Владимир Соловьев - религиозный философ, мистик, поэт и публицист родился 16 (28) января 1853 в Москве в семье выдающегося русского историка Сергея Михайловича Соловьёва, а умер 31 июля (13 августа) 1900 года, всего 47 лет от роду, в имении князя Трубецкого под Москвой.
А.Блок называл В.Соловьева "рыцарем-монахом" и вспоминал о нем так: "Лeт двeнaдцaть нaзaд, в бecцвeтный пeтepбypгcкий дeнь, я пpoвoжaл гpoб yмepшeй. Пepeдo мнoй шeл бoлыuoгo pocтa xyдoй чeлoвeк в cтapeнькoй шyбe, c нeпoкpытoй гoлoвoй... Фигypa кaзaлacь cилyэтoм, дo тoгo oнa былa жyткo нe пoxoжa нa oкpyжaющee. Pядoм co мнoй гeнepaл cкaзaл coceдкe: "Знaeтe, ктo этa дyбинa? Bлaдимиp Coлoвьeв". Дeйcтвитeльнo, шecтвиe этoгo чeлoвeкa кaзaлocь диким cpeди кyчки oбыкнoвeнныx людeй, тpycившиx зa кoлecницeй... Bo взглядe Coлoвьeвa, кoтopый oн cлyчaйнo ocтaнoвил нa мнe в тoт дeнь, былa бeздoннaя cинeвa: пoлнaя oтpeшeннocть и гoтoвнocть coвepшить пocлeдний шaг; тo был yжe чиcтый дyx: тoчнo нe живoй чeлoвeк, a изoбpaжeниe: oчepк, cимвoл, чepтeж... B тo вpeмя oкoлo Coлoвьeвa шyмeлa yжe нacтoящaя cлaвa, нe тoлькo pyccкaя, нo и eвpoпeйcкaя. Cлaвa дoлeтaлa дo Пeтepбypгa, кaк вceгдa, в видe вoлны гpязныx лaкeйcкиx cплeтeн и кaкoй-тo ocoбoй нeнaвиcти. B тo вpeмя в нeкoтopыx кpyгax имeни Coлoвьeвa нe мoгли cлышaть paвнoдyшнo; тo был cинoним oпacнoгo и вpeднoгo чyдaкa..."
Эти воспоминания Блок написал в десятую годовщину смерти философа. При этом он отмечал: "Teпepь, кaк дecять лeт нaзaд, вce пpизнaют бoльшoй тaлaнт, нo мнoгиe ocтaнoвятcя в нeдoyмeнии пepeд кaкoй-нибyдь cтopoнoй eгo дeятeльнocти. Извecтнaя филocoфcкaя шкoлa пoдвepгнeт coмнeнию cиcтeмy миcтичecкoй филocoфии Bл. Coлoвьeвa пo oтcyтcтвию в нeй зaкoнчeннoй тeopии пoзнaния. Hи oдин cтaн пyблициcтoв нe пpимeт Coлoвьeвa бeз oгoвopoк yжe пo тoмy oднoмy, чтo Coлoвьeв yтвepждaл "cвящeннyю вoйнy" вo имя "cвящeннoй любви"; oдни из нac xoтя и пpизнaют вoйнy, нo oтнюдь нe cвящeннyю, a гocyдapcтвeннyю, вo имя пoлитичecкoй poзни; дpyгиe xoтя и иcпoвeдyют любoвь, нo тaкжe нe cвящeннyю, a гyмaннyю, oтpицaющyю вcякyю вoйнy в пpинципe. Bл. Coлoвьeв - кpитик? Oн нe зaмeтил Hицшe, oн oднocтopoннe oцeнил Пyшкинa и Лepмoнтoвa. Bл. Coлoвьeв - пoэт? И здecь пpиxoдитcя yдeлить eмy нeбoльшoe мecтo, ecли cмoтpeть нa нeгo кaк нa "чиcтoгo" xyдoжникa. Ocтaeтcя Bл.Coлoвьeв - чeлoвeк. Tyт нeпoмepнoe paзнooбpaзиe кapтин; вocпoминaния и aнeкдoты дo cиx пop нe cxoдят co cтpaниц жypнaлoв. Kaкoй жe вывoд мoжнo cдeлaть из этиx пpoтивopeчивыx aнeкдoтoв o "cтpaнныx" пocтyпкax и cлoвax, ocoбeннo - o "cтpaннoм", a для нeкoтopыx - cтpaшнoм xoxoтe, кoтopый вce вcпoминaют ocoбeннo oxoтнo? Oдин вывoд: Bл. Coлoвьeв был oчeнь cимпaтичный и opигинaльный чeлoвeк, oднaкo c бoльшими cтpaннocтями, нe coвceм пpиятными, a инoгдa и нeпpиличными; нo тaк кaк вce дpyзья eгo были тoжe oчeнь милыe люди, тo oни пpoщaли этoмy poмaнтичecкoмy чyдaкy eгo дикиe выxoдки".
