Это была самая сильная снежная буря за историю нашего города. Она ду-
ла так сильно, что стены кабака иногда взвывали. Хорошо, что я успел
позвонить семье до начала снежных ветров, ведь сейчас, по словам
Энди Перкинсона, телеведущего, исчезнувшего с экрана вместе с электри-
чеством где-то примерно минуту назад, телефонные линии будут поврежде-
ны, а восстановят их тогда, когда буря стихнет.
Рядом со мной сидел Джон, мой школьный сосед по парте, а теперь
сосед по улице. Знаете, рядом с ним, я чувствовал себя намного лучше,
чем с семьёй. На его лице виднелись нотки усталости, тепло освещённые
нежным оттенком, который воспроизводил огонёк в камине, являющийся
единственным отопительным прибором. Ко всему прочему, этот кабак нра-
вился мне своей атмосферой. Эти деревянные балки, каменный камин,
напоминали мне средневековые королевства, утопающие в летнем зное.
Он смотрит на меня всё с тем же выражением на лице усталости,
вдруг мне захотелось почувствовать её. Затем он взял рюмку с виски
и выпил залпом. Меня осенило, что лицо его выражало не только усталость,
но и нотки переживания. Конечно, он переживал за свою семью. Не пони-
маю, почему мне не досталась такая? Моя Наоми постоянно сдирает с меня
всю мою зарплату, тратя на парикмахерские или, как сейчас модно
говорить шопинг. Да и дети такие же, им бы только стянуть с меня лиш-
ние пять долларов. Не привет, не спасибо я от них не слышу, вообще.
Теперь-то я понял, что чувствовал, когда видел счастливое лицо Джона,
пороки малой зависти.
Я посмотрел ему в лицо и сказал как-то глупо: "Не волнуйся, с ними
будет всё хорошо". Никогда не умел нормально поддерживать людей,
интересно, что чувствуют другие, я вот стыд. Джон же оторвал взгляд
от танцующих язычков огня и кивнул головой. "Если я сейчас ничего не
сделаю, то он побежит домой, не смотря на то, что снега навалило на
полтора фута" — подумал я, даже не заметив, что вцепился мёртвой
хваткой в свои джинсы, совсем не переживая за то, что сломаю ногти,
которые стоило подстричь. Я налил нам по рюмке виски, но остановился,
отвлёкся на стук. Три быстрых стука. Джон, являющийся владельцем
этого чудного заведения по всей видимости не обратил внимание на
стук в дверь, возможно потому, что смерился с тем, что никто не будет
звонить в звонок. Поняв, что он не собирается вставать я пошёл к
двери, минуя картины, камин и столики.
Когда вы курите, то ваша кожа начинает менять оттенок на немного жел-
товатый, почти как цвет газетной страницы в книге с мягким переплё-
том, примерно такой цвет кожи был у этого джентльмена. Он спросил,
мог бы переждать ли непогоду здесь, выдавая в атмосферу облачка пара.
Конечно я разрешил, а что мне оставалось делать? При всё прочем он
был одет слабо. Брюки со стрелками, чёрное шерстяное пальто и котелок
на голове, ещё не известно было, что скрывалось под пальто, скорее
всего пиджак, галстук и жилет с карманными часами. Но перед тем как
его пустить я заметил странную деталь. Возможно мне показалось из-за
трёх рюмок с виски, наивно посчитал я, но как можно допиться до того,
что тебе будет казаться полыхание жёлтых зрачков. После того как
немного полный мужчина зашёл в кабак я заметил, что следов на снегу
не было. Тогда я подумал, что их быстро засыпало пока мы говорили,
но сейчас ловлю себя на том, что следы по колено за минуту не
исчезнут даже при самой сильной буре.
В свете свечей он показался мне весьма настораживающим. Хорошо, желто-
ватая кожа, ладно, светящиеся глаза, но лицо его было идеально. Оно
выглядело до чёртиков симметрично. Не единого прыщика, не единой родин-
ки, да даже брови были одинаковые, волосок в волосок, и я что-то почув-
ствовал, тогда я не мог понять, что это, но сейчас понимаю, что это бы-
ла настороженность. Стоя рядом с ним мне становилось очень некомфортно,
а когда он заглядывал мне в глаза своими жёлтыми зрачками, я чувствовал,
что меня сейчас вырвет. На момент я представил лужу со своим обедом на
ковре мамы Джона и его устало-гневное выражение. Думаю, что он разозлил-
ся бы не из-за ковра, а из-за дорогого виски, который я так любил.
Мужчина окинул глазами кабак и легко ухмыльнулся, в тот момент я
старался как можно быстрее закрыть двери. Он снял шляпу и расстегнул три
пуговицы своего пальто, обнажив чёрный галстук и жилет, на котором
болталась цепочка от часов. "Очевидно же!" — подумал я и немного
развеселился. Джон не хотя повернул голову и монотонно сказал —
Добрый вечер, сэр. Джентльмен кивнул головой всматриваясь в лицо Джона
и улыбнулся полностью. Теперь то я мог увидеть его зубы. Маленькие зуби-
ки с заострением на концах. Джон находился всего-то в нескольких
шагах от него, но не соизволил даже подняться с кресла. Не ужели ему
было настолько плохо?
