Алквиад постепенно приходил в себя. С трудом поднявшись, он увидел, как перед самым лицом вращается колесо опрокинутой в овраг колесницы. Вокруг было тихо. Кровь из ссадины на голове почти не текла. Рука привычно коснулась короткого меча. Он был на месте. Пунцовая туника порвалась на плече, и в нескольких местах сочилась кровь. Он попытался встать, но острая боль в
колене бросила его назад.
- Проклятье! - ну и зачем мне все это? В Афинах неспокойно, а меня понесло в Спарту.
Инкогнито! На тайное свидание с Тимеей, женой спартанского царя Агиса. Я
совсем сошел с ума. За сорок уже, впереди грядут великие дела, а меня несет
на любовные подвиги.
Правильно сказала эта ведьма: « Кобель!»
Точно, кобель и есть. Не забыть бы, кстати, снести ей башку, когда вернусь в
Афины.
Превозмогая боль, он медленно поднялся на ноги. Колесо слетевшей под откос
колесницы еще медленно вращалось перед глазами. Не отводя от него взгляда,
Алквиад продолжал размышлять над ситуацией:
- Затеять любовную связь со спартанской царицей, это верх дерзости. При том, что четыре долгих года я добивался перемирия со Спартой. Завел дружбу со многими из тамошней знати, убедив их в выгодности нашего союза. Истратил горы золота на приобретение их доброжелательности. И добился невозможного: союз был заключен и
скреплен договором. И все бы ничего, но случилась беда. Боги решили наказать меня, отняв разум и заставив повиноваться древнейшему из инстинктов. На одном из приемов я увидел ее.
Произнес несколько обычных для таких случаев комплиментов, а потом неожиданно серьезно, в упор посмотрел ей в глаза. На миг она смутилась, ресницы дрогнули, но в следующую секунду глаза расширились, и она ответила мне таким же откровенным взглядом! Клянусь Зевсом, на дне ее зрачков я увидел танцующие огни храма Афродиты! Потом была бурная тайная переписка, я добивался свидания. И однажды это случилось.
Я спрятался за одной из колонн дворца. И, когда она проходила мимо, вышел навстречу.
Подхватил ее на руки и увлек в полумрак боковой колоннады. Прошептал
ей о любви и получил самый прекрасный из ответов - поцелуй. Потом
раздались шаги прислуги, и чей-то женский голос осторожно произнес ее имя: «Тимея».
Она вырвалась из моих рук и растаяла в бесконечном пространстве дворца.
Алквиад покачал головой:
- Все бросить и, как юнец, тайно устремиться на зов страсти и утех. Алквиад, ты ли это?
Тут он заметил, что Галис, его любимый жеребец еще жив и
испытывает сильные мучения. Он лежал на боку, из проломленной головы струей
лилась кровь. Он шумно дышал, бессильно подергивая ногами. Тонкие
породистые ноздри горестно раздувались в такт дыханию. Рот был открыт и
черные губы страдальчески кривились, молча крича о нестерпимой боли.
Алквиад приблизился к своему любимцу. Дыхание коня на миг замерло, и
влажный черный глаз жалобно скосился на своего хозяина. Алквиад встал рядом
и медленно вынул меч из ножен.
- Прости, Галис... - прошептал он, - это все, что я могу для тебя сделать.
Галис издал неестественно тоненький, то ли всхлип, то ли стон и попытался
отвернуть голову.
Не желая продлевать его мучения, Алквиад без замаха, резким движением
перерезал ему глотку. Темная кровь ручьем хлынула на землю, Алквиад еле
успел выйти из образовавшейся лужи.
Потом вытер меч о судорожно дергающийся бок умирающего коня и, не
оглядываясь, двинулся прочь.
Алквиад вошел в город через восточные ворота. От них было ближе всего до
дворца Агиса.
Смешавшись с пестрой толпой горожан, никем не узнанный дошел до сада,
примыкающего к стене, ограждающей владения спартанского царя.
- Всего несколько сотен шагов, - думал он, - всего несколько сотен шагов!
Она там. Она ждет меня. Она не может не чувствовать, что я близко. Стража,
конечно, пропустит меня. Я много раз бывал в этом дворце, решая
политические вопросы. Но сейчас не тот случай. Надо пробраться во дворец,
незаметно в спальню.