А вот как вспоминал об облике философа М. Д. Муретов: "Небольшая голова, сколько помнится – круглая. Черные длинные волосы наподобие конского хвоста или лошадиной гривы. Лицо тоже небольшое, округлое, женственно-юношеское, бледное, с синеватым отливом, и большие очень темные глаза с ярко очерченными черными бровями, но без жизни и выражения, какие-то стоячие, не моргающие, устремленные куда-то вдаль. Сухая, тонкая, длинная и бледная шея. Такая же тонкая и длинная спина. Длинные тонкие руки с бледно-мертвенными, вялыми и тоже длинными пальцами, большею частью засунутыми в карманы пальто или поправляющими волосы на голове. Наконец, длинные ноги в узких и потертых черных суконных брюках... Нечто длинное, тонкое, темное, в себе замкнутое и, пожалуй, загадочное..."
***
Страстность и странность натуры Соловьева стала проявляться еще в детстве и отрочестве. Всему он предавался с пылким увлечением, во всем доходил до крайности. Была какая-то неистовость в его играх и занятиях. Его первый мистический опыт был связан с первой несчастной любовью. Душа ребенка, взволнованная влюбленностью, раскрылась для видения любви небесной. В 1862 году, во время Божественной литургии, будучи девятилетним мальчиком он в первый раз увидел Софию - Божественную Премудрость, явившуюся ему в образе женщины необычайной красоты. Вот как он описывал это свое первое видение в автобиографической поэме "Три свидания":
"Дуэль, дуэль! Обедня в Вознесенье
Душа кипит в потоке страстных мук.
Житейское... отложим... попеченье –
Тянулся, замирал и замер звук.
Алтарь открыт... Но где ж священник, дьякон?
И где толпа молящихся людей?
Страстей поток, – бесследно вдруг иссяк он,
Лазурь кругом, лазурь в душе моей.
Пронизана лазурью золотистой,
В руке держа цветок нездешних стран,
Стояла ты с улыбкою лучистой,
Кивнула мне и скрылася в туман".
Корни религиозного опыта всей жизни В. Соловьева - в этом детском видении. Они не православны и не церковны. Профессор И.М. Андреевский считал эти переживания "чистой прелестью" или же дьявольским наваждением.
В 1864 году Соловьев поступил в гимназию, которую закончил с золотой медалью в 1869 году. В гимназические годы он, выросший в глубоко религиозной семье, внезапно перестал ходить в церковь и в течение четырех лет предавался самому крайнему отрицанию, самому яростному атеизму. Уже в 13 лет он признавался Н. И. Карееву, что не верит больше в мощи. Величко рассказывал, как однажды «после вечера, проведенного в горячих рассуждениях с единомышленными товарищами, Соловьев сорвал со стены своей комнаты и выкинул в сад образа, бывшие свидетелями стольких жарких детских его молитв».
