Лилия Львовна Ленская была двадцатисемилетней женщиной, по нынешним меркам - девушкой, с музыкально-поэтическим именем и чувственной натурой.
Внешность у Лили тоже была необыкновенная - сто шесть десять два сантиметра сплошного шарма и изящества. Бледную кожу оттеняли почти чёрные волосы и загадочные миндалевидные голубые глаза.
Небольшой прямой носик и среднего размера рот с пухлыми и капризно изогнутыми губами подтверждали всеобщее мнение - Лиля – это удачное дитя природы.
Фигура у Лили была стройная, но лишённая всякой костлявости и угловатости – напротив, она была очень женственная, округлая и пухлая в самых нужных местах. Девушка очень годилась своим бюстом третьего размера - круглой и слега выдающейся вперёд формы грудью, со среднего размера ореолами и всегда торчащими маленькими вишенками сосков.
Кроме того, Лиля гордилась и своими выпуклыми аппетитными ягодицами, которые очень сочетались с тонкой талией.
Девушка была совершенным образчиком ума и женственности, и трудилась лаборантом в одном из секретных НИИ.
У Лили имелся мужчина – неглупый и красивый тридцатилетний друг, безумно влюблённый в неё, романтичный и внимательный.
Паша был добрым, весёлым, трудолюбивым, заботливым и нежным, и эти черты характера очень нравились девушке. Однако у друга были и минусы – Лиля находила его скучноватым в постели – на все её инициативы он в ответ неизменно выпучивал глаза и неодобрительно качал головой.
По этой весьма распространенной банальной причине девушка всегда чувствовала себя несколько неудовлетворённой в сексуальном смысле и ходила с эротично накрашенным призывным ртом и слега влажной между ног.
Лиля любила фантазировать о пока несбывшихся сексуальных желаниях, смотреть «весёлые» картинки и фильмы, но только дома – на секретном предприятии это делать строжайше запрещено.
На работе Лиля носила белый халат и шпильках. Когда ноги уставали, она надевала каблуки пониже, но это всегда были изящные туфли или пантолеты.
Начальство часто критиковало Лилю за пристрастие к белью и чулкам, цвета которых выделялись под белым халатом и смущали коллег. Например, девушка могла запросто прийти на работу в красном белье и таких же чулках, и надеть халат прямо на них.
Летом Лиля чулки на работу не носила, но её яркое бельё всё равно вызывало неодобрение разнообразных начальников и некоторых завистливых женщин. Более того, даже в белом белье, которое неизбежно проглядывала сквозь белый халат, Лиля была необыкновенно очаровательной и возмутительно сексапильной.
Лиля постучала в дверь кабинета заведующего одной из лабораторий института, а затем вошла внутрь:
- Эммануил Адамович, можно? Я Вам чистый халат принесла! – обратилась она к высокому приятному мужчине лет сорока в очках на умном лице.
Он изучал какую-то, явно серьёзную и даже секретную, бумагу и с недовольным видом отвлёкся от увлекательного занятия:
- Лиля, зачем Вы так утруждаете себя? Я бы зашёл.
- Эммануил Адамович – лицо Лили стало, как у воспитательницы в детском саду, услышавшей глупость подопечного, - знаю я Вас – будете ходить в халате, пока он не превратится в серую тряпку! – она недовольно поджала губы и решительно взглянула на мужчину.
Поняв, что Лиля от него не отстанет, он встал из-за стола и переоделся в чистый халат:
- Спасибо, Лиля… Забыл Ваше отчество – растерянно пробормотал он.
- Просто Лиля – она махнула рукой, мол, ни к чему такая официальность, и улыбнулась, а затем на её лице снова отразилось недовольство. – Эммануил Адамович, почему у Вас такое окно грязное? – она всплеснула руками и, демострируя возмущение всей своей мимикой, подошла к окну, провела пальцами по мутноватому стеклу и грязному подоконнику.
- Я… не знаю… - на лице мужчины отразилось неподдельные удивление и растерянность – его такие вещи совершенно не волновали, ведь он был занят наукой.
