КАК МЫ С КИСУНЕЙ ШУЙСКИЙ ПАДУН ПРОХОДИЛИ
В том году судьба распорядилось так, что сначала всю зиму я преподавал в школе начальной туристской подготовки (НТП) Рязанского городского клуба туристов (РКТ). После чего, в июле, должен был участвовать в заключительном этапе – походе по карельской реке Шуя, второй категория сложности.
В группе было трое официальных инструкторов: руководитель Володя Оськин, Володя Ермаков и я – Сергей Романов. Плюс врач Наташа Бондарева. Плюс пятеро добровольцев-«вольноопределяющихся». Среди них мои друзья Елена Дроздова (Кисуня) и Саша Обцешко. Итого, девять взрослых на 24 «кадета»- старшеклассника, мечтавших стать туристами-водниками.
С кем я шел в байде в том походе – не помню. А Кисуня – с Сашей Обцешко.. И чуть ли не на первом мало-мальски «шуршащем» порожке они при показательном проходе блистательно «кильнулись». В учебном смысле это было даже неплохо. Но надо было видеть физиономию мокрого Обцешко. Уверяю вас, это было зрелище!
Я же в то время был очень даже в форме и, как говорится, буквально искрился внутри себя. Все пороги проходил первым, а вечером по итогам дня проводил «разбор полётов». Короче, стойкое чувство отваги и куража, как родилось в начале похода, так никуда и не уходило. Такое вот было состояние души – то ли счастливое, то ли щенячье…
Вообще-то Шуя – двоечка. Так что, отчего же мне было и не «покуражиться», не поиграть мускулами, имея за плечами полноценную «пятёрку» первопрохождение в Саянах? Но есть на ней порог с говорящим именем Падун. В иную воду Падун опасен и непроходим решительно. Но у нас вода была умеренная, сломать байду мощи недоставало, а вот кильнуть и далее по обстоятельствам – сколько угодно. Когда мы подошли к нему и обстоятельно осмотрели, начальник Володя скомандовал: «Обнос!». И он был прав. Порог явно был не для «кадетов».
Я же почувствовал: «Можно! Пройду! Но только один. И с неизбежным контактом в одном из сливов».
И тут надо сказать, что на всю нашу не малую эскадру (13 вымпелов!) имелась одна-единственная облеенная (усиленная резиной по стрингерам) байда – личная собственность Кисуни.
Кстати, о Кисуне. Любовное прозвище Кисуня, на которое она откликалась, имело истоком чудесную песню на стихи Михаила Яснова «Про кисуню и крысуню». Вы слыхали, конечно: «Безоблачным утром, в начале июня, на теплом крылечке лежала кисуня…», и так далее. Пела её Ленка исключительно замечательно! Она вообще прекрасно играла на гитаре и пела. И вот после первоисполнения в моём присутствии (каждая песня когда-то приходит к тебе впервые) с моей лёгкой (нелёгкой?) руки возникло второе «имя» Елены Дроздовой.
Я подошёл и говорю: «Кисунечка, дай байду, хочу пройти». А она, героиня эдакая, отвечает решительно и, я бы даже сказал, непреклонно: «Только со мной!». И я понял: «Не пройдём…».
Дело в том, что Падун представляет из себя трёхступенчатую лестницу. А схема прохождения такова, что вход (при данной воде) расположен почти у левого берега. После чего надо РЕЗКО, на 90 градусов(!), повернуть вправо, УСПЕТЬ пройти около 10-12 метров, при мощнейшем давлении течения в правый борт, вновь РЕЗКО, опять на 90 градусов, повернуть налево, чтобы попасть в единственный(!) проходимый слив почти по центру второй ступени, затем опять подвернуть слегка влево, в слив третьей ступени (с неизбежным контактом!) и ВСЁ… улово, зрители, восторг и «слава»…
… «Не пройдем… Вдвоем мы не сможем повернуть на девяносто… Не получится… Не успеем…»
Весь мой расчет, который я ощущал всем телом, всем существом, был как раз на облегченный нос, когда центр тяжести байды смещён от миделя к корме. Ведь нужно было сделать поворот «на пятке», так можно выразиться. И только в ЭТОМ был шанс.
