В конце апреля – начале мая стала прилетать к нам трясогузка. Или трясогузки, не поймёшь. Прилетит на карниз, покачает своим длинным хвостиком, пробежит по карнизу на балкон и упорхнёт в растущие перед окном деревья. И так помногу раз. Верно, гнездо у них там.
Потом, в конце мая – начале июня трясогузка стала появляться с насекомыми в клювике. Насекомые разные, разного цвета: коричневые, серые, зелёные, с крылышками и без. И откуда она их только берёт? Ведь трава в городе нещадно выкашивается, и исчезает среда, в которой живут насекомые.
Затем птичек стало прилетать даже по две. Ну, ясно: теперь оба родителя принялись выкармливать птенцов. И опять же: сядут на карниз, быстро осмотрятся, пробегутся на балкон, а оттуда порхнут в густые ветви каштана. Всё по одному маршруту. Эти полёты с насекомыми в клюве напоминали работу загруженного аэропорта: посадка – пробег – взлёт, посадка – пробег – взлёт. И так весь день. Прожорливые они, птенцы!
А потом вдруг трясогузки летать перестали. Значит, выкормили детей, опустело гнездо. Прекращение птичьей суеты принесло и небольшое разочарование. Хотелось, чтобы родители показали выводок, тем более, что примеры тому были. Как-то всем семейством прилетали на балкон воробьи. Папа и мама чирикали, показывая маленьким воробьятам новое место и, вероятно, «рассказывая», что тут можно обнаружить съестное, но здесь живут люди. Трясогузки этого не сделали.
Но прошло недели две – и снова перед окном заработал «трясогузий аэропорт». Опять засуетились птички, таская в клювах насекомых. Это значит, новый выводок в гнезде.
А птенцов трясогузки увидеть, всё же, удалось. Не из окна, а на улице. Бегают по земле маленькие трясогузята. Они меньше взрослой птицы, и окрас у них ещё не бело-чёрный, а серо-коричневый.
Такие вот неожиданные и увлекательные наблюдения.
Правда, одно в поведении трясогузок вызывало неудовольствие. Вороны понимают, а воробьи, наверное, просто принимают как данность, что в домах живут люди, и это их, людей, территория. А трясогузки, похоже, были убеждены, что карниз и балкон – это их, трясогузочья, территория.
Когда они видели в окне или на балконе человека, на их «лицах» (или что там у них, откуда клювы растут), казалось, появлялось выражение глубокого изумления и встревоженности: «Кто это? Что они тут делают?!». Птички зависали в воздухе, трепеща крыльями, издавали короткий писк и улетали.
Всё правильно, таким и должно быть поведение дикого животного или птицы. Но человек подсознательно ждёт проблеска разума или осмысленности в самой маленькой твари. И не прекращающееся «удивление» трясогузок при виде человека (да ещё там, где ему быть «не положено»), нет-нет, да и рождало желание обругать птичек за их «тупость» и поставить им в пример сообразительных ворон.
Но вместе с тем, было понятно, что нельзя подходить к ним слишком строго и требовать невозможного. В них это просто не заложено: маленькие птички, к привыканию к человеку (не говоря уже о чём-то вроде «приручения») не способные. Так им легче существовать на свете.
А нам, людям, лучше просто смотреть на них, изучать, как они живут. И не обращать внимания на их, с нашей, человеческой, точки зрения (а на самом деле несуществующие) «слабости». У каждого своя жизнь, и подходить со своими мерками к другим не стоит. В природе всем найдётся место. Для неё все важны.
А «трясогузий аэропорт» продолжает свою работу. Возможно, будет и ещё один выводок. Пока осень не наступит.
Фото автора