4
В Кошолеях как? Что в Нижних, что в Верхних. Как в любой деревне: на одном конце чихнёшь, на другом «будь здоров!» прокричат. Не приведи, вздутие, аль кишечник заурчит, мол, пучит оного, – активированный уголь в помощь ему. На каждый чих не наздравствуешься. Зато! На завтра весь околоток будет гудеть, что у того или другого местного жителя понос от пережрачки, перепивки, а, может элементарного кишечного энтеровируса или дизентерии. И рванут к бедолаге сердобольные ходоки: своих спасать надо! И понесут страждущему, кто рисовый отвар, кто шиповник, а кто и рассольчик. К Кудыкову не пойдут, нет. Сочувствовать будут. На удалёнке. Бо, дома у него (слухами земля полнится!) своя реанимамка грозная, суровая и больно умная. И, ежели кто из сельчан решил сокрыть тайну ото всех ушей, ртов и глаз, прознает первой.
Василий и Виктория не обучались премудростям в разведшколе и были обделены как высокими чинами, так и конспираторскими навыками. Их школой была обыкновенная сельская восьмилетка, СОШ № 39 Боюньковского района, в простонародье Боюнька, одна на несколько сёл.
Бывало, спросят пацанёнка-шалопая:
- Где учишься?
С готовностью ответит:
- В Боюньке!
– А как добираешься до Боюнек?
– Дядя Вася, бывает, отвозит. Или на автобусе. Вооон, остановка!
И прослушка не понадобилась, и слежка оказалась излишней, ибо вся деревня была в свидетелях, когда Васька с Викой шумели, кричали, хохотали, открывали и закрывали с треском окна, звали пёселя, а потом игнорировали и не удостаивали лохматого хвостовилятеля внимания.
Была суббота. Вика осталась дома. Наследство наследством, но нужно в доме порядок навести. Сварить борщ, порадовать мужа. А то неловко: из-за старой драной грелки, которая свой срок отжила, она, добрая женщина, наехала на Васятку, обидела его, накричала! Не стоит эта дрантя, разрушающих семью и нервную систему, эмоций.
Василий, управляя авто, крутя баранку, беспечно напевал:
– Таксуем, сегодня мы с тобой таксуем. –
По заданию Вики ему нужно было купить газету в киоске «Союзпечати», в которой они поищут объявление гадалки или ведуньи. – Слова-то какие, кучерявые, эдакие-разэдакие. – Не думал, не гадал Василий, что пробьёт час, когда он будет морочиться о записи на приём не к врачу, а картёжнице и чернокнижнице.
После смены Василий снял с себя работу, ну, в смысле спецуху, повесил в прихожей. К нему вышла нарядная, накрашенная, умопомрачительно пахнущая капустой и сметаной, жёнушка. Ах, как наварист был борщец с мясцом! А в нём – молодая картошечка, морковка, нарезанная солнышками, тонко нашинкованный бурак и зелень! Мммм… петрушка… оооо… укроп. – Ну, не терпел Васька этот силос! Сено-солома, слева-направо. Шо в нём т а к о г о? Хрумтишь, шо тот козёл-дерезёл. Манные катышки и то съедобней. Но, ёж тырындёж! - Ел. Через не хочу. Без трындежа. Мужик. - Любил он свою стряпушку!
После обеда оба припали к объявлениям. В разделе «Эзотерика и Астрология» прочли:
Магистр чёрной и белой магии в седьмом воплощении, Агропхена Несведущая. Провожу спиритические сеансы, катаю шары, – читала Вика.
– Интересно, какие шары она катает, – задумчиво повторил Васька.
– Не ёрничай. Слушай:
Ведьма гадает, порчу-сглаз насылает.
– Короче, чур-чур, чуфырь-чуфырь. Провожу сеансы чудес с полным разоблачением! – сделал попытку пошутить мужчина, – но таинственно-сдавленный голос жены, непонятные слова уже уводили его в глубины подсознания. Он ещё дёргался, сопротивлялся, цепляясь за реальность, и продолжал задавать дурацкие вопросы:
– Викусь, а что за имя у неё? Агропхена? Несведущая – это что? Фамилия или кличка?
Вика оборвала чтение и включила философскую размышлялку:
– Думаю, Агропхена – это Аграфена, на латинский манер. В английском «пх» читается как «ф».
– Ей что, кто-то мешал или запрещал написать по-человечески: Аграфена?
– Может, нашептал. У них, ну, у магов и чародеев, такой подход: таинственно, не на поверхности, как чемодан с двумями днами. Кто в теме, докумекает, кто не в теме, не поймёт, тому скучно. Вот, как тебе сейчас.
– А за каким перепугом она «Агро,-»? – она агроном? Аграрий? – напирал Вася.
– Почти. «Агро,-» переводится, как пашня, поле, деревня.
– Значит, от сохи наша Несведущая.
– От природы. Натуральная.
– А в чём тогда она сведущая? – зеленел таксист. – Ёлы-хренёлы, то Людвиги Двурушниковы, то ведьмы, которые не в курсях.
– Вася… – сердито одёрнула Вика, дай дочитать. Не понравится, другую найдём.
– Ладно, – махнул рукой уставший Василий, – вещай.
Ко мне обращаются люди с недугами, порчами, сглазами. Те, которые обращались ко мне и знают меня, безмерно благодарны. Они знают, на что я способна. В помощниках моей силы 9 предков и 12 духов Светлых и Тёмных сил.
– Всех цветов спектра, – зевая, резюмировал Василий. Он устал. Он отпахал смену. Он заработал кровные не на подарки жене и пивко себе. На самом деле ему была глубоко до лампады Агро(а)пх(ф)ена, Несведущая концы с концами. И он не хотел обижать любимую жену, которая колготилась по дому день-деньской, орошала сад-огород. С помощью грелки или по старинке? Из треснутой лейки? И сварганила, забульбенила, замутила бесподобный борщок.
– Какой же ты толстокожий! – Услышал он. – Так что, Вась, Вааась! Будем искать другую гадалку? – выдёргивала его из лапок сна Вика.
– Телефон есть у неё?
– Вот, написан!
– Ладно, завтра позвоним, запишемся и пойдём с бабулькой отношения выяснять. Ок?
– Ок! Ок, Васятка!