Обживая гетто невольно начинаешь реже бриться, гладить рубашки, накрахмаливать воротнички и все такое прочее. Что ни говори, а место обитания требует соответствия и следования пусть невысокому, но стандарту. А смысл, действительно, до блеска вычищать ботинки, когда при самом выходе из парадного тут же вступаешь в пыль, грязь, слякоть или смесь всего – по сезону. Едва очутившись на улице неминуемо попадаешь в обстановку механически-биологического столпотворения: скачут вприпрыжку по запрограммированным делам сограждане; со скрипом, впритирочку, разъезжаются плотно запаркованные авто, беззастенчиво облегчается на истоптанную лужайку чей-то питомец.
Как ты, должно быть, догадываешься, я тоже угодил в западню проживания в человейнике, хотя так-то местный и имел неплохие шансы избежать известной участи…. Ну, чего уж теперь: куда хватило капиталов отскочить после жилищных катаклизмов. Разумеется, временно (все временно), а пока… Скверное питание, дурное воспитание – все дает свои плоды и всходы, согласно законам природы. Era vulgaris предстает во всей красе.
Так уж исторически получилось, что бывшие совхозные поля в период первоначального накопления вышли из моды и ушли с молотка. И пускай картофель отныне завозим с пустынь Египта, томаты из Марокко и Эквадора, зато на тех полях вместо борозд и колосьев созрело много многоэтажек, где категорически мало велодорожек. Прямо говоря, доморощенные посевы и их продукты оказались почти без надобности, поскольку завозное и безвкусное пипл схавает все равно.
Вдоль оживленной загородной трассы буйным цветом расцвела незаконная торговля просрочкой и контрафактом, бережно не замечаемая всевозможными администрациями, комиссиями и правоохранителями. Зимой и летом, днем и ночью в худо сбитые ларьки паломничают алконавты и нарколыги всех полов, возрастов и пограничных национальностей. Раскрепощенные крепостные, выработанные рабочие, предоставленные себе пасынки материнского капитала, кого тут только не встретишь! Пока еще выбиваются и режут глаз дамы в восточных нарядах, караванами бредущие с автобусной остановки в западную оконечность резервации. Обочина дороги, связующей два крупнейших города Империи добра, пышно усеяна окурками, огрызками и осколками; внутри массива торжество растрескавшегося асфальта и иной обшарпанной инфраструктуры, детские площадки оккупировали дымящие мамашки с пивасиком, выгуливающие подрастающих налоговых резидентов и завзятых должников. Удивительная все-таки натура у русского бюрократа: под бодрые рапорты о триумфальном восстановлении Сирии или успешном тушении пожара где-нибудь в Греции, малейший порядок на вверенных территориях этих господ волнует в самую последнюю очередь. Впрочем, феномен прочно базируется на том, что прописным обитателям и залетным заселенцам на самом деле ничего особенно и не нужно: и так сойдет-сгодится, видали и похуже, главное ведь, чтобы не было чумы! Классическая примета гетто: все здесь случайные, знакомые шапочно, не шибко заинтересованные в развитии чего-либо. Земля-то, понятно, вроде бы как и родная, а вместе с тем интуитивно ничейная и даже чужая. Еще бы: стать здесь своим, значит твердо встать на кривую дорожку и покатиться по наклонной.
И тут уж, сколько ни морщи лоб, запуская мыслительный процесс, а в голове все равно не укладывается: каким же оно таким курьезным образом угораздило случиться, что в самой огромадной и просторной стране мира люди ютятся на малых клочках земли, стягиваются к световым пятнам что поярче, а сами города опоясываются густонаселенными застройками, где живется очевидным образом неудобно, тесно и хмуро. И никакие научные обоснования и выкладки про высокую концентрацию труда, или трудности с прокладкой инженерных сетей совершенно не убеждают, что так на самом деле быть и должно, что это и есть правильный порядок вещей и ход событий. Характерно, что очень многие вынуждены еще и тянуть по 20-30 лет свои ипотеки, «смертельные залоги», дабы закрепиться у подножья холма и передать эти выкупленные у банкиров помещения по наследству, ну или сдавать в аренду другим бедолагам.
Все признаки образования социально-этнического гетто налицо. Ансамбли еще формируются, поля исчезают с лица земли, строительные тресты выжимают из каждого квадратного метра максимум прибыли, возводя грубые постройки самыми дешевыми силами. Таким образом, доступная среда для аутсайдеров, подонков общества и беженцев складывается неспешно, но неуклонно. Пока это скорее очертания и предпосылки, и все же, похоже, однажды здесь будет первоклассное гетто со всеми прелестями, избитыми рожами и сюжетами.
Порядочный человек просто обречен ощутить себя тут путешественником во времени, угодившим в темную версию будущего. Странно: страна явлена словно после цивилизационной катастрофы, тем более коварной, что растянувшейся на десятилетия, а потому даже незамеченной и неосознанной самими потерпевшими. С другой стороны, если так присмотреться и прищуриться, то вот же он: обретенный рай (добро пожаловать домой) для критика и скептика, ведущего свой неторопливый репортаж с нижней палубы еще идущего «Титаника».
И лишь целостный вид из балконного окна, с обзором километров на десять, порой утешает душу: иной раз небо раздувается и наливается бесподобно спелыми красками и искрами чистого вечера, создавая самые причудливые комбинации облаков и просветов, чутко напоминая, что жизнь протекает не только в бетонной ячейке, а еще и на планете со своей атмосферой.