Если бы... Да кабы...

   

               
     Вода противно чавкала, в промокшем насквозь сапоге. Походки "от бедра" не получалось. Голова, поневоле, опускалась вниз. В выцветший и мокрый. некогда роскошный, воротник ламы.
    -Наверное... Я похожа на вопросительный знак! Да и жизнь моя... Сплошные - вопросительные! И не одного восклицательного...
    Часы на здании горсовета показывали семь.
    -Господи! Да дойду ли я сегодня домой? Трамвай на Центральном еще с утра сошел с рельс. Так до сих пор там и стоит. Ждут кран. До-о-олго ждут! Для автобусов нет бензина и солярки... Тоже нет! А для тех, которых есть... В них не сесть! Так как они по одному на рейс. Тролейбусную линию  два года "тянули". Тянули-тянули, тянули-тянули, а потом бросили. Потому, как без денег ни далеко, ни долго не протянешь. Да чего это я? В самом деле. Запереживала! Даже если бы транспорт города заездил весь и сразу, то я все равно бы шла "одиннадцатым" маршрутом. Потому как, даже для работающей матери-одиночки, езда не позволительная роскошь. Треть зарплаты, как и небывало. Вот дожить бы до пенсии... Тогда езди! Туда-сюда-обратно, только удостоверение показывай. Да-а... Ездить... Можно! Вот только прожить... Нельзя!

    Вот так размышляя, Надя, тридцати трех лет от роду, зашла в подъезд пятиэтажной хрущевки. В подъезде, как всегда, было темно. Только лампочка на третьем этаже, за бронированной дверью соседа, бросала слабый луч между маршами лестницы. В который раз споткнулась о порог, когда-то бывшей второй внутренней двери подъезда и, специально, громко чертыхнулась. Она знала, что Вера Ивановна, семидесяти пятилетняя старожилка дома, при кажущейся немощи, своим четким ухом фиксирует все передвижения по подъезду. Круглосуточно. Она всегда знает: в какое время, кто с кем, куда и зачем, о чем говорили, чтоб на утренней "летучке" доложить домкому Райке жительнице этого же подъезда. Жизнь Райку не жаловала. Личное счастье, как и многое другое, обошло ее стороной, причем на приличном расстоянии. И, хотя, она не была такой "древней", как Вера Ивановна, но уже в том возрасте, когда личная жизнь не волнует так остро, как общественная. Настоящей трагедией для Райки было... Расположение ее квартиры на пятом этаже. И отголоски общественной жизни и морали долетали до пятого этажа, только, тихим эхом из темноты подъезда. Поэтому Вера Ивановна, жительница первого этажа, была тем прожектором, который освещал жизнь дома для домкома. Надя решила похулиганить. Еще раз громко чертыхнулась басом и стала подниматься, тяжело ступая по ступенькам. На площадке второго этажа отбила чечетку мокрыми сапогами и бесшумно взбежала к себе на третий этаж.

