Два санитара быстро прикатили каталку в палату и через пять минут, Полину вывезли из палаты интенсивной терапии и увезли в сторону операционной. Сергей, вскочив на ноги, ошалело смотрел на всех. Александр Васильевич был сосредоточен и с хмурым лицом сам руководил всем, что происходило.
- Александр Васильевич? Что с моей мамой? Она же не умрёт? Прошу Вас! - воскликнул Сергей, подойдя к академику.
- Я сам проведу операцию, всё будет хорошо, Сергей... всё должно быть хорошо. Быстрее! Чего встали? - крикнул Александр Васильевич.
Сергею пришлось ждать, в коридоре не было дивана, от напряжения и пережитого волнения за мать, казалось, что ноги его не держат. Он присел на корточки у стены и закрыл лицо руками. Плакать парень не умел, но всё, что случилось за этот последний день, встряхнуло его основательно.
Он на секунду подумал об Оксане, даже представить себе не мог, что она сейчас жива, за эти месяцы свыкнувшись с мыслью, что её больше нет. Монахом парень не был, он был красив, силён, крепок телом и держал хорошую физически форму. Поэтому и связи конечно были, короткие, ничего не значащие, ни к чему не обязывающие. Он нравился девушкам на курсе, ходил с ними в кафе, с Егором они часто ходили с девушками в кино и на танцы.
Но сейчас Сергей думал только о матери, не совсем осознавая, что значат слова Александра Васильевича, который сказал, что сам её оперирует.
- Он сказал, сам проведёт операцию... но ведь у мамы сердце, не аппендицит, на что там ещё операции делают... блин. Ничего не понимаю... на сердце, что ли? - Сергея словно током ударило, он вскочил на ноги и пошёл в сторону операционной.
Дверь, конечно, была закрыта, нервничая, парень прошёлся по коридору несколько раз, потом, приложив ухо к двери, попытался услышать хоть что-то, но там была тишина.
- Может они в другой операционной? У кого же можно спросить? Так и с ума сойти недолго... - в отчаянии пробормотал Сергей.
Вдруг он увидел женщину в белом халате, она шла в операционную.
- Прошу Вас! Нет, я Вас умоляю! Маму увезли на операцию, я должен знать, что с ней, как она? Иначе я с ума сойду! - схватив женщину за руку, воскликнул Сергей.
- Женщина с сожалением взглянула на него.
- Не переживай так, парень. Твою маму сам академик Захарченко оперирует, а он кардиохирург высшей категории, лучше его не только в Москве, лучше его нет в Советском союзе. Она в надёжных руках, верь мне, - сказала она.
Сергей облегчённо вздохнул и с благодарностью кивнул женщине головой. А она тут же постучала в дверь, которую ей открыли и вошла в помещение.
- Надо же... не знал. А ещё, Александр Васильевич очень любит маму... он спасет её, теперь я в этом уверен, - немного успокоившись, прошептал Сергей, уходя по коридору.
Он морально очень устал, от напряжения, от дрожи в теле, болели ноги и руки, но он успокоился и облокотившись о подоконник, посмотрел во двор больницы.
Операция длилась более четырёх часов, Сергей едва сдерживался, чтобы не уснуть, он очень устал и хотел прилечь, всё равно куда. Но уехать домой он не мог, он должен был знать, что с мамой всё хорошо.
Когда Александр Васильевич вышел из операционной, Сергей сидел у стены, прислонившись к ней и спал, уронив голову на сложенные на коленях руки.
- Серёжа? Вставай, пошли, - сказал Александр Васильевич, тронув парня за плечо.
Сергей тут же вскочил на ноги и с надеждой посмотрел на академика.
- Поехали домой, парень. Нужно поесть и отдохнуть. Поздно уже... - сказал Александр Васильевич, уходя по коридору к выходу из отделения.
- Александр Васильевич? Как мама? Вы ничего не говорите... - с тревогой спросил Сергей, едва поспевая за ним.
- Всё хорошо. Теперь хорошо, операция прошла успешно. Но если бы я не был рядом... навряд ли её взяли бы просто так на операцию на сердце. Теперь я за неё спокоен, ей нужен полный покой, - не останавливаясь, говорил Александр Васильевич.
О какой операции идёт речь, Сергей спрашивать не стал. Думал, нужно будет, Александр Васильевич сам расскажет. Главное - мама жива и с ней всё будет в порядке. Водителя Александр Васильевич отпустил ещё вчера, сказав, что он ему не понадобится весь следующий день, так как надеялся провести весь день с Полиной... если бы он только знал, во что выльется этот день... Поэтому, выйдя на дорогу, они остановили такси и поехали домой.
