Сочинение на тему Никто не забыт, ничто не забыто

         
Виктор Андреевич не был участником Великой Отечественной войны, потому, что родился он в шестьдесят пятом году. Не пришлось воевать и его отцу, в силу своего возраста. Но его деды по маминой и папиной линии были расстреляны фашистскими оккупантами, когда они заняли их городок. Папин дедушка при вступлении войск в город, а мамин, при отступлении.
            Поэтому Виктор Андреевич всегда тщательно готовился к участию в «Бессмертном полку» и всегда ему помогал внук Сашка. Этот год особенный, юбилейный, но шествия из-за страшной, измучившей весь мир эпидемии, не будет.
– Ничего, будем участвовать в компьютерном шествии. Надо же! Техника молодёжи, – усмехнулся дед, прилаживая Георгиевскую ленточку к своему пиджаку.
– А нам ещё сочинение задали на тему войны. Все будут писать о своих родных, кто, где воевал, за что медаль или орден они получили. А у нас никто не воевал и наград никаких никто не получил, о ком мне писать?
– Да, твоя бабушка, моя мама в сорок третьем только родилась. А её мама была совсем молоденькой девушкой… но очень смелой.
               Виктор Андреевич задумался и вспомнил себя в Сашкином возрасте. Тогда в тысяча девятьсот семьдесят пятом году ему, как и Сашке исполнилось десять лет. В этом году тоже была юбилейная дата. Тридцать лет Великой Победе. Весь город был увешан плакатами с надписями «Никто не забыт, ничто не забыто». Всего тридцать лет прошло со дня Победы, ещё были живы многие её участники и город в этот майский  день особенно утопал в цветах. На улице можно было видеть кучки детей с огромными букетами, которые окружали ветеранов плотным кольцом и благодарили их за Победу, дарили им цветы, а те в ответ, смахивая слезы, одаривали их добрыми словами.
                Задолго перед торжественной датой, ещё в середине марта учительница по литературе дала всему классу задание ко дню Победы написать сочинение на тему «Никто не забыт, ничто не забыто». Только Витёк забыл за сочинение. Да он и о домашнем задании забывал, как только прибегал из школы домой. Быстро обедал и выбегал во двор, где его уже ждали друзья.
               Весна! В его южном городке весна всегда солнечная, ароматная от изобилия цветов украшающих палисадники дворов и клумбы улиц. Пахучая до головокружения от распустившейся акации, сирени, жасмина. Нарядная от цветения фруктовых деревьев.   
        Погода такая, что не усидеть дома. Но сегодня Витёк сидел за небольшим старым столом с двумя выдвижными ящиками. Этот стол пережил войну, как говорила бабушка, и когда-то стоял в большой коммунальной кухне. Теперь, поменяв свой статус на гордое название «письменный стол», он стоит в его с бабушкой комнате, потому, что в новой квартире, куда они недавно переехали, он не помещался на крошечной кухоньке.
              Витя, задумавшись, грыз пластмассовый панцирь авторучки. А думать ему было над чем. О сочинении Витёк вспомнил только тогда, когда ему напомнил друг Димка.
– Ты что раньше не мог мне напомнить? Сам написал, а как теперь я за один день напишу?
– Подумаешь, проблему нашёл. Вспомни, какие фильмы про войну мы смотрели.  Или у бабушки спроси. У тебя есть родные, которые воевали?
– Дедушек фашисты расстреляли. Маминого и папиного папу.
                Витёк открыл тетрадь и, грызя пластмассовый корпус авторучки, стал вспоминать свои любимые фильмы о войне. Сейчас это не сложно. Весь город увешан плакатами на эту тему, а афиши приглашают на просмотр военных фильмов. Каждый день показывают фильмы, передачи на военную тему по телеку. Витька сто раз смотрел любимое кино и ещё бы посмотрел. Ещё бы такие фильмы! Фильмище! «Судьба человека», а «Баллада о солдате»! «Четыре танкиста и собака» он тоже смотрел, но самый любимый «Отец солдата». Вот это фильм! Он его уже наизусть знает, но каждый раз в конце фильма, слёзы так и капают, капают.
– Ты сколько ручек сгрыз за год? Считал? – бабушка прервала его размышления.
– Так думается легче, – ответил он ей.
