Предыдущая часть http://proza.ru/2021/07/17/1027
Еще слышались в голове, наполненной туманом речь Князя о справедливом устройстве России, о ограничении царской власти и о правах населению.
- Какая наивность, - думала Дора и все больше и больше погружалась в сон изредка вздрагивая и, очнувшись пыталась открыть глаза. В конце концов она сдалась, уткнувшись лбом в стену. Наверное, с той стороны она выглядела вполне прилично. Голова не опущена. Ну, глаза смотрят куда-то вниз. Может она задумалась? Сквозь явь (а явь ли это?) просачивался сон. Возникали и пропадали как в кривом зеркале какие-то неясные видения, как через стекло автомобиля в сильный дождь. Вот уже и кремлевские коридоры вполне различимы во сне и голоса путаются:
-Мы предлагаем ограничить власть царя, – это Матвей Александрович. Но голос все тише, тише, тише. И , наконец, он превратился в неясный шум, слов не разобрать. Наконец сон сожрал реальность.
- Родимица, постой, - Василий Васильевич Голицин в одном из коридоров дворца поймал за рукав Родимицу, - как она?
Родимица удивленно подняла брови.
-Кто?
Опять шум в голове и все яснее звучат слова:
-Парламент должен быть двухпалатным, — это опять Матвей Александрович вынырнул и пропал сразу. Развеялся, как не было.
-Будто не знаешь кто? — Голицин с ехидцей посмотрел на Родимицу. Красавец, такой навряд ли оставит равнодушным любую женщину. Что и случилось с царевной- она влюбилась без памяти, все готова променять отдать и себя, и брата-царя, и сестёр-царевен, и страну, все за поцелуй и ласку. И чем дальше, тем глубже увязала она в болоте его обаяния. Ничего её не интересовало, даже ребенок которого она родила и тот, которого она носила под сердцем. Конечно, кроме театра — это её вторая страсть. Она выходила на сцену потешного дворца, и вот она вся в любви своего кавалера, а он это конечно Василий не зависимо от имени. А Василий? Что ему до наивной молоденькой царевны, она просто вписалась в канву его опасных интриг? Он тоже играет, только его сцена -политика, дела подковерные. Он фигура другого порядка несмотря на то, что он всего то холоп царский -Васька Голицин. Так подписывал он свои письма. А Софья только инструмент игры. Его игры. А сейчас перед ним служанка её- Родимица, верная, гордая и кристально честная.
- Даже не догадываюсь.
Князь вытащил кошелек и вложил его в руку Родимице.
-А так?
- Жди, князь. Не пойдет, за волосы к тебе притащу. А сейчас дела у меня. – И она, неспешно покачивая бедрами, проследовала дальше.
— Вот интересно, какие такие у нее дела? - и Дора двинулась вслед за Родимицей, которая вышла из ворот Кремля и уверенно шагая, проследовала за стены Китай- города в стрелецкую слободу. Добротный дом на каменном подклете с палисадником, сюда вошла Родимица. Дора шла осторожно, она помнила, что Родимица её видела и обнаруживать себя снова желания не было.
Она поднялась вверх по лестнице, открыла дверь, из которой пахнуло перегаром. За столом сидела шумная компания стрельцов – бородатых сивушных мужиков, которые, перекрикивая и не слушая друг друга, ели и пили в два горла. Прислуживала им расторопная девица. На вошедшую Родимицу никто особого внимания не обратил, но чувствовалось, что она тут хозяйка, а не гостья.
Перекинувшись с девицей несколькими фразами, она прошла вдальнюю комнату и сняв замок с внушительного сундука за печью, положила в него и кошель Василия и бархатную кику с ожерельем, которые все это время она несла в узле под мышкой. Не успела она закрыть сундук, как в комнату ввалился один из мужчин из сидевших за столом.
- Все копишь и копишь, жаднючая ты баба. Ну куда тебе столько денег?
- Я тебе все вино хлестать ведрами.
- А я на свои пью, у меня кабак за Серпуховскими воротами, знаешь, как развернулся.
- Знаю, знаю. Только время, еще не пришло. Вот накопим на именьице и уедем отсюда. Ты бы сюда не водил кого не попадя, Игнат.
- Ты ж сама просила весточки по стрельцам собирать, вот я и собираю.