- Так, я за ведром. Сейчас вернусь и немедленно устраню это безобразие! – быстро проговорила Лиля тоном, не терпящим возражений, и выбежала из кабинета.
Довольно скоро она вернулась с двумя вёдрами – в одном была вода, а во втором тряпки, салфетки и два моющих средства.
Прямо в туфлях на невысоких каблуках «рюмочкой» Лиля ловко взобралась на подоконник посредством приставленного стула и без промедления принялась наводить чистоту в кабинете гения от науки.
Он же углубился в работу, но почему-то ему никак не удавалось сосредоточиться. Глаза не хотели смотреть на бумаги, мозг не желал считывать и обрабатывать информацию. Взгляд учёного постоянно возвращался к нимфе чистоты и порядка - Лилю, видимую со спины и изящно двигающуюся в невероятно эротичном процессе мытья окна.
Через некоторое время она сходила за новой порцией чистой воды, а Эммануил Адамович, наконец, понял, что его так беспокоило в лаборантке. Он заметил под халатом чёрный бюстгальтер и чёрные чулки, верхняя граница которых чётко проступала сквозь белую неплотную хлопчатобумажную ткань. Мужчина пытался понять другое – надеты ли на Лилю трусики, которые он никак не мог обнаружить при помощи визуального осмотра Лилиных бёдер.
Когда лаборантка в очередной раз наклонилась, чтобы протереть тряпкой окно внизу, и её ягодицы сильно обтянулись халатом, Эммануил Адамович окончательно убедился в своей догадке - на Лиле категорически отсутствовали хоть какие-нибудь трусики. От сего, бесспорно научного, открытия мужчина моментально забыл про документы, а его умный лоб окутала испарина.
Эммануил Адамович не хотел этого делать, но его мужское естество заставляло воображать разные пикантные картинки и настоятельно требовало любоваться Лилей. Естество даже начало поднимать свою неукротимую голову от нахлынувшего сексуального желания.
- А! Помогите! – вскрикнула Лиля, покачнувшись и чуть не упав с подоконника, ведь всем известно, что каблуки в форме «рюмочки» довольно неустойчивые. Как истинный рыцарь, разумеется - без страха и упрёка, Эммануил Адамович незамедлительно бросился на помощь Прекрасной Даме и обхватил Лилины крутые бёдра самым бесстыднейшим аморальным и, возможно, антинаучным, образом.
Лишь через мгновение он осознал всю серьёзность своего нравственного падения и, покраснев до корней волос, попытался убрать руки от Лили:
- Простите, Лиля, я - залепетал он, – не хотел…
- Эммануил Адамович, постойте! Поддержите меня, пожалуйста, ещё немного, а то у меня голова что-то кружится! – попросила Лиля таким невинным тоном, что на свете не сыскалось бы рыцаря, который смог бы ей отказать.
Мужчина прижимал подрагивающие вспотевшие ладони к молодому соблазнительному телу, которое постоянно двигалось, и у Эммануила Адамовича «поплыла» голова. Близость Лилиного обнажённого тела, отделённого от рук всего лишь тонкой полупрозрачной материей, движения и запах девушки, как хлыст «кошка-девятихвостка», всё сильней стегал изголодавшееся либидо мужчины…
Оно было лишено исполнения супружеских обязанностей ещё четыре месяца назад, когда жена учёного покинула их семейный очаг, переехав к другому учёному. По сути, супруга Эммануила Адамовича поменяла шило на мыло, и обидней всего было то, что шило все ещё оставалось достаточно молодым и острым, а мыло было далеко не первой свежести.
Однако сейчас для Эммануила Адамовича всё это моментально стало неважным, и совершенно вылетело из головы, одурманенной вожделением. Перед глазами мужчины колыхались волнующие выпуклые полушария Лилиных ягодиц. Они разбудили в в учёном примитивного самца, снедаемого животным инстинктом впиться, возиться и излиться в упругую плоть и, овладев ею разными научными и околонаучными способами, утолить свою жажду совокупления и долгожданной сексуальной разрядки.