     Нажав кнопку звонка, она прижалась ухом к двери, прислушиваясь к тишине. Еще раз четко отбила звуковой код, которым давала знать о себе одиннадцатилетней дочке Светке. Еще раз прислушалась. За дверью были еле слышны разборки "Жеглова".
     -Господи! Когда же я закажу второй ключ?
     Она, в сердцах, пару раз пнула мокрым сапогом в дверь. И, нажав на кнопку звонка, стала выстукивать код азбукой морзе по кругу. Наверное с седьмого или восьмого оборота дверь распахнулась. Заспанная Света, завернутая в ее атласный стеганный халат, не глядя на  Надю, пошлепала босыми ногами на кухню.
     -Мам! Я есть хочу!
     -Светка! Сколько раз тебе говорить?! Не смей трогать мой халат! И ты даже не посмотрела... Кому открыла дверь.
     -А зачем? Это же был твой "позывной"!- Света выглянула из кухни.
     -Этот "позывной"... Уже знает весь подъезд! А с нашей "службой информации"... -Надя сняла дубленку и аккуратно развешивала ее на плечиках.
     -Ты имеешь в виду Верочку? -Света стояла, облокотившись на дверной косяк.
     -Какую Верочку? -Надя удивленно подняла брови.
     -"Какую? Какую?" Веру Ивановну... С первого.
     -Так все-таки... Веру... Ивановну!-Надя присела на банкетку и пыталась стянуть мокрый сапог, -Я не поняла! Что за фамильярность? Какая она тебе Верочка? - сапог, как будто приклеялся к подошве и никак не хотел слазить с ноги,- Она что? Тебе подружка?...
     -Да!
     -?!
     -Она сама велела называть себя Верочкой и предложила свою дружбу!
     -?!
     -Таким сла-а-аденьким то-о-оненьким голоском:-"Светочка-деточка!Бедная ты моя! Растешь без отца,-Света подошла к Наде  и стала помогать стягивать сапог,-Мать, небось, весь день на работе... А вечером своими делами занимается... Не до тебя ей, небось! Ты, ежели чего, мне можешь пожаловаться... Про все можешь рассказать... По дружбе нашей! Величать меня можешь Верочкой. Небось, легче и короче, чем Вера Ивановна",- по-старушечьи шамкая и запинаясь закончила Света, стянув на конец сапог.
     Надя сдержалась, чтоб не рассмеяться таком точному подражанию.
     -А ты?
     -А я?! Говорю:-"Вера Ивановна... Бедненькая вы моя! Скучно вам живется, небось! Ни друзей, ни подружек, небось. Даже кошки у вас не приживаются. Да и я вашей подружкой не хочу быть!" И убежала в подъезд. А она в след и уже не сладеньким, не тоненьким голоском:-"У-у-ух! Гордячка! Вся В мать!..." - и взявший за второй сапог, с трудом стянула и его, - Ма-ма! Я есть хочу! Мы ужинать сегодня будем? Или как вчера...
     -Я же тебе, в холодильнике, яйцо и картошку оставила. Ты что не нашла? И сними мой халат в конце концов, - Надя, оставляя мокрый след правой ноги, пошла вслед за Светой на кухню.
     -Халат одела потому что холодною А то... Я уже давно все съела, -прогундосила в ответ дочь.
     Зная закрома своего холодильника наизусть, она с надеждой открыла дверцу. К ее большому разочарованию там ничего не изменилось.

     На нижней полке лежала пол-пачки маргарина и стояла начатая банка зеленого горошка. На дверной полочке "затерялась" не начатая банка майонеза. В  ящиках для фруктов были пару зубков чеснока и несколько луковиц. На верхней полке, с остатками краснодарского соуса, одиноко краснела стеклянная банка, закрытая пластмассовой крышкой.
     -Это... Для... Первого. Если не для вкуса... Можно будет сполоснуть и заправить, что придаст изысканность блюду, -усмехнулась про себя Надя.
     Картошки не было, но зато был почти полный стакан риса и еще грамм триста лапши.
     Господи! Чего же придумать? -Надя задумалась, -Ну, конечно же харчо! Для него... Почти...Все есть.
     -Све-е, -Надя повернулась, но Света стояла тут же, у нее за спиной и через руку разочаровано смотрела на те же пустые полки, -Светик, светик, семицветик! Сейчас будем варить суп - харчо.
      -Че-че-че-о-о? -в рифму пропела Света и раздраженно добавила, -Какой суп? Ты хлеб купила?
      -Свет! Знаешь... Зарплату дадут! Наверное... Но пообещали... Точно! В понедельник. Сегодня пятница! Нам бы два дня продержаться и три ночи, -Надя обняла дочь за плечи и притянула к себе.
      -Да-а-а! Два?! А в понедельник... Мы чего до вечера есть будем, -Света обняла в ответ  и, задрав голову, с пониманием смотрела на мать.
      Надины глаза хотели наполниться слезами жалости к себе и дочери, но она не позволила им это сделать, а только крепче прижала дочь к себе. Они так и стояли слившись воедино мать и дитя, объединенные одной жизнью, одной судьбой при открытой дверцей пустого холодильника.