- Ладно, ладно, я ненадолго. Мне пора обратно. Вечером может приду, -она оттолкнула пытающего облапить её мужчину, -а может и нет. - И с этими словами она выскользнула из комнаты
Родимица спешила в Кремль к Софье, застала её в слезах и печали сидящей за своим туалетным столиком.
Шкатулу в драгоценной оправе из сканного серебра венчало изящное зеркало, а в самой шкатуле располагались два ящичка. Один изготовлен из сияющего серебра, с россыпью самоцветов. Второй назывался «малым ящиком». Погребец из благоуханного дерева также был оправлен в серебро. Царевна достала из клевого ящика кисточку и пыталась сама приладить себе накладные соболиные брови. Это по моде того времени красавицы носили накладные брови из соболиной шкурки, поэтому и брови «соболиные». Гребни, щетки из слоновой кости, украшенные затейливой резьбой с опалами, бирюзой, узорами из речного жемчуга лежали на столике. Бутыльки и ароматницы были из чистого золота
- Дикость какая, -подумала Дора, хотя её подружки тоже носили и накладные ресницы, и чего только накладного на себя не надевали. Доре всегда это казалось излишеством.
- Дай помогу, царевна. Что ты ревенём ревешь, батюшку не вернуть, - Родимица пыталась подобрать слова, чтобы утешить царевну.
- Да не о том я плачу. Я тут пьесу Мольерову перевела. Мнимый больной называется .Главную роль буду играть.
-А почему ты? Может Немец Наталью Кирилловну на роль назначит.
- Нет я буду играть Анжелику. Ах, там такие страсти и интриги, которые плетут влюбленные. - И, конечно,Софья в мыслях на роль возлюбленного Клеанта она и теперь назначила Василия. И пусть он не мог назваться юношей, за то он, несомненно, мог её защитить от любого грубияна. А служанкой, которая поможет влюбленным, конечно, будет Родимица.
- Ну так и чего ты ревешь-то?
- Ай, брось, Родимица, нешто не понимаешь, они так любят друг друга. Замучалась я совсем. Только Мольер и спасает.
- Так в чем дело-то царевна, поди к Василию, он утешит.
- Батюшку я сгубила, ведь знала, что волновать его нельзя. Думала обрадуется.
- Так он и обрадовался. И в этой радости великой предстанет перед Господом! Лекари все говорили, что царь не жилец, а так бы умер в печали. Ты не о том грустишь царевна. Поди к Василию, утешься, заждался он. - Уж чего, чего, а уж уговаривать Родимица умела. Да и не надо было уговаривать. Единственное, что сдерживало царевну это её же зареванное лицо. Как в таком виде показаться Василию?
Как только стемнело, Родимица вместе с Софьей в неброской одежде, чтобы не привлекать внимания – идут себе две служанки по делам и все тут -вышли из терема и направились к Собачьей башне. Предварительно Родимица поднялась на эту башню убедиться, что в условном окне выставлен канделябр с тремя свечами — значит ждет их князь.
- Софьюшка, царица моя, заждался я, - бормотал князь, целуя ей руки. Царевна так и обмякла в его руках -ни дать не взять Анжелика из Мольеровой пьесы. Василий поднял её на руки и понес в тайную комнату за зеркалом в черепаховой оправе. Дора попыталась открыть эту дверь, чтобы хоть одним глазком…, но дверь не поддавалась, пришлось ей опуститься на пол и слушать любовные вздохи из-за двери. Родимице и того было хуже, она, уставшая и намотавшаяся за день, вообще спала в коридоре прямо под дверью огромной залы с сорока шестью окнами и пятиярусным паникадилом. Как верная собака спала, за косточку, которую ей обещал князь Василий. Было уже утро, когда Софья и Василий вышли из своего убежища.
- Слушай меня, Софья. Братец твой совсем делами не занимается. Молод еще, тебе ему подсобить надо. Всё у него на уме лошади, катания- гуляния. Первое, что надо сделать боярина Артамона Матвеева от дел отстранить.
- Как же отстранить? Ведь посольский приказ на нем. И по каким таким основаниям.