Мысленно рыча, мужчинае хотелось резко рвануть добычу вниз и, уложив её на подоконник, протаранить и долбить нежную женскую плоть. Перед глазами бывшего учёного мачали проплывать давно полюбившиеся картины, ещё больше распаляющие желание и всегда появлявшиеся при самоудовлетворении перед сном.
Эммануилу Адамовичу было очень стыдно, но его утешало лишь одно – редкий мужчина в НИИ не фантазировал о том же. Он представлял Лилю обнажённой и ласкающей своё тело богини любви и красоты… Она стояла в полосе прибоя, завораживающе извивалась и призывно смотрела, приоткрыв манящий влажный рот…
Лиля встряхивала своими длинными темными и развевающимися на ветру волосами... Белая пена прибоя окутывала Лилины ноги, являя собой весьма недвусмысленные эротические ассоциации… Брызги от неистовствующих волн придавали коже девушки ещё более соблазнительный вид - она сияла от маленьких капелек воды, переливающихся в лучах закатного солнца…
Воображаемая Лиля соблазняла, манила, гипнотизировала и напрашивалась на то, чтобы её взяли тут же, на пустынном пляже, под шум прибоя, в свете карминного солнца, поглощаемого морем цвета индиго, или, на худой конец, прямо на подоконнике…
Всё, что мог делать в этой ситуации Эммануил Адамович, это крепче сжимать зубы и украдкой гладить руками бёдра ничего не подозревающей девушки. Иногда он касался большими пальцами её ягодиц и почти прижимался лицом к разделяющей полушария тёмной полоске, так бессердечно просвечивающей сквозь полупрозрачную ткань халата, стимулирующей раскручивать в голове свою любимую эротическую фантазию...
В ней Лиля-богиня облизывала губы, обхватила свои полные груди и направила торчащие соски прямо в глаза воображаемому Эммануилу Адамовичу… На этом месте изысканной эротоманской истории случилось непредвиденное – Лиля снова пошатнулась:
- Ай! Держите меня! Падаю! – вскрикнула она, пытаясь сохранить равновесие.
Эммануил Адамович крепче ухватился за бёдра Лили и (разумеется) вновь спас Прекрасную Даму от неминуемой гибели.
-Ай! – вскрикнула Лиля, находясь уже во вполне устойчивом положении. – Пуговка! – и она резко повернулась к Эммануилу Адамовичу передом.
В процессе спасения Лили от последнего потенциального падения нижняя пуговка её халата оторвалась. В то время, когда девушка обернулась, спасителю Прекрасной Дамы было суждено столкнуться лицом к лицу с главным источником своих эротических фантазий, до которых он не успел дойти минуту назад...
На расстоянии десяти сантиметров от лица Эммануила Адамовича оказался аккуратный тёмный треугольник, а под ним - две бледные обнажённые безупречные змейки. Они были плотно сомкнуты, защищая вход в святая святых своей прекрасной хозяйки.
По-прежнему обнимая Лилины бёдра, мужчина в изумлении замер и не мог оторвать взгляда от столь прекрасных и давно желанных сокровищ. Лиля тоже замерла и пристально смотрела сверху вниз на лицо Эммануила Адамовича. Невероятным усилием воли он нашёл в себе силы оторваться от созерцания источника вдохновения и взглянуть в глаза лаборантки. Их глаза встретились, и они были красноречивей всяких слов, и вновь произошло немыслимое – Лиля сорвала с Эммануила Адамовича очки, схватила его за голову и прижала её к своему лобку.
Мужчина ткнулся носом точно в линию, разделяющую Лилиных змеек, и совершенно потерял голову. Кожей лица он ощутил нежную кожу заветных податливых складочек, а лбом – мягкие густые кудряшки. Самое главное, что полностью лишило мужчины разума – это аромат Лилиной сокровищницы.
Волны предательского желания, подчинявшего разум, накатывали на заведующего лабораторией. Из серьёзного уважаемого учёного Эммануил Адамович превратился в кота, жадно нацеловывающего и облизываюшего любимую и такую долгожданную сметану..
