Хотя муж Серёга и Серёгина мама настоятельно советовали это, да и сама Светка, по мужу Писина, хотела бы иметь своих детей, но пока не было подходящего случая забеременеть. И вот такой случай представился.
Светка со своим Серёгой приобрели путёвки во Францию, в Париж, на целую неделю. Поездка должна была состояться ровно через 9 месяцев. Нужно было спешить. Известную фразу Ильи Эренбурга "Увидеть Париж и умереть" Светка для себя переделала в девиз - "Увидеть Париж и там родить".
Светка, уча французский, думала так: родится её дитя во Франции и будет, по законам этой страны, сразу же французом. А когда вырастет, подаст заявление на воссоединение семьи, и тогда Светка тоже переедет к ребёнку в Париж. У Писиных не было в семье ни одного "француза", чтобы выехать на ПМЖ(постоянное место жительства) за границу. Если честно, то она и за Серёгу–то вышла замуж не столько из-за любви, а больше из-за его многообещающего отчества - Маркович. Но это оказалось мыльным пузырём. Через его папу можно было иммигрировать разве что в Молдавию.
Но вы не знаете Светку Писину, уж если ей что-то втемяшилось в голову, то разбейся, но дай. К зачатию будущего француза она отнеслась со всей серьёзностью. И чтобы не случилось осечки, и не надеясь в полной мере на случай и на своего мужа Серёгу, она подстраховалась своим соседом. Сёма Розонфельд, их сосед, играл на скрипке и был шахматистом первого разряда с большими залысинами на голове. И у Светки всё получилось. Когда же до окончания срока её беременности и начала поездки в Париж, оставалось два месяца, три дня и 11 часов, она услышала по радио эти страшные слова - "Пандемия", "Локдаун".
Париж был на этот раз закрыт для Светки и её родов. Но отступать было поздно. Пришлось рожать там, где тебя застала беременность. А именно, в задрипанной больничке соседнего городка.
Светку заключили в палату, отрезанную от ковидного отделения фанерной перегородкой. Там Писина содержалась вместе с такими же беременными сопалатницами, свезёнными сюда со всех соседних городков и деревень. У всех этих женщин дети были зачаты ещё в светлое для мира, доковидное время. Все девочки, видя над Светкиной кроватью цветную открытку с Эйфелевой башней, в перерывах между схватками задавали ей один и тот же вопрос:"Свет, а как там, в вашем Париже? Расскажи."
И Светка начинала взахлёб рассказывать о всех прелестях этого города (о них, о прелестях, она прочитала в интернете, готовясь стать мамой настоящего француза.)
И тут веснушчатая сопалатница, ожидающая из себя двойню, сощурив хитренько глазки, спросила прямо в лоб:
- А чего же это ты, Светочка, не рожала там, в своём Парижу?
- Так мне французские врачи порекомендовали рожать именно в этом, нашем родильном доме. - парировала Светка.
А было это в канун праздника "Дня ВДВ"! Собственно такой наплыв рожениц в клинику к этой дате и объяснялся тем, что по местному поверью, именно в этот день рожались чаще всего мальчики. Так что будущие мамочки из последних сил тянули до этого дня.
И вот наступило 2 августа!
Поскольку заведующий родильного отделения имел к этому празднику прямое отношение, так как один из его близких родственников(племянник мужа сестры его бабушки) служил поваром в этих войсках, то этот праздник отмечался в больнице общим спиртопитием.
Все работники родильного отделения, чтобы их никто не побеспокоил, собрались за праздничным столом в прозекторской. И когда они поднимали тринадцатый тост за наших героев ВДВ, началось тааакое...
Воды пошли сразу у всех рожениц одновременно...
Все кресла в родильном зале были мгновенно заняты. Рожали уже и в коридоре. Крики, стоны, мат! Подвыпившие медики просили тех молодых дам, которые когда-то уже имели с этим дело(рожали), потерпеть и пропустить вперёд на роды старородящих и первородков. Санитарки, путающимися пальцами не успевали привязывать новорождённым бирки на ручки и укладывать их(детишек) на детоподвозочные тележки...
Ну, как бы там ни было, родился у Светки Писиной мальчик, одно лицо НЕ с её мужем Серёжей. Ребёнок был черноголовый с залысинами и большими вишенками-глазищами. И ещё одно наблюдение сделали все родственники, что мальчик широко раскрывал глаза и если плакал, замолкал, когда через стенку доносились звуки скрипки Сёмы Розенфельда. И если мальчику раньше, когда он считался французом, хотели дать имя Леон, то теперь его назвали нейтральным именем-Лёва.
Да собственно, что тут долго рассказывать? Мама Серёги, да и сам Серёга особенно и не возражали (раз уж так легла карта), что Лёва и сама Светка, станут Розенфельдами.
P.S.
А Светка всё-таки между двумя волнами пандемии побывала в Париже. Но съездила она туда уже из Израиля.
Серёга же Писин, её первый муж, презирал за это Светку как изменщицу Родины.
Прошло некоторое время, и Серёга женился на своей соседке, сестре нового мужа своей старой жены.
Женившись, Серёга зачем-то поменял свою звучную фамилию Писин на обычную, и стал теперь(как и его бывшая жена) Розенфельд. Они пока ещё живут в том же городе, рядом с которым рожала Светка. Живут и учат иностранный язык. Какой? Это они пока держат в большом секрете...