Боевой листок, чай со слоном и сгущёнка
Боевой листок - один из видов солдатских стенных газет,
выпускаемых в подразделениях частей Советской Армии и ВМФ.
Большая советская энциклопедия
Вся эта история началась с того, что на построении роты капитан Агранович объявил:
- В конце этой недели приказом командира части полковника Зимина будет проведён конкурс на лучший взводный боевой листок. Девиз конкурса - «На страже Родины».
Для читателей, не познавших азбуки армейского бытия, спешу рассказать о том, что такое боевой листок. А ещё поясню, как он влияет на жизнь отдельно взятого воина и всего коллектива.
Какова история и значение боевого листка? В Советской армии за много лет до моего призыва на службу было принято создавать различные настенные газеты, приуроченные ко всяческим мероприятиям. Такие плакаты несут информационную и эстетическую составляющую. Среди них существенную роль играют боевые листки. Боевой листок это – агитационное и, как правило, рукописное издание.
Широкое распространение такие листки получили со времени боевых действий у озера Хасан в 1938 году, где прошла серия столкновений между Японской императорской армией и Рабоче-Крестьянской Красной Армией.
Во время Великой Отечественной войны 1941-1945 годов в боевых листках
солдаты и партизаны рассказывали о героических подвигах своих товарищей,
выражали патриотические чувства, призывали к разгрому немецко-фашистских
захватчиков. Боевые листки выпускались даже в период напряж;нных боев и
обычно передавались по цепи.
Основной сферой применения данного типа стенгазет являлось быстрое информирование солдат и офицеров о различных событиях, имеющих отношение к боевой службе. Кроме того, эти издания были наполнены множеством призывов к выполнению боевых задач.
После окончания войны, боевые листки не потеряли популярности в различных армейских ведомствах. В большинстве военных частей различного назначения, взводах и непосредственно в ротах на постоянной основе выпускались информационные плакаты данного вида. Они освещали деятельность на тактических занятиях, учениях, во время стрельб, при несении боевых дежурств и караульной службы. В боевых листках указывали все актуальные и важные новости, кроме того, порицали либо отмечали похвалой отличившихся военнослужащих. Обычно выпуски проводились с периодичностью в семь дней. Отвечали за них назначенные редакторы боевых листков.
***
Итак, теперь, когда вы, уважаемый читатель, знаете практически всё об армейских боевых листках, переходим к вопросу о том, какую роль он сыграл в жизни ефрейтора Матеина и рядового Доли.
Переваливший за обед очередной день воинской службы не предвещал никаких грозовых событий, пока не раздался злобный окрик старшего сержанта Деликатного.
- Где этот чёртов ефрейтор Матеин? Дежурный по роте, немедленно отыщите мне его!
Обязанности дежурного в этот день выполнял ефрейтор Трубах. После недолгих поисков, он нашёл меня в Ленинской комнате, где я на Географической карте СССР изучал местонахождение города Курган. С глазами огромными, словно чайные блюдца, Борька оповестил меня о надвигающейся опасности.
- Чеши быстрее к старшему брату Деликатному! – часто дыша от быстрого бега по казарме, произнёс он и рукавом кителя вытер пот со лба. – Будь готов! Сейчас он расскажет тебе, шо такое стриженый баран и чем он отличается от умного пастуха. Но, шоб ты знал, цимеса не будет! Дуй быстрее, не гневи начальство! – Трубах оторвал меня от изучения карты, и подтолкнул в направлении к двери.
- А где он, наш умный и так горячо любимый пастух? – улыбаясь, уточнил я. Но в груди почувствовал, как гулко застучало сердце в ожидании очередного и, как обычно, незаслуженного разноса.
- Та не тяни резину, дуй скорее, он в комнате сержантов! – перепуганный моей нерасторопностью поторопил Борис.
- Товарищ старший сержант, ефрейтор Матеин по вашему приказанию прибыл! – доложил я едва переступив порог.
- Закрывай двери, ефрейтор! Сколько тебя можно ждать? Специально тянул время, чтобы разозлить меня?
Деликатный, сидя за столом, впился в меня жгучим взглядом. Он словно желал прожечь дырку не только во мне, но, заодно, и во входной двери. Я сразу понял, что разговор будет тяжёлым ещё и потому, что мы в комнате были одни, а значит, замкомвзвода даст волю своим эмоциям. Едва я открыл рот, чтобы возразить, но так и остался стоять, не успев даже сказать «бе-е-е».
- Вот только не надо мне блеять, словно баран на стрижке. Я заранее знаю все твои оправдания! Так что стой, молчи и слушай мои указания!
Я закрыл рот, поняв, что всё, что я ни скажу, будет направлено против меня.
- Тебе известно, что в школе объявлен конкурс на лучший боевой листок? И первый, и третий взводы уже выпустили свои листки. А вот у нас до сих пор конь копытом не стучал!
«Или не валялся? И даже баран не блеял...», - мне очень хотелось дополнить Деликатного, но я промолчал, понимая, что ему уже досталось «по самый двигатель». Видимо от командира взвода, вот он и решил разрядить всю обойму в меня. Понимал я и то, что выпуск боевого листка, меня никаким образом не касался. Для этого во взводе существовал назначенный редактор и фамилия у него была Квитко. Поэтому я совершенно спокойно применил айки-до тактику и не спеша ответил:
- Товарищ старший сержант, за выпуск боевого листка взвода ответственность несёт редактор. Вот с него и надо спросить, в чём причина не выполнения своих обязанностей. А у ефрейтора Пыжова уточнить, почему он сквозь пальцы смотрит на такое безобразие со стороны своего подчинённого? Или Пыжов уже не ефрейтор и не командир отделения?
- Ты ещё будешь рассказывать мне, кто у нас есть кто? Не строй из себя умника, Матеин! Засунь свой острый язык кобыле в зад! Да я без тебя знаю, кто редактор, кто ефрейтор, а кто командир отделения! Послужи с моё, потом будешь рот открывать! Я и без тебя знаю, что он лежит в лазарете, гриппует.
- Кто Квитко или Пыжов?
- Слушай остряк самоучка, не выводи меня из себя!
Деликатный вскочил из-за стола и с размаха ударил сапогом по рядом стоящей табуретке так, что она отлетела к стене, и завалилась на бок.
– Я говорю о Квитко!
На шум тут же открылась дверь, и в проёме появилось испуганное лицо Борьки Трубаха.