Часто дыша и тихо постанывая, губами и языком учёный кот пытался разлучить непокорных змеек и проникнуть вглубь преддверия пещеры удовольствий любого мужчины, независимо от степени возраста, образования, культуры и учености…
Наслаждаясь ощущениями, Лиля держалась за волосы мужчины, слегка поворачивая его голову и тем самым направляя его рот в нужное место… Она слегка двигала бёдрами, постанывала и неистово источала влагу…
Вдруг в дверь громко постучали, и только что обретшие друг друга любовники испуганно отпрянули друг от друга. Лиля резко отвернулась повернулась, демонстрируя безразличие к бывшему коту, а он, в свою очередь, как будто ожепенев, продолжал стоять с безумным видом недалеко от подоконника с Лилей и пытался прийти в себя.
Дверь открылась, и на пороге показалась белокурая молоденькая лаборантка Леночка:
- Здрасьте! Лиль, мы тебя потеряли! – улыбалась она. – Ты долго ещё?
- Лен, я окно мою. Вот закончу и приду. Тут ещё много работы – выпалила скороговоркой Лиля, не поворачивая головы.
Леночка испарилась, а Эммануил Адамович продолжал стоять, как будто врос в пол.
- Закройте дверь! – полушепотом приказала Лиля, показав глазами на дверь. – На ключ! – и ловко слезла с подоконника.
Она подошла к мужчине, умудрившемуся в таком взволнованном состоянии запереть-таки дверь, схватила его за грудки и потащила к столу. Быстро скинув халат, она обожгла губы мужчины горячим дыханием страстного поцелуя. Затем села на стол и притянула голову ошалевшего Эммануила Адамовича к своим гостеприимно распахнутым бёдрам.
В высокоинтеллектуальном мозге как будто снова переключились режимы, и его хозяин безотлагательно приступил к научным изысканиям в области сокровенных тайн прелестной и, что не менее важно, вкусной ароматной и нестерпимо желанной, Лили.
Он припал к сочной шелковистой мякоти с жадностью путника, целую вечность бредущего по пустыне в поисках живительного источника влаги. Поскуливая от удовольствия, он, как истинный любовник и любитель женских раковин, с жадностью первооткрывателя исследовал, лизал и бурил все впадины, выпуклости, расщелины и бугорки… Эротические изыскания Эммануила Адамовича прервал громкий крик Лили, забившейся в конвульсиях от нахлынувшего оргазма.
С невероятной скоростью и ловкостью, доставшейся каждому мужчине, по-видимому, от далёких предков, новообретённый страстный любовник Лили, стянув через голову халат и свитшот, избавил чресла от брюк и боксёров. Он решил приступить к научно-эротическим изысканиям другим методом, тем более, что главный прибор лаборатории давно был готов к работе.
Лиля снова заохала и заахала, всё громче и громче… Глядя на её искажённое лицо и раскачивающиеся груди, Эммануил Адамович с дотошностью энтомолога, осторожно насаживающего на булавку бабочку, входил в заветные пределы… С ответным жгучим желанием они обхватили естественнонаучный прибор мужчины, взяв его в плотное кольцо разгоряченной влажной плоти, отчего у любовника внутри всё скручивалось от нарастающего наслаждения.
Бывший Эммануил Адамович, а теперь - настоящий самец и член-корреспондент академии эротических наук приподнял ноги бьющейся в экстазе лаборантки, обхватил их и вдалбливался научно-испытательным каменным прибором в горячие узкие недра Лили, источающие кисельные реки удовольствия.
Словарный запас пылкой лаборантки был весьма богат и отзывчив на плавное сверление, размеренное бурение, неистовое долбление её сокровенной плоти. Как и у всякой горячей штучки с уврсистым либидо, у Лили совершенно снесло крышу, и тишину серьёзного кабинета непрерывно нарушали: «ещё», «да-а-а-а-а-а», «быстрей», «глубже», «а» и «а-а-а-а-а-а-а», частые «о» и «о-о-о-о-о-о-о», а также многочисленные отрывистые «да» и протяжные «хорошо»…
Когда-то все изыскания подходят к концу, и в какой-то момент Лиля закричала особенно громко и особенно бессвязно, а через несколько секунд к её оргазмическим возгласам, громко застонав, присоединился и неожиданмо обретенный любовник.
