Откровение 7

Я проснулась. Немного странное внутреннее состояние. Смесь волнения, непонимания, утомления и активного думания. Не лучшее моё мироощущение. Но, думаю, я в силах его исправить и зажечь себя, истончить, ненавязчиво обнажить. Утро было со вкусом нежнейшего творога и желейной конфетки. Правда, после просыпания я еще энное количество времени просидела на диване, абсолютно без цели, просто так, что на меня не похоже, видимо, восстанавливалась. Вчера, выходя из дома, я накинула пиджак, который запал мне в душеньку с первого взгляда, и который чуть ли не старше меня, но имеет ли это значение, отнюдь. В трамвай зашла женщина с двумя маленькими детьми, она была очень худой, в брюках, длинной кофте до щиколоток, в капюшоне под которым был никаб. Лицо её было тонкое, бледное, уставшее. Хоть ей и было около тридцати или чуть больше, но на лбу и у глаз пролегали морщины. Она была очень тихой и выглядела покорно. Я поймала себя на мысли, что мне неприятно жалок такой вид и поведение. Что мне хочется блистать, сиять и раскрываться во всем своем разнообразии. И да, пошел еще один факт к отсутствию детей в своей жизни. Я не хочу продолжаться. Вернее, я не хочу продолжаться в ком-то. Только в себе и себя ж забрать на вечный или скоротечный что-то там. Приехали в старый город, при выходе из трамвая мне галантно подали руку, приятно — жуть как. В столовой, а именно их завсегдатаем я стала особенно во время дороги, я была очень голодна и начала набирать. Собрав поднос, я поставила его на стол, где сидел человек, с которым мы пришли, я начала раскладывать свои вещи, как внезапно другой человечек, удивленно спросил, почему я села туда. Я удивлялась, пока не подняла глаза и не поняла, что приземлилась за стол к совершенно незнакомому мужчине и по-хозяйски под его изумленный взгляд собираюсь трапезничать. Благо я была в маске, ибо личико мое в момент заалело. Рассыпаясь в извинениях, я поспешила ретироваться, хотя мужчина и сказал, что я могу остаться и составить ему компанию, чему он был бы рад, но меня ждали и мужчина остался без столь прекрасно-наглой спутницы. Обед был приятно хорош. Я попробовала вкусный голубечик — день задался. После мы гуляли по улицам, было жарко и я скинула пиджак. Были фото меня с цветами. Я видела сакуру и даже утащила один цветочек, правда сорвала не сама, не смогла бы. Сейчас он уже лежит засушеный в дневнике. Вообще, мне очень хочется наломать целый ворох сирени, много-много, и нести её, упиваясь ароматом, а потом поставить в вазу в своём доме, а человечек, не найденный еще, будет улыбаться, качать головой и обнимать сильно-сильно. Но это так, фантазии, в последнее время я начала сильно ими увлекаться, не знаю, приведет ли это к чему-то хорошему, но к чему-то приведет точно, я надеюсь, к визуализации. Затем мы зашли в магазинчик с украшениями и я по хорошей и доброй традиции купила себе сережечки, две черные жемчужинки. Это уже третья или четвертая пара, в Северодвинске я по одной их теряю, снабжаю город драгоценностями, так сказать. Далее я видела как машину увозил эвакуатор, это было быстро и слажено. Затем снова трамвай и путь домой. Внезапно зазвонил телефон, я знала кто это, но не ожидала, это было приятно и радостно. Мы болтали долго совсем ни о чем. Затем дома, ближе к вечеру я опять засобиралась на встречу. Я накрасила губы помадой, знаешь, цвет есть такой, гелиотроповый, так вот и представь его, бедолага. С первых минут встречи я поняла, что она обречена. Но в силу свой тактичности и вежливости, чорт бы их побрал, прогулка растянулась на два с половиной часа. Я успела изучить небо, землю, флору, фауну и людей, проходящих мимо. Но надо отдать должное, я активно участвовала в беседе. Задавала вопросы, слушая, как со скрипом начинают вращаться шестеренки в голове собеседника, мне было смешно. Я спрашивала, что есть любовь, дружба и семья. Отношение к феминизму у собеседника было негативное, шахты — это не женское, а медбратья — это не мужское. Про отношение с девушкой, услышала, что она должна быть глупее собеседника, про себя я задалась вопросом: ну куда еще, божечки? Так же, его дама, должна носить определенный вырез, как оказалось, у меня он был слишком глубокий. Ужас, совращаю мужчин, наверное, мне должно было быть стыдно, но почему-то не стало. Благо хоть платья можно носить чуть выше колена, хоть какая-то свобода. Потом случился глоток свежего воздуха в виде звонка человечка. Но затем я начала докапываться, что бы делал собеседник если б его жена, имеющая от НЕГО двоих детей стала употреблять легкие наркотики. Честно, не знаю, что на меня нашло, отупение, наверное. Далее были разговоры про справедливость, где этот человек бил себя рукой в грудь и кричал, что он есмь справедливость, но убил бы другого, если б тот убил кого-то. Мои доводы были разбиты, и я сама была близка к срыву. Ладно, далее дело коснулось с моей легкой подачи эвтаназии. Выяснилось, что человек не имеет понятия, что это такое и с чем это едят. Но узнав, стал сразу ярым противником, доказывая, что боль можно перетерпеть, что ж, везунчик, если никогда с таким не сталкивался. Пошел дождь, обычно я подставляю рожицу и замедляю шаг, тут же я вся съежилась и потопала быстрее, я жаждала расставания, как никогда. Разумеется, я намекала, что дойду одна, но человек был неумолим или просто недогадлив. Отойдя от него, я наконец-то свободно вздохнула. Дома я общалась с человечком другим, полтора часа прижимая трубку к уху и дрожа, зябну. После вечера было ощущение ультранасилия моей нежной душеньки и я до сих пор не отошла. Где я так согрешила, что мне попался этот человек? Просто за что? Затем я устроила небольшую сессию, фото пока что. На удивление, глаза и руки показали все, что чувствую и я не узнала себя. Но была благодарна, тело слушается, наша связь все прочнее. Его эстетика в тусклом свете лампы, изгибы, тени, полунамеки, взмахи ресниц, ниспадающие локоны. Я в восхищении, нежнейшем желании и в глубоком чувствии.