«По машинам!» - раздался зычный голос ротного. Взвод рассредоточился по бронетранспортерам в середине колонны. Сержант Коробов сидел рядом с открытым люком и думал:
" Сколько он в Афгане? Уже шесть месяцев. Это много." Мысли пустые и бесполезные лезли в голову. Его отделение на бронемашине медленно двигалось по пыльной дороге.
"Проческа", - сказал взводный. Проческа так проческа. Это уже не первый раз. Вот этому рыжему в первый." - сержант посмотрел на молоденького паренька в очках с худой тощей шеей и усмехнулся - "все такие были."
Новенькие прибыли два дня назад, сержанту в отделение достался этот рыжий. Он помнил, что его зовут Кирилл, фамилия чудная. Вот фамилию забыл. Рыжий с тревогой поглядывал по сторонам, было видно, что он волнуется, но с другой стороны, всё было в новинку и было интересно.
- Киря! - позвал сержант рыжего, стараясь перекричать урчание боевой машины - держись меня, будешь рядом. Понял?
- Так точно. - ответил Кирилл.
Коробов вспомнил свой первый рейд. Их также подняли по тревоге и ночью выдвинулись колонной по дороге. Под утро были на месте, спешились и прошли марш-броском три километра по горной местности, замаскировались и стали ждать.
"Духи" появились, когда солнце уже взошло. Бой был коротким. Небольшой отряд моджахедов не оказал серьезного сопротивления и все закончилось быстро. Только вот пулей задело, рана была пустяшная, да и не чувствовалась вовсе, если бы не показал на нее пулеметчик:
- Сержант, кровь.
Забинтовали бедро, но в госпиталь отправили. Там и увидел её. Бывает же так, и девушки вокруг, и не цепляет, а тут: как поцеловало с небес - идет, нет, плывет такая вся волшебная в белом халате, аж голова пошла кругом.
- Ты кто? - только и сумел из себя выдавить Коробов, сглатывая сухим горлом слюну.
- Сестричка. - Она улыбнулась и мило добавила - милосердия.
Ему сделали укол, перевязали, и всё это время он с глупой улыбкой смотрел на медсестру, не в силах вымолвить ни слова от накатившего на него восхищения.
Продержали в палате трое суток, всё это время меняли повязку, делали уколы. А он, в первый день пребывания в госпитале, все искал взглядом сестричку, не находил и очень удивлялся этому состоянию, в котором пребывал. Узнал, что её зовут Ольга, раненые подсказали, и что у неё есть кавалер из офицеров.
А потом встретился с ней на перевязке, смущался и был рад её улыбке и сказанному доброму слову.
И очень был удивлен, когда вечером, накануне выписки, увидел своего взводного, лейтенанта Трофимова, у дверей госпиталя. Встретившись взглядом, тот подошел, спросил:
- Как ты?
- Нормально. - ответил Коробов.
Трофимов, и не глядя на сержанта, знал, что "нормально", а взгляд его искал её, Ольгу, которая улыбаясь выходила из дверей.
"Счастливые" - подумал Коробов, глядя на обнимающихся молодых людей.
****************************************************
Олег Трофимов получил назначение в Афганистан, прослужив полгода после окончания военного училища. Сборы были недолгими, - а что собирать то холостяку, военное обмундирование, тревожный чемодан, да костюмчик гражданский, который он и не носил почти. Все свое время проводил в казарме, на занятиях, только спать уходил в общежитие.
В Афганистане принял взвод и с головой окунулся в военные будни.
Её он увидел, когда заехал в госпиталь за медикаментами. Она вышла из корпуса, чуть прислонилась к стене и стояла, отдыхая и наслаждаясь покоем. Трофимов оглядел ладную фигуру медсестры, подошел и вдруг сам по себе выпалил:
- Трофимов. Лейтенант.
Девушка прыснула от смеха.
- Что ты смеешься? - он смущенно зарделся, сам не понимая, почему так сразу перешел на "ты".
Она, всё еще улыбаясь, протянула ему руку и сказала:
- Ольга.
Трофимов, подумав про себя "а что нужно делать, целовать?" и почувствовав, что краснеет еще сильнее, - взял руку девушки в свою грубоватую ладонь и слегка сжал.
- Ой. - сказала Ольга.
Лейтенанту стало совсем не по себе и он пробормотал:
- Прости.