- Закрой дверь! – рыкнул Деликатный и физиономия дежурного по роте мгновенно исчезла. Вслед закрылась и дверь.
Старший сержант недоумённо смотрел сквозь меня, видимо вспоминая, на чём он остановился в своём монологе. А не стал ожидать озарения в мозгу замкомвзвода и задал вопрос:
- А каким боком заболевший Квитко имеет отношение ко мне? Насколько вам должно быть известно, в моём отделении рядового с такой фамилией не значится, - я ещё раз напомнил Деликатному, с кого он должен стричь шерсть.
- Матеин, я вызвал тебя не для того, чтобы рассказывать, кто в каком отделении значится! – сквозь зубы процедил Деликатный.
- Тогда зачем я вам понадобился? – разведя руки в стороны, непонимающе изрёк я.
- Стой смирно и слушай, что я тебе скажу. Если к завтрашнему утру не на стенде не будет нашего боевого листка – получишь самое строгое взыскание!
- От кого я получу взыскание за невыпущенный боевой листок? – решил проявить я своё упрямство, вопреки пониманию, что дальнейшее противостояние может привести к взысканию. Если не за боевой листок, то уж точно за пререкание с младшим командиром.
- Ты меня понял, Матеин?
- Чего уж тут не понять? Правильно говорят, что в армии прав тот, у кого больше прав.
- Поговори мне ещё. Давай дуй отсюда. И чтобы завтра утром боевой листок был!
Я медленно развернулся и понурив голову, вышел в коридор. На меня тут же набросился Трубах.
- Ну, шо, получил свою порцию? Давай рассказывай, не тяни! – Борька увлёк меня в сторону бытовой комнаты, желая узнать подробности моего общения с Деликатным.
Когда я поведал ему о смысле нашего противоречивого общения, Трубах изрёк:
- Я так и знал, шо для тебя это не есть цимес. Теперь слухай сюда, шо я тебе расскажу. Дело было так!
И Трубах красочно расписал приключения Деликатного с сегодняшнего утра.
После утренней зарядке в роте появился Негожев и сразу направился к стенду, где размещались боевые листки. На месте боевого листка нашего взвода разместился яркий коричневый квадрат. Боевой листок отсутствовал. Негожев тут же вызвал к себе Деликатного. Тот выскочив из умывальника с зубной щёткой в руках и впопыхах приводя себя в порядок, явился перед командиром взвода.
- Где наш боевой листок? Завтра подведение итогов конкурса! – доносился гнев офицера сквозь закрытые двери канцелярии. - Чтобы завтра с утра конкурсный боевой листок был на стенде!
После этих слов Деликатный пулей вылетел из канцелярии и помчался к Пыжову.
- Пыжов, и де боевой листок на конкурс? – орал Деликатный на ефрейтора.
- Там же де и редактор, в лазарете с ангиной или гриппом, - отбивался Пыжов.
Рассказывая об этом, Трубах интенсивно размахивал руками, словно импульсивный итальянец. Можно было подумать, что между Пыжовым и Деликатным возникла драка.
- Они что подрались? – слегка очумело поинтересовался я.
- Ты шо, земеля, с дуба рухнул? Та они просто ругались. Такой сварки мне ещё не приходилось видеть. Но это был полный цимес! – восторгался Борька.
- Слухай, шо було дальше. Деликатный орёт: «Меня это не касается! Бери бланк и дуй в лазарет. Пусть хоть умирает, но боевой листок выпустит! Иначе я тебе не завидую!»
Пыжова в лазарет к редактору не пустили. Пыжов к Деликатному: «Как быть?»
Деликатный: «Делай хоть сам, но к утру предъяви нарисованный листок!»
Пыжов бежит в 1-й взвод к члену редколлегии стенгазеты за помощью.
– Пыж, ты шо весь ум растерял? Я из первого взвода, член редколлегии стенгазеты роты буду делать боевой листок второму взводу? Нашим конкурентам на конкурсе?
– Что хочешь проси, всё сделаю!
– Прошу, исчезни с глаз моих. Иначе, мне замкомвзвода и летёха Фёдоров голову оторвут без промедления.
Пыж бежит к замкомвзвода Павлюкевичу: «Выручай братан!»
– Мне пофиг, кто будет делать ваш боевой листок. Вот только свою задницу подставлять ни за грош – никакого смысла нет. Иди к Фёдорову, он руководит редколлегией газеты.
Пыж разыскивает Фёдорова.
– Нет, вы видели этого наглеца? Фёдорову пришёл задачу ставить – выпустить боевой листок конкурентам. Иди туда, откуда пришёл, пока я тебе не придал ускорение!
Пыж снова бежит к Деликатному. Тот отправляет его к командиру взвода:
– Сам иди, отчитывайся перед Негожевым. Мне моя голова дорога.
Пыж идёт к командиру. Тот вызывает Деликатного в канцелярию. Через двери слышен гнев Негожева:
– Что хотите делайте, хоть сами рисуйте и сочиняйте, но, чтобы завтра утром боевой листок был на стенде!
- Дружбаны у шоке вышли из канцелярии и стали перед тумбочкой дневального. Я, понятное дело, шо тут же стою, делаю вид, шо изучаю график нарядов, - продолжает рассказ Трубах.
- Пыж Деликатному:
– Я что ему Шишкин или Суриков? Мне наплевать, пусть, что хочет со мной то и делает. Я выпускать листок не буду. Ну, не умею я рисовать и сочинять!
- Что же делать? Я тоже никогда этим не занимался, - признался Деликатный.
- Поставь задачу любому из нашего взвода. Если он не выполнит – вали на него. Пусть он и отвечает за невыполнение приказа, - подкинул идею Пыж.
Тут Деликатный и решил подставить тебя. Все знают, шо ты его первейший дружбан и, шо он завсегда готов макнуть тебя в бочку с дерьмом! Так шо сам понимаешь, какой это для тебя цимес!
Мы с Борькой вышли из бытовки. В это время, Деликатный стоящий рядом с тумбочкой дневального увидел нас и радостно объявил:
– Матеин, давай к командиру взвода, получишь полный бак!
Когда я вошёл в канцелярию, Негожев нервно мерил шагами небольшое пространство от окна к двери. От неожиданности я чуть не столкнулся с командиром.
- А, это ты? Заходи давай, я тебя жду. Бери стул и присаживайся. Разговор у нас будет серьёзный. Мне только что Деликатный рассказал о том, что у нас с конкурсным боевым листком полный провал.
