Люди как звёзды. Только одни ещё живут на земле, а некоторые ушли, улетели. Их прах остался здесь, а всё то, что и составляет СУТЬ человека превратилось в звезду. Я знаю это абсолютно точно потому, что так мне объяснил папа, когда ушёл дедушка Василий. А всё, что мне рассказывал папа, чему учил, по мере моего взросления, оказывалось настоящей правдой.
Сначала у меня были сомнения в этой версии, потому что некоторые звёзды были крупные, ближе к нам, а некоторые о-о-очень маленькие, далёкие. Но папа мне объяснил, что крупные это, кто недавно ушёл. Им ещё тяжело расстаться с теми, кого они так любят, потому они располагаются поближе к земле, чтобы присматривать и в случае необходимости осветить их путь. А потом они устремляются всё выше и выше, становясь совсем маленькими точками, усеявшими небосвод.
- А ты тоже... станешь звездой? - спросила как-то я, и затаила дыхание от страха.
- Когда-нибудь. Не скоро...
Я часто-часто задышала, чтобы не заплакать, но папа догадался и сказал:
- Я не сразу стану звездой. Сначала я поселюсь здесь...
Он положил свою тёплую ладонь мне на грудь.
- И ты будешь со мной, пока я тоже не стану звездой?! - обрадовалась я.
Почему-то перспектива самой превратиться в звезду меня пугала гораздо меньше, чем лишиться папы.
- Совершенно верно, - с облегчением подтвердил папа.
- А потом мы вместе с тобой будем летать в небе... А как же мама, Лёля и Лёка?
- Они тоже будут рядом. Если ты посмотришь внимательно, то даже отсюда, с Земли, можно увидеть, что некоторые звёзды образуют такие... семьи. Они называются созвездия. И они летят в небе рядом и всегда в одном направлении.
- А Маруша, Аглая, бабушка? И все-все...
- Все будем вместе. И это будет уже Галактика.
- Значит там будет и дядя Миша? - огорчилась я, так как Марушин муж-охламон её часто огорчал поэтому, по моему мнению, не заслуживал права быть в нашей Галактике.
- Что поделаешь, - расстроил меня папа, - такой порядок в мироздании... Ты любишь Марушу, а Маруша любит Мишу. Ей его будет не хватать.
- Глупости,- рассердилась я. - Маруша от его поведения плачет. Сомневаюсь, что она его любит.
- Наша мама тоже часто плачет, когда мы все, и ты в том числе, её огорчаем. Но это не мешает ей любить всех нас. А нам отвечать ей взаимностью.
Это была чистая правда. Особенно насчёт меня, и поэтому пришлось согласиться, с таким несовершенным устройством мироздания.
***
Когда я повзрослела я поняла, что звёзды, как и люди очень разные.
Некоторые звёзды скромны и почти не видны. Светят себе и светят. Не сразу поймешь для чего они и нужны, есть ли какой-то прок от них или нет. Просто светят, потому что всего-то и умеют, что светить.
Кто-то светит очень ярко и маняще. Летишь туда, себя не помня. А подлетишь поближе - сгореть можно. Иногда обжигаешься до полусмерти. Отползёшь, рану залечишь, а шрам - на всю жизнь.
Некоторые скользят по небосклону, загадочно отсвечивая алмазным блеском, а внимательнее всмотришься - летит ледышка, пряча под сверкающими гранями кусок космической грязи.
Одни холодны и безучастны с виду, пряча свои чувства за стеной отчуждённости, другие горячи и бесшабашны в своей готовности растворяться в окружающем, раздаривая себя направо и налево.
Рядом с некоторыми звёздами теплее и надёжнее. Они тебе подскажут твой путь, ободряюще подмигнут и подарят надежду. С некоторыми приятно пообщаться, они тебя внимательно выслушают, погрустят о несбыточном и подарят вдохновение.
Но даже если самая маленькая, и почти незаметная, звезда сорвётся с небосклона, там образуется пустота и нарушится целостность мироздания, потому что нет ни одной, даже самой плохонькой звезды, как нет и самого ничтожного человека, которые бы не были для кого-то нужны и важны.
Другое дело, что мы не всегда знаем КАК и НАСКОЛЬКО мы нужны друг другу. Даже если нам кажется, что мы одни в целом мире, всегда есть кто-то кто ожидает нашего света в темноте одиночества. И ВСЕГДА есть кто-то, кто загорается только для ТЕБЯ и светит только ТЕБЕ.
Только мы, опять же, не всегда это понимаем, а если иногда смутно и догадываемся, то не можем уяснить себе ценность этого света, пока окончательно не потеряем его в просторах бесконечности.