– Понятно, значит можно посчитать, сколько раз в году ты думал? – бабушка, которая сидела рядом в кресле и что-то вязала, с улыбкой посмотрела на внука.
– Ба, а сколько тебе было лет, когда фашисты заняли наш город?
– Ой! Чего это ты заинтересовался? Никак задание по истории?
– Сочинение надо написать на тему «Никто не забыт, ничто не забыто».
– Да, это верно, такое не забывается, – грустно ответила она, – а мне было немногим меньше, чем сейчас твоей маме, – отложив вязание, она вышла из комнаты.
Витёк прикинул, что бабушке в сорок третьем году было приблизительно лет двадцать пять. Вскоре прозвучал звонок в дверь. Это мама вернулась с работы. Зайдя к нему в комнату, она сердито спросила:
– Ты, что бабушку обидел?
Ему еле удалось убедить маму, что с бабушкой они не ссорились.
– Тогда почему она плачет?
Мама ушла к бабушке, но вскоре вернулась.
– Так значит, ты сочинение пишешь? Хорошая тема. Да Витенька, такое не забывается. Знаешь? Расскажу тебе одну историю, которая произошла в нашем городе.
               Витя сел рядом с мамой на диван, а она, обняв его за плечи начала свой рассказ.
             Случилось это в сорок третьем году. Фашистские войска отступали и поэтому зверствовали страшнее, чем при наступлении. Казалось, что они хотели ликвидировать всё население города. Кровь расстрелянных людей текла по улицам ручьями. Люди прятались от облав, кто как мог. В основном пострадали жители еврейской и цыганской национальности, хотя и армянам и грекам тоже тяжело пришлось. Наш город многонационален. Фашисты не разбирая, кто какой национальности выгоняли из домов всех смуглых людей, темноволосых и черноглазых.
В один из этих февральских страшных дней по улице вели на расстрел группу задержанных: стариков, мужчин, женщин, детей. Фашисты подгоняли их ударами прикладов и криками. Дети плакали, женщины рыдали. Мужчины поддерживали еле идущих стариков. Жители, которых полицаи  выгнали из своих домов наблюдать за процессией, тоже рыдали в голос, потому, что каждый мог оказаться на месте этих несчастных.
                Одна девушка, наблюдавшая за шедшими несчастными людьми, стояла среди соседей около калитки в свой двор. Она обратила внимание на бородатого мужчину с большой серьгой в ухе. Его вид, одежда, кучерявые чёрные, как смоль волосы и глаза, всё выдавала в нём цыгана. Он поддерживал молодую цыганку, которая шатаясь, шла, еле передвигая ноги. Красными от холода руками, она прижимала к себе небольшой кричащий свёрток.
– Бедная, наверное, только родила, еле идёт. Изверги всех сейчас расстреляют. Не пожалеют и кроху, – тихо сказала рядом стоящим соседям девушка, с ужасом и жалостью глядя на цыганскую пару.
– Да вон их сколько ведут, всех чернявых набрали, и детей не жалеют, одно слово,фашисты, – поддержала её соседка.
– Их тоже матери рожали, как они могут так! – заплакала другая соседка.
Девушка не отрывала глаз от измождённой цыганки и её свёртка. Но вот цыган, который поддерживал еле идущую жену, внимательно посмотрел на девушку и что-то шепнул на ухо жене. Взгляды девушки и цыганки встретились. Она так смотрела на свою почти сверстницу, что девушка поняла, что она от неё что-то хочет.
Когда группа людей подошла совсем близко к тому месту, где стояла девушка, цыган с серьгой в ухе вдруг что-то крикнул на своём языке и бросился на конвоира с автоматом. Послышались выстрелы, люди падали замертво. Кого не достали пули, кинулись бежать, хотя бежать было некуда. Среди страшной суматохи и выстрелов рядом с девушкой оказалась цыганка с кричащим свёртком на руках.
 – Спаси! – только и смогла она выкрикнуть, а девушка подхватить маленького испуганного ребёнка, потому что её мать упала сражённая очередной автоматной очередью.