Однако делать было нечего. Байда Кисуни, еще не обнесённая, стояла на исходной. Мы прошлись вдоль порога, я всё показал и объяснил, как пойдём, что будем делать. Надели каски, спасжилеты, сели (Обцешко помогал), вёсла в руки: «С богом!» И вышли на струю.
В первый слив мы зашли чисто-чисто! А дальше произошло то, что я и предвидел. Поворот на 90 градусов вправо не удался. Не успел я скомандовать: «Левым!!!», как нас уже понесло лагом к подводной гряде второй ступени, днище коснулось подводных камней (длина байды 5,3 м), тормознулось и силой набегающей воды судно опрокинуло через правый борт… Классика!
Я успел выпасть из кокпита еще до того, как байда совершила полный оверкиль… Спасжилет сработал штатно, даже каска моя была суха. Первое, почти инстинктивное движение – схватил весло, затем посмотрел на нос: Кисуни НЕ БЫЛО… А вода жмёт, стараясь сбросить байду на третью ступень. И уже секунд двадцать протикало… И вот в это мгновение я почувствовал под ногами нечто твёрдое, опёрся и, что было силы, рванул за фальшборт вверх... К счастью, это удалось. Байда встала почти на ребро, впереди из воды возникла голова Кисуни, лицом ко мне... ГЛАЗИЩА у неё были от уха до уха… (так мне привиделось), и нас тут же перевалило через гряду второй ступени… И почти сразу же – на третью и через третью, сдирая кожу на карельском граните, где кому не повезло…
Самое позитивное и поучительное в этом оверкиле, что вёсел мы с ней не упустили. То есть вели себя как надо, как учили «кадетов».
В улове нас подхватили спасатели. Когда выкарабкались на берег, итоги были таковы: байдарка цела полностью, у меня мелкие ссадины, не стоящие внимания, а вот у Кисунечки от правой подмышки до косточки правой же лодыжки – сплошная кровавая «лампаса» генеральского размера…
Пока наша врачиха Наташа работала с Кисуней, я весь в горячке и порыве, никого не спрашивая, быстро-быстро, с Обцешкой, занёс байду наверх. Еще раз наскоро глянул на Падун, сел и пошел…
И всё было как надо. И в первый слив вошёл точно, и повернуться на пятке успел чисто, и второй слив преодолел хорошо, и в третьем ожидаемо ударился оконечностью кормы о камень (вода была такая), и вылетел под вопли нашей эскадры и зрителей из чужих групп, и стал героем дня. (Наверное). Но сам-то собой я был доволен. Потому что показал «кадетам», что чисто проходить можно и Падуны.
А потом мы стояли лагерем за порогом, и в бурной, мятущейся, послепороговой струе отрабатывали учебную задачу «Спасение экипажа байдарки после оверкиля». То есть «кадет» с инструктором выходили на самую стремнину и опрокидывали байду, а экипаж второй – проводил спасработы. И было всё, как надо.
Кисуня первые два дня не могла работать веслом, и до конца похода ходила с «зелёнчатым» лампасом. (Как у генералов пограничных войск).
О, молодость!
***
Вспоминая и размышляя об этой истории сейчас, в момент работы над текстом, я безусловно понимаю, что мне надо было тогда отказаться от прохождения. Или один, или никак.
Но ТОГДА я был слишком молод для такого решения. А точнее – глуп. А начальник Володя мне приказать не мог. Я со своим неуёмным куражом подавлял его в том походе, если честно...
В общем, я чуть не утопил живую душу… Правда, сам же и спас.
Так всё в этой жизни и крутится: или – или…
2021 г.