      -Господи! Еще понедельник...  -Надя задумалась, -Ни-и-ичего! Будет день! Будет и пища! Так! Выключай телевизор!
      Она потянула за подвернутый рукав халата, Света крутанулась вокруг и халат плавно сполз на пол. Надя резко нагнулась и подхватила его.
      -Све-та! Аккуратней! Нехватало последним приличным халатом  полы в кухне помыть, -бережно сложив халат, Надя положила его на протянутые руки Светы, -Положи туда, где взяла. Мой руки. Будем  готовить ужин.
      -Да холодно мне! Батареи... Еле-еле, -плаксиво пропела Света.
      -Иди помойся... Одень теплую пижаму, сверху натяни спортивный костюм и можешь взять мою кофту. Ну ту... Вязанную А я ставлю воду.

      -Ну как тебе супец на скорую руку? -глотая слюну, Надя смотрела, как мелькает ложка в Светиной руке.
      -Вкусно-о-о! Очень! Но чего-то не хватает!
      -Может быть... Соли? -Надя схватилась за солонку.
      -Нет! Не соли... А-а-а... Хлеба! А почему ты не ешь? -говорила Света, не отрываясь от еды.
      -А я... Не... Хочу! -растягивала слова Надя, находу придумывая причину своего не желания есть, -У начальника был день рождения... Он накрыл такой шикарный стол! Чего там только не было... Мы все, просто, объелись! -сглотнула слюну  Надя, вспомнив настоящее прошлогоднее пиршество.
      -Живут же люди! -Света зачерпнула последнюю ложку супа, -Я обязательно стану начальником! И мы с тобой заживем... У нас всегда будут бананы, шоколадные конфеты, твой любимый кофе - "Эгоист" и обязательно куплю тебе "Фиджи". Они тоже будут моими любимыми духами. А завтра у нас будет хлеб! Я нашла две бутылки молочные, в кладовке. Завтра сдам и банку после соуса... На хлеб и даже на булку, сдобную, хватит... Может быть.
      -Ты мой начальник! - улыбнулась Надя, -Иди мой руки и спать.