- А вот по каким- колдун он. Человек его недавно след у меня вынимал. Сказал, что у него уток. Так что где у него спину прихватит там он и землю берет, только не объяснил, что это он за мной целый день ходил и земли этой целый мешок набрал. Ты сегодня к брату пойди и ему обо всем доложи. Да пусть у Матвеева сыск устроят, у него в тайной комнате за шкапом с посудой книжки колдовские есть.
А кого ж во главе посольского приказа поставить, а?
-Меня, Софьюшка, меня? А сейчас иди, радость моя, вечером жду тебя.
- А если братец уедет куда или…
— Вот как все ему расскажешь, как он меня в посольский приказ назначит, так и придешь.
-А я могу и днем прибежать.
- Софья дела у меня, Родимицу пришли, если что. - С этими словами он открыл дверь в коридор, где поперек входа спала Родимица.
- Эй, любезная, вставай, - Василий потрогал Родимицу носком сапога, она поднялась на локте и ничего не понимающим взглядом спросонья уставилась на Василия. Он наклонился над ней и сунул ей в ладонь монету так, чтобы это не видала Софья.
Дора решила остаться у Василия. Он нервно некоторое время ходил по зале, потом кликнул слугу.
- Как там дела в сыскном приказе.
- Все как по- маслу. Книги Матвееву в его библиотеку подложили, не отвертится.
- Отлично, а указы, которые я подготовил переписали?
- Не все, Василий Васильевич. Те, чтобы руки ворам не рубить, людей зря не калечить, и чтобы баб в измене уличенных в землю живьем не закапывать, переписали. По всей форме царского указа переписали.
— Вот и отлично. Неси сюда. Про баб это правильно, в Сибирь ссылать. А то там стрельцы воем воют, местных в жены умыкают. Конфликты из-за этого.
- А остальные как же, то же переписывать, Василий Васильевич? Там работы на год вперед.
— Вот и найми еще писарей, да чтобы языками не мололи, верных людей сыщи, понял. Надо, чтобы все знали, что государь сам до этого додумался. Да и еще, лекаря этого разыщи, Моисея Ароновича. Пусть доложит мне, как там лечение молодого государя от цинги идет. Я уж так радею о здоровье государя нашего.
- Да, как же, радеешь ты. Мази на ртути им шлешь. Сам небось не мажешься этой отравой, - подумала Дора и поспешила за Василием следом.
Василий дошел до лестницы теремного дворца. Он знал, что в это время, Родимица шла к мовницам с ежедневной инспекцией. Дождался пока она подойдет поближе, сделал знак, чтобы она шла за ним. Зайдя и одну из галерей, он расстегнул камзол, чтобы из потайного кармана вытащить бумаги. На шее у него висел массивный золотой медальон с одной стороны изображающий знак черного солнца, а с другой…. Лицо Родимицы с дежурной простоватой улыбкой в миг изменилось. Глаза её округлились от удивления задрожали все три подбородка. Она еле сдерживала бурю эмоций. Но всего этого не увидел Василий, занятый нащупыванием нужной пачки в своем кармане.
— Это передашь Софье. Скажи, что бы она глаз с братца не сводила. Эти законы надо принять в первую очередь. Слышишь меня? Куда ты смотришь, то.
- Нет, я все сделаю, - торопливо ответила Родимица. Я вечером вам ответ принесу.
-Вечером Софья может и сама прийти.
-Нет, - твердо сказала Родимица, -я вечером приду одна, поговорить надо, -и она очень быстро пошла по длинному коридору. Царственной походкой пошла, а не как обычно ходила, опустив голову и семеня толстыми ногами.
Василий с недоумением посмотрел ей в след, пожал плечами и направился к себе. Двери его дворца не закрывались ни днем ни ночью, приходило много иностранных вельмож и свои часто захаживали. Со всеми хозяин дома был любезен, для каждого был накрыт стол. Помещений в доме было достаточно, чтобы те, кому не надо было пересекаться ни в коем случае не имели возможность видеть друг друга. Для этого Василий держал целый штат вышколенных слуг.
Родимица не шла у него из головы, он припомнил её удивленный взгляд и то, как быстро она ушла. Время шло к полуночи, а она еще не появлялась. Слуга подававший на стол кушанья для веселой компании шепнул ему на ухо и он отдал распоряжение проводить Родимцу в кабинет.
-Скажи сейчас буду.
