Удивительная судьба

 
   Я узнала о нем, когда стала писать о Валааме. Но о нем тогда не знал никто.
Более ста лет это имя  для нас оставалось в забвении. А вот в 19 веке, второй его половине, оно гремело по всей стране. Это на его средства открывались библиотеки, школы, институты, работали музеи, организовывались научные экспедиции, ученые и литераторы публиковали свои труды. А сотни молодых соотечественников обучались в лучших учебных заведениях страны и Европы.

   А еще у дверей его квартиры в Санкт-Петербурге толпились сотни людей в ожидании щедрого подаяния. Кто только из столичных бедняков не был у него в доме… кто не пользовался его щедрым подаянием, денежной помощью, превосходящей всякие ожидания. Сколько студентов, благодаря ему, получило высшее образование. Сколько бедных девушек, выходивших замуж, получили здесь приданое.   

   Он не отказывал никому. «Если просят, значит нужно: если можно дать, то есть, если имеются средства, то и нужно дать, не производя розыска». Не пускался в исследования и тогда, если с просьбой приходили люди, живущие в достатке. Он с детства усвоил христианскую науку: истинная благотворительность должна обнимать всех и каждого. Бывали дни, когда принимал до четырехсот человек, и никто «не отходил от него тощ». Мягкое и доброе сердце сострадало всякой нужде и беде. «Жизнь наша красна бывает лишь тогда, когда все нам улыбается вокруг… Но если вы чувствуете подле себя нищету, будучи сами богаты, то вам как-то становится не по себе».

   Но однажды он подаст серебряный рубль монахине у монастыря, чем приведет ее в изумление. А когда, разыскав на следующий день, отдаст еще 147 тысяч рублей на помощь монастырю, та заявит на него в полицию… И все его миллионы опечатают, а самого заключат под домашний арест. Да еще объявят сумасшедшим. В нашем обществе всегда горе от ума, а богатые тоже плачут (иногда).

   «Щедрою рукою, полными пригоршнями сыпал он золото на помощь просителям, на культурные цели, и тем родил сомнение в нормальности своих умственных способностей. Находился он еще в полном расцвете сил – ему было 33 года, – окружен он был миллионами, можно сказать, купался в них и… познал всю тщету денег. Отказывая лично себе, он поселился в маленькой квартирке и стал раздавать крупными кушами деньги направо и налево. Конечно, это было своеобразно. Общество не удивлялось бы, если бы он преподносил жемчуг и бриллианты сомнительным певичкам, если бы он строил себе дворцы во вкусе альгамбры, накупал картин, гобелены, севр и сакс или в пьяном виде разбивал зеркала, чтобы вызвать хриплый хохот арфянок, – все это было бы обычно. Но он отошел от этого и, побуждаемый душевными склонностями, проводил в жизнь правило – «просящему дай»!», -  напишет позже историк М.К. Соколовский.

   Его несколько раз подвергнут унизительному освидетельствованию. Умственная и моральная ущербность властных структур  - страшная сила! Да еще зависть и алчность. И все это под улюлюканье толпы. Понадобится вмешательство самого митропололита, и даже царя.

   Потом, правда, все обвинения снимут. Деньги вернут. Но он все равно все их раздаст. А сам уйдет в монастырь. На Афоне.

   Вот такая судьба. Удивительная…  Миллионер, благотворитель… монах. Сибиряк. Еще Василий Суриков говорил: «В Сибири люди не такие, как везде».
Но подробнее об этом я расскажу в своей новой книге «Три жемчужины».