      Делать долги Надя себе не позволяла. Хотя бы потому что, как гласит  мудрость - "Берешь на время. Отдаешь навсегда. И берешь-то чужие... А отдаешь-то - свои!" Но самое пагубное в этом процессе, что это - трясина. Чем больше барахтаешься,тем больше засасывает. Так размышляла Надя,поудобней усаживаясь, с телефоном, в уголок своего любимого дивана.
      -На сей раз придется отступить  от своих же правил. Так... Коллегам звонить бесполезно! Марина! Она в декрете! Сами перебиваются на одну мужнину зарплату. Людочку? Нет! Не-е-е пой-мет! Когда у человека все хорошо, он не верит... Что у кого-то может быть плохо. Лильку? Навряд ли! Мать, почти, год болеет. Вся семья на больницу работает. О! Валюшка! Последняя надежда на спасение.
       Телефон был занят. Минут через пять Надя повторила набор. Пошли длинные гудки. Она облегченно вздохнула. Но прогудев положенное  количество раз, телефон умолк. Надя посмотрела на часы. Они показывали двадцать минут десятого.
       -Для Валюшки... Да и для ее домочадцев... То не время сновидений,- она еще раз повторила набор. Услышала те же длинные, успокаивающие ее гудки,- Господи! Да возьми же ты, наконец, трубку. Ну,давай! Господи! Давай...-гудки, как будто извиняясь за хозяйку, в последний раз жалобно пискнули и умолкли.
      Горький комок подкатил к горлу и готов был разорваться рыданиями ,но телефон в руке вначале завибрировал, а потом захлебнулся мелодией "Вдруг, как в сказке..." На кране светилось счастливое лицо Валюшки.
      -Слава! Ты что? Оглох? Не можешь поднять свою задницу и взять "трубу"?!- слышался разгневанный голос на том конце,- Привет, Надюнчик!
      -О Господи! Наконец-то... Думала не ответишь. Ва-лю-шеч-ка! Ты не могла бы...-заискивающе начала Надя.
      -Этот дебил... Уже достал меня! Второй день чемоданы не распакованы. А он только жрет и спит целый день! Скоро пролежни... На диване будут. Ну да... К черту его!
      -Ну а,если, пойдет?
      -Куда?
      -К "черту"... Чего без него делать будешь? Валь, слушай...- пыталась вставить слово Надя.
      -Да черт его не возьмет! По ходу... Он, только, мне и нужен. Хотя... Без Славика могла ли я позволить себе отдых на Гаваях. Это - рай! Если есть рай на Земле... То это - Гаваи! Отдохнула душой... Но не  телом,-хихикнуло в трубке, -Про то... При личной встрече, - перешли на шепот на том конце провода,-  Какие тайны? Какие тайны у нас, с Надюнчиком, могут быть от тебя. Да это... Тут Славик заподозрил,-повысила голос Валя,- Ты же знаешь, любимый, У меня от тебя тайн... Не было, нет и не бу-у-удет! Тебе от него пламенный...
       -Спасибо! Ему такой же... Валюшка,- прервала Надя каскад красноречия.
       -Красота... Не-имо-вер-на-я! А потом залетели на"сапог",-даже не замечая слов Нади, она с жаром продолжала, -"Сапог"?! Ну это так,сейчас, Италию постояльцы величают. Предупрежу твой вопрос -"Кто такие постояльцы?" Постояльцы - это те, кто регулярно шопятся. Так вот... Я там тоже... На последние, можно сказать, нашопилась.- устало выдохнула Валя,-Вот кратко... Об отдыхе. Подробней... При встрече... Думаю скорой! Обновки надо же выгулять. Ну а... Как ты? Что ты?
      -Да как-то все по-старому. Светик учится. Я -работаю. Я чего тебе звоню...- начала Надя не уверенно и даже немного заикаясь, -Ты же знаешь! Не в моих правилах... Ну просто... Край!-Надя набрала побольше воздуха, - Одолжи мне... Сколько сможешь! Ненадолго...
      Трубка ответила молчанием.
      -Алло! Валь! Ненадолго! В понедельник обещали...
      -Надюнчик! Ты же знаешь... -перебила Валя,- Я всегда... Когда могу! Вот если бы ты вчера позвонила... Мне в "сапоге" на "FURLA"  не хватило. А тут, вчера, захожу... И о-па-на! Стоит на витрине, родненькая, да еще с тридцати процентной скидкой! Ну я и... Когда чего-то хочешь... Не могу отказать! Себе любимой,-расхохоталась Валя,- Так что наличными у меня тысяча. Может полторы. У Славика... Про карточку даже спрашивать боюсь! А триста-пятьсот...
      -Да-а-а я...
      -Даже предлагать стыдно,-устало закончила Валя.
      -Да!- хотела крикнуть Надя, - Да согласна... И на триста, и на пятьсот, и даже на сто...
      Но слова Вали, что ей "стыдно" предлагать Наде такой мизер, застучали молоточками в висках.
      -Значит она считает,что для меня это унизительно... Нет! Только не это! - и она весело пропела в трубку,- Хотела к празднику порадовать себя "лабутешками", тоже по скидке... Боюсь! До понедельника меня не дождутся... Ну ни чего... Пе-ре-жи-вем! Спасибо! Что не отказала! Я тебя все равно люблю!
      -Не обижаешься?!
      -Нет!
      -Ну-у-у! Пра-а-авда! Не обижайся! Вот если бы... Вчера...-выдохнула Валя
      -Нет! Нет! И, конечно, нет! Живи и радуйся... Носи на здоровье свою "FURLA"  Давай!  Чмоки - чмоки - чмоки, -и отключила телефон.
      Надя закрыла глаза. Посидела минуту. Слезы, нахлынувшие во время разговора, куда-то исчезли. Плакать, почему-то расхотелось. Хотя повод для истерики был очевидный.
      -Может... У крутого соседа одолжить? Надя! Ты сошла с ума! Однозначно... Нет! И вообще... Непонятно чем он занимается. Мутный какой-то! У кого же еще можно... Господи! Мамочка... Мамулечка! Была бы ты живая...  Хоть поплакалась бы... Тебе.
      
