Не мудрствуя лукаво, надеюсь, что подсказанная жизнью тема, достойно заслужит внимания читателей.
Середина июня… Выходной день… Районный рынок, похожий на тысячи ему подобных. Невольно вспоминаются характеристики базара в Чеховском «Хамелеоне» и московских рынков у В.А. Гиляровского в книге «Москва и москвичи». По левую сторону рынка, вперемешку с лотками, выстроились в ряд навесы. Небольшую площадь занимают столы с молочными продуктами. Повсюду манящий, сладкий запах клубники. Мы с отцом в роли покупателей… Продавцы, вертясь волчком, зазывают к себе… У стены, поближе к остановке торгуют старушки свежей домашней зеленью. Отец, вдруг, обратил внимание на малыша, появившегося на этой авансцене жизни. Худенький, угловатый, совсем мелюзга, с ведром из-под эмульсионной краски, наполненным вишней. Сгибаясь под тяжестью ноши, семенил он в стоптанных сандалиях, мелкими шажками.
- Никитка! Становись рядом. Ты мой хороший… Опять Егоровна хворает? – пожилая женщина, с уставшим лицом, примостив ведерко рядом со своей зеленью и поцеловав малыша добавила, - небойсь умаялся пока донёс… Боже мой! Ручки-то, ручки-то как онемели от тяжести… Возьми вот денюшку, купи себе мороженое. Иди, иди, а я пока поторгую…
- Не подскажите, почему этот малыш один? И где его родители? – спросил отец.
Благодаря своему располагающему внешнему виду и тону доброжелательности, люди, порой совсем незнакомые, всегда шли с ним охотно на контакт.
- Понимаешь милок… Мне Никитку очень жаль, - она приподнялась со стульчика и наклоняясь к отцу, начала говорить шёпотом, как будто боясь, что кто-то ещё её услышит:
- Он сирота, живет с бабушкой… Мы с Нинкой, бабушкой его, подружки с детства – живём через забор. Только с судьбой у неё изначально не заладилось. Правильно говорят: «Не родись красивой, а родись счастливой». На её свадьбе с Федькой почти весь посёлок гулял. Время было другое, да и люди были другие… Пусть и жили бедно, трудно, но душа жила в каждом. После рождения дочери, не прошло и года, как Фёдор в шахте под завалом погиб. Растила Светланку одна… замотанная, с одной работы на другую. Всегда отшучивалась: «Вот выучу дочь, тогда и отдохну!». По окончании медицинского училища, работала Светлана в нашей поликлинике, там и встретила своего суженного. От большой любви родился Никитка! Всё бы хорошо, а тут вдруг эта проклятая война… Всё понимаете, и ты и сын твой, сами живёте на войне…
Пожилая женщина с горечью покачав головой, как бы сомневаясь, говорить или нет, продолжила с расстановкой:
- Отец Никитки погиб под Иловайском… Светлана, чуть позже, подорвалась на мине спасая раненных где-то под Горловкой… Никитка их пожалуй, только и помнит по фотографиям. Вот такая она судьба у моей подружки… от стольких потерь, ножки стали у неё частенько отниматься. Да! Командир части лично приезжал… Вот уголек уже на зиму завезли. А прошлой осенью, овощами солдатики снабдили… Всё равно трудно, сам знаешь пенсии какие маленькие, а дитё растет, много чего надо, на пособие не развернешься… И торговля никакая. У людей денег нет, по большей части берут лишь самое необходимое…
За разговором мы и не заметили, что Никитка стоит рядом. Объективным отражением реальности были его глаза. Зрелось к жизни в целом проявилась в них значительно рано, несмотря на сохранившуюся детскую наивность. Родительская любовь, как высшая степень любви, им была незнакома… Жизнь заставила его приспосабливаться во всём к ограничениям. Смотря в глаза Никитки у меня появилось другое ощущение от жизни и от самого понятия «прожить жизнь». Неужели этот малыш так и не узнает, что помимо времени рождаться, строить, хранить, сшивать, говорить… указанном Екклесиастом в своей «Книге Проповедника» есть ещё время Детства.
Обладая быстрым и правильным умом в решении жизненных задач, отец пересчитав оставшиеся деньги обратился к женщине:
- Я покупаю всю вашу зелень и вишни. Этого хватит?
- Что ты милок, здесь слишком много…
О святая, русская простота! Зарыдав, она обняла отца…
- Вот видишь Никитка – мир не без добрых людей, а доброе имя дорогого стоит. Спасибо тебе мил человек, пусть у вас будет всё хорошо. Ну что ж детонька, пойдём… Раз мы с тобой так быстро распродались, зайду к твоей бабушке, подсоблю чем смогу по дому.
Уходя, часто оборачиваясь, Никитка нам долго махал своей маленькой ручонкой.
Л.Н. Толстой в своих воспоминаниях писал: «Счастливая, счастливая, невозвратимая пора детства». Да, все мы родом из детства, но детство у всех разное… Именно дети войны являются сейчас, - увы! маленьким человечеством, теряющим основу жизненной программы – счастливое детство. Боль утрат и разочарований, сколько раз ты ещё вторгнешься в их судьбы?
Через месяц, 18 июля, отца не стало… Инфаркт… Уже второй… Сейчас много говорят о нервных перенапряжениях… Я не хочу быть неправильно понятым, но уверен, что человеческое неравнодушие к судьбе Никитки, размышления о детях этой злополучной войны, так же послужили очередным рубцом на его беспокойном сердце, остановившемся от боли за всё происходящее… Мы уже восьмой год живём на войне, которая перечеркнула все жизненные замыслы людей, унося порой не только их мечты, но и жизни…