Обратился к гостям с извинениями, мол, срочная, депеша, и быстро вышел вслед за слугой.
Родимица развалилась в кресле по-царски, что покоробило Василия.
-Что это ты расселась?
В ответ на это она молча достала из-за пазухи медальон на простом шнурке и положила его на стол. Василий с удивлением уставился на символ черного солнца.
-Ты?
Богиня- змея с одной стороны и черное солнце с другой. Сколько тысяч лет прошло, когда солнце стало черным? Не счесть. Василий смотрел в одну точку, вспоминая все свои жизни. Солнце не на час, как бывает при затмениях, а на долго стало черным. Так долго, что все потеряли счет времени. Звери съели траву. Люди съели зверей. Тогда у огня верховный маг Офитов созвал оставшихся в живых и передал там тайну ритуала обретения нового тела взамен старого. Для него срок жизни кончился, не осталось потомков, в которых текла его кровь, поэтому он решил открыть тайну остальным.
- Да, и я тоже Офит. И мы с тобой знакомы. – тихо сказала Родимица, -даже переходя в новое тело, мы со временем становимся похожими на себя. Лицо, движения. Как змеи мы просто меняем кожу. Я думаю, ты меня узнаешь.
Василий медленно опустился на стул. Он вглядывался в лицо и наконец узнал в нем гордую полячку.
-Марина Мнишек? И какими судьбами ты оказалась в Москве, да еще в роли слуги царевны?
-Вспомнил, Василий Васильевич, как ты в теле своего предка нес за мной и Дмитрием скипетр?
- Вспомнил, царица.
- Когда меня заточили в башню, где я просидела без недели два года, и где я никак не могла поменять свое тело. Не с кем было провести ритуал обретения нового тела взамен моего. Ты же знаешь, что мы можем меняться телами, только с теми, в ком течет наша кровь. И еще должен быть свидетель. А мне даже еду подавали через узкое окошко. Знали о моих колдовских умениях.
-Да, Марина, я слышал эту историю. И как ты спаслась?
- Я приручила ворону. Я стала кормить её хлебом, смешанным со своей кровью. Так продолжалось целый год. Об этом способе ни в одной рукописи Офитов не написано. У меня не было никаких гарантий, что моя безумная идея может сработать, а я была на грани безумия после казни сына. Я приготовила ритуальный стол на полнолуние и поставила перед собой серебряное зеркало. Таким образом я была и собой, и свидетелем ритуала. Старалась все сделать по правилам. Удалось. Башню я покинула в теле вороны. Ко всему я приобрела еще и способность в свете полной луны превращаться в человека, но с первыми лучами солнца, я становилась вороной. А вот как обратно вернуться на всегда? Время для размышлений было полно, говорят, вороны триста лет живут. Наконец, я нашла нищую крестьянскую избу, где матери совсем не нечем было кормить дитя, маленькую девчонку. Я кормила её своими яйцами. На чердаке заброшенной избы я сделала подобие ритуального стола, один за другим с большим трудом перетащила атрибуты из башни, посещая ту несчастную, которая была раньше моим телом. Она что-то ела, повинуясь инстинкту, но угасала очень быстро с вороньими мозгами-то. Через некоторое время она совсем стала похожа на сумасшедшую. Приходилось брать нужные мне вещи выкидывать их из окна башни, благо она была окружена кустами, дожидаться полнолуния, а потом все переносить на чердак. Девочка подрастала и следовала за мной по пятам, поэтому заманить её на чердак было делом не хитрым. Я повторила свой опыт. Он удался. С той поры прошло шестьдесят лет. В теле этой девочки, которая, к счастью, оказалась довольно смазливой я и попала сначала в Москву, а потом уже в Кремль, сначала в швеи, потом уже благодаря своим рукам и талантам сама без связей выше и выше. С тех пор прошло шестьдесят лет.
-Ты выглядишь лет на тридцать, не больше.
Родимица улыбнулась.
- Очевидно шестьдесят для вороны -не возраст. Но у этого способа есть побочный эффект- каждое полнолуние я превращаюсь в ворону.
- Что же в этом плохого? Есть возможность перемещаться по воздуху.
- Да, если бы в Кремле от этих вот ворон охотники соколов не завели. Можно попасться в когти и окончить жизнь бесславно и безвременно. Ты кого-то из нашего племени Офитов здесь знаешь?
