В Соборе Дома Инвалидов на Авеню де Турвиль было довольно шумно: группа российских туристов оживлённо переговаривалась в голос, ступая под мраморные своды роскошного храма.
Щёлкали вспышки навороченных объективов, приколист Сан Саныч просил жену Машку сфотографировать его «держащим» на вытянутой руке статую какой-то очередной святой и беззлобно матерился, когда она никак не могла найти нужный ракурс. Мальчик Данила канючил и дёргал продавщицу Наташу за подол её летнего платья, попеременно просясь то попить, то пописать. Молодожёны Саша и Женя задерживались за каждой колонной, чтобы всласть пообжиматься. Бухгалтер Анна Николаевна донимала экскурсовода Катюшу постоянными вопросами по поводу намеченного после посещения Собора обеда...
Так, бестолково галдя и хихикая, группа приближалась к центру залы, где, внизу, в круглом углублении, под бесценным красным порфиром покоился прах человека, завоевавшего полмира.
— Гроб Наполеона I Бонапарта расположен внизу, в открытой крипте, на полу которой находится мозаика с покрытыми золотом названиями крупнейших победоносных сражений французской армии: Риволи, Аустерлиц, Моренго... Вокруг саркофага стоят двенадцать крылатых побед, олицетворяющих единство народа Франции. Крипта сконструирована таким образом, чтобы каждый смотрящий, желая рассмотреть детали, в знак уважения склонял голову перед прахом великого человека.
Катюша прервалась, чтобы отдышаться, и перевела взгляд на притихшую группу. Ну вот, опять! Не раз Катерине, прожившей много лет в Париже, случалось замечать за бывшими соотечественниками подобное поведение: стоят, распрямив спины, с гордо поднятыми головами. А посмотреть-то хочется. Вот и косят глаза вниз.
Оттарабанив давно уже заученный текст, она с облегчением объявила о свободных десяти минутах для фотографирования.
Убедившись, что её никто не видит, Катя подошла вплотную к ограждению, с достоинством склонив голову.
Давний ритуал, в котором нет ничего зазорного. Небольшая компенсация за поведение тех, кто так и не научился уважать достижения других.