С Юркой Геращенко меня познакомил Борька Футорной, когда работал главным инженером Доманёвского комбината бытового обслуживания (КБО), и было это ещё в СССР. То есть, Юрка не входил в круг друзей «детства, отрочества, юности». Да и отношения наши вряд ли можно подогнать под общепринятое понятие «дружба». Честно говоря, тут больше подходит слово «собутыльники». Это моё мнение. Как бы их назвал Юрка – не знаю.
На момент знакомства он работал в комбинате водителем служебного «Запорожца» и ночным сторожем по совместительству. Знакомя нас, Борис обронил, что я – кандидат исторических наук. В ответ Юрка неожиданно громко завопил:
- Люблю исторические книжки! Заходи, как стемнеет, в сторожку, чайку попьём, про историю поговорим.
Через несколько дней, возвращаясь домой после затянувшегося ужина в семье сестры, услышал голос из темноты:
- Дмитриевич! Не проходи мимо!
Пришлось покориться – обещал. Со света не сразу заметил куривших под навесом сторожки двоих знакомых – Борю Чернегу и Васю Крылова. Они тоже работали сторожами, но не в КБО, а на соседних объектах. Вышли покурить после «чайка», оказавшегося банальным самогоном.
Так я стал завсегдатаем «ночного ресторана», как сторожа нарекли свою «тусовку». Понятно, говорить про историю, а тем более о сокровенном в «кабацком дыму» не представлялось возможным. Но желание с обеих сторон было.
Осмысленно дискутировать мы начали после смерти моей матери, когда я переехал из Одессы спасать доставшийся в наследство дом. Работы было – выше крыши! И первым помощником, мастером на все руки стал Юрка. Оказалось, «многостаночником» его сделала «зона», где он успел «отмотать срок» за ДТП по вине водителя. Пока он «исправлялся», жена ушла к другому. Сын перешёл на житьё к деду. Дочь выскочила замуж, оставив отцу голые стены, кастрюлю, ложку да железную кровать – «лёжку».
Юрка не любил тишины и одиночества. Первое, что купил на заработанные на «зоне» деньги, был телевизор, который не выключался, пока РЭС не отрезал электричество за длительную неуплату. Ненужной стала и электроплита – перешел на сухомятку. Подкармливали забегающие для распития «бухла», а также не требующие комфорта ночлежники. Но всё же был «на плаву», пока директор не уволил с должности сторожа.
Вот когда пришла настоящая беда. Прекратилась, хоть маленькая, но регулярная зарплата. Пошел к «шабашникам», ведь реально слыл мастером знатным. Казалось – зарабатывай, да впрок откладывай. А поди ж ты, гонор странный, широта души мешали. Всё пропивал. Слабел морально и физически. Дошло до того, что закончат работу, друзья–«шабашники» побьют, деньги отберут, а он и не помнит ничего. Всё же, за руки золотые в работу брали, а затем и вовсе перестали.
Узнав о его проблемах, предложил страдальцу многодневный фронт работ с горячими обедами, которые готовила моя сестра. Юрка явился в единственной приличной рубашке. Заставил её снять и надеть мою, старую. Поскольку работа была связана с покраской, то на рубашке, естественно, появились пятна краски. Поэтому вечером, поужинав, он переодевался в свою, чтобы идти по поселку в чистой.
Крепко помог мне Юрка тогда. Отремонтировал и покрасил фронтоны, пелерины, двери. Установил забор и калитку. Выкопал траншею, тридцатиметровой длины и метровой глубины, для водопровода. Оштукатурил, затем побелил дом, летнюю кухню, вход в подвал. «Вылизал» от сорняков территорию усадьбы. Переделал уйму мелкой работы – не буду перечислять.
Перед «заключением контракта» пытался было бормотать что-то типа:
- Денег не надо, достаточно кормёжки да перед ужином «гранённый» водки.
Я, вскипев, твёрдо заявил:
- Или «бабки» и мой «харч» в придачу, или пошел на х… на свою «дачу»!
…Да, выручил он крепко. Но наступила осень, пошли дожди, а заканчивать работы весной уже не пришёл. Только старая рубашка на гвозде в сарае напоминала о нём, пока не продал дом.