- Но дома ничего такого нет, чтобы ужин приготовить, Александр Васильевич, - тихо сказал Сергей, наклонившись к уху Александра Васильевича.
- Недалеко от дома есть ресторан, там поедим. Я очень голоден, - едва обернувшись, сидя на переднем сидении такси, ответил Александр Васильевич.
Выйдя из такси, они дошли до ресторана и вошли в большой холл, их встретил администратор ресторана.
- Александр Васильевич? Какая честь! Здравствуйте! Проходите, Ваш столик в конце зала свободен, - сказал подтянутый, худощавый, высокого роста мужчина в чёрном костюме.
- Здравствуйте, Олег Борисович. Спасибо Вам, я с сыном, хочу вкусно поесть и отдохнуть, сказал Александр Васильевич, скупо улыбнувшись мужчине и проходя в зал.
Сергей был удивлён, когда академик назвал его сыном, но промолчал. Александр Васильевич уверенно прошёл вглубь зала и сел за столик, который стоял за колонной, словно отгороженный от зала, где было довольно шумно. К столику тут же подошёл официант и протянул академику меню.
- Нам шашлык кавказский принеси, тёзка, пока четыре шампура, водочки Столичной, грамм триста и свежий салат... и побыстрее, - сказал Александр Васильевич, отклоняя руку официанта с меню.
- Здесь из молодого барашка шашлык вкусно готовят. Не захаживал сюда? - спросил Александр Васильевич, посмотрев усталыми глазами на Сергея.
- Нет конечно. Когда бы я сюда захаживал? Александр Васильевич... Вы ничего не говорите о маме... я волнуюсь за неё, Вы же понимаете, - спросил Сергей.
После произошедшего, парень смотрел на академика по-другому, с большим уважением, поняв, что он просто спас его мать от смерти. Сергей понял, насколько этого человека уважают и доверили ему операционную, хотя Александр Васильевич и не работал официально в этой больнице. Александр Васильевич внимательно посмотрел на Сергея.
- Я врач, Сергей, знал, что промедление - смерти подобно. И не смог бы доверить Полю никому другому. Да и не делают пока в Москве такие сложные операции на сердце, но в скором времени, эти операции будут такими же лёгкими, как обыкновенный аппендицит. Нужные препараты для операции доставили тут же, по моему звонку. Иметь надёжных друзей и коллег - это необходимо, Сергей. Главное, Поля жива и скоро поправится, остальное неважно. Я очень устал, хочу немного выпить и расслабиться, все будет хорошо... - устало проведя ладонью по лицу, произнёс Александр Васильевич.
- Я очень Вам благодарен, Александр Васильевич! Вы маму спасли... у меня никого нет, кроме неё, если бы... - начал говорить Сергей.
- Теперь никаких если бы, Сергей. Я с Валентиной говорил... сказал, что подаю на развод. Она не против, только условие поставила... - усмехнувшись, сказал Александр Васильевич.
Сергей с любопытством смотрел на этого человека, осознавая, насколько он сильный и известный и не только в Москве, но и за пределами Советского союза, смотрел с возрастающим восторгом и уважением.
- Ей лишь деньги нужны, иначе, не согласится на развод. Я согласился, не понимаю, как я прожил с ней столько лет... никаких принципов, никаких целей в жизни, дочь только жаль... но она взрослая и самостоятельная девочка, справится и без меня, хотя всем и обеспечена. Скоро всё изменится, Сергей, совсем скоро... - устало говорил Александр Васильевич.
Официант принёс салат, водку в графине, рюмки и хлеб.
- Шашлык готовится, Александр Васильевич, скоро принесу, - сказал парень и тут же ушёл.
- Давай выпьем, Сергей, просто так, ни за что. Не люблю я эти никчемные, банальные тосты за здравие и прочее. Так, чисто символически, по сто грамм, а потом я вернусь в больницу. Я должен быть рядом с Полей, эта ночь после операции может быть тяжёлой. А ты домой поезжай, отдохни и отоспись. Утром приедешь к матери, но она будет лежать в операционной несколько дней, я сам прослежу по состоянию её здоровья, когда её следует перевести в палату. Давай, чтобы не последняя... - чокаясь с рюмкой, которую держал в руке Сергей, сказал Александр Васильевич.
Принесли шашлык, большие кусочки мяса, между кусочками помидоры, кусочки курдючного сала отдельно, лук с приправами. Мужчины с аппетитом поели, Сергей сказал, что мясо и правда, очень нежное и кусочки жира...