- Да есть один друг. Он из рода шотландских королей. И еще один монах, я тебя познакомлю позже. Нас становится все меньше, никто не застрахован от внезапной или насильственной смерти. Никто не застрахован от разлуки с телом, предназначенным для замены износившегося.
- Я, собственно, за помощью. Судьба со мной сыграла злую шутку. Пришлось подниматься с самого низа. Это мне -то венчаной царице Московии. Теперь без помощи добраться самой до высот, когда я могу не думать о куске хлеба каждый день, я смогу не скоро. Вам мужчинам выбрать тело со своей кровью проще, не вы носите его под сердцем девять месяцев. Правда, есть и совсем плохой вариант. Жена может родить не от тебя, – она нервно рассмеялась, - а вот что тогда будет?
- Он умрет, сразу в момент смены тел. Но сейчас не об этом. Хорошо, что ты объявилась, свои люди нужны везде. Как ты узнала?
- Случайность, ты бумаги во дворце вынимал, я медальон увидела.
- У тебя есть тело на смену?
- Да, моя дочь, она живет в стрелецкой слободе.
- Что не пристроишь её в Кремль?
- Мала еще и соблазнов много, может тело испортить, да еще болячек приобрести, сам знаешь.
- Да, молодое тело, это не очень хороший вариант, а для мужчин особенно. Зависимость от животных инстинктов жутчайшая. Страсти гуляют. Ты не представляешь, как нами женщины в молодости управляют! Я вот только, только научился голову от каждой не терять.
- Да, ладно, князь. Хорош прибедняться. Так поможешь или нет?
- Ну вариант выдать твою дочь выгодно замуж — это самый простой вариант. Но у меня есть еще один вариант. Но для этого мне нужен аптекарь, что служит у Артамона Матвеева.
- Знаю я его, лекаря этого. Только Матвеев его от себя только через свой труп отпустит. На Матвеева за последнее время столько доносов настрочили, что на виселицу хватит. Доказательств только мало.
-Ну уж и труп. В ссылку же он с ним не поедет. Что ему, лекарю и алхимику в ссылке со своим покровителем делать?
-Помоги, век обязана буду.
-Будешь, будешь. А пока передай Софье еще эти документы. Надо разрядные книги уничтожить. А то бояре за места перегрызутся - не по чину сидишь. Надо по мозгами и заслугами сажать, а не по чину. Да проследи, что бы она чего не забыла.
- Ты мне объясни, князь. А я уж ей втолкую.
- Места у нас по родовитости распределяются, а не по умственным способностям. В результате в Думе одни дураки родовитые сидят, а надо, что бы умные сидели. Для этого надо упразднить местничество, то есть, служебной иерархии в зависимости от знатности происхождения.
- Ей это совсем не интересно. У неё в голове все книжки, переводы, театр в Потешном дворце да любовь. Сейчас собирается повесть о блудном сыне печатать с лубочными картинками.
— Вот и прочисти ей мозги. Пусть она за братом по пятам ходит. Передай ей книги. Вот держи - это о Пульхерии, которая правила от имени брата в Византии, а это о Мелисенде Иерусалимской, которая с отцом правила и ни мужу, ни сыну престол не уступила. Может это её сподвигнет на подвиги. Пусть она в их роль войдет, а текст пьесы мы ей напишем. А сейчас мне пора. Приходить ко мне сюда теперь можешь в любое время, теперь это твоя комната без царских шпионов и соглядатаев. – Он привычно потянулся за кошельком.
- Не надо князь, теперь только служба за службу.
- Ну что ж, это даже лучше. Языки -то европейские не забыла. Надеюсь.
Он улыбнулся и вышел из кабинета, вернувшись к своим гостям. За столом сидели давние друзья по службе во дворце, впрочем друзьями из можно было назвать с натяжкой, каждый держал фигу в кармане. Вот и датский шпион, это он наверняка знает, Магнус Гей, что-то вынюхивает. Положиться из них, пожалуй, можно было только на Якова Брюса, да на двоюродного брата Бориса. Толстой Петр Андреевич этот-нет, погряз в интригах и, похоже, изрядно в них запутался сам. Так и не решил на чьей стороне он будет, за Милославских или против них.