- Нет, - засмеялась она. - пока цветов не принесешь.
Развернулась и скрылась в дверном проеме.
Он пришел на следующий день. Простоял два часа: всё ждал, когда она выйдет. И уже хотел уходить, но Ольга выпорхнула из проема двери и в удивлении застыла, глядя на Трофимова озорными глазами.
Лейтенант протянул ей коробку конфет:
- Извини. Но цветов здесь нигде нет.
- Ну что ты, Трофимов. Я же пошутила. Но всё равно, спасибо.
Он чуть зарделся и промолвил:
- Можно тебя проводить сегодня?
- А куда провожать? Мы здесь в общежитии при госпитале и живем.
- Тогда - он сделал паузу, - может встретимся позже?
- Хорошо, лейтенант Трофимов. Приходи к 17-ти часам. - она окинула его задорным взглядом и скрылась в здании.
Трофимов в возбужденном состоянии провел всё это время, получал по накладным обмундирование, военное имущество и, наконец освободившись, в назначенное время ждал девушку у дверей.
Она вышла, улыбаясь:
- Лейтенант, а почему вы не в парадной форме на свидании?
Он смущенно улыбнулся и сказал:
- Сперли!
- Как сперли? Что сперли? - она остановилась в недоумении.
- Форму. Парадную. Придется тебе потерпеть меня в полевой. Трофимов подчеркнуто любезно предложил ей локоть и она взяла его под руку.
- Пойдем, Трофимов, вон туда, к гаражам.
У гаражей нашлась скамья. Ольга достала из сумки пузырек спирта и граненый стакан:
- Трофимов. За встречу! Ты как?
- Это я у тебя должен спросить!
- Ну, вот когда у тебя будет спирт, тогда и спросишь!
Они разбавили спирт водой и выпили его по очереди. На удивленный взгляд лейтенанта Ольга сказала:
- Трофимов! Только с тобой, за дружбу, счастье и любовь!
Она угостила лейтенанта курагой и откинулась на спинку скамьи, прикрыв глаза. Только тут он заметил, как Ольга устала и получала удовольствие от каждой свободной минутки отдыха.
****************************************************
Пули ложились всё ближе и ближе, цокая по камням впереди. Кирилл совсем растерялся. Он пытался целиться, направляя автомат то в одну, то в другую сторону.
-Киря, за мной. - сказал сержант и откатился направо в сторону большего валуна. Рыжий поднял голову и сделал тоже самое. И тут же на месте их лежки раздался взрыв от гранаты. Сержант посмотрел на Кирилла. Парня всего трясло.
- Тихо, тихо. - он чуть обнял его, а потом влепил звучную пощечину.
Киря затих, не сознавая пока, что происходит, но потихоньку приходя в себя и смотря на мир другими, более реалистичными глазами.
- Ну вот и хорошо. Ну вот и славно - сержант смотрел направо и вверх, там, где "духи" начали движение.
- Киря. Прикрывай слева. - он дал очередь по спускающимся со склона душманам. Двое из них упали, остальные залегли. Раздалась очередь автомата Кирилла. "Это хорошо. Живет значит паренек" подумалось сержанту и в это время их накрыла пулеметная очередь. Сержант пригнул голову, пули ложились совсем рядом. Кирилл вскрикнул и затих. Коробов посмотрел на него и увидел удивленный взгляд пацана. Пацана, не понимающего, что ты на войне, и вот ранен, и больно. Он подобрался к Кириллу, достал шприц-тюбик и вколол обезболивающее ему через штанину. Она на глазах напитывалась кровью. Сержант ножом разрезал брючину, пуля прошла сквозь мышцы навылет. Он забинтовал рану и улыбнулся пацану:
- Легко отделался.
Тот, совсем бледный, привалился к валуну и сказал:
- Товарищ сержант, а вы верующий?
- Что ты об этом то?
- Нет, скажите, это важно.
- Верующий, Киря, верующий.
- А можете меня покрестить?
- Я ж не поп Киря.
- Я собирался покреститься, товарищ сержант. - Кирилл потянулся и скорчил болезненную гримасу.- Не успел, в армию отправили.
- В армию, Киря, не отправляют, в армию призывают - сержант выглянул из-за валуна наверх и тут же автоматная очередь прошлась по валуну.
- Прицельно бьют, гады.