Негожев, глядя, как я основательно располагаюсь на стуле и сам присел рядом со мной.
- Ты в курсе дела, что в Школе объявлен конкурс на лучший боевой листок?
- Так точно, товарищ старший лейтенант, замполит объявлял перед строем.
- И что ты по этому поводу думаешь? В роте только у нашего взвода до сих пор нет листка на конкурс.
- А что я могу думать? Конечно, это плохо. Получается, что мы даже в конкурсе участвовать не можем.
- Молодец, Матеин, правильно понимаешь! А ты знаешь, по какой причине у нас нет боевого листка?
- Так точно, знаю. Ефрейтор Трубах только что рассказал, что редактор боевого листка лежит в санчасти.
- И что из этого следует? – внимательно глядя мне в глаза, спросил командир и тут же сам ответил на свой вопрос.
- Из этого следует то, что нужно срочно найти человека, который сможет выпустить для конкурса боевой листок! – завершая фразу, офицер стукнул по столу кулаком.
Стоящий на столе стаканчик с цветными карандашами и линейкой подпрыгнул на фанерной столешнице и завалился набок. Один карандаш покатился к краю стола и вот-вот готов был упасть на пол. Негожев резким движением руки перехватил его у самого пола. Признаюсь, что такой реакции от командира я не ожидал.
Офицер поднял стаканчик, вложил в него карандаш, затем остальные и, в завершение, воткнул линейку. Взяв стакан в руки, стал его внимательно рассматривать. Вытащил все цветные карандаши и, показывая их мне, спросил:
- Скажи, Максим, какая оценка была у тебя в школе по рисованию?
- Пятёрка, товарищ старший лейтенант, - честно признался я, поняв, куда клонит Негожев,.
- Значит, для тебя не составит труда подготовить к конкурсу боевой листок нашего взвода?
Я молчал, не зная как отказать командиру, чтобы это выглядело весомо и, в то же время, не обидело офицера. Понимая моё состояние, взводный продолжил.
- Посмотри на эти карандаши. Все они разного цвета. Ты бы смог нарисовать красивую картину карандашом только одного цвета? Например, чёрным карандашом? Или только коричневым? Или одним синим?
- Нарисовать можно, но за красоту я бы не поручился.
- А почему?
- Да для того, чтобы картина была красивой нужны все цвета радуги. И даже больше. Один чёрный, коричневый или синий цвет не сможет сделать того, что все разноцветные.
- Вот ты сейчас правильно заметил, что один карандаш не в состоянии сделать того, что сделают все вместе. Ты понимаешь, о чём я хочу сказать?
- Не совсем, товарищ командир, - и впрямь не понимая, куда клонит офицер, признался я.
- Добиться успеха можно только сообща, всем вместе. Не только рисуя картину разноцветными карандашами или красками, но и постигая армейскую науку. В армии только совместными слаженными действиями можно победить! Победить в бою, в социалистическом соревновании и, в том числе, в конкурсе на лучший боевой листок. Поэтому так важен фактор коллективизма, поддержки товарищей и взаимозаменяемости.
- Понятно, товарищ командир, - я сумел понять, что желает Негожев услышать от меня. – Сам погибай, а товарища выручай!
- Речь о погибели совсем не идёт. А вот выручить больного товарища, оформив вместо него боевой листок – это и будет настоящая армейская выручка и взаимопомощь. Тем более, что ты выручишь не только товарища, но и весь коллектив нашего взвода.
Негожев встал со стула, вставил карандаши в стаканчик и отошёл к окну.
За окном на ветке дерева нахохлившийся воробей тщательно чистил свои пёрышки. Приведя себя в порядок, воробей перепрыгнул на соседнюю ветку и весело зачирикал. Глядя на радостную птаху, я даже подумал, какая у него беззаботная жизнь. Никаких тебе нарядов на службу, построений, подшивания подворотничков, хождений строем и пения по команде «Запе-е-вай!» Когда захочет, тогда и почистит свои пёрышки. Не захочет чирикать, никто не заставит! Я уже не говорю о том, что нужно не только еженедельно выпускать боевой листок, но и обязательно к конкурсу Школы.
Негожев повернувшись ко мне, спросил:
- Ну, что ты мне ответишь, командир отделения ефрейтор Матеин? Ты готовишься стать офицером? Вот и поставь себя на моё место. Как бы ты поступил в такой ситуации? На весах честь взвода, да и роты. Как мы будем выглядеть на фоне подразделений Школы, если наш взвод не в состоянии выпустить боевой листок на конкурс?
Я молчал, переваривая аргументы приведённые командиром. Негожев не зря назвал мою должность, намекая на ту ответственность, которую я несу за отделение. Именно такая же ответственность , но за четыре отделения, лежала на нём, как командире взвода.
Я прекрасно понимал, что ждёт офицера, если взвод не примет участие в конкурсе. Но, в то же время, внутренний голос сопротивлялся тому, чтобы согласиться с аргументами взводного.
«На кой хрен тебе вешать на гриф штанги дополнительный «блин», чтобы пупок надорвать? Тем более, что в обязанности командира отделения это не входит. У редактора боевого листка свой командир отделения, Пыжов. Вот пусть у него голова об этом болит. Или ты хочешь, чтобы было, как в поговорке: «Кто везёт, на того и грузят?»
Но разум, вопреки внутреннему голосу, твердил иное и оправдывал Негожева. «А разве старлей виноват в том, что редактор так не вовремя подхватил не то грипп, не то ангину?»
- Максим, я говорил тебе, что мне через несколько месяцев предстоит уйти в запас? Представляешь, что значит для меня, перед увольнением, получить взыскание от командира части?
- Так точно, понимаю, - мой унылый голос подтвердил ответ.
- Это значит, что звания «капитан» мне не видать, как стоек шасси из кабины.
Командир смотрел на меня так, словно от меня зависел результат, станет он капитаном или нет.
«Действительно, а почему он должен страдать из-за такой пустяковой причины, как боевой листок? Или мне так сложно оформить в красках и придумать текст на листок площадью меньше лицевого полотенца? Макс не будь засранцем! Ты что против того, чтобы твой командир взвода ушёл на дембель капитаном? Негожев – это же не Деликатный! Командир правильно говорит, мол, поставь себя на его место. Не выпендривайся, а лучше помоги…»
- Товарищ старший лейтенант, если так критически стоит вопрос, я в лепёшку расшибусь, но боевой листок завтра утром будет на стенде!