-Лихо ты Петр Андреевич голову Матвееву свернул, обвинил его как ведающего аптекарским огородом в смерти царя, -заметил Василий.
-А толку что? У него всего то нашли Medicinale Anglicum, так этой книгой медицинских рецептов во всех уважающих себя домах Европы пользуются. И лекари все подтвердили, что прежде, чем лекарство царю давать сами его пили и Артамон Матвеев тоже. -Ответил Толстой, закусывая мальвазию изрядным кусом сыра.
- Да, ладно, Петр Андреевич, уж не ты ли сказал, что запретные книги у него за шкапом в комнате лежат, там их и нашли? – возразил Борис.
Василий в этот разговор дальше не вмешивался, тонко улыбаясь: опять удалось свалить врага чужими руками. Разговор перескакивал с темы на тему, часто переходил на латынь, и Дора уже стала скучать, когда в комнату стараясь быть незамеченным, вошел слуга, и склоняясь в три погибели, что-то возбужденно шептал на ухо Василию.
- Только не пускай её сюда.
- Так невозможно, она стрельца за чуб оттаскала и вазу разбила.
В подтверждении этих слов в коридоре раздался грохот и визг. Василий попросил Бориса быть за хозяина. И Борис понимающе взглянул на него, резко встал и громко, так чтобы заглушить шум, долетающий из коридора, стал зачитывать панегирик новому царю, сочиненный Симеоном Полоцким. Василий выскользнул в коридор.
- Ах, вот ты где? Небось с девками тешишся? А я тут, -и она картинно заломила руки.
Василий, чтобы заглушить крики Софьи, впился в неё поцелуем, подхватил на руки и понес в спальню.
- Любовь моя, как же я соскучился.
- Соскучился? Два дня от тебя ни слуху ни духу.
- Софьюшка, так ведь дела на благо.
- Дела? - она пнула ногой очередную китайскую вазу, -понаставили тут.
Василий понял, что никакого другого выхода утихомирить эту фурию нет, как только сейчас и немедленно доказать ей свою пылкую любовь. Минут через десять Софья обмякла и заговорила капризным и тихим голосом.
- Я застрадалась совсем, Васенька, перевод греческой трагедии совсем не получается. Там муж ей изменил, так она детей его и своих убила. Я хочу её сыграть.
— Это её ты играла в коридоре? Талантливо, все перепугались. Тебе предстоит сыграть более великую роль.
- Роль? -глаза Софьи загорелись жадным блеском.
- Конечно, Софья. И это не подмостки Потешного дворца. Это более великая сцена. Ты должна выйти к боярам в думе и говорить там речи.
- Я? А это возможно, Васенька? – Софья неуверенным тоном спросила с потаённой надеждой, глядя ему в глаза.
- Конечно. И наградой тебе будет не жидкие аплодисменты зрителей, а бурный восторг каждого думного боярина и овации в его душе.
-А что надо сделать?
- С братом поговори. Вот он приказам всем в польское платье нарядиться. Новомодное многоголосие в дворцовом храме несмотря на протесты Патриарха учинил. А строительство в Кремле? Француз им приглашенный из Кремля собирается Версаль сделать. А навершия кремлевских башен, это же какая красота! Неужели после всего этого он не позволит тебе присутствовать на заседаниях думских? Это во всех дворах Европы заведено. Пока не женат, ты у него вместо королевы, на первых ролях.
Софья как завороженная слушала эту речь, и слово «роль» сладко вливалось в её уши. Она себе представила, как будет читать свой монолог перед боярами, и они будут его слушать и внимать.
- Васенька, а ты мне подскажешь, что я должна говорить?
- Конечно, дорогая. Я целыми днями пишу новые законы и проекты. Ты, кстати, сына моего Алешку ближе к царю приладь. Он тебе помощником и суфлером будет.
- А ты как же, Васенька.
- А я, Софьюшка, буду греться в лучах твоей славы. Твоей и брата твоего.
- Ой, Васенька, я же тебе не сказала. Я опять тяжела, какое тут, не до законов мне.
-Глупости, Софьюшка. Ты о первом ребенке не вспоминаешь, а он растет. И этот тоже будет в тепле и любви взрощен - не беспокойся, я позабочусь. И родим, и вырастим, Иваном назовем. А у тебя другая роль -главная.