Справа и слева шел бой. слышались выстрелы, взрывы гранат.
- Так покрестите, товарищ сержант, вдруг убьют?
- Ну что ты, Киря, нормально все будет - сержант, отстреливался, время от времени выглядывая из-за валуна и глазами ища противника.
Стрельба затихала, становилось непривычно тихо. Наконец воцарилась тишина.
Коробов вдруг вспомнил как его, трехлетнего, привезли со старшим братом на лето в Саратов к бабушке. Отец, ярый атеист, уезжая с матерью в санаторий только и сказал:
- Мама. Не вздумайте крестить детей.
На следующий день, бабушка, одев платочек и взяв за руки двух внуков, пришла в церковь и попросила батюшку провести таинство крещения.
По приезду родителей, первым делом отвела мать в сторону и сообщила об этом.
- Не говори мужу! А крестики я сохраню.
"Странно" подумал Коробов. "Помню как шли, держась за руки, и больше ничего."
- Так что, товарищ сержант? - вернул его к действительности Киря.
- Сними каску и наклони голову.
Коробов, воспользовавшись затишьем боя, отвинтил колпачек с фляги и торжественно сказал:
- Крещается раб Божий Кирилл во имя Отца. Аминь - полил воду на его голову крестообразно , - И Сына. Аминь, - снова полил. И Святаго Духа. Аминь.
Кирилл умиротворенно откинулся на камень, закрыл глаза и замолчал.
Сержант, выглянул из-за валуна, осмотревшись, определил местоположение взводного и сказал:
- Ты здесь побудь Киря, я мигом к лейтенанту и обратно.
Он вскочил, побежал зигзагами к небольшой каменистой гряде, где расположился взводный с радистом , и упал рядом.
- Ну что, Коробов, как у вас? - лейтенант сверкнул карими глазами.
- Новенький ранен. Бедро, сквозная. Какие будут приказания, товарищ лейтенант? - сержант вопросительно посмотрел на командира.
- Отходить будем. Спускаемся на дорогу. Ну что там? - обратился он к радисту.
- Связи нет. Пулей рацию пробило.
- Это плохо. - Трофимов сделал глоток из фляжки. - Долго не продержимся.
Он протянул флягу Коробову, предлагая воды. Тот отрицательно мотнул головой.
Лейтенант достал ракетницу и выстрелил вверх. Красная ракета повисла над позицией. "Должны увидеть" подумал Трофимов. Красная ракета - тревога, веду бой.
****************************************************
- Ибрагимов! Ты что такой стоишь и старших не слушаешь! -
Медведев стоял над ним как скала над заблудившимся путником.
Да и вправду, Медведев с его ростом сто девяносто и Ибрагимов, росточком в полтора метра.
И хотя он был почти по пояс Медведеву, но! - он был при исполнении своих обязанностей, дневального по роте учебной войсковой части.
- Ты Медведь, думай, где находишься и с кем разговариваешь! Ибрагимов воинственно поправил штык-нож на ремне.
- А что думать. - Медведев подхватил его и усадил на тумбочку.
- Что здесь происходит? - неожиданно прозвучал голос ротного офицера за спиной бойцов.
Ибрагимов сполз с тумбочки и отрапортовал:
- Товарищ капитан, за время моего дежурства...
- Ибрагимов. - перебил его капитан. - Ты мне скажи, что ты забыл на тумбочке?
- Так ведь конь! Товарищ капитан. Соскучился! Иногда скакун - да! Иногда - нет! Но всегда - скакун! - Ибрагимов виновато стоял перед офицером.
- А вы почему не на занятиях? - обратился к Медведеву командир роты.
- Разрешили зайти в роту. За учебником.
- Так возьмите его и марш обратно. - отдал приказ капитан и вышел из казармы.
- Ринат. Спасибо.
- За что?
- Ну это...
- Медведь, а ты можешь ножи метать? - Ибрагимов достал из ножен штык-нож.
- Давай попробуем. - он прошел в спальное помещение, поставил табурет перед кроватью, на него положил книжку, за которой пришел, и сказал:
- Давай нож.
Ибрагимов подал. Медведев с размаху бросил, нож пролетел мимо и ударился о спинку кровати.
- Разве так бросают, Медведь? - Ибрагимов поднял штык-нож и повторил попытку. Тоже неудачно.
Медведев с третьей попытки попал в книжку, только нож ударился в нее не острием, а рукоятью.