После этих слов глаза Негожева потеплели, и на лице появилась едва заметная улыбка. Он подошёл ко мне и приобняв за плечи, негромко произнёс:
- Спасибо, Максим. Ты поступаешь, как настоящий армейский товарищ. Сожалею, что у меня нет такого сына.
Слова офицера растрогали меня до слёз. Я впервые решился обратиться к нему по имени отчеству.
- Да, ладно, Владимира Михайловича. Чего уж? Сделаю, обязательно сделаю. Я же сказал, что в лепёшку расшибусь, но боевой листок будет вовремя.
- Вот только этого не надо. Ты нужен здоровый, целый и невредимый. Лучше скажи, какая помощь нужна с моей стороны?
- Нам бы гуашью разжиться и парой кисточек или плакатных перьев. Остальное не проблема.
- Пойдём, заглянем к старшине. Я думаю, он нам в этом деле поможет. Как-никак у него двое ребятишек. Глядишь, краски у него и найдутся.
Когда мы вошли в каптёрку к старшине, Борецкий склонился над утюгом. Вернее над спиралью разобранного утюга. Судя по его сосредоточенному лицу, шёл ремонт электробытового прибора. Завидев гостей, прапорщик вскочил из-за стола и принял положение «смирно».
- Здравия желаю! – поприветствовал он и пригласил пройти в свои владения.
- Да, будет вам, старшина. Мы не перед строем на плацу, - осадил старания прапорщика Негожев.
- Проходите, проходите, - засуетился старшина, подвигая нам две табуретки. – Сейчас я быстренько сварганю чайку. Индийский, со слоном! Родственники из Москвы прислали.
Прапорщик вытащил с полки не распакованный пакет чая и предъявил нам. На этикетке на фоне куполов зданий красовался наездник, восседавший на спине слона. На пачке была выведена надпись «Чай индийский. Сорт I». По сравнению с привычными пакетами грузинского чая, пачка чая со «слоном» выглядела так, словно генерал рядом с рядовым.
- Чай со «слоном» появился в прошлом 72 году. Он конечно не полностью индийский. Как мне написали родственники, он состоит на 55 процентов из грузинского чая, 25 процентов мадагаскарского, 15 процентов индийского и 5 процентов – цейлонского, - пустился нахваливать чай старшина. - По народному мифу, настоящий индийский чай только в тех пачках, где у слона хобот поднят вверх. Вот как в этой, - старшина повернул к нам лицевую сторону пачки.
- Спасибо, Тихон Романович. Не суетитесь и не беспокойтесь. Мы с Матеиным к вам по делу.
Командир вкратце изложил причину нашего появления во владениях старшины роты.
- Да вы присаживайтесь, чего стоять? Сами говорите, что не на плацу. Сейчас решим, что в наших возможностях, - успокоил старшина.
- К великому сожалению, мои ребятишки не увлечены рисованием. Алёнке всё больше кукол новых подавай, а Вовка весь в футболе. Домой со двора не затянешь. Весь день готов стучать по мячу.
- Понятное дело, мальчишка, - согласился Негожев. – А сколько ему?
- Да уже в третий класс ходит. Не успеваем кеды покупать юному футболисту. Горят на нём, как топливо в авиадвигателе.
Мы все на некоторое мгновение умолкли, думая, как быть дальше.
- Постойте, постойте! – схватился старшина с табуретки. – У меня же хороший армейский товарищ киномехаником в нашем солдатском клубе. Вот у кого точно есть гуашь с кисточками! Прошу подождать пару минут, сейчас я позвоню ему.
Тихон Романович мгновенно исчез из каптёрки.
- Вот золотой человек! Добрейший и душевный, - прокомментировал Негожев увиденное. – Больше бы таких в армейские ряды. Мы бы и горя не знали.
Я вспомнил, как старшина принимал нас в первый день прибытия и рассказывал об истории сапог и портянок.
- Товарищ старший лейтенант, а прапорщик Борецкий какой институт оканчивал, исторический?
- С чего ты так решил. Насколько мне известно, у него средняя школа, срочная служба. Затем остался на сверхсрочную. Ну, а затем – школа прапорщиков.
- Просто он нам очень интересно рассказывал об истории сапог и портянок в российской армии. Начиная от Петра I до наших времён. Вот я и решил, что это у него это с института.
В этот момент появился улыбающийся старшина.
- Я же говорил, что решим вашу задачку, - потирая ладони, сообщил нам новость прапорщик.
- Матеин, пойдёшь в клуб с моей запиской к прапорщику Никитину. Он обещал обеспечить тебя всем необходимым. Минутку, я сейчас черкну пару строк, что ты от меня.
Недаром говорят: «Не имей сто рублей, а имей сто друзей!», - вручая листочек из тетради, произнёс старшина.
- Спасибо, товарищ прапорщик, - поблагодарил я, радуясь столь быстрому решению нашего вопроса.
- Благодарю, Тихон Романович, вы действительно очень помогли нам с этим боевым листком, - Негожев, выходя из каптёрки, крепко пожал руку старшине.
- Заходите, всегда рад помочь, - произнёс Борецкий. – Да и чаёк попробуете.
По его лицу я понял, что старшина роты и сам получил удовольствие от того, что помог армейским товарищам в нужную минуту.
***
Едва выйдя от старшины, я бросился на поиски Пирожка. Надо было посвятить его в задачу, поставленную Негожевым, а заодно и пригласить поучаствовать в этом авантюристическом мероприятии.
Узнав подробности дела, Остап не раздумывая согласился помочь мне.
- Разве могу я бросить друга в беде? – пристально глядя мне в глаза, на полном серьёзе спросил Пирожок. – «Сам погибай, а товарища выручай», - так говорил товарищ Александр Васильевич?
- Какой ещё Александр Васильевич? – думая о том, как лучше решить поставленную задачу, переспросил я.
- Как это какой, уважаемый коллега? Тот, на которого любит ссылаться лейтенант Кадет, - хитро улыбаясь, пояснил Пирожок.
- А-а-а, понял, ты о Фёдорове?
- Никак нет, товарищ ефрейтор! Я о фельдмаршале Суворове Александре Васильевиче.
- Остап, хватит дурью маяться! Нам нужно решить, что мы напишем в боевой листок, и как его будем оформлять, - прервал я баловство друга.