      Надя росла единственным ребенком, когда-то дружной и обеспеченной семьи. Но после того, как папа - капитан торгового судна, бросил их и женился на буфетчице того судна, мама воспитывала  дочь одна.  На протяжении многих лет эта "загадка" не давала Наде покоя. Но мама, наотрез, отказывалась говорить на эту тему:
      -Умерла... Так умерла! -грустно вздыхала мама.
      -Мам! Ну давай поговорим... Ты же такая красива, умная, хозяйственная... Что случилось? Почему он так поступил?-допытывалась Надя,-
      -Донь! Ты уже взрослая...  Причина у всех мужчин одна... Когда их мозг из головы перетекает... В головку. Жди беды! у нашего папы это случалось часто. И довольно об этом. Все это в прошлом... Ворошить не-е-е хо-чу! Прошлое возвращается, всегда, болью и разочарованием. Даже если там было все... Прекрасно! Все равно болью... Об утраченном... На-все-гда! Да! Да! Да!
      -Только один вопрос... Последний! Ты его любила?-Надя брала мамины руки в свои.
      -Очень!
      -А почему... Потом не вышла... Ты же такая красавица!- Надя не выпускала маминых рук.
      -Красавица южная... Никому не нужная!-улыбалась мама.
      -Ну не скажи! Я же вижу... Как мужчины смотрят на тебя.
      -По-то-му... Что любила! И до сих пор люблю!
      -Ну так простила бы... Помирились!
      -Простить... Можно! Забыть - нельзя! А с памятью... -задумывалась мама,-Сложно договориться!- Потому и переехала в город, где нет моря. Подальше от воспоминаний,- А тебе, что?  Плохо со мной?
      -Что, ты, мамочка! Мне... С тобой хорошо! Спокойно! Надежно... Ты - мой тыл! Ты - моя опора! Главное, что мы есть друг у друга. И мы - счастливы-ы-ы!