- Не...так не считается. - Ибрагимов побежал поднять книжку.
Но нож уже был пущен и острием лезвия воткнулся прямо в левую ногу Ибрагимова, в изгиб под коленной чашечкой с внутренней поверхности.
- Ой! - закричал дневальный.
- Ринат, не сильно задел?
- Сейчас посмотрим. - Ибрагимов задрал штанину и оглянулся на ногу.
Из вены толчками выходила кровь. От увиденного Ибрагимову стало плохо и он опустился на пол.
Медведев подбежал, сорвал с себя ремень и перетянул бедро рядового. Поднял его на руки:
- Ты ...это...не бойся! Я сейчас, я мигом!
Он выскочил из роты и побежал, неся Ибрагимова на руках, в медсанчасть. Там его заштопали и оставили выздоравливать на двое суток.
С тех пор они всегда были вместе. Малыш Ибрагимов, которого по иронии судьбы подготовили гранатометчиком, и здоровяк Медведев - пулеметчик.
Они сидели на броне бронетранспортера, когда Ринат спросил:
- А помнишь, как мы отдохнули на перевале?
Медведев усмехнулся. Еще бы не помнить. Как они шли замыкающими и Ибрагимов в который раз попросил своего друга понести подсумок с гранатами. Но у Медведева принцип " помощь только в крайнем случае":
- Нет Ринат. Неси сам. А меня рядом не будет, ты за всеми будешь с просьбами бегать?
- Тогда отдыхаем. - Ибрагимов устало сел на большой валун и горестно вздохнул. Он подумал, что придется догонять наших, с этим подсумком, по горной тропе, тянувшейся в верх. Внезапно снизу раздались звуки движения людей и Медведев приложил палец к губам, выразительно посмотрев на Рината. Сам тихо опустился с камня на землю и перевел пулемет в боевое положение, сняв с предохранителя. Ибрагимов тоже сполз с валуна вниз и пристроился рядом. Снизу показалась группа душманов. Они шли цепью. Медведев сам себе скомандовал:
- Огонь! - и выпустил длинную очередь по врагу.
Ибрагимов одновременно с командой "Огонь" отогнул усики, сорвал предохранительное кольцо и бросил в противника "лимонку". Гулко прозвучал взрыв. Вслед за ним тишина повисла тихим безголосьем.
Медведев поднялся и с пулеметом на перевес осторожно пошел вперед. Их было восемь человек. Семеро из них неподвижно лежали на тропе, а один сидел на корточках в халате, обхватив голову руками, и протяжно выл.
Сверху на выстрелы спускались наши автоматчики.
Медведев толкнул душмана стволом пулемета:
- Вставай!
Тот завыл громче.
- Вставай! - повторил Медведев, свободной рукой схватил "духа" за шиворот и сильно встряхнул.
Подбежавшие бойцы связали пленному руки и увели с собой.
За тот бой они получили медали "За Отвагу".
Медведев прикрывал левый фланг. Туда вверх тянулось пологое плато, которое обхватывало скалы, угрожающе нависшие перед ними. Оттуда велся прицельный огонь. Метрах в тридцати слева он увидел большой валун, идеальная позиция для пулеметчика.
- Прикрой. - обратился он к лежащему рядом Кафтанову и пригнувшись бросился к валуну.
Кафтанов открыл стрельбу в сторону скал. Медведев бежал, стреляя туда, где, как ему казалось, затаился противник, пока не упал, навзничь и навсегда.
- Медведь! - разнесся голос Ибрагимова. Он бросил подсумок с гранатами от гранатомета и побежал, юркий и маленький к своему другу.
- Назад! - крик Кафтанова не остановил Рината. - Назад!
Но Ибрагимов уже застыл над своим другом в молчании, сознавая, что всё кончилось, и не зная, что делать и что предпринять. Глазница Медведева покрылась кровью, пуля вошла прямо в голову.
- Медведь! - Ибрагимов застыл над другом, и слезы потекли по его щеке, он утирался рукавом, размазывая их в грязные подтеки.
Ринат подхватил пулемет Медведева:
- Ну, гады! - дал длинную очередь, пока весь боезапас не закончился.
Снова посмотрел на своего друга, гримаса боли исказила его лицо:
- Медведь! - и уткнулся ему в грудь.