- Так точно, мой командир! Задачу понял! Предлагаю написать хвалебный очерк о рядовом Доле, второй о Лучшем командире отделения ефрейторе Матеине. А напоследок, разгромим в пух и прах Деликатного и его несуворовские методы воспитания солдат взвода. Как тебе такой вариант?
- Остап, я же прошу тебя, отнесись серьёзно к делу. У нас даже времени на выпуск листка с гулькин нос, а ты всё не успокоишься.
- Всё понял, шутки в сторону – работаем. Ставь задачу, готов выполнить всё! – бодро отчеканил друг.
- Нам, прежде всего, нужно определить, о чём будем писать в боевом листке, с учётом девиза конкурса. В этом ты прав. Наши кандидатуры отпадают, - категорично заявил я. – Но думаю, что нужно написать об офицере, прапорщике и солдате.
- Ты предлагаешь о Негожеве? И что мы о нём напишем? А где взять прапорщика в нашем взводе? Солдаты – выбирай любого, тут без проблем.
- Ты забыл, что у нашего командира взвода самый большой срок службы в авиации? Значит и опыт немалый. Вот об этом и напишем, - внёс предложение я.
- Тогда давай напишем о старшине. У него также немалый срок службы.
- Согласен, напишем о старшине. Но писать о солдате, на мой взгляд, слишком мелко. Что у нас у всех? Неполные полгода службы. В лучшем случае, одно-два поощрения. Давай напишем о сержанте третьего взвода. Как тебе такой вариант?
- Возражений нет, мой генерал! Да и времени на раздумья нет. И так придётся сидеть всю ночь, чтобы к утру листок был готов.
- И ещё, учти, что боевой листок должен соответствовать определённым критериям: - соответствовать тематике; быть кратким; информативным…
- И обязательно красивым, как мы с тобой! – вновь не удержался от юмора Пирожок.
- Относительно нашей красоты – это вопрос спорный. Но что касается красочности оформления, здесь ты прав на все 100 процентов. А именно поэтому тебе будет поручение - сходить в клуб к киномеханику с запиской от старшины. Киномеханик обещал нам гуашь и кисточки для оформления.
- Считай, что уже сделано. Что ещё?
- Пообщаться с Новиковым, пусть расскажет о себе. А я займусь материалом о Негожеве и старшине.
- Слушай, а давай дадим немного информации о истории Школы. Вот это будет точно авиабомба! – Пирожок испытующе смотрел на меня.
- Да ты не просто голова, а Дом Советов! Пять баллов тебе! Это точно авиабомба, - поддержал я инициативу Остапа.
- А где мы узнаем эту информацию? - тут же загрустил Пирожок.
- Доверься мне, я знаю, где мы её добудем!
Определив задачи, и разделив обязанности, мы принялись за работу.
***
С самого утра на зарядку прибыл Негожев.
Сразу стало понятно, что командир не спал всю ночь: уставший вид, синие круги под глазами и плохо выбритая щетина на щеках, выдавали переживания офицера.
«Переживает Владимир Михайлович», - сразу определил я.
Завидев меня и, глядя тревожными глазами, командир взвода задал вопрос, который не давал ему покоя всю ночь: - Ну, что, боевой листок готов?
- Товарищ старший лейтенант, я же вам пообещал, что всё будет сделано в срок.
- Давай показывай, что получилось. На зарядку не пойдёшь. Деликатный! – окликнул Негожев своего заместителя, - Матеин на зарядку не идёт!
Старший брат кивнул командиру, а затем бросил в мою сторону такой взгляд, словно готов был испепелить меня дотла.
- Где листок? Неси его в канцелярию, посмотрим, что получилось.
Отдав указание, Негожев открыл дверь канцелярии.
- Товарищ командир, разрешите мне хоть умыться, - я умоляюще глядел на офицера.
- Ладно, давай пулей! Пять минут тебе, - разрешил командир, но тут же, спохватившись, изменил своё решение. – Хотя, нет! Постой! Неси мне листок, а сам иди умываться.
Прибежав в спальное помещение, я вытащил из тумбочки скрученный в трубочку боевой листок. Разгладив листок на табуретке, я оценил его свежим утренним и критическим взглядом.
«Неплохо вышло. Даже можно утверждать, что хорошо с плюсом», - похвалил я себя. «Жаль, что времени было мало. И так пришлось просидеть до часа ночи».
Отнеся боевой листок командиру, подумал: «Жаль, нет рядом Остапа. Вот бы и ему послушать похвалу Негожева в наш адрес».
- Не понял! – удивлённо воскликнул командир, взглянув на боевой листок. – Ты что тут нафантазировал? Это не боевой листок, а целая мини-стенгазета!
Командир оторвался от боевого листка и нервно стал измерять шагами расстояние от двери к окну. Я прижался к стене, чтобы Негожев не зацепил меня.
Такой грозной и несправедливой оценки нашему с другом труду я не ожидал. Потупив взгляд, я стоял и молчал. Оправдываться – только себе хуже делать. Пусть уж командир изольёт весь свой гнев и остынет.
- И что прикажешь с этой стенной газетой делать? Матеин, ты забыл, что конкурс для боевых листков, а не взводных газет? Куда мне нести это чудо солдатской мысли? – всё более гневался офицер. – Может быть, отправить в округ на конкурс стенгазет? Так о таком конкурсе никто не объявлял!
Негожев перестал шагать по канцелярии и присел на стул.
- Ну, и чего ты молчишь, Матеин? Что даже нет слов для оправдания?
- Товарищ старший лейтенант, вы зря беспокоитесь. Всё будет хорошо, вот увидите.
- Вот ещё психолог нашёлся на мою душу, успокаивает он меня, - уже более спокойно произнёс офицер.
- Товарищ командир, вот подумайте сами, что бы это был за боевой листок, если в нём даже прочитать нечего? Листок должен давать многосторонний материал, а не одну заметку, - я стал доказывать свою правоту.
- Матеин! Ты меня убил наповал без всякого огнестрельного оружия, всего лишь листком красочной бумаги. Ответь командиру, что мне теперь делать?
- Несите боевой листок в конкурсную комиссию или куда там следует. Первый и третий взводы унесли свои листки ещё вчера.
- Да знаю я. Из-за этого всю ночь провёл как в кошмаре.
Негожев разглядывал лежащий на столе листок, решая, как поступить.
«Наверное думает, если не представить материал на конкурс – катастрофа. А если отнести боевой листок в комиссию – трагедия», - так представлялись мне размышления командира взвода. «Но если не представить боевой листок, значит не выполнить приказ командира части. Такого явно не простят!»