Это почти невозможно. Спартанцы, пожалуй, лучшие воины Эллады, даже мышь не пропустят во дворецсвоего царя.
- Но выбора нет, придет ночь, и я двинусь
навстречу своей безумной любви.
Дурманящий, какой-то неестественно
сильный, запах диких роз в тысячный раз переносил его в спальню
возлюбленной. Там на сиреневых шелковых подушках, в тончайшем прозрачном
белье сидела она...
Он с трудом вернулся к действительности. В расплавленном воздухе явственно
чувтвовалось приближение роковых событий.
- Кобель, - измученно думал Алквиад, - точно, кобель. Желание убить
старую колдунью, накликавшую ему непомерную, почти животную страсть,
превратилось в твердую решимость.
Он ощутил необыкновенную усталость. Не в силах сопротивляться, прилег и уснул.
Проснувшись, он понял, что боги разгневались на жителей Спарты, и решили
подвергнуть город страшным испытаниям.
Темнота, стремительно надвигавшаяся на город, прорезывалась вспышками
молний. В их свете силуэты деревьев казались величественными и зловещими.
Раскаты грома, сначала едва слышные, неотвратимо приближались. Но самое
страшное было то, что земля под ногами начала гудеть и вибрировать. Землятрясение!
Алквиад вскочил и стал лихорадочно соображать, какие действия
следует сейчас предпринять.
Между тем, ужасное бедствие накрыло древний город. Земля содрогалась от
ударов изнутри.
Налетевшая буря ломала стволы деревьев. В грохоте грома и блеске молний
видны были бегающие фигурки людей, обезумевших от ужаса. Слышались глухие
удары падающих стен.
Со стороны дворца Агиса крики людей заглушались ревом бури и ударами
срывающихся мраморных плит.
И, вдруг, он отчетливо понял, что необходимо действовать. Душа
наполнилась покоем и неукротимой решимостью.
- Спасибо, боги, - прошептал он и улыбнулся. Затем перелез
через дворцовую ограду и побежал к вспыхивающим за деревьями очертаниям
мраморных колонн.
По широким ступеням дворца Агиса бежали полуодетые люди. В полном смятении,
крича и плача, они стремились в спасительные заросли,
окружавшей здание. Вокруг этого оазиса относительной безопасности уже почти
все было разрушено.
Пылали дома и хозяйственные постройки, не пощаженные грозой.
Вдруг, на дворцовой лестнице появилась Тимея. Служанки вокруг нее нервно
кричали, споря в какой стороне искать спасение. Оттолкнув одну из
них, она решительно сбежала по ступеням. Расстояние сократилось до
нескольких метров, Алквиад выпрыгнул из тьмы, подхватил Тимею на руки и
увлек в бесконечные темные заросли, окружавшие дворец.
- Это ты! Ты! - кричала Тимея, дрожа от нервного возбуждения, справиться с
которым не было сил.
- Я! - прорычал Алквиад, унося свою добычу вглубь, где не были слышны
крики и вопли о помощи.
Их приютила каменная беседка, со всех сторон окруженная
высокими деревьями. Он бережно положил Тимею на мраморную плиту, еще
не остывшую от недавнего зноя и сорвал с себя пояс с боевым мечом.
- Тимея, - прошептал он, сливаясь с ней в единое целое.
- Алквиад…
Стихия бушевала вокруг и не собиралась успокаиваться. Раскаты грома, треск
ломаемых деревьев. Неожиданно, порыв ураганного ветра принес с бушевавшего
вдалеке пожарища облако мокрой золы, и обрушил его на голые тела.
Тимея что-то закричала. Из-за рева и грохота, он не смог ее понять.
Приблизил ухо к самому ее рту и услышал:
- Только не останавливайся! Только не останавливайся!
- Как ты прекрасна! - восхищенно прошептал Алквиад.
Через некоторое время раздался пушечный раскат грома, возвестивший об
окончании буйства природы, удивительным образом совпавший с окончанием буйства любви. Огромная ветвь отделилась от дерева и мягко укрыла под собой два обессилевших тела.