Возвращаясь от тетушки, он всю дорогу думал о том, что сообщила ему Елена Васильевна: его мать вышла замуж, у него появился отчим. Выходит, она все это время, начиная с того случая, когда он пятилетним ребенком застал в ее спальне, Даниила Аркадьевича, стоящего перед ней на коленях, не расставалась с ним, отказав только ему, ради спокойствия его, своего сына от дома, а сама продолжала встречаться с ним.
Как могла она изменить памяти муже?! Ведь с момента его ухода из жизни прошло всего каких-то пять-шесть месяцев, а, может, она и при жизни отца встречалась со своим любовником, невольно возникла в голове мысль; тогда случайной ли произошло с отцом на охоте то, что привело его к смерти? Может кем-то заранее все было подстроено?!
Эта внезапно пришедшая мысль, вогнала его в пот. Он вспотел весь, до самых кончиков волос.
В таком состоянии он не мог ехать домой, и с половины пути свернул, направив коня на другую дорогу. Куда он ехал, он не знал, ему было все равно куда, лишь бы сейчас никого не видеть и ни с кем не встречаться.
Солнце уже садилось, когда его лошадь, шедшая шагом, остановилась возле какого-то озера. Вокруг никого не было, только дикие утки плавали в нем, и, ныряя вылавливая себе корм.
Он распряг лошадь и дал ей напиться, а сам распластался на мягкой шелковистой траве. Лошадь напившись, стала щипать траву, не отходя от хозяина на далекое расстояние, а он лежал, прикрыв шляпой глаза и слушал стрекотание кузнечиков, гудение диких пчел, собирающих нектар с медуницы, клевера, ромашки, и других полевых цветов, что в изобилии цвели, и от которых шел необыкновенно приятный и усыпляющий запах.
Сколько он так лежал, он не знал, по всей вероятности, он заснул. Встал он от назойливого писка комаров, которые тучей кружились над ним. Руки и лицо его чесались от их укусов.
Подозвав к себе лошадь, он запряг ее и отправился к дому. Он уже не думал ни о чем, Ему хотелось очень есть. Подъезжая к дому Николай наткнулся на своего старого и верного слугу Силантия.
— Наконец-то барин, вы объявились, Слава богу! А я уж грешным делом подумал, не случилось ли чего плохого с вами, обещали, к обеду возвратиться, а уж не только обед прошел, и ужин закончился давно.
— Есть ужасно хочу, Силантий, так голоден, кажется волка целиком бы съел.
— Пойдемте, дорогой барин, в дом, курица давно вас дожидается, мне пришлось ни раз ее разогревать.
— А как Аннушка, поужинала?
—Давно уж поужинала. Все о вас, батюшка, спрашивала и за обедом, и за ужином. С утра-то как позавтракала, и узнала от меня, что вы по делам отправились и только к обеду будите, так сразу решила ехать в город по своим делам, ткань ей надобно было какую-то купить, но к обеду приехала, и такая довольная, что материю, какая ей надобна была купила, а как узнала, что вы еще не приехали, так с личика-то и сменилась, враз улыбка сошла с него, и в глазах грустинка появилась, а уж когда и к ужину вы не явились, пуще закручинилась, просила меня, чтобы сообщил ей, как вы появитесь. Так я пойду спущусь, сообщу ей, что вернулись вы.
— Постой, Силантий, я сам к ней спущусь, — остановил его Николай, когда тот подошел было уже к двери.
;