Думаю, что именно такие мысли бурлили в голове Негожева, пока он неотрывно смотрел на боевой листок.
- Ладно, чему суждено быть, того не миновать! – командир встал из-за стола и задумчиво смотрел на меня. - Не пропадать же вашим трудам. Наверное, всю ночь трудились?
- Так точно! – преувеличил я наши с Остапом старания, чтобы растопить сомнения командира.
- Добро, давай действуй по распорядку дня. Передам листок замполиту роты, пусть сам решает, что делать. Спасибо за работу, Матеин.
- Разрешите идти?
- Давай Матеин, иди, иди…
***
После обеда, на выходе из столовой меня оповестил дежурный по роте:
- Матеин, замполит приказал разыскать тебя, чтобы ты никуда не исчез после обеда. Он желает видеть вас пред свои ясные очи.
- А как его очи сияют радостью или покрыты пеленой гнева?
- Да хрен их знает, сияют они или покрыты! Шо я тебе гадалка? Вроде как спокоен.
Едва переступив порог казармы, я услышал окрик дневального:
- Макс, дуй в канцелярию! Там тебя все офицеры ждут.
В канцелярии действительно собрались все офицеры роты. Судя по выражениям их лиц, меня могли ждать как наказание, так и помилование. Как сейчас любят говорить: «Казнить нельзя помиловать». А уж где командиры выберут место для запятой мне было не ведомо.
- Разрешите, товарищ майор? Ефрейтор Матеин по вашему приказанию прибыл!, - доложил я, застыв у двери в положении «смирно».
- Заходи ефрейтор, не стесняйся! Вон ты оказывается, какой оказался? – прищурив глаза, майор смотрел на меня, словно не понимая, как я оказывается, таким оказался.
«Всё Макс, твоя песенка спета, хотя ты ещё не успел даже рот открыть и взять первую ноту!» - понял я, и сердце провалилось куда-то в область не то задних полушарий, не то пяток.
- Тебя не я вызывал, а капитан Агранович, так что разбирайтесь тут сами.
Майор Кораблёв, взглянув на офицеров, произнёс:
- Командиры первого и третьего взводов занимайтесь с личным составом по распорядку. Свободны!
Как только офицеры покинули канцелярию, майор встал из-за стола и обратился к своему заместителю:
- Долго не задерживайтесь. Нечего переливать из пустого в порожнее. Довели ефрейтору, что следует и на обед. Я тоже схожу домой отобедаю. А ты ефрейтор, - командир подошёл ко мне, - проходи, присаживайся. Сейчас замполит обрисует тебе ситуацию с итогами конкурса.
Майор указал рукой на боевые листки трёх взводов, лежащие на столе, затем на офицеров.
- Сильно не терзайте художника. Он творил, как умеет, - и, сняв с вешалки шинель и шапку, вышел.
Слова майора вновь повергли меня в трепет. Поди, догадайся, к чему готовиться? Слова командира можно было трактовать по-разному. На всякий случай я приготовился к худшему, но в глубине души таилась надежда на лучшее. Как говорил великий полководец Александр Васильевич Суворов: «Надейся на лучшее, готовься к худшему».
Замполит и командир взвода смотрели на меня ничего не передающими взглядами. В какой-то степени это меня успокоило. Если бы предстояла экзекуция, то по лицам сразу стало понятно. «Так что не боись солдат, офицер ребёнка не обидит!»
В этот момент Агранович хитро улыбнулся и обратился к Негожеву:
- Что задумался, Владимир Михайлович? Скажи спасибо своим ребятам, что спасли твою душу. Да и мою тоже. Вон какие таланты скрывали от нас все месяцы учёбы. Орлы! Только что не летают.
Негожев немигающим взглядом уставился на боевые листки. Лицо его становилось всё мрачнее. Я, в свою очередь, пытался понять, шутит замполит над взводным и мной, или нет.
«Что же происходит? Каков результат конкурса? Почему так мрачен Негожев?» - мой мозг сверлили беспокойные мысли.
- Что приумолкли авиаторы? – Агранович весело осмотрел хмурого командира взвода, затем меня. - Матеин, ты чего стоишь перед нами, словно мраморный монумент? Улыбнись, а то, как грозовая туча, вот-вот разразишься каплями дождя. Расслабься и присядь. Узнаешь, что решила конкурсная комиссия по поводу наших боевых листков.
И замполит роты поведал о том, что происходило в комиссии при определении победителя конкурса. Капитан рассказывал не спеша, давая чёткие характеристики членам комиссии, и оценивая их выступления. Мне показалось, что я сам присутствую на заседании. Рассказ затянулся и я понял, что офицеры на обед сегодня не попадут.
Итак, что же поведал капитан Агранович?
В конкурсную комиссию были представлены боевые листки со всех взводов Школы. Членами комиссии, в которую входили, командир части, начальник штаба, заместитель командира по тылу, заместитель по вооружению и начальник клуба, были досконально изучены все экземпляры боевых листков. На заседании присутствовали замполиты подразделений, которые представляли боевые листки своих рот.
Сразу определились три лучших листка: выпущенный мной и Остапом; из роты оружейников; и роты авиаоборудования. За первое место предстояло бороться нашему боевому листку и из взвода роты оружейников.
Командир части, выслушав мнения членов комиссии, решил подвести итог своим выступлением:
«Товарищи офицеры, вы только посмотрите, насколько красочно выглядит листок второго взвода роты авиамехаников. А каково содержание? Здесь и материал о нашей Школе, и о ветеране авиации, мастере своего дела, командире взвода и о трудяге старшине. А как хорошо рассказано о заместителе командира взвода. Вот такие боевые листки должны выпускаться во всех взводах Школы. Вы согласны со мной?»
Разве кто станет возражать командиру части в звании полковника? Возражавших не было, но…
Был офицер, который решил всего лишь дополнить выступление командира. Им оказался начальник клуба, который замещал отсутствовавшего заместителя командира Школы по политической части. Он то и изменил весь ход работы комиссии. Ему было непонятно, кто такие ефрейтор Матеин и рядовой Доля, подготовившие выпуск боевого листка. Командир пытался понять, что в этом непонятного, о чём и спросил начальника клуба. Из ответа следовал вопрос, являются ли они редакторами боевого листка? Если «да» - почему их двое? Если «нет» - на каком основании выпускают боевой листок?
