У телевизора, в гостиной второго этажа в дымчатой напольной вазе стоят огромные хлысты гладиолусов.
Широко открытыми глазами смотрят на Олимпиаду в Токио, как час назад смотрели на Хотьков монастырь, где и были куплены.
У двоих розовых глаза только открылись, а третий, сочно красный — уже на пути к Аргусу.
Цилиндр вазы, цвета раухтопаза, почти морион, приятно оттеняет их тёплое свечение.
Показывают большой парный теннис, женский, и кажется, что и они сейчас ойкнут, распахнув свои розовые глаза.
И я смеюсь их румяному любопытству.