В том же, 1869 году, он поступил на историко-филологический факультет Московского университета, сдав вступительные экзамены и написав вступительное сочинение, но вскоре перевёлся на естественное отделение физико-математического факультета. На лекции он ходил редко и связи со студентами не поддерживал. «Соловьев как студент не существовал, – вспоминал впоследствии его сокурсник Н. И. Кареев, – и товарищей по университету у него не было». В это же время он познакомился со страстным спиритом А. Н. Аксаковым и на некоторое время превратился в «пишущего медиума». Впоследствии он увлекся оккультизмом и теософией.
К 16-ти годам он уже начинает понимать несостоятельность материализма и ищет более цельного мировоззрения. В его философском развитии решающая роль принадлежит Спинозе. Следующий этап – изучение скептического Джона Стюарта Милля. Соловьев начинает понимать, что сущность материи не менее непостижима, чем сущность духа, что материализм ничего не объясняет и никакой «действительности» не соответствует. Он вплотную подходит к проблеме человеческого знания – и здесь ждет его Кант. Молодой философ окончательно освобождается от догматизма и через кантовскую гносеологию приходит к заключению, что знание не противоречит вере и что наука совместима с религией. Затем В. Соловьев стремительно «влюбился» в Шопенгауэра. Шопенгауэр открыл ему глаза, что правда – нирвана. На некоторое время Соловьев становится буддистом и со страстью отдается изучению восточных религий.
Затем новые искания. Соловьев изучает системы немецких идеалистов: Фихте, Шеллинга, Гегеля. Наконец, Соловьев знакомится с позитивизмом Огюста Конта. В нем видит он завершение всей западной философии. Однако в 1871—1872 годах произошёл новый идейный перелом в мировоззрении Соловьёва, связанный с полным разочарованием в атеистических и позитивистских идеалах «людей шестидесятых годов». Занятия естествознанием и философией приводят Соловьева к пессимистическому выводу: ни опытное знание, ни отвлеченная мысль не способны удовлетворить метафизическим запросам человеческого духа. Он пришел к сознанию, что "истинная жизнь" открывается в христианстве и опять стал "пламенно-верующим христианином".
Соловьев даже начал склоняться к мистицизму и верить в возможность непосредственного единения человека с Богом или Абсолютом. Внешним толчком к этому послужило его случайное знакомство в мае 1872 года в вагоне поезда
с молодой дамой по имени Жюли. Он испытал сильную вспышку страсти, и растолковал это мистически: "Теперь только я понял, что есть Бог в человеке". "Несчастный юноша Соловьев!" - восклицал по этому поводу проф. И.М. Андреевский. "Никто не сказал ему, что за поэтической, благоуханной и лучезарной романтической эротикой скрывался темный и смрадный лик сатаны!" Результатом всех последних размышлений стало то, что В. Соловьёв оставил физико-математический факультет и стал готовиться к сдаче кандидатских экзаменов по историко-филологическому факультету экстерном; подал прошение на имя ректора об увольнении из числа студентов и о прохождении кандидатских испытаний (1873); выдержал 17 (!) кандидатских экзаменов и был утверждён в степени кандидата.
Современники вспоминали, что одевался он часто во что попало и по забывчивости даже выходил на улицу в красном одеяле, которым укрывался ночью. Философ часто имел при себе палку с оленьими рогами, принадлежавшую раньше А. К. Толстому и подаренную Соловьеву вдовой поэта С. А. Толстой. От него всегда пахло скипидаром, так как это был его любимый запах. Он не любил и не знал изобразительных искусств, музыки и театра, но зато страстно любил стихи. Кроме того, он любил шахматы. Его внутренняя и внешняя духовность и самоуглубленность удивительным образом совмещались у него с периодической шутливостью, с любовью к своим и чужим анекдотам, с нередкой склонностью к написанию шуточных стихотворений.
О поразительном соловьевском смехе вспоминали многие. С. М. Соловьев дает даже нечто вроде приблизительной общей формулы этого смеха. "Много писали о смехе Вл. Соловьева. Некоторые находили в этом смехе что-то истерическое, жуткое, надорванное. Это неверно. Смех В. С. был или здоровый олимпийский хохот неистового младенца, или мефистофелевский смешок хе-хе, или и то и другое вместе".