      Почему счастье не бывает долгим? Оно, как глоток воздуха на крепком морозе. Обожжет, перехватит дыхание, заискрится радугой в глазах и бабочки в животе начнут отбивать чечетку. Хочется обнять и любить весь мир. Но постепенно дыхание выравнивается, радуга тускнеет  и бабочки перешли толи на медленный вальс, толи успокоились вовсе. А Счастье  кричит нам:-"Я -здесь! Я - с тобой! Я тебя не покину!" Но мы глухи  и слепы... Мы привыкли...
     Зато горе... Как растопленная смола крепко держит тебя своими липкими щупальцами. Напоминая о себе каждой мелочью.
Не дает ни вздохнуть, ни выдохнуть и даже выплакаться до конца не дает. Даже время, которое стирает следы веков, не лечит раны, нанесенные горем. Они так и остаются рубцами в нашей душе, готовые закровоточить при воспоминании  о нем. 
И тихонько шепчет:-"Я-здесь! Я - с тобой! Я тебя не покину!". И мы жалея себя, в горе, не готовы к расставанию с ним.
     И главное различие между счастьем и горем, что первого мы ждем, предвкушая радость его прихода. Счастье приносит легкость бытия. А второе приходит внезапно, как грозовая туча. Закрыв солнце и погрузив все во мрак. Обволакивает своей безисходностью, порождая бесконечный страх.
     Так случилось и в судьбе Нади. Ее красивая, сильная, здоровая мама неожиданно слегла. Пока лечила маму в платной клинике, закончились деньги, отложенные, как и у любой семьи, на "черный" день. Деньги - закончились. Лечение - нет. Пришлось перевести маму в больницу, которая обслуживала работников РЖД. До пенсии мама занимала руководящий пост в управлении и маму поместили туда безоговорочно. Но,главным не удобством было то, что больница находилась на другом конце города. Дорога занимала полтора часа в один конец. Зато лечение там было бесплатным. Вроде бы. Все равно за операцию,  реанимацию, стерилизацию и так далее..., Приходилось, нет не платить, ведь никто не заставлял и не просил, а благодарить. Слово-то какое придумали - благодарность. За то, что не зарезали, что от наркоза откачали, что медсестра твой укол и твоей иглой сделала, что няня во время утку поставила и убрала, пока ноги не онемели. За все то и многое другое должны быть благодарны больные и их родственники. Надя, теперь, входила в ту неисчислимую когорту родственников и благодарила всех, как могла. Так как ни кого из них, не интересовал  источник дохода ни болеющего ни его родственников.  И, кстати, Наде за ее   работу переводчика, сложнейших технических текстов, ни кто не благодарил и не доплачивал. Более того...Ту самую зарплату честно отработанную и честно заработанную выдавали с постоянными задержками. А о таком понятии, как премия, не вспоминали вообще. Поэтому мамина однокомнатная "ушла" на лечение, благодарности, похороны. А вот на памятник не хватило. На поминки сороковин и год хватило, как же:-"Люди осудят!"-а на памятник - нет! Так и и лежит мама под деревянным крестом с эмалированной табличкой, указывающей срок пребывания ее за Земле.
       От этих горьких воспоминаний у Нади защемило сердце и противно засосало по ложечкой. И непрошенная слезинка скатилась в Надины руки. За ней другая, третья и полились в два ручья, омывая больную душу. Все поплыло перед глазами.
       -Прости... Мамочка! Прости!- тихонько шептала Надя,- Если бы ты знала, как тяжело мне нести этот крест! Ничего у меня не получается в этой жизни... Тебя - нет! Мужа - нет! Как сирота на  свете... Только Светик моя отрада! Господи! Ну почему все так? Почему?...-уже навзрыд плакала Надя, -Господи!
 Чем я нагрешила перед тобой? Ведь никого не убила, не украла-...
       -И это все?
        Надя испуганно посмотрела по-сторонам.
       -Послышалось...
       -И это все?!- грозно неслось откуда-то,- Из десяти моих заповедей! Отвечай!
       -Ты кто?- Надя прислушалась, - Показалось...
       -Нет! Не показалось тебе... Я -Господь! Ты так часто беспокоишь меня... -"О Господи! О Господи!" Вот я здесь! Говори... Чего хочешь от меня?
       Надя растерла слезы по-лицу. Встала и на цыпочках обошла комнату. Было странное ощущение. Вроде бы комната потеряла геометрию куба и стала расплываться в бесконечность. А Надя зависла между полом и потолком в невесомости.
       -Так чего же ты хочешь? Говори быстрей. А то у меня таких беспокойных, как ты, видимо не видимо. -"Господи! Господи!" а чего хотят и сами не знают.
       -А ты... Правда... Господи?! -Надя пыталась удерживать вертикальное положение.
       -Да правда! Правда! -подобрел голос,- Самый что ни на есть... Настоящий!
       -А ты такой? Как на иконах? - Надя пристально всматривалась в бесконечность.
       -Нет! Ну что ты? То воображение пишущих меня. Меня никто не видел! И видеть не может!
       -Почему?
       -Я бы тебе ответил... Как тут у вас говорят:- "По ка..."  Ты просто должна знать и верить! Я - есть! Вседержитель! Я - есть альфа и омега! Начало и конец! Всего сущего...- гремело со всех сторон, -Я -творец! В сего видимого, тебе, и не видимого. Я -владею пространством и временем... Я держу книгу жизни и пишу в ней судьбу каждого, посылающего на Землю.
       -Значит уже все... Предрешено тобой. И от нас ничего не зависит?
       -Н-у-у... Почему же?!  Я создал вас по своему образу и подобию. Значит... В каждом есть мое божественное начало. А боги могут все! Главное очень-очень захотеть!
       -Вот я хочу! Очень! Но у меня ни чего не меняется. Вот... Если бы... -начала осторожно Надя, - Ты разрешил... Немножечко поменять судьбу... Мою! И все сложилось бы иначе! Прошу! Прояви милость свою... Разреши!
       -Ты думаешь...  Чужой крест будет легче?- сердито произнес голос.
       -Нет! Чужой не хочу! Свой... Но полегче!
       Воцарила тишина.
       -Раз-ре-ша-ю... Меняй! -вихрем пронеслось по комнате,- И пеняй, тогда, сама на себя...- уже глухо неслось из бесконечности.

                СЧАСТЬЕ.