И как будто толкнул его кто - он увидел, как к нему сползают душманы, не стреляя, - значит плен!
Ринат достал гранату, отогнул с запала концы чеки, выдернул её, и откинулся на спину.
Ближний к нему душман криво улыбался, приближаясь и бормоча:
- Шурави...шурави...
- Мамочка! Родненькая! Прости, что все так кончилось! - прошептал Ибрагимов.
Он дождался, когда "духи" оказались совсем близко и отпустил спусковой рычаг "лимонки".
Кафтанов, услышав взрыв, все понял и уткнулся на мгновение лицом в осколки каменной земли.
****************************************************
На третий день их знакомства Трофимов ожидал Ольгу у входа в госпиталь, чуть в сторонке под навесом, прячась от палящего солнца.
Она выпорхнула из дверей, смеясь и что-то рассказывая девушке, идущей рядом. Трофимов окликнул её, та одарила лейтенанта улыбкой и представила подругу:
- Знакомьтесь. Татьяна. Моя подруга и соседка по комнате.
- Трофимов. Лейтенант. - он опять смутился.
Татьяна рассмеялась:
- Наслышана о вас. И всё в превосходных тонах.
Ольга укоризненно посмотрела на подругу и взяла лейтенанта под руку:
- Пойдем к нам пить чай.
Они пришли к модулю общежития с жилыми помещениями, с одним общим коридором, общей кухней, и остальными общими удобствами.
Татьяна отправилась на кухню ставить чайник, а Ольга резала на столе хлеб и колбасу.
Трофимов с интересом разглядывал комнату. Две кровати, две тумбочки. Шкаф, стол и четыре стула. Вот и вся мебель. Но женщины скрасили всё это красивыми занавесками, тумбочки украшали салфетки, вышитые своими руками.
Олег прислонился к косяку двери и спросил:
- А где ты спишь?
- А ты угадай.
Трофимов показал на правую кровать.
- Точно. А как ты догадался?
Но Олег уже взглядом уткнулся в фотографию молодого человека, висевшую на стене над койкой:
- А это кто?
Ольга, заметив как лейтенант напрягся, подошла и положив обе руки ему на плечо, прижавшись, на ухо прошептала:
- Ты что, ревнуешь?
- А всё таки?
- Мой брат, Алексей.
Трофимов обернулся к Ольге, взял её голову в ладони и поцеловал.
Они застыли в поцелуе, и не было никого, и весь мир был их, и счастье, и радость наполняли их души.
Потом пили чай, ели бутерброды, конфеты и халву.
Уже провожая до двери общежития, Ольга, взяв под руку Олега и прижавшись к нему горячим молодым телом, прошептала:
- Почему, Трофимов, ты так дорог мне?
Он ничего не ответил, только ком застрял в горле, и не было слов, - была любовь и желание сделать эту женщину счастливой.
****************************************************
- Волков, слышь, Волков. - Котельников тряс за плечо своего соседа по спальне.
- Дай поспать. - Волков повернулся на другой бок.
- Да проснись ты! - последовал тычок в бок спящему товарищу. Тот наконец разжал глаза и сказал:
- Ну что тебе?
Котельников показал глазами на койку Кафтанова, от них пятую по счету. На ней был бугор из одеяла и под ним что-то шевелилось.
- Что там такое? Пойдем глянем.
Они тихо подошли и рывком стянули одеяло. Под ним Кафтанов уплетал сгущенку, полученную в посылке из дома.
- Смотри-ка, жрет один, втихаря. - возмущению Котельникова не было предела.
Кафтанов и слова сказать не успел, как на него набросили одеяло и стали молотить кулаками с двух сторон. Он попытался свалиться на пол, но его удержали на кровати и продолжали бить. Кафтанов мычал и дергался под одеялом, пока не вырвался и не упал между кроватями на пол.
- Хватит! - он стянул одеяло с головы. - Ну проголодался. Так не зажилил. Ешьте.
Достал из-под кровати посылку и пододвинул сослуживцам.
- Бери посылку. Пошли. - скомандовал Котельников.
Они переместились к его кровати, стоявшей у стены помещения казармы.
- Садись. - он показал на кровать Волкова, стоявшую рядом. - Угощайся.
- Что-то расхотелось. Пойду спать. - Кафтанов повернулся и побрел к своей койке.
- Давай пожрем. - Котельников достал из посылки банку тушенки.