Потные, взвинченные и измученные, они медленно возвращались к реальности, приводя себя в порядок. Для того, чтобы хотя бы частично стереть с себя результаты спонтанной любви, Лиля использовала старый халат Эммануила Адамовича, вывернув его наизнанку.
Засунув подмышку халат с бесповоротно запятнанной репутацией и окончательно не придя в себя, лаборантка, пошатываясь, подошла к окну. Подобрав оторвавшуюся пуговку, она медленно вышла из кабинета, оставив заведующего лабораторией в таком же полуневменяемом стоянии и растрёпанных чувствах.
Не успела Лиля зайти в свой кабинет, как неё набросились коллеги, такие же лаборантки. Они смеялись, галдели, хватали Лилю за плечи и руки и забрасывали вопросами.
- Вот доказательство! – Лиля швырнула в одну из лаборанток халат Эммануила Адамовича.
Обследовав и обнюхав халат, девушки сразу заметно поскучнели и даже расстроились.
- Ну? – с видом победительницы Лиля села за свой стол и отхлебнула из чашки холодный кофе. – И кто у нас проспорил? Договор дороже денег. Раскошеливайтесь, давайте!
Пять Лилиных коллег вытащили из карманов своих белых халатов по тысяче рублей. С недовольно поджатыми губами они демонстративно положили проспоренные купюры на Лилин стол и удалились.
Лиля осталась одна и какое-то время, молча и неподвижно, смотрела на деньги. Затем смахнула их со стола и убрала в сумочку. Открыв ящик письменного стола, она достала из кармана пуговку и положила её в жестяную круглую банку – к таким же пуговкам, в разное время оторвавшимся, так некстати.
Лиля любовалась коллекцией пуговиц от своих халатов, которых теперь насчитывалось семь штук, шумно вздохнула и вспомнила друга. Паша даже не подозревал о том, что, как истинный олень, носит роскошные ветвистые рога – то ли от небольшого ума, то ли от недостаточной дальновидности.
Вздохнув, Лиля снова осторожно взяла седьмую пуговку и стала вспоминать обстоятельства, при которых ей было суждено навеки разорвать связь со своим халатом. Девушке показалось, что эта пуговка самая красивая – она была светлей и выглядела более новой и круглой. Лиля удивилась, когда незапно в дверь негромко постучали – в конце рабочего дня она никого не ждала:
- Да…
На пороге показался объект недавних размышлений с портфелем в руке и лихорадочным блеском в глазах. Девушка изумилась ещё больше – прежние «рыцари», после случившегося, шарахались от лаборантки, как лт чумной, и даже боялись смотреть на неё.
- Эммануил Адамович? – изумлённо пробормотала Лиля.
- Лиля… - замялся он, - я… бе… ме… Вы не хотите перевестись в мою лабораторию и работать под моим началом? – заикаясь и смущаясь, как мальчишка, еле закончил свою мысль внезапно поглупевший и обратно поумневший доктор физико-математических наук.
Ощущая в зажатом кулаке последнюю пуговку, Лиля несколько секунд размышляла и пристально разглядывала заведующего лабораторией. Она ощутила радость, азарт, некоторое возбуждение и подумала: «Чего не сделаешь ради науки и чуть-чуть для себя! ».
Лаборантка скользнула взглядом по брюкам своего будущего начальника, пытаясь, как рентген, просветить слои ткани и добраться до объекта своего будущего исследования: «Столько всего надо будет исследовать… Сколько опытов и тестов предстоит…»
В такие моменты мы обычно не подозреваем о том, что сейчас наша жизнь сделала крутой судьбонносный вираж, что к крутым переменам в жизни может привести одна маленькая пуговка и всего лишь один, возможно очень глупый, поступок, и что довольно часто по невефомой причине любовники превращаются в любимых, а случайные люди становятся самыми близкими и родными...
Наконец, в голове Лили что-то окончательно переключилось – да, она тоже была в некотором смысле учёным и исследователем, поэтому она улыбнулась и согласно кивнула:
- С удовольствием!
RR
Фото из Интернета.