Из серии «зарисовки из сгоревшего альбома».
На поверхность заледеневшего озера вышел господин в цилиндре и дорогой шубе с лисьим воротником. За ним бежал на четвереньках маленький, сгорбленный слуга. На спине у слуги болталось сиденье мягкого стула, а за пазухой лежало банное полотенце и увесистый канделябр. Длинные, уши его лохматой шапки собирали по дороге ледяные осколки и звенели на ветру, словно колокольчики. Подойдя к аккуратно вырубленной посреди озера проруби, господин сел на слугу и стянул с себя сапоги. Затем снял шубу и цилиндр.
- Зря мы сюда пришли, Никанор Васильевич, - сказал уставший от бега слуга. – Плохая эта прорубь. В прошлом году тут утонул спятивший диакон. Говорят, до сих пор по дну шляется.
- Не повторяй глупостей, Степан, - ответил господин. – Всем известно, что диакон с передвижным борделем удрал. Проводником у них работать устроился. А прорубь эта что надо. Хорошо прикормленная.
- Лучше у берега ловить. Там есть несколько проверенных отверстий.
- И клюет там одна мелочь необразованная. С таким уловом даже поговорить будет не о чем.
С этими словами Никанор Иванович подошел к проруби в дорогом нижнем белье. Привязал к талии тяжелый канделябр и ушел под лед солдатиком. Слуга спокойно посмотрел ему вслед. Сел на господскую шубу, закурил не спеша вонючую самокрутку, использовал цилиндр в качестве пепельницы.
После четвертой затяжки господин с трудом вынырнул.
- Не клюет? – равнодушно спросил Степан.
Замерзший, синий от холода Никанор Васильевич отрицательно покачал головой. Сплюнул ледышкой и снова нырнул.
Тем временем, у соседней проруби появился известный на весь город бездельник Тимофей. Хотя порой, он вытягивал телеги в непогоду из грязи и забивал воров телят одним ударом кулака, больше времени он проводил во дворе своего покосившегося дома. Гадал по разводам грязи на портянках и пытался кормить от скуки воробьев куриными потрохами. Скинув с плеч заляпанный дырявый тулуп, Тимофей остался в одной ночной рубахе. Перекрестился криво, опорожнил одним глотком пол бутылки самогона и привязал к шее камень веревкой. После чего упал добровольно в воду и пропал.
Уже Никанор Васильевич успел выползти из проруби после очередной неудачной попытки, уже слуга успел вытереть его полотенцем и согреть шубой, уже раздраженный неудачей господин успел послать Степана в задницу утонувшего диакона, а Тимофей на поверхности так и не появился. Наблюдавшая за происходящим бригада церковных бурлаков, предположила, что ему надоело кормить воробьев чужими потрохами и он решил предложить гигантской щуке собственные внутренности. Но тут, когда неравнодушные прохожие уже послали в городскую управу за счетоводом утопленников, из проруби показалась мокрая голова Тимофея. Причем вынырнул он не один. Держа крепко за волосы, Тимофей вытащил на лед настоящую, по местным меркам, красавицу. Голую, румяную, обладательницу нескольких лишних пудов хозяйственности и доброты. Тимофей укутал добычу в дырявый тулуп и великодушно позволил допить ей остатки самогона.
- Дарья! – воскликнул завистливо один из бурлаков. – Многие женихи ее с прошлого лета искали. А она значит на самой глубине дожидалась. Окоченела уже вся.
- Хороший улов, - согласились с ним коллеги. – И без всякой прикормки.
- Прикормка, конечно, дело нужное, - заявил со знанием дела погонщик бурлаков, - но без крепкого крючка ничего не поймаешь.
Бурлаки хихикнули дружно в знак одобрения и вернулись к своим прямым обязанностям. Каждый день они таскали по улицам города «великий пост». Деревянную, покрытую сусальным золотом церковную будку на колесах. В ней стоял постовой бородатый поп в серебристых доспехах и отгонял грозным видом от горожан чертовы грехи.
А высушенный Никанор Васильевич пошел с пустыми руками домой, забыв на льду свой цилиндр. Слуга вонял господину в спину самокруткой и убеждал, что в следующий раз ему обязательно повезет. Еще он говорил, что образованные «рыбки» давно перевились в здешних краях, хотя такая как неграмотная Дарья в хозяйстве, несомненно, пригодится.
На краю озера господин заметил совсем еще юного Петю. Тот служил половым в трактире «Тихий омут» и часто подавал Никанору Васильевичу запеченные почки козла под соусом из простокваши. Петя стоял у кромки замерзшей воды и с беспокойством высматривал прорубь поближе к берегу. На щеках трактирного официанта горели пятна невинности. Он краснел, боялся до дрожи и стеснялся. Наконец обнаружив нужное отверстие всего в нескольких десятков шагов, Петя с опаской ступил на скользкий лед. В подледной ловле невест на живца он принимал участие впервые.