- Думал, жир не смогу есть... попробовал - очень вкусно, ничего подобного не ел, - сказал Сергей.
- Это курдючное сало, в Средней Азии его могут есть сырым, правда, тут же, как зарежут барашка. Говорят, в лечебных целях, - сказал Александр Васильевич.
Усталость и выпитые сто грамм водки, подействовали на обоих.
- Ты сейчас прямо здесь уснёшь, за столом. Может ещё по шампуру заказать? - спросил Александр Васильевич.
- О нет! Спасибо, я наелся. Ничего вкуснее не ел, - ответил Сергей, подняв руки.
- Ладно, я тоже наелся, ты же видишь, шампуры больше обычного шашлыка. Саша? Счёт! - позвал официанта Александр Васильевич.
Выйдя из ресторана, они сели в такси, Александр Васильевич решил довезти Сергея до дома, потом уже ехать в больницу. Уснул Сергей почти сразу, как зашёл в квартиру и лёг на диван.
Утром он зашёл в душ, искупался и побрился. Надев чистые трусы, те что снял, тут же постирал и повесил на сушилку. Затем зашёл на кухню, есть не хотелось, но он хотел горячий кофе. Открыв шкафчик на стене, он улыбнулся, увидев банку кофе Якобс, это был его любимый кофе. Кофе Сергей пил на ходу, надел футболку и джинсы, он тщательно расчесал длинные волосы, закрывающие его крепкую шею. Он всегда, сколько себя помнил, с самого детства, носил длинные волосы, ну если не считать пять лет жизни в колонии, где их стригли наголо каждый месяц.
По дороге в больницу, Сергей зашёл в церковь и поставил свечу за упокой души Саши Парамонова и хотел было уже выйти, но вдруг вернулся и поставил ещё одну свечу, за здравие матери. Сергей не был истинно верующим человеком, но входя в церковь, он чувствовал некую одухотворённость, некую притягательную силу, правда, не понимал, что это значит.
Приехав в больницу, он поднялся в операционную, возле которой вчера весь день просидел в коридоре. Не зная, к кому обратиться, Сергей тихо постучался в окошечко на двери. Выглянула пожилая женщина, в белом халате и шапочке.
- Мне академика Захарченко нужно увидеть, вызовите его, пожалуйста, - попросил Сергей.
Женщина была крайне удивлена, но кивнув головой, закрыла окошко и через несколько минут вышел Александр Васильевич.
- Серёжа? Ну как ты? Отдохнул? Выспался? Хорошо, что сейчас каникулы... - устало сказал Александр Васильевич, выйдя в коридор.
- Здравствуйте, Александр Васильевич. Как мама? Я могу её увидеть? - спросил Сергей, поздоровавшись.
- Понимаешь... сегодня нельзя, она ещё очень слаба и сейчас спит... ночью... впрочем, всё позади... - говорил Александр Васильевич, пройдя в другой конец коридора и закуривая сигарету.
Сергей видел, мужчина выглядит очень уставшим и явно что-то не договаривает.
- Александр Васильевич? С мамой же всё хорошо, верно? Или Вы от меня что-то скрываете? - с тревогой спросил Сергей, подойдя ближе.
- Ночью она напугала меня... ночь бессонная была. Но Поля перенесла тяжёлую операцию, я ожидал кризиса, теперь всё хорошо. Но пропустить тебя к ней я не могу. Да я и сам скоро уеду, жду своего водителя. Меня в клинике ждут, но за мамой будет хороший уход, будь уверен, - докуривая сигарету и бросая окурок в урну, сказал Александр Васильевич.
Сергей полностью доверился ему, поэтому не настаивал, подумав, что поедет к Егору. Уехать в Калининград, Сергей не мог. Пока мама в таком состоянии, оставить её парень просто не мог.
- Спасибо Вам за маму, Александр Васильевич. Если бы... - начал говорить Сергей, но Александр Васильевич перебил его.
- Я люблю её, понимаешь? Ты молод, может трудно понять нас, стариков, единственное, о чём я жалею... что столько лет прожил без неё. А теперь, я ни за что от неё не откажусь, хоть весь свет будет против. Ты иди, Сергей, придёшь завтра, я предупрежу медперсонал, чтобы тебя завтра пропустили к матери, на случай, если сам не смогу приехать, до свидания... - сказал Александр Васильевич, возвращаясь в операционную.
Проводив его взглядом, Сергей пошёл к выходу из отделения. Выйдя и за пределы больницы, он, сев в такси, поехал к дому Егора, ведь Егор ничего не знал, что произошло с Полиной и был уверен, что у Сергея и его матери всё хорошо.