Я взял его пальто и ощутил каким горячим оно было. И ещё одна странность,
на его шляпе, том же пальто и брюках не было не единой снежинки или мокрого
места, кто же он..?
Незнакомый мужчина в костюме предложил нам сыграть в одну игру. Знаете,
быть закрытым в кабаке без телевизора, радио и лакать виски мне
поднадоело, и я, конечно, согласился, за что теперь жалею. Жалею, что
не прогнал его, жалею, что согласился сыграть в эту ужасную игру.
Джон встал с кресла, оставив камин в одиночестве, посмотрел в окно в
в надежде на то, что буря стихла и повторил моё: "Хорошо".
Мы сели за один из круглых столиков, который переставили в центр комна-
ты.
— Во что будем играть? — Поинтересовался Джон, произнеся это чертовски
монотонно.
Я молча посмотрел на мужчину. Он снова сопроводил кабак своей коронной
улыбкой, издав лёгкий смешок. Из внутреннего карман пиджака он достал
колоду игральных карт. Его глаза снова сверкнули жёлтым, когда он
посмотрел на меня, а потом и на Джона. Из рта вышел пар.
— МЫ будЕм игрАть в покер — произнёс он с каким-то французским акцентом
ставя ударение на последний слог. Мы молча смотрим друг на друга с Джоном,
а потом киваем головой. Он снова ухмыльнулся.
Игра шла хорошо, даже очень. Каждый выиграл по одному разу на вымышленные
деньги. Я так смеялся, что не заметил, как наш Джон вернулся. За окнами
дула вьюга и буря, а у нас горел камин, всё шло как нельзя лучше, до
одного момента. И именно этот момент я запомнил на всю свою оставшуюся
жизнь. Моя карта…
Я запомнил из своего детства то, что мой отец ушёл от меня, когда мне
исполнился пятый год. Никогда не мог забыть бабушкиного рассказа.
Каждый вечер я садился на подоконник, осматривая улицу. Ко мне подбега-
ла бабушка, думавшая, что я сейчас могу разбиться насмерть. На моём
лице было выражена вопросительная гримаса и я задал вопрос, тыкнув
по стеклу маленьким пухлым пальчиком. — А пяпя есё не идёть? — Сказал
я и положил ладошку на стекло. Потом повторил, "Баба, а пяпя есё не идёть?"
и потом, по её словам, я посмотрел на детскую площадку, еле-еле стуча
пальчиком по окну. На ней я увидел маленькую девочку, которая держалась
за руки по всей видимости родителей, после повторил: "Пяпятька"…
Я, не подозревающий опасности выкрикнул: Фул-хаус! и ударил карты о
стол. Красная фишка упала на ковёр мамы Джона, и я нагнулся, чтобы её под-
нять, но окаменел. В ковёр под стулом господина в костюме упирались два
толстых и раздвоенных копыта, немного прикрытых брюками. Моя нижняя челюсть
задрожала, а глаза чуть не вывалились из дрожащих от страха орбит. Я
выпрямился и стал таращиться на гостя в костюме. "Что ты такое?" — поду-
мал растерянный от увиденного я. Он ухмыльнулся, показав два ряда острых
зубов. Глаза его засверкали жёлтым, а кожа стала отслаиваться. Я пришёл
в панический шок. Сердце быстро забилось, а ладони промокли от пота.
Я почувствовал, как замёрзла моя кровь. Джон тоже это видел и поверьте,
выглядел не лучше меня. Передо мной сидел сам Дьявол. Карты упали из
его рук, или скорее, трёхпалых лап, похожих на динозавровые. Волосы
на голове поднялись словно змеи и стали медленно плавать в толще
воздуха. Жёлтые зрачки заслонили белок. Он издал по истине жуткий рык,
от чего в некоторых плафонах замигали лампочки. "Что это?" — Думал я,
смотря на него, на разбросанные по полу фишки и перевёрнутый на бок стол.
Из его ноздрей вышел пар как у быка.
Мы с Джоном выбежали в дверь, в которую Дьяволу было не суждено пройти.
Я почувствовал, как мороз проходит по моим щекам острыми снежинками…
Пройдя полмили, я обернулся и увидел, как на фоне луны что-то вылетело из
нашего кабака с гигантскими крыльями и стало медленно удаляться
к памятнику города.
Дверь, выбитая нами, теперь не приглашала войти, а наоборот, отталкивала
любого нормального человека. В потолке виднелась огромная дыра с торча-
щими из него балками. Огонь в камине затушили кирпичи с каминной трубы.
На ковёр, фишки и карты падали хлопья утихающего снега…