Окончив Московский университет в 1873 году, Соловьев, по особому ходатайству, был оставлен при кафедре философии для приготовления к профессорскому званию. Но уже в начале сентября 1873 года он переселяется в Сергиев Посад и в течение года слушает лекции в Духовной академии. Душевная борьба, происходившая в нем в это время, отражалась и на его физическом состоянии. Он жалуется в письмах на "невралгическое расстройство", избегает общества, ведет «отшельническую жизнь» : мало посещает лекции; работает, запершись у себя в монастырской гостинице. Для «понимания» христианства ему необходимо было изучить историю древних религий, восточных и западных отцов церкви.
В это же время он переживает неудачный любовный опыт. В автобиографической повести "На заре туманной юности" Соловьев описывает объяснение с двоюродной сестрой Катей Романовой, на которой собирался жениться. Выслушав его страстные слова, перемешанные с призывом идти по пути самоотрицания воли, она ответила спокойным и твердым отказом. "Спешу заметить, что это был мой последний опыт обращения молодых девиц на путь самоотрицания воли"- шутил Соловьев.
В 1874 году Соловьев защитил в Санкт-Петербургском университете диссертацию на степень магистра философии "Кризис западной философии (Против позитивистов)". Работа написана под сильным влиянием славянофильских идей. Соловьев развивает и перерабатывает основные воззрения Ивана Киреевского. Однако, разделяя гносеологические и историко-философские взгляды Киреевского, но оставался чужд его церковных интересов, славяно-русского духа, патриотизма и национального мессианства. Защита диссертации состоялась 24 ноября 1874 года в Санкт-Петербургском университете, после чего он получил звание штатного доцента философии и один семестр читал лекции в Московском университете.
***
Но его поиски истинного знания все продолжались. 31 мая 1875 года он отправился в командировку в Лондон для работы в Британском музее «с целью изучения индийской, гностической и средневековой философии». До места назначения он добирался через Варшаву и Берлин. В Лондоне Соловьёв знакомится со спиритизмом и знакомится с Каббалой. Замкнутый в себе, нелюдимый, истощенный и нервный, Соловьев производил на своих русских приятелей в Лондоне впечатление человека несколько ненормального. Изучая в Британском музее литературу о Софии Премудрости Божией, он ждал Ее откровения, Ее светлого пришествия. И эта долгожданная встреча состоялась. Он увидел в золотой лазури лицо "Вечной подруги", которая повелела ему ехать в Египет. Осенью 1875 – весной 1876 года Соловьев создаёт первые стихи т.н. софийного цикла («Вся в лазури сегодня явилась…», «У царицы моей есть высокий дворец…», «Близко, далёко, не здесь и не там…»)
16 октября 1875 года он выехал из Лондона в Каир, предполагая пробыть там четыре или пять месяцев. 25 ноября отправился в Фиваидскую пустыню. Это путешествие окончилось плачевно: верстах в двадцати от Каира он чуть не был убит бедуинами, которые ночью приняли его за черта, должен был ночевать на голой земле и на другой день вернулся назад. Именно в Фиваидской пустыне происходит третье и последнее "свидание" с Софией. Все три "встречи" с Софией мыслитель подробно описал в поэме "Три свидания". В Каире он прожил четыре месяца; писал матери, что сочиняет «некоторое произведение мистико-теософо-философо-теурго-политического содержания и диалогической формы». Затем он возвратился в Италию, жил в Сорренто, Неаполе и Париже, откуда вернулся в Москву.
В июне 1876 года вновь приступил к преподаванию в Московском университете. В марте 1877 года покинул Москву и переехал в Санкт-Петербург, где стал членом Учёного комитета при Министерстве народного просвещения и одновременно преподавал в Санкт-Петербургском университете. Здесь он прожил с небольшими перерывами четыре года.