***
Каждый раз, когда я, пытаясь утешить кого-то в его горе, рассказывала о звёздах, никто мне не верил. Может не возражал, но оставался безучастным к моим словам и я, по мере взросления, просто перестала об этом рассказывать другим людям. И даже сама стала редко вспоминать и смотреть в звёздное небо. Да и где его можно увидеть, настоящее звёздное небо, если твоя жизнь проходит в огромном мегаполисе со щедро освещёнными электрическим светом проспектами и бульварами.
А вчера позвонила Аллочка и даже не поприветствовав, с места в карьер огорошила:
- Лизка, ты в курсе, что твоему Петьке диагноз подтвердили?
Моим, Петьку называли ещё со студенческой скамьи, хотя никаких чувств, кроме взаимовыгодного интереса, мы друг к другу не испытывали: я безропотно играла с ним в морской бой и крестики-нолики, а он за это выполнял все мои курсовые и носил мой портфель. Правда, в какой-то момент мне показалось, что он испытывает ко мне что-то большее, чем дружбу, но здесь я сильно увлеклась устройством своей личной жизни, и тема сошла на нет.
Он учился блестяще, и мог бы поехать куда угодно по своему выбору, но выбрал какое-то заштатное предприятие то ли в Перми, то ли в Пензе и на несколько лет потерялся. Встретились снова на каком-то "сколько-то летии выпуска", словно виделись вчера, и после этого он уже никогда не исчезал из моей жизни. Звонил регулярно, присылал цветы на день рождения ну и... всё.
Муж, поначалу проявлявший недовольство его появлением в нашей жизни, постепенно смирился и приглашал меня к телефону сакраментальным: - Иди уже, твой звонит.
Когда муж, неожиданно для всех, рано ушёл, Петька звонил несколько раз на дню, стараясь отвлечь меня от горестных мыслей, и даже предложил приехать, чтобы побыть рядом, но я отказала ему в таких выражениях, что больше подобных предложений от него не поступало.
Он был всегда "под рукой", когда мне надо было кому-то поплакаться в жилетку или повозмущаться очередной несправедливостью, допущенной по отношению к моей драгоценной особе.
- А какой у него диагноз? - удивилась я, потому что мы разговаривали с ним намедни и всё было, как обычно.
- Ты что?! Ничего не знаешь? - заорала Аллочка. - Как ты умудряешься жить, ничего не видя и не слыша вокруг?!
- А что я должна увидеть? Я же живу за тысячу километров от вас.
- А он что, ничего тебе не сказал?
- Н-не-ет.
- Мы так и знали. Вот идиот! Как же он свою Лизуню потревожит! Не дай Бог она огорчится! У него же рак! Рак, понимаешь ли ты, дура бесчувственная?! Ему уже времени, с гулькин нос...!
Аллочка продолжала ещё что-то кричать в трубку, но я не стала её слушать, потому что она всегда отличалась излишней экзальтацией и, временами, добиться чего-то вразумительного от неё было проблематично.
Немного поколебавшись, набрала Петькин номер.
- Алле, - отозвался кто-то еле слышно на том конце.
- Это я,- почему-то перейдя на шёпот, сказала я.
- Лизуня, ты что ли?
Голос неожиданно окреп, и в нём прозвучали привычные Петькины интонации.
- Ну да, а кто же ещё!
- Случилось что?
- У меня - нет.
- А что звонишь? Напугала, думал, что-то случилось.
- А что только тебе позволяется звонить? Или ты не рад?
- Рад. ОЧЕНЬ! Просто ты раньше никогда мне не звонила сама.
- Разве? - удивилась я.
- Я так мало для тебя значил, что ты даже не замечала этого.
- Не говори глупостей, - возмутилась я, и замолчала.
Потому что вдруг поняла, что НИЧЕГО не знаю о нём. Я воспринимала его звонки, подарки, его живой интерес и участие в моей жизни, как нечто само собой разумеющееся, но никогда особенно не интересовалась тем, как живёт сам Петька. Чем занимается, о чём печалится, что любит. Знала, что не был женат, но не знала есть ли рядом с ним женщина.
Поэтому не придумала ничего умнее, и спросила:
- У тебя кто-то есть?
- Да,- сказал он. - Ты.
Я почему-то растерялась и пробормотала:
- Мне здесь Аллочка звонила...
- Я понял, - перебил меня Петька. - Ты меня жалеешь. Потому и позвонила.
- Нет! - почти закричала я. - Мне без тебя плохо. Просто я очень нуждаюсь в тебе, в твоём присутствии, в твоём свете. И не знаю, нужна ли тебе МОЯ жалость!
- ТВОЯ? ...ОЧЕНЬ!
Было что-то в его голосе и интонациях такое, что мне захотелось заплакать, но я проглотила ком и, чтобы не испугать своей, непривычной для него нежностью, сказала:
- Скажи что-нибудь вдохновляющее, а то я не знаю куда мне дальше жить.
- Ты моя звёздочка, - сказал Петька.