Разъяснения капитана Аграновича о болезни редактора только усугубили ситуацию. Начальник клуба негодовал, какое право имеют лица не избранные коллективом заниматься выпуском стенной печати? А вдруг они будут сеять антисоветскую пропаганду?
Даже вопрос замполита роты о том, что если в боевой обстановке редактор будет ранен, то следовательно, листок выпускаться не будет, не возымел своего воздействия. Капитан Агранович был обвинён в том, что по своему упущению, не подготовил собрание по избранию нового редактора боевого листка.
Яркое выступление начальника клуба оказало своё влияние на членов комиссии, и наш боевой листок был снят с конкурса.
Победителем конкурса стал боевой листок из роты оружейников. Редактор боевого листка был награждён грамотой командира части. Для личного состава взвода также было подготовлено поощрение – экскурсия по историческим местам Алуксне.
Как рассказал Агранович, после подведения итогов, командир части, по секрету, сообщил ему, что по возвращению из отпуска замполита части подполковник поощрит нас с Остапом своей властью.
- Так что, орлы, выше нос. Вас ждёт поощрение от замполита Школы.
Я молчал и улыбался, вспоминая, как был прав утром, доказывая, что боевой листок очень даже конкурентоспособен.
***
После ужина нас с Остапом отыскал прапорщик Борецкий.
- Бойцы, следуйте за мной! – грозно произнёс он и последовал в каптёрку.
Не понимая, что нас ждёт, мы поплелись следом за старшиной. Мысли были разные хорошие и опасные. Но все они развеялись, как только мы перешагнули порог каптёрки. В центре большого двухтумбового стола был водружён электрический чайник. Прижавшись к нему, словно младший брат, стоял пузатый заварочный чайник. По бокам на блюдцах восседали красивые чайные чашки. На большом блюде красовались пышные булочки плетёнки, а рядом величаво стояли две банки сгущенного молока.
Весь этот натюрморт просился на картину какого-нибудь маститого художника времён Репина или Сурикова. Видимо об этом подумал и Остап, так как тут же озвучил свою мысль:
- Картина маслом!
- Нравится? Присаживайтесь, друзья, не стесняйтесь, - старшина придвинул к столу две табуретки.
- Тут Владимир Михайлович, ваш командир взвода, подал идею, что неплохо было бы поблагодарить вас за отличную работу. Я имею в виду боевой листок. Как-никак, самому командиру Школы понравилось ваше творчество. А у него, скажу я вам, не забалуешь!
- А сам он, что не придёт? – уточнил я.
- Ваш командир сегодня заступил дежурным по части. У него сейчас другие заботы.
Старшина, видя, что мы удобно расположились у стола, включил в розетку чайник и принялся открывать банки со сгущёнкой перочинным ножиком.
- Так вот. Приносит Михайлыч две банки сгущёнки с булочками и говорит:
- Тихон Романович, вы вчера приглашали отведать чай со слоном. Как посмотрите на то, чтобы напоить им наших художников? Я тут прикупил в чайной сладости, а вы уж извольте заварить им по парочке чашек вашего капиталистического чая. Не против?
- Сами понимаете, как я мог отказаться. Ведь вы все для меня, как родные. А Фая, узнав о предстоящем торжестве, просила передать вам два шоколадных батончика.
Тихон Романович выдвинул ящик стола и, вытащив из него батончики, вручил Остапу и мне.
- Товарищ прапорщик, нам неудобно, - начал мямлить я, слова извинения, хотя самому было ещё как удобно и даже приятно. – Неужели ради нас нужно было устраивать это торжество?
- Угомонись, Матеин. Знаешь, как в народе говорят? Неудобно на потолке спать и одеялом укрываться! А наше маленькое торжество не просто удобно, а даже необходимо.
- Товарищ, прапорщик, а кто такая эта Фая? – набив рот батончиком и усердно его пережёвывая, поинтересовался Остап.
- Так это же моя жена, - удивился старшина вопросу, - вы что не знаете продавщицу из чайной? Так это и есть Фаина, моя жена.
Мы удивлённо уставились на старшину. Остап от неожиданности едва не подавился батончиком и стал часто кашлять. Старшина для оздоровления моего друга, постучал Остапа по спине. Оправившись от приступа кашля, Остап произнёс:
- Ну и чудеса. Мы правда не знали, что тётя Фая ваша жена. Спасибо ей большое.
- И вам с нашим командиром спасибо, - вклинился в разговор я, чтобы сгладить нашу непросвещённость. Решил перевести разговор на другую тему. В это время чайник закипел, и старшина залил заварочный чайник кипятком, накрыв его крышечкой.
– Товарищ прапорщик, а вы что так и не нашли себе помощника в каптёрку?
- А вы забыли насыпать заварку в чайник! – перебил ответ старшины Остап.
- Я не забыл, нужно насыпать заварку в горячий чайник, тогда чай будет вкуснее. А что касается помощника? Прислали мне тут одного парнишку из третьей роты. Он отказался принимать присягу. Говорит, вера не позволяет. Командование решило, что он сможет у меня быть каптенармусом до конца службы. Но он и тут отказался что-нибудь делать. Так его на следующий день отправили в штаб округа, в Ригу. Начальник строевой части рассказывал, что его определили в стройбат. Там оружия нет. Всё их вооружение – это лопаты.
- Два солдата из стройбата заменяют экскаватор! – пошутил Остап, нетерпеливо ёрзая на табурете. Было видно, как ему не терпится скорее приступить к чаепитию.
- Боюсь, что такой даже нательное бельё себе не сменит, - усомнился старшина.
- Дежурный по роте на выход! - раздалась команда дневального.
Тихон Романович оторвался от приготовления чая.
- Надо взглянуть, кого это к нам роту занесло, - произнёс старшина и носом к носу столкнулся в дверях каптёрки с Негожевым.
- Как раз вовремя, - произнёс он, отступая от двери, чтобы пропустить офицера в каптёрку. – Мы как раз наладились почаёвничать. Проходите, товарищ старший лейтенант.
- Я всего на пару минут, - Негожев указал на нарукавную повязку дежурного по части. – Вот зашёл поблагодарить ребят, сказать «спасибо» за то, что не подвели командира и товарищей. Да вы сидите, что вскочили? – командир рукой показал нам, чтобы мы сели. - Ребята я действительно благодарен вам за то, что вы сделали. Иначе слетела бы с плеч моя голова. И вам, спасибо, Тихон Романович, что организовали ребятам небольшой праздник. Они достойны этого. Не буду вас отвлекать, нужно пройти по ротам, посмотреть, как выполняется распорядок дня. А вы отдыхайте.