В Санкт-Петербурге философ сближается с С.А. Толстой, вдовой А.К. Толстого и ее племянницей Софьей Петровной Хитрово. К замужней Хитрово Соловьев питал серьезные чувства и готов был на ней жениться. Но она, весьма ласково относившаяся к Соловьеву, тем не менее отказывала ему во взаимности, не желая разводиться со своим мужем. Любовь эта продолжалась более десяти лет, но так и не дошла до бракосочетания, хотя Соловьев был постоянным гостем Толстой и Хитрово в их имении Пустынька под Петербургом и в имении Красный Рог под Брянском.
Свои надежды на брак с нею Соловьев переживал больше всего весной 1883 года. Когда В. Соловьев получал письмо от Софьи Петровны, он читал его с паузами, по нескольку слов. "Чего ж тут непонятного! - говорил он - Если б я прочел все сразу, впереди не было бы никакого утешения, а так я длю блаженство. Ну а с другой стороны, это учит и самообладанию". В 1887 году роман, по-видимому, пришел к печальному концу, насколько можно судить по трем стихотворениям этого года "Безрадостной любви развязка роковая!", "Друг мой! прежде, как и ныне" и "Бедный друг, истомил тебя путь". Соловьев в это время уже начинал заболевать, страдал хронической бессонницей, от которой он не мог найти никаких средств, и по ночам в уме своем мучительно расставался с образом любимой женщины.
В 1878 проходили публичные лекции Соловьева о религии в Соляном городке в Петербурге, в том числе "Чтения о Богочеловечестве". По свидетельству Достоевского, чтения посещались "чуть ли не тысячною толпою". Бывал на них и Лев Толстой. Однако отношения Соловьева с Толстым оставались прохладными. 6 апреля 1880 года Соловьев защитил докторскую диссертацию «Критика отвлечённых начал».
***
После убийства Александра II (1 марта 1881 года) Соловьев произнес речь на Высших женских курсах, которую закончил решительным осуждением русского революционного движения. «Если человеку, – закончил он речь, – не суждено возвратиться в зверское состояние, то революция, основанная на насилии, лишена будущности». Однако 28 марта Соловьев прочитал еще одну лекцию в зале Кредитного общества. В ней Соловьев неожиданно высказал мысль, что император должен проникнуться христианским началом жалости к безумным злодеям и простить их. Судя по сохранившейся записи, в словах Соловьева содержалась и определенная угроза: "Если государственная власть отрицается от христианского начала и вступает на кровавый путь, мы выйдем, отстранимся, отречемся от нее".
После прочтения этой лекции петербургский градоначальник хотел сурово его наказать. Однако министр внутренних дел М. Т. Лорис-Меликов написал Александру III докладную записку, в которой указывал на нецелесообразность наказания Владимира Соловьева ввиду того, что он был сыном крупнейшего русского историка, бывшего ректора Московского университета. Александр III счел Владимира Соловьева «чистейшим психопатом», удивляясь, откуда у "милейшего" его отца, С. М. Соловьева, такой сын, которого К. П. Победоносцев именовал "безумным". И дело это прошло для В. Соловьева без серьезных последствий.
Соловьев прочел еще несколько лекций в Университете и на Женских курсах в январе 1882 года, и на этом его профессорская деятельность прекращается. Но он продолжает заниматься философией, пишет статьи и книги, в частности, выдвигает идею "о соединении Церквей и о примирении Христианства с иудейством". Развивая положения «свободной теократии», включающей идею духовного объединения всех христиан под властью папы, Соловьев становится страстным поклонником и апологетом католичества и противником православия и Русской Православной Церкви. Существует версия, что Владимир Соловьёв в феврале 1896 года в Москве даже приобщился к католической церкви, приняв причастие из рук греко-католического священника отца Николая Толстого. Русское духовенство и славянофилы возмущены Соловьевым. Его произведения на религиозные темы запрещены в России. В 1886 году обер-прокурор Святейшего синода К.П. Победоносцев официально заявил, что всякая деятельность Соловьева не только "безумна", но вредна для России и Православия.
