* * *
После того, как всё кончилось, как питерский роман, питерская глава в жизни Миша была перевёрнуто, то время, как будто специально, побежало с какой-то невероятной скоростью. В тот день, когда ребята, наконец, увиделись, когда груз был сброшен, а душевная рана, пускай и немного, но всё-таки начала зарубцовываться, Стася посоветовала ему занимать себя самыми разнообразными делами:
- Мне кажется, что в последние месяцы ты практически полностью забил на друзей.
- Ну, я же общаюсь с тобой!
- Миша, я не про себя толкую! Вспомни, когда последний раз ты с пацанами играл в футбол, либо зависал в компьютерном клубе?
Миша нахмурился – началась тяжёлая мыслительная работа, которая, однако же, ни к чему хорошему не привела. Действительно, он так увлёкся отношениями с Таней, этими поездками, а, самое главное, ожиданиями предстоящих путешествий, что совершенно забыл о том, что жизнь не ограничивается одной лишь любовью, что он, в конце концов, всего лишь мальчик, который переходит в выпускной класс. В конце концов, семнадцать лет это не тот возраст, когда стоит себе намеренно усложнять жизнь. Ведь молодость так коротка – ещё совсем недавно, как ему казалось, он переходил в среднюю школу, не то, что взросление, даже девятый класс, даже самые первые экзамены казались чем-то чересчур далёким и недостижимым. А в вот теперь, меньше, чем через год, он будет сдавать ЕГЭ, а потом выбирать университет, ездить по деканатам и кафедрам со своими вступительными документами. Как же быстро летит время…
Друзья не забывали о Мише, практически ежедневно они звонили ему по телефону, заваливали «контакт» сообщениями. То они его приглашали на футбол, то просто прогуляться, то поиграть в компьютер. Иногда Миша просто не отвечал сообщения и звонки, иногда, когда, как ему казалось, у него было настроение, он пускался в пространные переписки и объяснения, придумывал, как он уже теперь понимал, нелепейшие и глупейшие оправдания, чтобы не только не идти с ребятами куда-либо, но и постараться их не обидеть. В общем, преимущественно нелепо, но всё же отмазывался. Ребята, конечно же, всё понимали, но ни один из них, ничего не сказал Мише, они тоже вели довольно энергозатратную игру и делали вид, что «понимают» своего беззаветно влюбившегося друга. И всё равно продолжали звонить и приглашать…
Миша и сам теперь чувствовал, что ему нужно какое-то занятие, что вечера, проведенные дома в одиночестве, максимально тягучие, максимально тяжёлые. Он сам себе не находит места: хаотично начинает пересматривать все совместно сделанные с Таней фотографии, уже в сотый раз перечитывает их переписку, а однажды его накрыло так сильно, что он набрал её номер…. Голова в тот момент не соображала ничего, он и сам не знал, зачем звонит, что он хочет получить от этого разговора. Всё вернуть? Маловероятно. Извиниться? Да, вроде, и не за что. В конце концов, в воспалённом мозгу возникла лишь одна, более менее вменяемая мысль: хочу вновь услышать её голос.
Таня практически сразу сняла трубку – в глубине души Миша надеялся, что она проигнорирует вызов.
- Привет, - без особого энтузиазма начала она разговор. Миша услышал, что на заднем фоне играет музыка и слышатся какие-то голоса. Значит, Таня сейчас не дома и, к сожалению, не одна.
- Привет! – задыхаясь от восторга, выпалил Миша, - не отвлекаю?
- Да, не особо…. Я сейчас тут выйду,- раздался какой-то скрип и лязг. Надо полагать, что Таня вышла из какой-то комнаты и плотно прикрыла за собой дверь – звуки музыки и голоса пропали.
- Как у тебя дела? – не унимался Миша.
- Всё хорошо. Готовлюсь к университету. А у тебя?
- Да, как-то не знаю… тоже, вроде, готовлюсь к учёбе, но как-то непросто.
- Понимаю…
- Просто захотелось тебя услышать…
Таня выдохнула.
- Я тебя понимаю, - всё так же упрямо повторила она. Разговор не клеился и, судя по всему, был ей совсем неудобен.
- Мне просто кажется, что, может, мы поспешили…
- Миша, мы же всё ещё решили и обговорили в Питере!
В этой тираде Миша, пусть и был в те минуты взволнован и разгорячён, но почувствовал нотки раздражённости в её голосе.
- Я понимаю, но…
- Миша, я ничего не могу с собой сделать. Я не знаю, зачем мы в принципе сейчас разговариваем…
- Да, я просто… не знаю, - сознание и вменяемость начали к нему постепенно возвращаться. Вдруг он услышал, что дверь рядом с Таней заскрипела и кто-то, стараясь, как можно тише, позвал её.