Волков засунул руку в фанерный ящик и выудил из него кусок колбасы, завернутый в вощеную бумагу.
Оба были родом из одного поселка городского типа. Учились в параллельных классах. Однажды Котельников увидел как старшеклассники бьют Волкова, подошел и, показывая на него пальцем, сидящего на земле и вытирающего ладонью разбитую в кровь губу, сказал:
- А давайте его поленом убьём.
- Ты что? Охренел? - старшеклассник покрутил пальцем у виска.
- Ну тогда мы пойдем. - Котельников поднял Волкова и отвел в сторону. Так и познакомились. Два года дружили, потом армия. Попали в одну "учебку". Котельников был лидером, часто "брал нахрапом", доказывая свою правоту.
Из "учебки" они все вместе втроем попали в один взвод в Афганистан.
****************************************************
Коробов взглянул из-за укрытия в сторону противника, увидел блик, отраженный от восходящего солнца зеркальной поверхностью оптического прицела винтовки.
Повернул голову налево и прокричал:
- Глух. Слева столбом скалу видел?
- Ну видел. - ответил Глуховец, снайпер их отделения.
- На два часа от столба блик.
Раздалось два выстрела.
- Глух. Почему два раза стрелял?
- Там правее еще один бликанул. Ну и...
Глуховец попал в отделение тихо и как-то неприметно. Поговаривали, что он не закончил суворовское училище и был отправлен служить срочную за какую-то провинность. Но все попытки разговоров на эту тему Глуховец прерывал. А выделялся среди всех умением метко стрелять и приличным знанием английского языка.
В последнем классе суворовского училища, когда до выпуска осталось два месяца и весна набирала силу, очищая залежалый снег талыми водами, Анатолий Глуховец влюбился. Предмет его мечтаний работала вольнонаемной медицинской части и звалась Зинаидой.
Во время очередной тренировки по спортивной стрельбе Глуховец занозил палец и отправился в санчасть. Медсестра вытащила занозу, обработала палец йодом и улыбнулась Анатолию. Посещение медицинского заведения затянулось на час, потом продолжилось короткими встречами, пока, наконец, Глуховец не был приглашен к Зинаиде домой.
Дело было субботним вечером, время увольнений прошло, но не беда, Анатолий собрался в самоволку. Попросил товарища крикнуть на вечерней поверке за себя и отправился в город. Дыру в заборе суворовского училища знали все кадеты, интересующиеся самоходом.
Благополучно преодолев все препятствия, попутно нарвав с чьей-то клумбы букет цветов, Глуховец предстал перед очами Зинаиды. Медсестра благосклонно приняла цветы и пропустила кавалера внутрь однокомнатной квартиры. Вечер плавно перетекал от вина с закусками к танцам, когда, прижавшись друг к другу, ощущаешь всю полноту счастья быть с любимой женщиной; как вдруг дверь распахнулась и в комнату, как к себе домой, ввалился подполковник. Толик вспомнил его, - он был ротным на курс младше.
Подполковник сделал удивленные глаза:
- Зина, кто это?
Девушка поспешно выскочила на кухню, оставив мужчин самих разбираться в своих проблемах.
- Ты что, пацан? - офицерский перегар приблизился к лицу до невозможности. - Поперек батьки?
- Ну ты не батька. Или может папашка Зинкин? - Толик отступал, понимая, что без драки не обойтись.
- Да я тебя...- подполковник попытался ударить Глуховца правой рукой, Анатолий увернулся и с левой достал офицера по лицу.
Тот завалился, попутно опрокинув стол с незамысловатой закуской.
Глуховец прошел на кухню, сказал "Спасибо за вечер" хозяйке квартиры, сидевшей в оцепенении, и вышел на улицу.
Нашли его быстро. Было построение роты и подполковник опознал Глуховца, который с удовлетворением узрел под офицерским глазом большой синяк.
Самоволка тянула на выговор, может на два-три наряда вне очереди, но драка, да еще с офицером училища...
Тем более, что Глуховец отказался объяснить обстоятельства драки, и выходило, что он напал на подполковника на улице без всяких на то причин.
"Причина" скромно молчала в санчасти, зная о расследовании.
Потом было построение, с суворовца Глуховца сорвали погоны при всем честном народе и отправили проходить срочную службу в войсковую часть.