В дверь постучали.
- Ты отдохни тут, радость моя, а у меня дела. Поспи, я вернусь скоро.
- Василий Васильевич к вам княгиня Голицина, вдова вашего брата боярина Ивана Васильевича княгиня Ульяну Ивановна просит принять её срочно.
В комнате сидела растолстевшая на царских харчах княгиня. Еще при Алексее Михайловиче она после того, как овдовела была в няньках у умершего в четырехлетнем возрасте царевича. Сейчас Василий пристроил сноху мамкой к трехлетнему царевичу Петру Алексеевичу.
-Василий, не знаю, что и делать. Заболел царевич, не выкарабкается.
- Что за новость? Все царское мужское семя полудохлое.
- Да тут и моя вина есть, вспотел царевич, не уследила. Горит весь, не жилец, врачи сказали. Мне за это казнь неминучая, - она вытерла рукавом опухшие от слез глаза, - лекарь, что у Матвеева служил, говорят, теперь у тебя на службе. Наталья Кирилловна на отрез отказывается к нему обращаться, говорит, это он царя отравил.
- Про отраву, вздор. Полнокровие у царя было, - Василий позвонил в колокольчик, и вошедшему слуге приказал позвать сына.
Через некоторое время в комнату влетел живой шустрый мальчик.
- Батюшки-светы, да ведь как на царевича похож.
А что ж ему не быть похожим-то? Мы ж с Нарышкиными в родстве и с Милославскими …,
-тут он осекся, но Ульяна Ивановна, увлеченная игрой с мальчиком, пропустила мимо ушей его прерванную тираду. Она посадила ребенка на руки.
- Надо привлечь твоего лекаря, спасти царевича. Помоги Василий, только чтоб царица не узнала.
- Не получится спасти, наследственность плохая.
- Ой, горе-то, горе какое.
— Вот, что, Ульяна Ивановна. Бери моего сына. Его тоже Петя зовут. А сюда принеси царевича. Получится выходить, хорошо. А умрет, с тебя взятки гладки.
- Да как же так?
- Чего ты боишься? Наталья Кирилловна, что часто ребенка нянькает?
-Да нет, у неё дел других полно. Наряды, гуляния. До ребенка и дел нет.
— Вот и хорошо. Я жду тебя с царевичем.
Ульяна Ивановна еще долго качала сомлевшего у неё на коленях кудрявого черноволосого мальчика и тревожно о чем- то думала. Потом поднялась и, не говоря ни слова, вышла с ребенком на руках.
Дора последовала за ней. Княгиня прошла тем же подземным ходом, вышла на площадь Кремля, прошла к Теремному дворцу, уже поднималась на четвертый уровень, где находились комнаты царевича, как её окликнула Наталья Кирилловна с ближними боярынями.
Она взяла ребенка на руки, он открыл глаза и заерзал на руках царицы.
-А как тебя зовут?
-Не знаешь, что ли? Петя меня зовут.
- А я кто?
- Мамка моя. Кругом меня все мамки.
Царица опустила его на пол и обратившись к боярыне приказала отвести ребенка на башенки, посмотреть с крыши на Москву. Когда боярыни ушли, она грузным телом прижала Ульяну Ивановну к стене.
- Где царевич? - грубо притянула княгиню за ворот, - Ты думала я сына не узнаю?
- Он своей постели, через час-два умрет, это лекарь твой сказал. Ты в монастырь, я тоже, а может и того хуже. Этот сын тебе чем не гож? Здоровый веселый. Похож как две капли воды.
- Наталья Кириловна ослабила хватку.
- Куда ты его денешь царевича?
- Василию Васильевичу Голицину отдам, а уж что он с ним делать будет- его дело, -с этими словами Ульяна Ивановна выскользнула из рук как -то внезапно ослабившей хватку царицы, развернулась и последовала в палаты, всем нутром своим ощущая её тяжелый взгляд.
Наталья Кирилловна постояла некоторое время на лестнице, пытаясь унять дрожь, потом позвала стоявшего на страже одного из пролетов лестницы стрельца.
