Откровение 16

Здравствуй. Приятно, что откровения ждут и читают, словно душу обнимают, я это ценю, благодарю. Что ж, начнем. Вчера выдался непростой день по эмоциональной окраске. Днем была работа, впрочем, ничего нового и особо выдающегося. Когда я шла на неё, то все так же гоняла мысли по учебе и нашла кучу альтернативных вариантов от элитной сиделки за границей, до бальзамировщика в Сургуте. На работе что-то мешало в глазу, сказали, что может это конъюктивит и выписали капли. Я решила, что это просто что-то с чем-то, но капли капаю старательно. Настолько себя накрутила на работе мыслями, что выходя с неё слезы по моим щекам бежали аки крокодильи. Если быть совсем честной, то те семь лет, которые я определила себе, я готова, кажется, была обрубить сазу по прибытии домой. Меня трясло в автобусе, а я думала, думала и думала. Жаль всех близких и родных, мне нельзя так, даже для такого эгоиста как я, это слишком. Сейчас мне горько осознавать, насколько сузилось мое сознание, как я напугана и морально подавлена, что вижу лишь один выход. Мне всегда казалось, что найти варианты несложно, нужно только чуть подумать. Хорошо, что мне нужно было к Булочке. Я сидела одна в пустой квартире, замотавшись в плед. Так привычно. Одна в квартире. Раньше это было так странно и ново, а теперь совсем нет. Соседняя комната — дедушки. Я не заходила и не смотрела, закрывая глаза я вижу все мои рисунки, стоящие на серванте, мои поделки, фото и баночку с причинами, почему я люблю его. Сейчас понимаю, что причин никаких нет. Просто я его и все. Опять накатывает. Что ж, продолжим. Я нахваталась конфет, мяса и консервированных томатов, стало чуть легче. Посидела чутка с Булочкой и отправилась домой, изрядно нагрузившись. Да, кстати, я очень хотела пиццу, так вот, желанию моему было суждено исполниться. Что ж, у меня чуть от счастья не треснула рожица, а пицца не влезла в холодильник. Человечек, причастный к этому, ты-чудышко. «Звуки смущения и очень сильно-стеснительной радости». Намыла посудку, досмотрела самое трогательное что-то, покупалась, заплела волосы в косу и спатеньки. Утром проснулась с хорошей мыслью о том, что меня ждет пицца, хоть кто-то да. На работке надо было брать кровь на сахар из пальчика. Я собрала все-все свои силы, вспомнила, что я дочь самурая и самураечки, не меньше и пошла. Все прошло крайне успешно, мои ручки знали, что и как делать, они летали, а я диву давалась. Вообще, я получила значительное удовольствие от процесса и чуть не решилась идти работать изпаличной кровососальщицей. Потом с шутками, прибаутками принялась за кормление, развлекая одних и приголубливая других. Затем документация, которую я заполняю в общем-то с удовольствием, кроме температурных листов. Потом обед, где мне удалось уговорить бабулечку покушать, воркуя, что приготовлено все специально для нее и это очень вкусно, хотя бабулечка все и норовила накормить этим же меня, но я оказалась убедительней. Получила одобрение от коллеги, который до этого безуспешно пытался уговорить пожилую леди на супчик. Покормила, побеседовала и уложила. Пошла к другому. Это какая-то совершенно особая связь, когда ты понимаешь человека по взгляду, движению ресниц, пальцев. Ты читаешь его, а он с тобой разговаривает, позволь только открыть душу и услышать. Эти мгновения прекрасны, я благодарна, что могу помогать, дарить любовь, тепло и заботу тем, кто так в ней нуждается. Забегала в комнату к одному дорогому мне человечку, прошло пару секунд, прежде чем она узнала в белоснежной фигурке, за округлыми очками с блиставшими от радости глазами ту самую, которая кличет её птичкой-говорун и слушает, пытаясь понять. Эта улыбка, эти руки, прижавшиеся к груди, глаза засиявшие в ответ мне — сказали все и даже чуть больше. Работая в таком месте не нужны слова, что б выражать то, что ты чувствуешь, они излишни. Далее я бегала по отделению и искала всех и вся — пустота. Пришлось уползти на пост и ,замерзая, писать и писать. Потом отправилась домой. На улице шел град, а я шла на остановку. В автобусе неприятный мужик всю дорогу пялился и подвигался ближе — противно. Хотела купить себе киви, но внезапно передумав, купила мармелада. В гости зашел Тимонка, угостился пиццей и докушал мясо. В квартире очень холодно. Я пишу и не чувствую пальцев, даже кольца держаться перестали. Я напялила все теплые вещи разом, но это не помогает. Буду садиться за учебу. Надеюсь, что у меня хватит сил, просто хватит сил не обесценить, но сберечь в себе то, за что люблю и уважаю — тебя, Олечка, твою самость. Двести лет, это, конечно, слишком много, но я должна себе август баловства, купаний, солнца и фруктов. Создана, что полюбить, принять и баловать себя, не меньше.