- Миша, извини, мне пора идти…. Позвони как-нибудь в другой раз!
- Хорошо…
Но в эти самые секунды он окончательно для себя решил, что больше никогда и ни при каких обстоятельствах не наберёт её номер телефона. «Хорошо бы у неё украли мобильный, либо она сменила тариф! Тогда у неё окончательно изменится номер!» - без доли злорадства подумал Миша.
Закончив разговор, он увидел, что ему написал Стас. Тот, как в предыдущие дни, приглашал его на футбол. Давным-давно, ещё чуть ли не с раннего детства у них сложилась неплохая и крепко сбитая футбольная компания. Помимо ребят, с которыми они учились в одном классе, туда так же входили мальчишки, проживавшие на соседних улицах и дворах. Всего выходило человек двадцать. Они собирались на небольшом пустыре, начинавшемся сразу за сквером, примыкавшем к их школе. В какие-то старые и древние годы на этом пустыре ещё, судя по всему советскими мальчишками, были сооружены ворота. Конечно, за ними толком никто и не ухаживал, поэтому они, мало того, что полностью облупились и заржавели, так и ещё искривились и просели в землю. Именно по этой причине вратари команд изначально находились в неравных условиях, но за неимением более удобной альтернативы, приходилось довольствоваться и этим полем. Помимо ребят, игравших здесь в футбол, это пустырь пришёлся по вкусу и собачникам из всех окрестных домов. Их питомцы, помимо того, что здесь и там оставляли свои коричневые «сюрпризы», имели привычку разрывать передними лапами ямки самых разнообразных размеров и глубины. Ребята, в силу того, что они здесь играют много лет, уже приноровились к этим опасным ловушкам и уже на интуитивном уровне понимали, где можно бегать, а где земля перерыта до основания. А вот случайные гости нередко подворачивали ноги и больно падали, угодив в эти ямки…
Разговор с Таней, не то, что бы оставил тяжёлое послевкусие (Мише вообще казалось, что все эти дни он жил, будто в тумане), но, как будто в какой-то степени отрезвил его. Не могу сказать, что жизнь заиграла какими-то новыми красками, но иллюзии, касательно этого человека, этих отношений начали испаряться. Удивительно волевым решением Миша ответил Стасу, что он уже собирается и минут через тридцать будет на их футбольном поле. «Будем жить!» - выдохнул он, выходя из квартиры. В тот вечер он блистал – гол и две завершающие передачи. Миша везде добегал, везде успевал, выигрывал практически все единоборства, а усталость и переутомление казались чем-то нереальным, чем-то таким, что ему чуждо и не присуще. Когда, наконец, стемнело до такой степени, что мяч стало трудно различить, матч закончился. И ребята, грязные, потные, но невероятно довольные собой, вместе шли по их спальному микрорайону, каждый из них отмечал, как же хорош был Миша, каким же вездесущим он был в этот вечер:
- А ты ещё отказывался играть! – ликовал Стас.
- Так я это специально делал! Вот сегодня отвозил вас, как малышей!
Чувство юмора, жажда жизни, весёлость – всё возвращалось к подростку. Последние летние деньки бежали неимоверно быстро, но каждый вечер, принимая душ и укладываясь спать, он чувствовал, как же хороша, как же полна его жизнь. Это было ощущение полной самодостаточности и уверенности в то, что рано или поздно всё будет совершенно хорошо и правильно. Черты Таниного лица, тембр её голоса, привычки постепенно вымывались из его памяти. Например, уже тридцать первого августа он не мог вспомнить, какого цвета у неё глаза, как звучал её голос по утрам. Таня в его сознании начала превращаться в некоего книжного персонажа – это было, в голове сложился определённый образ, но вот живого, настоящего в этом человеке для Миши не осталось ничего. Если бы не фотографии, не переписка в «контакте», то он бы подумал, что этих отношений у него никогда и не было, что это просто-напросто сон, либо сюжет какого-то фильма, который он по неизвестной причине, слишком близко принял на свой счёт.
Наверное, впервые в жизни он с таким упоением, с такой радостью встречал предстоящий и последний учебный год. Расписание, уроки, домашние задания – всё это окончательно должно упорядочить его жизнь и быт, придать смысл всем его действиям.
Именно поэтому первого сентября он раза три просыпался до того момента, когда мама должна была его разбудить. Так сильно было его нетерпение, так сильно хотелось начать этот новый и максимально правильный цикл!