-Ульяну Ивановну Голицину с ребенком дождёшься, пойдешь неслышно следом. Она к подземной галерее у Собакиной башни пойдет. Когда она назад возвращаться будет, сделай так, чтобы она со ступенек упала и никогда не встала больше. Пособи ей, понял? - она протянула стрельцу тугой кошель, а он понимающе кивнул.
У Доры, которая была свидетелем этой сцены, подкатил комок к горлу, но она еще раз себе напомнила- ни во что не вмешивайся! Она увидела, как Ульяна Ивановна несет бледное безжизненное тельце ребенка и поспешила за ней следом.
В той же комнате Голицинского дворца, из которой Ульяна Ивановна вышла час назад её уже ждал Василий Васильевич и лекарь, на руки которого передала она ребенка.
Василий Васильевич отвел её в сторону.
- Не возвращайся назад. Во дворе карета. Отвезут в монастырь, насельницей будешь. Как царица проживешь остаток дней. Я вклад богатый за тебя дам.
- Нет, Василий, я вернусь.
- Ну как знаешь, -и Василий, раскланявшись, вернулся в комнату. Там над ребёнком склонился лекарь.
-Ну, как, Моисей Аронович, жить будет?
- Будет, но только в том случае, если свершится чудо.
- У него гнилая кровь, он не выдержит жара и умрет. Я его укутал в простыню, смоченную разбавленной водкой. Это поможет, но ненадолго.
- Я читал, Моисей Аронович, что английский врач Ричард Лоуэр успешно спасал больных собак, переливая им кровь других собак еще полвека назад. Жан-Батист Дени во Франции и тот же Ричард Лоуэр в Англии удачно сделали переливания крови от овцы человеку. Возможно ли перелить кровь от человека человеку?
- Я проводил такие опыты. Не все выживают, хотя положительные результаты все же есть. Я так спас несколько человек.
- Вы не хотите попробовать?
- А кто даст свою кровь? А если мальчик умрет? И потом нужно же прямое переливание, это несколько часов.
- Вся вина будет на мне. И я готов отдать свою кровь этому ребенку и послужить науке.
Лекарь немного подумал, отошел к окну, вернулся, нервно походил по комнате.
-Ну, что ж прикажите никого сюда не впускать.
Кто-то тряс Дору за плечо.
-Девушка, что же вы спите, у нас заседание ученого совета скоро начинается - Дора сидела в кресле Гербового зала, уткнувшись лицом в стену. Девушка- секретарь пыталась привести её в чувство. Дора не сразу пришла в себя, стряхивая с себя остатки сна и потирая лоб с отпечатком штукатурки.
- Собери все свои причиндалы, — это подошла начальница отдела кадров, - и следуй за мной.
Дора сгребла перчатки, тряпки, ведро и послушно последовала в след за цокающими каблуками.
Вошли в кабинет, добрую половину которого занимал стол с огромным монитором.
Начальница протянула ей лист бумаги.
- Пиши заявление по собственному желанию.
- Почему, я же вроде…
- Я предупреждала тебя- не суйся, куда не положено.
И только тут Дора посмотрела начальнице в глаза.
- Не может быть! Мнишек, Родимица, Невзлина. – Она чувствовала, что на её лице написано все, чего надо и не надо знать начальнице.
- Вот-вот, ты еще и сообразительна без меры, - медленно прошипела начальница, - горе исключительно от ума, это во все века так было - пиши.
- Дора послушно написала заявление и пододвинула лист к начальнице.
Но лист как-то сам собой скомкался и сам описывая кривую упал в корзину по пути рассыпавшись на рваные кусочки.
Начальницу передернуло, она повернулась в кресле к окну, потом опять к Доре.
- Хорошо, пока остаёшься. Но если будешь совать нос куда не следует, вылетишь, поняла?
Дора набралась духу и произнесла: «А можно мне отгул на сегодня, я отработаю в воскресенье. Пожалуйста.»
- Попробуй написать заявление, -ехидно ответила начальница, посмотрим, что из этого выйдет.
Дора написала заявление с просьбой предоставить отгул по семейным обстоятельствам с последующей отработкой. Не успела она поставить дату и подпись, как поперек листа размашистым почерком сама собой вывелась надпись:
«Соизволяю, - и подпись, - его сиятельство граф Матвей Александрович Дмитриев-Мамонов».
Продолжение http://proza.ru/2021/07/28/1605