                Соседки, подхватив девушку под руки и загородив её с ребёнком своими телами, воспользовавшись суматохой, быстро бросились к дому девушки. Прижав плачущего ребёнка к груди, она кинулась в дом. Было понятно, что скоро начнётся облава. Фашисты будут рыскать по домам в поисках беженцев. Сначала она растерялась, не зная, что надо предпринять и как спрятать кричащего ребёнка. Раскрыв тряпицы, в которые был он закутан, девушка быстро бросила их в горящую печь, и сорвала со своей постели простынь. Порвав её и завернув малыша так, чтобы не были видны её чёрные курчавые волосы, немного подумав, она разделась, оставив на себе лишь исподнюю рубашку, и повязала на голову платок, чтобы не было видно её светлых волос. Услышав крики и топот сапог, подходивших к дому фашистов, она накрыла кричавшего малыша одеялом и приложила его к своей груди.
          Крохе необходимо было материнское молоко, которого у девушки не было и не могло быть. Малышка билась головкой о не знавшей материнства грудь девушки, захватывала сухой сосок своими маленькими, но крепкими дёснами и тут же плача отворачивалась от груди.
         Наконец, малышка устала от своего крика, раскраснелась от бесполезных усилий и тепла. Забавно сопя носиком и кряхтя от усилий, она всё пыталась найти грудь матери. Но испугавшись грохота открываемой двери, опять заплакала.
              Ударом сапога,  дверь открыл немецкий солдат с автоматом в руках.
– Да, тихо вы! Не видите, ребёнок болеет! Жар у неё! – сама испугавшись своей смелости, закричала на него девушка, крепко прижав к груди малышку.
 Фашист подошёл ближе, нагнулся над обнажившейся грудью и ищущей сосок мордочки младенца и, посмотрев в глаза девушки, вдруг ничего не говоря ей что-то крикнул своим напарникам. Сердце девушки оборвалось от страха. Она ещё сильнее прижала маленький кричащий комок. Но солдат, что-то сказав ей на своём языке, захлопнул за собой дверь и вышел из дома.
            Витина мама замолчала. По её щекам текли слёзы.
– Мама, а что дальше было? – спросил Витя, когда она немного успокоилась.
– Дальше? А дальше девочка так и осталась с этой девушкой. Первым её словом было слово «мама». Мама, которая дала ей новое имя, потому, что она не могла знать, как девочку назвали её расстрелянные родители. Мама, которая вырастила и воспитала её одна, потому, что её молодой муж погиб в первые дни войны. 
– А как она её назвала?
– А назвала она её Викторией, что в переводе с латыни означает победа.
– Как и тебя? – удивился Виктор, – а потом… Что было дальше?
– А дальше был самый счастливый день. День Победы. Почему-то об этом стало известно ранним утром. Люди, кто, в чём одет, выскакивали на улицу с криками «Ура». Все знакомые и незнакомые и просто прохожие целовались, поздравляя друг друга с Победой. Военные стреляли в воздух и все плакали от счастья, что дожили до этого счастливого дня.
– А дальше? Что было дальше с этой девушкой и девочкой?
Мама внимательно посмотрела на сына и после недолгого молчания ответила.
– А дальше девочка выросла. Отучилась в школе,потом в училище, а потом вышла замуж и родила тебя. И дали мы тебе имя Виктор, что значит победитель.
               Витёк онемел от такой новости. Он смотрел то на маму, то на вошедшую в комнату бабушку широко раскрытыми глазами  от удивления и никак не мог понять, что мама рассказала ему свою историю. Историю её спасения. Историю их семьи, в которой произошло то, что никогда не забудется, потому, что о том, что происходило тогда, в те далёкие, но тяжёлые годы, надо помнить всегда.
               Он обнял свою бабушку, а она, расплакавшись и от воспоминаний и от его ласковых слов, вышла из комнаты. Виктор сел за свой старенький письменный стол, открыл тетрадь и написал заголовок сочинения: «Никто не забыт. Ничто не забыто».
              С того дня прошло сорок пять лет. Теперь его внук Санька, сидит у компьютера и сожалеет, что в его семье нет героев. Что его прадедов расстреляли, но за это медали не дают.
– Знаешь, Санька, есть такие подвиги, за которые дают самую главную медаль. Называется она - память. Я расскажу тебе сейчас историю… историю нашей семьи…
               Через некоторое время, задумчивый Санька написал в тетради заголовок заданного сочинения: «Никто не забыт. Ничто не забыто».