Да и за границей он не получает поддержки, иные католики видят в нем еретика, ему приходится защищать от их нападок православную церковь. Разочарованный, одинокий возвращается Соловьев из Франции на родину. Соловьев выступает против всех видов мессианства. Причем главный объект критики - толстовство, толстовское учение о непротивлении злу насилием. И все же мессианское предчувствие катастрофы не покидало мыслителя. После "Трех разговоров" посмертно вышла небольшая заметка "По поводу последних событий" - своего рода духовное завещание философа. "Историческая драма сыграна, и остался еще один эпилог, который, впрочем, как у Ибсена может растянуться на пять актов. Но содержание их в сущности известно".
Безалаберность и странничество - типичные черты В. Соловьева. Но отношение В. Соловьева к людям было теплое и сострадательное. В конце 1891 года он опять влюбился. Опять в замужнюю женщину с детьми. Опять София - Софья Михайловна Мартынова.
В том же, 1891 году, в его жизни происходит еще одно значительное событие - он становится редактором философского раздела еврейской энциклопедии Брокгауза-Ефрона. Отношение Соловьева к еврейской религии было примирительным и великодушным. Отвержение евреями Иисуса представлялось Соловьёву величайшей трагедией, предопределившей всю будущую историю еврейского народа, однако философ возлагал вину за упорное неприятие евреями христианства не на евреев, а на самих христиан: "Взаимные отношения иудейства и христианства в течение многих веков их совместной жизни представляют одно замечательное обстоятельство. Иудеи всегда и везде смотрели на христианство и поступали относительно его согласно предписаниям своей религии, по своей вере и по своему закону. Иудеи всегда относились к нам по-иудейски; мы же, христиане, напротив, доселе не научились относиться к иудейству по-христиански. Они никогда не нарушали относительно нас своего религиозного закона, мы же постоянно нарушали и нарушаем относительно них заповеди христианской религии. Если иудейский закон дурен, то их упорная верность этому дурному закону есть, конечно, явление печальное. Но если худо быть верным дурному закону, то ещё гораздо хуже быть неверным закону хорошему, заповеди безусловно совершенной".
Это была странная логика, продолжая эти умозаключения, можно было бы утверждать, что преступник, например, нацист прав, грабя и убивая свою жертву, ибо всего лишь искренне и верно следует своей преступной нацистской морали; а виновата в этом его жертва, поскольку не доросла до христианской святости и плохо любит этого насильника. Иначе говоря, тут у Соловьева получается апология зла и его права на существование под предлогом недостижимости для большинства людей идеала добра.
Решением «еврейского вопроса» философ считал экуменизм — объединение иудаизма с православием и католичеством на общей религиозной основе. Согласно своей позиции Соловьев боролся за отмену государственных ограничений антихристианскому иудаизму. В 1890 году цензура не пропустила в печать декларацию против антисемитизма, написанную Соловьёвым и подписанную рядом писателей и учёных. Она заканчивалась словами: «…мы самым решительным образом осуждаем антисемитическое движение в печати, перешедшее к нам из Германии, как безнравственное по существу и крайне опасное для будущности России». В письмах Ф. Гецу Соловьёв обличал погромы и заверял, что его перо всегда готово к защите бедствующего Израиля. В то же время Соловьёв не был последовательным юдофилом, известны его слова: "Народ иудейский, показывающий самые худшие стороны человеческой природы, «народ жестоковыйный» и с каменным сердцем, этот же самый народ есть народ святых и пророков Божиих".
***
Летом 1893 года он посетил Швецию, Шотландию, Францию и пережил нервное расстройство. В 1894 году вступил в резкую полемику о православной вере и свободе совести с В.В. Розановым и начал работу над созданием собственной этической концепции, стремясь «показать добро… как единственный правый путь жизни». В 1896 году умер муж Софьи Петровны Хитрово. Соловьев, переживший перед этим увлечение С. М. Мартыновой, сохранил теплое чувство и к Софье Петровне. Он сделал ей предложение, но опять получил отказ. Они остались друзьями, и Соловьев, не изменивший своим бродячим привычкам, часто гостил в ее имении.
