Мужчину пригласил приятель, бывший однокурсник. К нему нужно добираться на электричке в небольшой поселок. Приятель говорил, что соскучился по «нормальному» общению, по откровенным разговорам и искренности.
В поселке не с кем поговорить, и дружбы у него нет. Подруги жены так надоели, что и смотреть на них он не может. И добавил в конце жалобное: «Приезжай, а»?
Он и приехал. Жена приятеля сделала недовольное лицо, покрутилась для порядка и куда-то ушла. А они сидели и ржали, как кони. Потому что им было очень весело.
Вечер наступил быстро. А спиртное закончилось. И они вместе ходили куда-то за «догоном». Что было дальше, он очень плохо помнил.
Утром обнаружил себя на раскладушке в темном коридоре. Перед женой приятеля было очень неудобно. Он встал и, стараясь не шуметь, тихонько прикрыл дверь, вышел на улицу.
Вокзал недалеко. Но было жарко и мерзко, безумно болела голова. А денег – только на дорогу. Вероятно, это вчерашние приключения. Где-то выронил.
Электричка покинула перрон. Минут через пятнадцать его растолкал контроль. Мужчина в форменной фуражке с сочувствием объявил, что он едет не в ту сторону. То есть ошибся. Нужно выйти на ближайшей станции. Электричка до города через полтора часа.
Станция – небольшой деревянный домик. Примерно в пятистах метрах он него начинались серые избы. Было жарко и муторно. Он боялся потерять сознание.
В электричке купил билет на последние деньги. Сел, закрыл глаза. Женщина, которая сидела недалеко от него, вскочила, как ужаленная, и сказала: «Нажрутся и лезут в общественное место». Видимо, запах перегара.
Ему было все равно, что она сказала. Только бы быстрее – домой, снять головную боль, выпить чай и лечь на свой диван. И забыться, и немного поспать.
На твердой скамейке затекло все тело. Спина болела из-за старой раскладушки. Душа ныла и совесть буквально голосила: зачем поехал искать приключений на одно место? Чего тебе не хватало? Для чего вчера перебрал? Ведь и общения не получилось. Часа два бестолкового глупого разговора, затем полутьма, которая перешла в тьму. И всё! И эти электрички, и женщина, которая была очень недовольна.
Вдруг кто-то его потрогал за плечо. Это была старушка. Она еще раз потрогала его и сказала: «Ты чего это, а? Плохо что ли тебе»?
Догадалась, в чем дело. Нос и глаза подсказали ей ответ. Сходила на свою скамейку, вернулась и подсела к нему. Порылась в старой тряпичной сумке, достала литровую банку с солеными огурцами, сняла пластиковую крышку, пропела: «Вот, похрусти, легче тебе сразу станет».
Он взял, не стесняясь, пальцами. Потому что не было вилки. А бабушка закивала головой. И посоветовала отхлебнуть «рассольчика» прямо из банки.
Два или три глотка. Вроде стало полегче. Взял еще один огурец.
А бабушка – ни одного неприятного вопроса, ни поучающих стариковских нотаций.
Когда шел домой, то чувствовал, что с каждым шагом частички боли покидают его голову. И тошнота тоже. Делалось легче. И совесть перестала голосить, видимо, устала. Вспомнил, что вошел не в ту электричку. И даже улыбнулся.
Пришел домой. Отправил приятелю СМС. Написал какую-то бессмысленную глупость.
Наверное, это не огурцы с «рассольчиком» так благоприятно подействовали. Наверное, нет. Наверное, это неравнодушие, человеческая доброта. Материнское участие. Материнское участие! Слова-то какие хорошие!