сотворить подобное может любой из Приближенных. Зачем ты сделал это с Вилией? Зачем?! Ведь она знала меня с детских лет, была так добра и ласкова, отчасти заменила мне мать. Как мог ты так поступить с ней, Лорвик?
- Я мог бы вообще убить ее! - жестко бросил Лорвик Вьенн. - Наверное, так и надо было поступить. После всего, что она увидела и узнала... ведь именно она принимала у тебя роды. Или ты забыла об этом? Ведь она видела этот... знак.
- Но она... она бы молчала. Она верная и любит меня. Не сказала бы никому.
- Даже под пытками в Доме Дознания? - невесело усмехнулся Лорвик.
Заложив руки за спину, он прошелся по комнате.
- Ты должна понимать, что я не мог так рисковать. Рисковать нашими жизнями. Твоей жизнью.
Подойдя к жене, наклонившись к ней, он горячо заговорил быстрым шепотом:
Неужели ты думаешь, что это... - он отогнул складку ткани, прикрывавшей лоб ребенка, убрал прядку серебристых тонких волос с его виска. - Вот это... один этот маленький знак. Смотри на него, смотри... не отворачивайся. Этот знак... в лучшем случае, он отправил бы меня на Копи до конца моих дней, а тебя сделал бы безгласой, если бы... если бы Он про него узнал.
Лорвик перевел сбившееся дыхание и замолчал. Сейчас он почему-то не смог произнести общепринятое в Империи слово "Великий". Будто что-то железной рукой сдавило его горло и не позволило этого сделать.
- Ты понимаешь это, Ильвер? - он повысил голос и с силой сжал хрупкое плечо жены.
- Неужели ты думаешь, что мне не больно делать это, Ильвер? Мне невыносимо больно отрывать от нас сына и отправлять... в неизвестность. К чужим людям. Но это единственный шанс спасти его. Здесь он умрет. Там - есть шанс, что он останется жив. Пусть даже никогда и не узнает, кто его родители. Но он будет жить.
- Я понимаю... я все понимаю, Лорвик, - прошептала молодая женщина.
По ее лицу текли слезы. Она уже не вытирала их, и они капали на одеяльце, в которое был завернут ребенок.
- Лорвик, умоляю лишь об одном, - она подняла на мужа полные боли глаза. - Скажи мне, куда вы его увезете?
Тяжелым шагом Лорвик Вьенн прошелся по комнате. Он молчал, но по его лицу было видно, что в душе его идет тяжелейшая внутренняя борьба.
- Хорошо! - бросил после затянувшейся паузы Лорвик. - Но поклянись мне всеми святыми и кровью своего рода, что никогда, ни при каких обстоятельствах, что бы ни случилось, ты не станешь разыскивать нашего сына. Это принесет ему лишь жестокую смерть и позор.
- Кто бы мог подумать... - с горечью продолжал он, - что этот знак появится в нашем роду.
Я сам молю и буду до конца дней своих молить всех богов, чтобы Лиор выжил и никогда не узнал всей правды.
- Я клянусь. Клянусь всем, что для меня свято и божественно, - горячо зашептала Ильвер. - Клянусь кровью своего рода. Клянусь, что никогда не буду пытаться разыскать сына. Молю только об одном - чтобы он жил. И был счастлив. И знал то имя, которое мы дали ему при рождении. Позволь мне оставить ему это...
Ильвер быстрым движением открыла резную дверцу небольшого шкафчика, стоявшего у кровати и извлекла из него темно-синюю атласную ленту. На ней серебристой нитью было вышито какое-то слово. Лорвик сразу же понял, что это было имя их ребенка: Лиор.
- Ну, хорошо... - пробормотал он и отвернулся, ощутив, как у самого к глазам подступили слезы.
- Мы отвезем его к Тьеррскому побережью, - ответил он, забирая из рук жены сверток, перепоясанный синей лентой. - Побережье довольно далеко отсюда, но к рассвету мы должны добраться. Тьеррские рыбаки - безграмотные и темные люди. Но у них добрые сердца. А их темнота сейчас нам окажется только на руку. Не думаю, что кто-либо из них знает про Пророчество и знак.
- Пророчество... - тихо, одними губами выдохнула Ильвер и закрыла глаза. -
Не пророчество это, а проклятие. Проклятие - наше, как родителей. И проклятие моего несчастного ребенка. Что ему теперь предстоит? Вместо жизни в роскоши, которую он имел бы по праву своего благородного происхождения - жизнь в бедной рыбацкой лачуге... Нищенская жизнь, полная лишений и тяжелой работы. Чтобы стать, в итоге, таким же, как жители Тьерры - темным безграмотным дикарем-рыбаком.
- А у него есть иной выбор? - Лорвик Вьенн повысил голос и тряхнул жену за плечо. - И у нас? Отвечай!
Ильвер Вьенн молчала, опустив голову. Лишь хрупкие плечи ее вздрагивали, а тонкие пальцы нервно теребили пояс платья, расшитый жемчужной нитью.
- Ты прав, Лорвик, - тихо ответила она. - У нас нет выбора.
Продолжение: http://proza.ru/2021/08/17/100