Весной 1898 года Соловьев неожиданно отправляется в Египет. Его путь лежит через Константинополь. В море его мучают галлюцинации. Войдя однажды в каюту, Соловьев увидел мохнатое чудовище. Дело было на Пасху, и Соловьев решительно заявил дьяволу "А ты знаешь, что Христос воскрес?" С криком "Воскрес-то он воскрес, а тебя я все-таки доканаю", черт бросился на Соловьева. Философа нашли без чувств на полу каюты. В Петербурге ему пришлось обратиться к психиатру. Соловьев планировал из Египта поехать в Палестину. Денег, однако, не хватило (философ не умел их считать, он их не тратил, а просто раздавал). Весной следующего года он побывал на Ривьере, затем в Швейцарии.
Некоторое время прожив в Петербурге, Соловьев приезжает в Москву. Осенью возвращается в Петербург. Здоровье его слабеет, он часто прибегает к алкоголю, чтобы как-то взбодрить себя. Работает, по-прежнему, много. В 1900 году в зале петербургской Городской думы Соловьев читал «Повесть об Антихристе». По свидетельству известного юриста А. Ф. Кони, в последнем своем выступлении он был уже не прежним вдохновенным лектором-проповедником; читал без подъема, нервным, глухим голосом, и его слова не доходили до слушателей.
Здоровье его стало заметно ухудшаться, он стал чувствовать неимоверную физическую слабость. Биографы убеждены в том, что он подорвал свой организм значительными периодами поста и интенсивными занятиями, а кроме того, постепенно отравлялся скипидаром, разрушительно действующим на почки. Скипидару или терпентинному маслу - получаемому методами экстракции из различных частей хвойных деревьев, Соловьев придавал не то мистическое, не то целебное значение. Он говорил об «очистительном от бесов терпентине» и, по мнению друзей, исподволь отравил себя скипидаром и поплатился за это жизнью. Комната, где он жил, обыкновенно пропитывалась запахом скипидара. Он говорил, что скипидар предохраняет от всех болезней, обрызгивал им постель, одежду, бороду, волосы, пол и стены комнаты, а когда собирался в гости, то смачивал руки скипидаром пополам с одеколоном и называл это шутя «Bouquet Solovieff» (букет Соловьева). Неоднократно старались друзья предостерегать его относительно опасности злоупотребления скипидаром, но он до самого последнего времени проявлял необычайное упрямство в этом вопросе.
Летом 1900 года Соловьёв приехал в Москву, чтобы сдать в печать свой перевод Платона. Уже 15 июля, в день своих именин, почувствовал себя очень плохо. В тот же день он попросил своего друга Давыдова отвезти его в подмосковное имение Узкое, принадлежавшее князю Петру Николаевичу Трубецкому, в котором тогда жил со своей семьёй друг и ученик Владимира Соловьёва, известный профессор Московского университета Сергей Трубецкой, единокровный брат владельца имения. В имение Соловьёв приехал уже тяжело больным. Врачи определили у него крайнее истощение организма, атеросклероз, цирроз почек и уремию, но помочь ничем не смогли. Владимир Сергеевич Соловьёв скончался в Узком после двухнедельной болезни в кабинете П. Н. Трубецкого 31 июля (13 августа) 1900 года. Перед смертью он исповедовался с "истинным христианским смирением" и причащался Святых Таин у православного священника. Похоронен на Новодевичьем кладбище, вблизи могилы его отца.
Список литературы.
1.Величко В. Л. Владимир Соловьёв. Жизнь и творения.
2.Зеньковский В.В. История русской философии. Т. 2. Париж, 1950.
3.Зернов Н. Русское религиозное возрождение начала ХХ в. Париж, 1974.
4.Козырев А.П. В. Соловьёв и гностика. М., 2007.
5.Лосев А.Ф. Вл. Соловьёв. М., 1983.
6.Мочульский К.В. Вл. Соловьёв. Жизнь и учение. Париж, 1936.
7.Соловьёв и культура Серебряного века. Сб. / отв. ред. А.А. и Е.А. Тахо-Годи. М., 2005.
8.Соловьев В. ПСС в 10 томах, Москва, 1911-1913 г.г.