Негожев вышел из каптёрки. Старшина прикрыл дверь и продолжил процедуру заваривания чая.
- Хороший у вас командир взвода, душа человек, - произнёс прапорщик, наливая в чашки заварку. – Жалко, что один пропадает.
- Почему один? – не понял я. – Командир говорил, что он женат.
- Женатый тоже может быть один. Уехала от него жена к своим родителям. Не смогла пару месяцев дождаться. Михайлыч уходит на пенсию после вашего выпуска. Такие вот дела.
Старшина взял с блюда одну из булочек и разрезал её пополам. Затем ложечкой извлёк из банки сгущёнку и намазал ею половинки булки.
- Вот теперь приступайте к чаепитию, бойцы, - посоветовал он, положив булочки со сгущёнкой на наши блюдца. – Да смотрите не обожгитесь, чай горячий!
Долго уговаривать нас не пришлось. Сдобные булочки со сгущенным молоком были мечтой каждого курсанта школы. Не часто мы баловали себя такими сладостями. Солдатского жалованья хватало на пару тройку выходов в чайную. И это при том, что ты не куришь и тебе не надо расходовать деньги на сигареты.
Остап так увлёкся сгущёнкой, что позабыл про чай. Я же наоборот вначале решил попробовать невиданный до сих пор «Чай индийский. Сорт первый». Напиток и впрямь отличался от того, что мы привыкли пить в столовой за завтраком и ужином. Необычный аромат и приятный вкус создавали иллюзию того, что я дома, в родных стенах. От удовольствия я даже прикрыл глаза.
- Ну, что, нравится чаёк? – улыбаясь и глядя на меня поинтересовался Тихон Романович.
- Чай волшебный, товарищ старшина. Я даже представил себя дома, - пояснил я.
- Вот и хорошо, пейте на здоровье и про булочки с молоком не забывайте.
Остапа уговаривать не надо было. Наливая сгущёнку в блюдце, он ловко макал булку в сладкую тягучую смесь и с наслаждением отправлял её в рот. При этом щурился от удовольствия, словно кот на подоконнике под лучами зимнего солнца.
- Ой, спасибо, товарищ старшина, - пережёвывая булочку, поблагодарил Остап. – А мы ведь и про вас написали в боевом листке.
- Да вы что, правда? – крайне удивился старшина. - И что же вы там написали обо мне?
- О ваших заслугах за период службы в армии, - ответил Остап, облизывая губы от остатков сгущёнки.
- Кто же вам выдал военную тайну? И какие же заслуги в моей службе вы нашли?
Мы молчали и улыбались. Я не спеша наслаждался чаем, набирая в ложку сгущённое молоко и запивая его индийским напитком. При этом старательно облизывал ложку, забывая о том, что предстояло съесть полную банку сгущёнки. Остап ложкой выгребал остатки молока из банки и умоляюще посматривал на меня. Поняв без слов его взгляд, я придвинул к нему почти полную баночку сладкого яства. Он, также молча, улыбнулся мне и, в знак благодарности, кокетливо склонил голову. Обмен любезностями состоялся. Старшина, улыбаясь, наблюдал за нами.
- Догадываюсь, кто мог проникнуть в личные дела военнослужащих части. Пожалуй, ваш земляк Мазур провернул эту операцию?
- Он товарищ старшина, но с разрешения начальника строевого отдела. Вы бы всё равно нам ничего не рассказали, - ответил я.
- Это точно. А что тут рассказывать? Срочная служба, затем сверхсрочная, школа прапорщиков. Вот и весь послужной список прапорщика Борецкого.
- Э-э-э, товарищ старшина, не скромничайте, - возразил Остап, тщательно протирая булкой чайное блюдце, в котором блестели остатки сгущёнки. – Мы знаем, что столько поощрений, сколько у вас, нет ни у одного прапорщика Школы.
Старшина промолчал, уйдя от ответа, и тут же перевёл разговор на другие личности.
- Вы лучше скажите, о ком ещё написали в боевом листке?
В двух словах я описал содержание конкурсного боевого листка и о том, как нам пригодились гуашевые краски.
- Если бы не они, то листок не выглядел бы таким ярким. Вы нам очень помогли.
- Это скажите спасибо моему другу киномеханику.
Тихон Романович отхлебнул глоток чая и, поставив чашку на блюдце, спросил:
- Вот скажите мне, а то я не совсем понимаю такую загогулину. Текст о Школе и командире взвода – в самое яблочко. Обо мне – ещё можно понять, я старшина для солдат и сержантов всей роты, следовательно, и для вашего взвода. Но какое отношение сержант Новиков имеет к вашему взводу?
- Так ведь он лучший сержант роты! – воскликнул Пирожок. – О ком ещё писать, о Деликатном что ли?
Остап смотрел на старшину глазами полными удивления.
- И девиз конкурса был «На страже Родины!» Вот мы и написали о тех, кто по-настоящему является защитником Родины, - объяснил Остап.
- Теперь понятно, - согласился старшина и спросил, держа в руках заварочный чайник:
- Ну, что ещё по чашечке индийского со «слоном»?
- Нет уж, благодарствуем, товарищ прапорщик, пожалуй, в меня больше не войдёт, - Пирожок, выпятив вперёд живот, ласково погладил его ладонями.
- Спасибо, товарищ старшина. Хорошего понемногу. Вы и так побаловали нас. Как будто дома побывал, - признался я. – А чай со «слоном», действительно вкусный.
- Вот и заходите, как только пожелаете ещё отведать заморского напитка. А то мне порой и поговорить по душам бывает не с кем, - признался Тихон Романович, и на лице проскользнула тень грусти. – Ладно, спасибо и вам за внимание ко мне и рекламу в боевом листке. Пожалуй, пора вам в своё отделение, а то, глядишь, замкомвзвода Деликатный объявит вас во всешкольный розыск.
***
Поощрения от замполита школы мы с Остапом так и не получили. То ли командир части забыл о своём обещании, то ли начальник клуба полил всё мазутом, рассказывая подполковнику о конкурсе. А возможно, что политработник не стал поощрять нас за результаты, которых не видел своими глазами. Попробуй сейчас разберись.
Боевой листок должен быть боевым листком, ведь это же боевой листок!
Армейский фольклор