Ох, ноченька уже наступила. Все дела переделаны на сегодня, пора и сказке сказываться...
История это произошла во времена давние, за которыми ещё древнейшие виднеются. И никто уже не сможет сказать, правда, это или всего лишь чей-то вымысел, сохранившийся в течение многих веков. А я постараюсь ею, души ваши усыплённые, огонёчком затронуть. Может быть, и получится. Ведь всякое бывает в жизни.
Проснулась Ратмира затемно. Беспокойно, и уж очень недобрым было предчувствие на сердце. Подстёгиваемая чутьём, быстро встала она с кровати и нехитрые пожитки в суму дорожную собрала. Лицо умыла и переоделась в одёжу мужицкую и, накинув плащ на себя, повязала верёвки на шее. Самое страшное её ожидание сбывалось.
И хоть с людом бок обок немало прожила травница, да всё же пошли они на дело злое и мерзкое. Не пакостила и не вредила никому девушка, а когда обращались за помощью, помогала чем, могла, и как умела. Да только люди горазды добро забывать. Природа их в том состоит, чтобы за зло держатся, себя изнутри уничтожать, да добро сделанное за данность принимать.
Жила врачевательница тихо, ни с кем из местных не сходилась. И стали деревенские всякое домысливать на поселившуюся, на отшибе деревеньки девицу. Сначала в лицо спрашивали: «Кто будет? Чьих родителей дочь? Чего тут одна живёт? Что в прошлом у неё было?» И прочее и прочее.
Молчала Ратмира. Озлились на неё бабы местные. Они к ней со всей искренностью, а она будто в рот воды набрала и ничего никому не скажет.
И пошли за спиной девушки разговоры всякие. Знала о них Ратмира, да значению им не придавала. Глупые и беспочвенные то речи. Пускай мелют, что хотят, лишь бы жить не мешали, да дело до погибели не довели.
Да только напрасно надеялась она.
Перекинула сумку через плечо Ратмира, вздохнула. Не хотелось ей покидать место обжитое, и так полюбившееся, но видно, если она и дальше останется здесь, так люд решится и со свиту её сжить, за грехи какие-нибудь. Да и клясться Богу будут, что из лучших побуждений на то пошли. Если не они её, то так она их бы в будущем извела.
Вот так и бывает, живёшь себе со всеми, не ищешь врагов, а природа людская всё равно верх над мирянами берёт, и идут они на поступки грешные, страшные и жуткие. Как ни старайся, а всё равно бельмом будешь для кого - то.
Вырвалась Ратмира из задумчивости, и, перекрестившись, за порог вышла в предутреннюю тьму. Назад и не обернулась, не хотела видеть, как пламя угол избы начал пожирать.
- Да воздастся им по делам их. Не сбежать от суда праведного, да только добрыми делами прошлые грехи искупить можно, да раскаяньем чистосердечным, - спокойно сказала целительница молодая и пошла прочь из деревни.
Хоть и обрушилась на неё напасть, но слёз не было, только горечь о потерянном Доме, глубоко затаилась в ней, ведь думала, что наконец-то нашла то место, где она сможет отдохнуть, и прожить остаток уготованных ей лет. А вышло, что ошибалась она. Слепа была в желание своём, вот и поплатилась.
Долгий путь предстоит ей, да знать менять что-то в жизни пора пришла, а род людской в том и поспособствовал. Но со временем Ратмира сможет и горечь об утраченном принять, словно не с ней это случилось, а с человеком незнакомым. А забыть не сможет. И выбросить из души, сердца и памяти не получится. Хоть то и бедой большой и не было.
- Ой, как не прав народище бывает, что на подобное идёт. И поступки их всё страшнее становятся.
И снова тяжёлый и горестный вздох вырвался из груди. Не только ей с этим жить, но и тем, кто сделал это. Грязью чёрной и поганой на душу нарастёт всё сделанное ими. С живой, человеческой сутью срастется. Так тьма, поселившаяся в человеке виде дётёныша змеиного, обвив сердце, шепчет тому мысли и решения. А сейчас скорее нужно уходить, и, чем дальше, тем лучше, нельзя здесь более оставаться. Будет времечко, она сил накопит сызнова. У матушки земли прося их.
И оказалось всё, ой как не просто. Ведь сами помощницы Богини Макоши, плели нити судьбы Ратмиры.