Там навыки спортивной стрельбы пригодились, он стал снайпером. Хотя осваивать пришлось и гранатомет, и пулемет, и автомат, но он эту "азбуку" еще с суворовского училища прекрасно знал.
****************************************************
Ольга стояла за хирургическим столом, помогая Владимиру Ивановичу, полковнику медицинской службы, главному хирургу госпиталя. Операция была банальная - по удалению аппендикса, не осложненного, а поэтому проходила в штатном порядке, но Ольга выпадала из этого хирургического ритма. Её сознание и мысли парили совсем не здесь, сердце сжималось от тревоги.
Ночью посыльный разбудил их. Трофимов быстро собрался, наклонился над Ольгой, внимательно наблюдающей за сборами лейтенанта, лежа на боку и подперев голову рукой. Он поцеловал её, пахнувшую теплым запахом только что проснувшейся женщины.
- Ты надолго? - она встревожено посмотрела на него, понимая нелепость вопроса.
- Туда и обратно. - он улыбнулся ей и снова поцеловал.
Ольга обвила его шею руками и прошептала:
- Не хочу расставаться.
- Я тоже. Надо. Оленька. - он мягко отстранился, разжав её руки, и вышел из комнаты.
Ольга откинулась на спину. Она вспомнила, как поздним вечером они сидели на скамейке, обнявшись, молча слушая друг друга.
- Трофимов. - обратилась Ольга к Олегу. - переезжай ко мне. С Татьяной я договорюсь. Она съедет к нашей соседке.
- Странно. - Олег посмотрел на Ольгу восторженными глазами. - только что сам хотел предложить тебе это. Но с условием.
- Каким?
- в Союзе женимся.
- Я согласна, Трофимов. - Ольга сжала его широкую ладонь.
****************************************************
- Котел, ты жив? - Волков дернул друга за гимнастерку. Первые очереди душманов заставили завалиться их на землю и команда лейтенанта "Рассредоточиться. Огонь." дошла до слуха, прерываясь очередями противника. Пули надрывно выбивали такт по камням.
- Волк, лежи тихо. Ты сдох. - раздался голос Котельникова.
"Как на охоте" промелькнуло в голове Волкова.
Тогда, в десятом классе, на весенних каникулах он поехал на хутор к родственникам. С Котельниковым. Погостив два дня, они, прихватив двустволку дядьки, рано по утру отвязали лодку и пошли вдоль берега озера, надеясь подстрелить несколько уток. Подстрелить не удалось, за отсутствием пернатой дичи, - тогда решили поставить кружки на хищную рыбу. Отплыв подальше от берега, бросили весла, размотали леску и наживив живца на крючок, отпустили кружки в воду. Долго ждать не пришлось - перевертка, и вот уже первая щучка бьется о дно лодки.
Пока они разглядывали трофей, еще одна перевертка заставила Котельникова поднажать на веслах. Лодка стремительно приближалась к кружку, Волков приготовился принять его с борта, но промахнулся, потянулся за ним и опрокинулся в воду.
- Помоги. - хрипло закричал он. - Я не умею плавать.
Котельников схватил ружье и протянул его Волкову. Тот ухватился за ствол обоими руками, пытаясь подтянуться, и в этот момент раздался щелчок. Это сработал курок, но выстрела не последовало. Волков забрался в лодку, благодаря судьбу за такой подарок в виде осечки и сказал:
- Ты чё, дурак? Ты же мог меня убить.
- Ну не убил же. - Котельников криво ухмыльнулся.
"Ну нет. Ты "помер", а я жив" подумал Волков, передернул затвор автомата и, выцелив одного душмана, дал по нему очередь. "Дух" завалился на бок.
Ответным огнем земля завизжала противным цоконьем металла о камень, и Волкову показалось, что Котельников вздрогнул, икнул и затих. Теперь насовсем.
****************************************************
Отстреляв очередной "рожок", Трофимов перезарядил автомат и взглянул на радиста. Мищук тщательно целился и вел огонь короткими очередями.
- Будете отходить. Вниз к дороге. Я остаюсь.
- Товарищ лейтенант, я с вами.
- Нет. Пойдешь вместе со всеми. Вернетесь с подмогой забрать ребят.
Лейтенант деловито разложил боезапас рядом с собой, показывая радисту, что разговор окончен.
- Коробов! - закричал Трофимов. - Уводи людей. Я прикрою.
