Спрашиваю сам у себя! Что меня побуждает описывать многие моменты моей жизни? Главная причина-это, конечно, моё одиночество, чувство, о котором в молодости я никогда не предполагал, что оно когда-нибудь посетит меня.
Вторая, и уже главнейшая-это любовь к свободе, которая зародилась во мне, пацане улицы, когда не было отцовской любви, не было примера мужских поступков, не чувствовалось направляющей мужской руки.
Начну с главнейшей. Когда окончилась Великая отечественная война и была разбита псов немецких свора, мы пацаны, которые всю войну находились в оккупированном Харькове и видели своими глазами зверства фашистов, узнали, что такое ненависть к этим нелюдям. В моём городе после войны пленные строили дома, под конвоем .Видя, как им проносят обед, мы, голодные в те годы маленькие ребята, испытывали ещё большую ненависть к бывшим головорезам.
На той улице, где жил Леонид Быков, находился военный госпиталь. Летом, каждый день вечером мы перелезали через забор и на летней киноплощадке усаживались рядом с инвалидами-фронтовиками и смотрели фильмы о мужестве и человечности наших солдат-освободителей. Дома моя мама ждала всегда своего сына, хотя и была уверена, что я обязательно вернусь домой, и так это было впоследствии в течении всей её жизни. Не знала она тогда только того, что мы уже в шестилетнем возрасте покуривали там с этими фронтовиками. Мы бегали с записками к продавцам магазина от них за папиросами.
Мама шила на старой зингеровской швейной машинке мне шорты со шлейками, такие, как на фотографии в детском саду. Однажды в карманчике она нашла бычёк от папиросы, и в первый раз она взяла большую качалку для теста и хорошо отдубасила меня, а потом зашила везде мои карманы. Я не плакал, как тогда, так и в течении всей моей жизни и никому. никогда не получалось выдавить из моих глаз ни одной слезы.