Предыдущая глава 77. "Курица преткновения":
http://proza.ru/2021/08/01/1483
С места в карьер, начиная прямо с сентября, в классах начались еженедельные (или ежедневные?, теперь уж не помню точно, но было всё это достаточно обременительно и занудно - и самому готовиться, и слушать) пятнадцатиминутные политинформации - это КПСС требовала от коммунистов, чтобы на каждом рабочем месте, в каждом учебном заведении, в каждом коллективе разьяснялась политика коммунистической партии по всем насущным вопросам современной жизни и обсуждались вопросы международного положения и различных значительных событий в мире.
Всё это проводилось из-под палки, ради галочки, и было скучно и неинтересно нам из-за засилия речевых штампов и привычных газетно-журнальных оборотов, обилия казённых неживых слов, хотя был в этом и свой плюс - мы невольно вникали в особенности политической обстановки того времени и были в курсе всего того важного, что происходило в международной жизни планеты.
К тому же, мы сами и готовили эти политинформации по очереди, и подготовка была очень проста: из какой-нибудь последней всесоюзной газеты, как "Известия", "Правда", "Комсомольская правда" или "Труд" мы выдергивали сведения или короткие заметки о каких-либо событиях в Советском Союзе или за рубежом, а потом, заглядывая в эти вырезки из газет, делились информацией с одноклассниками.
В то время весь Советский Союз следил за судьбой американской коммунистки и активистки Анджелы Девис. Её имя гремело по всему миру, газеты пестрели фотографиями темнокожей симпатичной молодой женщины с шапкой пышных смоляных волос, заполнены заголовками: "Свободу Анджеле Девис!", а школьники под диктовку своих пионервожатых массово писали письма в её поддержку, и, я помню, с нас собирали даже какие-то копейки для Анджелы. Позже, спустя несколько лет, уже свободная, она приехала в Советский Союз, встретила горячий прием советских людей и получила из рук Брежнева Ленинскую премию.
Приятная неожиданность поджидала меня в школе. В первых числах сентября мы вдруг обнаружили, что наша злобная математичка исчезла бесследно, как будто её и не было никогда в нашей школьной жизни. Мы не знали причин ее ухода из школы, да нас это и не интересовало. Два года она отравляла жизнь нашему классу, и, в частности, мне, но вот теперь это всё в прошлом! Шальная радость переполняла меня, мне теперь даже легко и радостно было идти на уроки.
Наш классный руководитель Нина Ивановна тоже уехала из Салавата со всей своей семьёй на запад страны, куда-то в далёкую и неведомую нам всем то ли Кандалакшу, то ли Костомукшу. Вместо неё нам назначили физичку Тамару, довольно скучную и занудную тётю.
Велико же было моё удивление, когда в класс вошёл учитель математики Василий Сергеевич Белодедов и заявил, что теперь он будет у нас вести математику. Был он опытным педагогом (кстати, преподавал математику в Верином классе тоже), а так , по жизни, - добродушным, открытым человеком лет сорока, сероглазым, с полноватыми губами и басистым густым голосом. Курил, правда, много, даже пальцы, помню, у него были жёлтые от табака, и сам он был насквозь прокуренный, веяло от него этаким крепким мужским духом. По-видимому, он проводил каждую переменку с папироской, потому что дух этот крепкий, табачный никак не ослабевал, а подкреплялся ещё и сочным, хриплым покашливанием. Думаю, это курево и сгубило его вскоре, через несколько лет - когда я была уже вне Салавата, до меня дошел скорбный слух, что Василия Сергеевича не стало, светлая ему память.
А пока он стоял ещё перед нашим классом и объяснял нам материал по алгебре и по геометрии, объяснял спокойно, доброжелательно и, на удивление, очень доступно. Если он чувствовал, что класс не усвоил какие-то моменты, то возвращался к пройденному уже и снова, и снова разъяснял нам, добиваясь усвоения знаний.
Незаметно для себя, я увлеклась и алгеброй, и геометрией, стала щёлкать алгебраические уравнения и геометрические задачки, как орешки. Мне это начало приносить радость и удовлетворение, дошло даже до того, что я выудила из недр книжного шкафа старый "Сборник задач по геометрии" Рыбкина (по нему ещё мама училась в вечерней школе) и, прибегая из школы, садилась и начинала решать задачки для собственного удовольствия, сверяясь с ответами в конце задачника и радуясь, что они совпадали с моими. Если бы мне год назад сказали, что со мной произойдет вот такая удивительная метаморфоза, то я ни за что не поверила бы никому.
Мои отметки по этим предметам резко улучшились, пятерки перемежались с четвёрками, хотя промелькивали и тройки, не без этого. На уроки по математике теперь я шла легко и расслабленно, при взгляде на уравнения я видела в них не какие-то загадочные закорючки или бессмысленную вереницу бесконечных "a", "b", "c", "x", а сразу пути решения этого уравнения. Также, немаловажным было то, что Василий Сергеевич н и к о г д а не позволял себе кричать на учеников, относился ко всем ровно и с уважением. И мы ему платили той же монетой.
Однажды, когда я в очередной раз разбила очки и, прищуриваясь, вглядывалась в написанное на доске, Василий Сергеевич остановился возле меня и спросил:"А куда подевались, голубушка, твои очки?" Я призналась, что разбила их, на что он спросил, какие у меня диоптрии, пообещав принести мне очки из своих запасов. Сам он был тоже близоруким, ходил в солидных очках в роговой оправе и с толстыми линзами. Его внимание было приятно и дорого мне, но, в то же время, не хотелось обременять этого человека ничем. Я поблагодарила и отказалась, сказав, что очки уже заказали.
Думаю, что Василия Сергеевича направили не случайно к нам: за предыдущие два года весь наш класс показывал слабые результаты в усвоении математических знаний, а теперь, в восьмом классе, надо было срочно выправлять это катастрофическое положение, так как восьмой класс был выпускной - нам предстоял экзамен по математике.
По окончании же восьмилетки школьники могли пойти продолжать учебу в техникумах или училищах (педагогических, медицинских, художественных и культурно-просветительных) или в профтехучилищах. Там же они получали среднее образование плюс какую-нибудь профессию.
Остальные продолжали обучение в девятом и десятом классах, после этого они могли поступать в те же училища и техникумы, но с более коротким сроком обучения, а также в институты и университеты. Я же ни за какие коврижки не хотела идти в девятый класс, только радовалась, что это мой последний класс в школе, а там - будь что будет!
Продолжение: Глава 79. Герой нашего времени.
http://proza.ru/2021/08/30/135