Мищук пополз вниз к тропе, таща за собой злосчастную простреленную рацию.
Когда-то, отец подарил ему конструктор, из которого Гена сделал радиоприемник. Радости его не было конца. Когда подарок был освоен до мельчайших подробностей, мальчишка пошел в Дом пионеров и записался в кружок радиодела. Мать, оставшаяся без мужа, попавшего в автокатастрофу, не нарадовалась. "Пусть будет при деле, чем по улицам шататься" думала она.
В выпускном классе, когда Мищук строил планы поступить в институт на радиотехнический факультет, Гену пригласил в гости школьный товарищ. Отец товарища занимал весьма солидный пост в обкоме, так что Гена крутил головой, разглядывая всё это благополучие сытой жизни, пока его взгляд не уткнулся в японский музыкальный комбайн. Таких вещей он отродясь не видал, да и правда, что их прислали всего четыре штуки, один из которых достался представителю обкома. Одноклассник с гордостью демонстрировал возможности чудо-машины, но что-то было сделано не так, и японский аппарат замолчал. Им бы разобраться, не торопясь, во всех этих закордонных прибамбасах, но Гена решительно развернул аппаратуру и сказал:
- Неси отвертку. Сейчас починим.
Эта его ошибка стоила семье ответственного обкомовского работника японского музыкального центра, а Гену почему-то завалили на школьных выпускных экзаменах и отправился он служить в армию. Но свою любовь к технике не забыл, окончил курсы радистов. Рация и ответила ему ответной любовью, можно сказать, спасла жизнь.
Они шли по улице в кишлаке. Дверь во двор очередного дома была закрыта, и Котельников бросил через дувал гранату. Граната ударилась о край стены и полетела под ноги Мищуку.
- Минька! - услышал он истошный крик.
Только и увидел, как в замедленном фильме, падающую под ноги смерть, присел, но рация перетянула в сторону, куда стал заваливаться и он сам. Граната разорвалась почти под его ногами, всё его лицо забрызгало грязью, но Мищук оказался совершенно цел. Рацию вот только посекло осколками.
****************************************************
Услышав приказ лейтенанта, Коробов крикнул:
- Котел, Волк, Глух, отходим. И ты, Киря, обопрись на меня. Пошли.
Волков и Глуховец уже были рядом.
- Котел? - спросил сержант.
- Двухсотый. - ответил Волков и шмыгнул носом.
- Глух. Прикрывай. - Коробов с Кирей спускались к тропе, Волков, оглядываясь шел следом. К ним присоединились Мищук и Кафтанов.
Лейтенант Трофимов проводил взглядом своих бойцов и посмотрел наверх. Было тихо. Гряда как будто устала от разрывов и стрельбы. Он еще не знал, что душманы, увидев приближающиеся вдали к скалам вертолеты, скатились в равнину и побежали к "зеленке", пытаясь спрятаться за кустами и деревьями от неминуемой гибели.
Трофимов повернул голову на характерный звук моторов прилетевших "вертушек" и увидел как реактивные снаряды, оставляя характерный след, устремились к убегающим душманам. Раздались взрывы.
Один вертолет нашел небольшую площадку и приземлился.
Потом они грузили тела погибших товарищей, размазывая грязными подтеками слезы на глазах.
****************************************************
- Ольга! Ну возьмите же себя в руки, - Владимир Иванович укоризненно покачал головой после очередной оплошности медсестры.
- Простите, доктор. Разволновалась я. Всё уже прошло. Всё будет хорошо. Я знаю. Я чувствую.
- Конечно, Оленька. Сейчас зашьем и всё будет в порядке. - хирург взял иглу и сделал первый шов.
Ольга улыбнулась. Волнение, накрывшее её полчаса назад, ушло. На душе стало спокойно. Она помогла доктору закончить операцию и принялась убирать операционную.
Когда Ольга вернулась домой, на столе лежала коробка конфет. Дверь отворилась и в комнату с полотенцем, наброшенном на плечо вошел взъерошенный после душа Олег. Ольга бросилась к нему и они застыли, обняв друг друга, словно не виделись вечность. Она провела рукой по его влажным темным волосам с проступившей сединой на висках и, пытаясь сдержать слезы, готовые брызнуть из глаз, прошептала ему в ухо:
- Трофимов! Я так тебя люблю!